Путь воина — путь одиночества

      Лиза сидела на песке, скрестив ноги, и обнимая руками колени. Девушка смотрела на ласковое море, такое спокойное этим утром. Несмотря на теплоту солнца, нагретого песка и теплых ветров, дующих с юга — она дрожала от внутреннего холода.       — А помнишь, как…       Джейсон перестал слушать, что там говорит его бывшая девушка.       — Ага, помню.       Он сидел рядом, вытянув вперед ноги и наблюдая исподтишка за приготовлениями уже чужих ему людей к отплытию. Дейзи копалась во внутренностях лодки, с каждой секундой все больше пачкаясь в черной машинной смазке. Что-то не ладилось, но Джейсон был уверен, что у нее получится. Дейзи такая. Пробивная. У нее все всегда получается.       Оливер шлепал босыми ногами по берегу, разбрызгивая воду как малый ребенок и любуясь летящими капельками, сверкающими на свету как драгоценные камни.       Райли бегал по берегу, вытянув руки в стороны, жужжа и тарахтя как старый самолет.       Кит был уже привычно тихим.       — Я все помню, Лиза. — сказал Джейсон.       — Ты изменился.       — Ага, это тоже помню, — Джейсон вздохнул, силясь подавить раздражение, — ты уже говорила.       — Я за тебя беспокоилась. — доверительно сказала Лиза. — Все это время. Мы так толком и не поговорили тогда, когда ты меня спас. Потом ты привел в убежище Олли, Кита… А мы так и не разговаривали. Так, перебрасывались парой фраз и ты разве что в открытую меня не посылал, — Лиза закусила губу, не решаясь задать вопрос, что травил ей душу уже много дней.       Лиза была слишком умна, чтобы спрашивать в лоб, разлюбил ли ее Джейсон. Сама все понимала. Но вместе с тем в ее сердце теплилась надежда. «Разлюбил» — страшное слово, но оно не правильное. Нет. Тут было что-то другое. Он не прекратил любить. Просто Джейсон… перестал быть Джейсоном. Стал другим человеком.       Лиза во все глаза смотрела на своего бывшего парня. На мягкие глаза, скрытые тенью, белую кожу, плохо принимавшую загар, на лохматые каштановые волосы. Сейчас плавность линий его облика, округлость подбородка, скул, плечей — не казались Лизе чем-то детским. Все это стало в одночасье чужим, холодным, и твердым где-то внутри. Как камень, чьи острые углы сточили ветра. Но скалы даже в этом случае остаются скалами.       Джейсон и казался ей таким: каменным изваянием с сердцем, выточенным из самого твердого гранита.       — Ты покрыл себя этими жуткими татуировками…       — Татау. Не тату. Татау.       — Не важно! — воскликнула Лиза, но тут же осеклась, сжавшись в комочек. На мгновение ей показалось, что Джейсон ее ударит. За неуважение к его татуировкам, к их статусу, к их значению.       Джейсон действительно был очень недалек от этого. Он едва удержал руки лежащими на песке.       — Ты связался с этими… людьми! Бегал по джунглям, научился стрелять, научился убивать. Я знаю, как тебя бесит эта тема, но неужели ты думаешь, что это правильно?       — В джунглях нет черного и белого, алло. Ты просто делаешь, что должен ради выживания. Или спасения других.       — Ты совсем другой.       — Да. Может, примешь это уже, раз так меня любишь, или слова про любовь были ложью?       Лиза промолчала. Джейсон тоже не решился раздувать огонек скандала. Зачем? Что изменит эта последняя ссора? Он вытянулся на песке и посмотрел на небо. В вышине кричали чайки. Джейсон раньше не замечал их. Но теперь видел ясно. Белые птицы нежились в золотых лучах солнца и пели на языке, доступном только птицам. Такие свободные, такие прекрасные.       — Остров пробудил во мне что-то, чему сложно дать название, Лиза, — с трудом подбирая слова, сказал Джейсон. — Когда игла тату-машинки коснулась моей руки, я стал отмечен. Не как мажоры, делающие себе модные картинки, а как один из ракьят, понимаешь? И это позволило мне увидеть Путь, о котором я прежде не помышлял. Путь Воина ракьят.       — Путь убийцы. — с надрывом произнесла Лиза.       Джейсон вздохнул. Тяжело объяснить человеку, никогда не державшему и не применявшему оружия, что в убийстве нет ничего дурного, хотя культура, ценности и воспитание, дарованные цивилизацией и говорили об обратном. Но здесь, в сердце дикой природы, с людьми, научившимися жить с ней в гармонии, убийство человека были таким же обыденным как убийство тапира леопардом. Так надо, таковы законы жизни. И в этом нет ничего злого. Или ты. Или тебя.       Джейсон откинулся назад, лег на песок, бархатный и теплый. Со смертью Васа и Хойта остров преобразился. Он больше не казался мрачным и унылым местом, таящим под песком и зеленью смертельную опасность. Нет. Теперь это был обычный остров. Просто остров. С мягким морем, в котором приятно купаться. С пальмами, дающими чудную раскидистую тень. С кокосами, вкуснее которых Джейсон ничего не пробовал. С людьми, прекрасными в своей простоте. Здесь все проще. И проще понять себя. За это Джейсон всем сердцем полюбил Рук-Айленд.       — Я убивал, Лиза. Ты это знаешь. И за убийства я получал татау. За каждую жизнь я заплатил болью. За каждую пролитую каплю крови, что впиталась в землю, в мою кожу впитались чернила. И мне понравилось убивать. Ничто не сравнится с предвкушением боя, с ощущением стрелы, входящей в тело врага. Блять, да я клянусь матерью, да чем хочешь клянусь, что ты чувствуешь, как наконечник пробивает кожу и входит в мясо. Я знаю, вас — цивилизованных людей — учат, что убивать — плохо. Но иногда это единственный выход.       — Только послушай себя со стороны, — процедила Лиза. — Ты рассуждаешь как все эти маньяки из кино. Думаешь, теперь ты стал крутым?       Джейсон удержался от того, чтобы презрительно фыркнуть. За разговором они и не заметили, как приготовления к отплытию были почти завершены. Когда поломать лодку не осталось возможностей почти никаких, Дейзи привлекла на помощь Олли. Лодка запыхтела, зашумела. В ее недрах заработал мотор. Дейзи удовлетворенно закинула на плечо гаечный ключ, совсем как героиня старого кинокомикса «Танкистка». Олли заплясал победный танец, похожий на конвульсии паралитика. Наркотики сильно подпортили ему координацию, а чувством ритма он не обладал никогда.       — Джейсон, ч-черт, дай зажигалку. — из-за сигареты в зубах невнятно попросила Лиза       — Ты же не куришь. — равнодушно заметил Джейсон       — Раньше не курила.       — А зачем начала?       — А то ты не знаешь! Потому что мне тяжело, я хочу расслабиться. Ты же сам куришь, понимать должен.       — Нет, Лиза, — Джейсон перевел на нее непонимающий взгляд, — я не курю. Раньше — да, я помню. Но после того прыжка я прекратил. Не до того было. А потом я понял, что оно мне даром не надо. Это притупляет нюх. Вся охота идет насмарку.       — Джейсон, дай мне твою чертову зажигалку!       — У меня ее нет, — спокойно ответил он, — в нее попала пуля Васа.       — И ты думаешь, я поверю в еще одно клише из фильмов?       — Можешь верить во что хочешь.       Лиза кликнула Олли. Он бросил ей розовый брусок зажигалки, наполовину заполненный прозрачным бензином. Треск кремня. Шипение сгораемой бумаги. Затяжка. Никотин всасывался в кровь, наполняя мозг туманом, в котором не было ни мыслей, ни переживаний. Лиза поежилась от холода, хотя день был очень солнечным.       Джейсон кивнул неожиданной мысли. Он боялся себе признаться, но теперь видел итог как никогда ясно.       Лиза сделала еще затяжку.       Джейсон со странным, тупым равнодушием осознал, что все здесь уже давно чужие ему люди. Теперь его судьба связана с Рук-Айленд. Теперь он Воин, главный защитник племени. Нельзя встать на путь борьбы и остаться самим собой. Жаль, что Лиза этого не понимает.       Плечи девушки подрагивали. Тихонько, чтобы не выдать ее слабости. Но Джейсон понял, что она плачет.       — Лиза, ничего страшного не случилось. Я просто изменился.       — Ты пристрастился к насилию!       — Пусть так, если это поможет тебе понять. Так или иначе, но теперь мой дом здесь. И судьба моя связана с этим местом. Прости, если сможешь. И вытри слезы. Твои, — с нажимом сказал Джейсон, — друзья идут.       Они обнялись все вместе. Скорее по старой привычке, чем по нужде. Джейсон искренне пытался найти в себе крохи хоть чего-то теплого, он пытался прочувствовать свою душу, заметить хоть какое-то трепыхание сердца. Но не нашел в себе ничего. Чужаки, они чужаки и есть.       Когда лодка отплыла Броди махнул людям на палубе. Чтобы не обидеть, нежели от искреннего желания. И все они помахали в ответ. Дейзи — сильная, крепкая, все понимающая. Олли — вечно веселый, а сегодня особенно. Сломленный изнасилованиями Кит. И Райли, не теряющий присутствия духа никогда. Он улыбался, и Джейсон его не винил. Что с того, что братья видятся в последний раз, если Райли все-таки возвращается домой? Дом — важнее всего остального.       Позже всей ватагой они ушли на нижнюю палубу, разве что Дейзи встала за штурвал. И еще у бортика осталась Лиза до того спокойная и тихая. Теперь она махала Джейсону как одержимая. Всем своим телом, всем естеством, качаясь всем телом за движениями руки. Казалось, еще мгновение и она кинется в воду, и поплывет к нему обратно.       Не кинулась.       Джейсон отвернулся и зашагал в джунгли.       «Я убил столько людей, что потерял счёт. Я не могу забыть об этом. Я монстр. Я чувствую гнев внутри себя. Я отвернулся от людей, что были мне друзьями. У монстров не может быть друзей. У них нет прошлого. А со смертью Цитры я лишился будущего. Путь убийцы, путь монстра, путь Воина — это всегда путь одиночества. Но я спокоен. Где-то внутри меня есть сила, чтобы пережить все это. Что-то лучшее. Вера в собственный путь. Прощай, Лиза.»