Выпускной бал

Новость о том, что они с Чонгуком расстались облетает школу ещё до первого урока. Какого черта так быстро? — Говорят, Чон опять попал в какую-то передрягу, и Ким его бросил… — Говорят, что Чон просто устал с ним возиться, и бросил, — смеются омежки, стоя на парковке. — Говорят, Чон… День проходит отвратительно. Бесконечные перешёпты и переглядки. Ну а чего вы хотели? Гиены всегда найдут над кем бы посмеяться. — Смотрите, кто тут у нас, — и почему Тэ раньше не замечал, что у Хосока противнейший голос. — Отвянь, — устало выдаёт Ким и идёт дальше. — Да ладно, детка, мы же общаемся, куда ты спешишь? — альфа хватает его руку чуть выше локтя и сжимает так сильно, что становится дискомфортно. — Отпусти мою руку, мудак, — Тэхён говорит сквозь зубы, стараясь не показывать, что ему практически больно. — Эй-эй, не дерзи, ладно? Твой бывший тебе уже не поможет. Так жаль, Тэ, мы с тобой могли весело проводить время… А Чонгук оказался ещё более нетерпеливым, чем я, да? Бросил тебя через месяц… — Да отстань ты от меня, отстань, — омега пытается вырвать руку, но безуспешно, и самое смешное, что сейчас за него действительно никто не заступится. — Тише-тише, детка, если хочешь исправиться, я всегда за… — альфа облизывает свои тонкие губы, скривившиеся в ухмылке. — Да пошёл ты, Хосок! — наконец, руку Тэхёна отпускают, и он несётся прочь, прижимая рюкзак к телу. — Я буду ждать, детка! — голос вдогонку насмехающийся. Ком в горле никак не проглатывается, а горючие слёзы льются сами собой, ведь, если бы они спросили, Тэ никогда бы не разрешил им показываться. Он редко плакал, наверное, в последний раз, когда умер его папа. Тупой бал, тупая мечта. Омега сидит на полу в туалете, обхватив свои коленки, футболка немного намокла от слез, а губы дрожат. В рюкзаке судорожно вибрирует телефон, Чимин-и наверняка его обыскался. Тэхён делает вдох, плохой день это ведь не равно плохой жизни, верно? — Да, зая… Что??????? — Ким бежит по коридору, расталкивая учеников, задевая кого-то то плечом, то локтем. Плевать. — Думал задаришь его шоколадками и он тебе даст? Я полгода его обхаживал, чтобы услышать чертово «НЕТ». Или ты его все-таки завалил, а потом бросил? — со смехом спрашивает футболист. — Заткни свой рот… — Да ладно, поделись впечатлениями, я всегда хотел узнать, как эта сучка стонет… Чонгук привык драться, все-таки некоторые слухи, ходящие о нем по школе, правдивы, но Чонгук никогда никого не хотел заткнуть так сильно, как Хосока. Удар получается точным, выверенным, следующие же более размашистые, но не менее тяжёлые, глаза альфы наливаются кровью, все человеческое отходит на второй план, инстинкт затмевает разум. Чон редко теряет контроль, почти никогда. Он не помнит, как его оттаскивали, не помнит, как кричал Тэхён. — Да что с тобой не так? — омега толкает Чонгука двумя руками и тот ударяется о стену затылком. Они стоят возле кабинета директора и оба знают, что ничем хорошим это не закончится. — Калечить его было нельзя и ты знаешь об этом. Он чертов капитан футбольной команды. — Замолчи, Тэ, просто замолчи, замолчи. — Ты не сможешь выпуститься. Тебя отстранят от занятий, возможно, даже исключат. О чем ты думал вообще? — омега кричит так громко, как только может, его кулаки сжаты до побелевших костяшек, а голос вот-вот сорвётся. — Он не может про тебя ничего говорить, не смеет. — Хватит! Что ты мне сказал вчера? Хватит! Это не твоё дело, понял? Какая тебе разница, что он обо мне говорит, какая разница? Ты меня бросил, ты разорвал наше соглашение. Не надо строить из себя святого. Мне не нужно это дерьмо, — Тэхён разворачивается и уходит, Чону остаётся лишь смотреть ему в след. Что бы он вчера не сказал, никто не может говорить о нем плохо, никто. 🖤 🖤 🖤 Неделя тянется, будто бесконечно. Хосок дома со сломанным ребром и носом, Тэ его не жалеет, мудак заслужил. Чонгука отстранили от занятий и от экзаменов, в этом году он не сможет закончить Брайант Хайт Скул, и Тэхен чувствует вину. Всю неделю он порывается зайти домой к Чону и поговорить, но всегда находит себе оправдания. На самом деле он просто боится. Сколько ещё он будет бегать? — Милый, что случилось? — спрашивает Сокджин, когда уже не может смотреть на грустное лицо сына. — Все ужасно, пап, просто дерьмово. — Звучит хуже, чем я думал, это из-за Чонгука? Он тебя обидел? — Нет, скорее я его, но… все так сложно, — Тэ не замечает, как начинает плакать, кажется, он сломался, он никогда так часто не плакал раньше. — Маленький мой, не плачь. Все наладится, что бы ни случилось, все можно исправить. — Чонгук из-за меня не сможет закончить школу. Это никак не исправить, — омежка вздрагивает всем телом, вытирает слёзы тыльной стороной ладони и никак не может успокоиться. Его лицо раскраснелось, а глаза чуть опухли. — Я знаю, малыш, встретил Юнги на днях, он был вне себя, хоть я и не знаю подробностей… — Тэхён начинает всхлипывать ещё сильнее, Сокджин обнимает его, поглаживая по голове. — Эй-эй, успокойся, он ведь может закончить школу в следующем году, правда? Главное, чтобы у него был стимул это сделать. — Мне так паршиво… — Давай, я сделаю тебе тёплое какао, хорошо? Подожди здесь. Через десять минут Тэ сидит завёрнутым в тёплый плед и пьёт ароматный напиток, он немного успокоился, но чувство вины и несправедливости съедают его. 🖤 🖤 🖤 За пару недель до экзаменов и выпускного Джексон устраивает вечеринку. Тэхён решает перестать быть королевой драмы и с радостью думает о предстоящем веселье. — Зая, точно все в порядке? Мы можем не идти, если ты не хочешь, закажем пиццу, посмотрим ток-шоу… — Нет, все в порядке, зая, будет так же весело, как раньше, разве нет? — Как скажешь, зая, этот мудак все равно ещё на лечении, хорошо, что Чонгук так сильно его… — Чимин замечает загнанный взгляд Тэхёна не сразу, но тут же замолкает. Он знает, что его друг не может говорить о своём бывшем подставном парне. — Главное, что Хосока не будет, этот придурок получил по заслугам, — омега пытается улыбнуться, на что моментально получает радостный возглас. Вечеринка набирает обороты, Тэхён совершенно не следит за количеством выпитого, как делает это обычно, он танцует с красным стаканчиком в руках, надеясь вскоре позабыть, что на последней тусовке был с Чонгуком. Ближе к утру, когда он уже не стоит на ногах без опоры, но вроде ещё соображает, он вызывает такси и едет домой. Омега бросает маленькие камешки в долбанное окно, даже не задумываясь о том, что Чона может не быть дома. Через пару минут из окна высовывается лохматая голова. — Ким?! — Чон… — Ты что, пьян? — альфа спускается буквально за считанные секунды. Он зол. — Какого черта ты творишь? Пойдём, передам тебя Сокджин-хену в руки. — Стой, Чонгук. Да стой же ты! — омега упирается руками в грудь альфы, чувствуя, как она вздымается и горит. — Тэхён, ты пьян, пойдём. — Почему, Чонгук? Просто скажи, почему? Ты хочешь меня, да? Хочешь? Возьми, слышишь, возьми меня, — глаза омеги затуманены, от него несёт алкоголем за километр, он влажно облизывает пухлые губы, даже не догадываясь, как Чон зациклен на этой его привычке. — Тэхён, остановись. — Почему ты меня бросил? Ответь мне! — омега бьет по груди, удар получается слабым и напускным. — Тэ, прекрати, давай я тебя провожу, тебе надо проспаться. — Скажи, Чонгук, все было бы по-другому, если бы я тебе дал? Почему ты молчишь? — омега пристально смотрит на альфу, цепляясь руками за его футболку. — Ты будешь моим первым, ладно? Будь со мной нежен. — Тэ, перестань… — Ну же, Чон, я весь твой, — шепчет Тэхён, чуть касаясь чужого уха. Поцелуй получается животным, больше похожим на желание съесть друг друга. Когда они останавливаются, чтобы вдохнуть заново, Ким кладёт свою голову на грудь Чона и прикрывает глаза. — Что ты со мной делаешь? — альфа спрашивает шёпотом, почти беззвучно. Омега уснул, как только его голова коснулась подушки. Чон курит в открытое окно, кажется, он сегодня не уснёт.