Патронусы и немного не сказочной сказки.

Судьба, она такая.

"Выкинь из головы всё, кроме воспоминаний о самом счастливом моменте в своей жизни. Сосредоточься на нём, подними палочку вверх и выкрикни "Экспекто патронум". Малфой уже в сотый раз повторял это про себя, одновременно измеряя комнату нервными шагами и иногда останавливаясь, чтобы схватиться за голову и, покачиваясь на месте с закрытыми глазами, попытаться вспомнить счастливое воспоминание. Таких в его жизни было мало, что ничуть не волновало его. Он всегда был уверен, что всем людям отмерено совершенно одинаковое количество счастья, и, возможно, те, кто безгранично рад сейчас, будут страдать через несколько лет, а его счастье однажды и воздаться ему. Но, даже если и не так, он обходился и без счастья. Счастье никогда не входило в прожиточный минимум людей, ведь так? В голове мелькали оборванные мысли-размышления о счастливых воспоминаниях: "Возможно, одна из многочисленных похвал Снейпа на зельеварение или же негодующая рожа любого моего однокурсника, когда хвалят только меня? Улыбка матери, которая появляется на её лице лишь раз в год: тогда, когда я приезжаю на летние каникулы? Может, понимание того, что, хоть отец этого никогда не говорил, но он гордится мной? Или лицо любого маглолюба, когда я называю грязнокровок грязнокровками? В конце концов, вещи нужно называть своими именами. На правду не обижаются… " Малфой разочарованно вытянул нижнюю губу вперёд и подумал, что все воспоминания, которые метаются его в голове, даже через силу, нельзя назвать счастливыми. Но других у него и не было. Он решил выбрать лучшее воспоминание. Драко поднял палочку и из-за всех сил сосредоточился на улыбке Нарциссы Малфой, вскрикнув "Экспекто патронум" и вытянув руку вперёд. На кончике палочки вспыхнул маленький огонёк. Слабое свечение озарило комнату, но очертания сферы были такими расплывчатыми, что это даже отдалённо не напоминало животное. Вскоре сфера, опустившись к самому полу, потухла. Драко попробовал ещё раз, решив, что мало сосредоточился на воспоминании, но эффект оставался таким же, даже после пятой попытки. Драко выругался и попытался опять подумать о том, что приносило ему счастье. Квиддич? Определённо квиддич! Что ещё может приносить счастье в такое время? Только и квиддич был для него некой отдушиной, то, что заставляло его забывать о толпах Упивающихся Смертью и чёрт лишь знает, о чём ещё. Квиддич отвлекал его, помогал чувствовать себя счастливым хоть и ненадолго. Взмах палочки и одновременно уверенный крик: "Экспекто Патронум". В голове с бешеной скоростью проносились картинки. Воспоминания и мечты Драко всегда были такими яркими… "Первая метла, первый полёт, первый матч по квиддичу, на который я пошёл вместе с отцом, громкие крики и победа команды, за которую я болел. Первый урок по полётам на мётлах уже в Хогвартсе, мерзкий Поттер, который всё-таки поймал эту, чёрт бы её побрал, напоминалку и получил место ловца в Гриффиндорской команде". Весь остальной школьный квиддич тесно переплетён с тем же чёртовым Поттером. Поттер мелькал в мыслях, яркие картинки заставили Малфоя зажмуриться. Драко давно, скрепя сердцем, признался, хоть только лишь самому себе (Слизеринцы врут кому угодно, но только не себе), что если Поттер и был в чём-то хорош, то это был квиддич. Ну, и ЗОТИ. И к тому и к другому у Поттера был, наверняка, просто врождённый талант, то, чего Малфой добивался усердными тренировками с самого детства, Поттер спокойно смог сделать, просто усевшись на метлу и помчавшись за напоминалкой Долгопупса! Скорее всего, это как то связанно с моральными принципами каждого Гриффиндорца, которые окрылили его и помогли тогда, на первом курсе, правильно и даже, в какой-то степени, хорошо держаться на метле. В голове вспыхивает усердное лицо Поттера, когда тот гнался за свитчем и нервно оглядывался на меня. Поттер, сдвигающий брови, когда я оскорбляю его. Поттер с, настолько ярко выраженным, просто режущим глаз, выражением такого чертовски искреннего счастья, которое делает счастливым всех вокруг, со снитчем в вскинутой вверх руке. Взгляд тогда устремлён прямо на меня, должно быть, ему попросту хотелось насладиться выражением моего расстроенного лица. Но я подвёл его. Я, попросту, оторопел от таких неприкрытых чувств, обращённых прямо на меня, и с выпученными глазами наблюдал за улыбкой, растянутой на всё лицо Поттера, смеющимися глазами и очками которые съехали немного на бок. Даже если бы я не смог слушать его, то увидел бы этот смех. Поттер смеялся. О, боже мой, как же он смеялся! Веки Малфоя затрепетали, и он открыл глаза. Перед ним был Патронус. Самый настоящий Патронус! Его Патронус. Какая ирония судьбы, он принял вид... хорька. Свечение Патронуса было таким размеренным, ярким и таким правильным! Хорёк взглянул на Малфоя, сморщил мордочку и растворился. Жуткое осознание того, что Поттер, именно Поттер, оказался самым счастливым воспоминанием Драко, заставило его нервно сглотнуть ком в горле, и, чтобы хоть как-то утихомирить наступающую истерику, пнуть стул около себя. И ещё раз. И ещё. В итоге Малфой, успокоив дыхание, выскочил из комнаты и понёсся в подземелья. Там, закрывшись в своей комнате, он обессиленно упал на кровать и зарыдал во весь голос, так, как не рыдал никогда в своей жизни. *** Около озёра с гигантским кальмаром, плавающим где-то на самом дне, стоял темноволосый юноша. На улице был дождь и поэтому, обычно ровная гладь озера, была в миллионах кружочков, появляющихся в разных местах. Гарри создавал своего Патронуса. В его голове проносились мысли о сосредоточенном лице Драко, когда тот гонится за снитчем, пытаясь обогнать самого Гарри. Ухмылка Драко, когда тот встречается взглядом с самим Поттером. И.. улыбка Малфоя. Да-да, самоя настоящая улыбка, читатель! Думаешь, я лгу? Однажды, Гарри шатался по школе в мантии невидимке и увидел Пивза, спорящего с Малфоем. Полтергейст летал вокруг Слизеринца, бешено бормоча и выкрикивая всякие глупости. Отвязавшись от Пивза, Малфой шёл по коридору, в котором, плотно прижавшись к стене и стараясь дышать, как можно тише, стоял сам Гарри. Гарри увидел улыбку Малфоя. Пивз заставил Драко растянуть свои губы в столь непривычном выражении лица для всех, и это грело сердце Гарри. Даже если придурковатый полтергейст может заставить Малфоя так улыбаться, то заставить Драко улыбаться самому Гарри будет как раз плюнуть. Из палочки Гарри выскочил Олень, озаряющий своим светом всё вокруг. Гарри сам засиял от счастья и с наслаждением закрыл глаза, прежде чем Патронус растворился. Я расскажу вам одну из самых не сказочных, но всё-таки сказок о Серебряном Принце и пареньке с самым настоящим Львиным Сердцем. Фортуна запутала бы между ними всё, что только можно было бы запутать, и вскоре храбрый паренёк вскочил бы (так вечно поступают Гриффиндорцы) и стал, с огромным усилием, разматывать все петли, которые ограждают его от меланхоличного Серебряного Принца. Сам Принц медленно, но верно убивал себя своими вечными скелетами в шкафу, пауками в голове и прочей дрянью, которой неведомо, сколько у подобных припадочных или же поддельно-холодных принцев. Вскоре, Серебряный принц выплакал все свои слёзы и заметил, что в его королевстве становится… теплее? Это заставило его забыть о слёзах и истериках, зацепиться за свой кончик нитки, который Фортуна оставила ему, начать распутывать петли и идти по ниточке, всё дальше-дальше, навстречу к пареньку с Львиным Сердцем. Со временем он будет становиться теплее и теплее, и лёд, который окутывает его сердце, будет медленно, но, всё-таки, верно таять, растекаясь миллионами ручейков, звонко бьющихся о камни поблизости Королевства Принца. И однажды он остановиться, потому что верёвка закончиться, посмотрит прямо перед собой и моментально утонет в этих пронзительных зелёных глазах. Он снова встретил паренька с Львиным Сердцем, который так заразительно смеялся, когда поймал снитч. И тогда тонкий слой льда вокруг сердца Серебряного принца надломиться, и разлетится на миллионы льдинок, которые мгновенно растают от жара объятий и поцелуев зеленоглазого Гарри Поттера. Такого невыразимо храброго и прекрасного Гарри. Теперь Серебряный принц уверен, что счастливые концы - это не выдумка! Когда парень с Львиным Сердцем находиться около Принца, Принц начинает верить во всё, что угодно. Даже в любовь и счастливые концы, и прочую чушь, в которую не поверил бы ни один Слизеринец! И больше Серебряный Принц никогда-никогда не убежит от проблем. И всё лишь потому, что он нужен Львиному Сердцу. И всё лишь потому, что он наконец-то понял, что Гарри любит его так же бешено и сильно, как сам Драко любит Гарри. И это навсегда, читатель. Навсегда.