Хороший подарок

Прекрасный праздник — день всех влюбленных. Время, наполненное красными сердцами, мягкими игрушками, шоколадом, цветами и сексом. Особенно сексом. Мы с Малышом трепетно любим этот праздник и каждый год отмечаем. К счастью, стадия взаимного обмена подарками у нас уже прошла, и мой сладкий накануне уже подарил себе все, что хотел, с помощью моей кредитки. К вечеру четырнадцатого мы наотмечались вдоволь и решили немного передохнуть, устроившись в обнимку на диване. Пока скачивался какой-то фильм, мы лениво целовались и в целом были очень довольны сегодняшним днем и друг другом. Нас отвлек дверной звонок. — Что это? — встрепенулся Малыш. — Ты кого-то ждешь? — Нет, сладкий. — Я тоже не жду. Я открою. Он легко поднялся с дивана и упорхнул в прихожую. Я четко услышал, как щелкнул замок на двери, а потом на несколько долгих мгновений воцарилась тишина. — Кто там, сладкий? — крикнул я, но ответа не получил и, заинтересованный, вышел вслед за омегой. — Кто там? Оу! На пороге нашей квартиры мялся кузен Зайчика, тот самый скромняжка со свадьбы. Он отчаянно краснел щеками и настойчиво смотрел в пол. Малыш придерживал дверь и разглядывал нашего гостя со смесью удивления и глубоко запрятанного предвкушения. Он оглянулся на меня, приподняв брови в немом вопросе, что в нашей квартире делает этот омега, но я тоже не знал. От гостя расходились волны неуверенности и страха. Он теребил рукава слишком легкой для зимы курточки, и видно было, что замерз. — Малыш, давай впустим нашего гостя в дом. И, может быть, он расскажет нам, что случилось. Малыш посторонился, и Цветочек скромно шагнул через порог. Я глазами показал своему омеге на него, и он быстро уловил, на что я намекаю. — Пойдем, я налью тебе чаю, — приобнял Малыш Цветочка за плечи и повел с собой в гостиную. Я, проводив взглядом их хрупкие, практически идентичные фигуры, хмыкнул и закрыл дверь. Видимо, нас ждет не скучный вечерок. В гостиной на одном из диванов обнаружился Цветочек. Он сидел на самом краешке, сомкнув колени и сложив на них руки, голову по-прежнему держал низко опущенной. Малыша пока не было, он появился через пару минут с подносом, на котором стояли чашки, чайник с чаем, вазочки с джемом и печенье. Он быстро разлил чай по чашкам и забрался ко мне на диван, прижимаясь к боку. Малыш выглядел крайне заинтересованным в происходящем, но сдерживал себя. Я заметил, как блестели его глаза, и уголки губ приподнимались в улыбке. Одно загляденье! В гостиной висела тишина, мы все втроем молчали и ждали, кто сдастся первым. — Детка, — начал, было, я, но Цветочек неожиданно пробормотал: — Вы… вы тогда сказали, что хотите мне помочь. И что в этом нет ничего плохого, а я сам к вам приду, — он неожиданно вскинул голову и открыто посмотрел на нас. — Я пришел. Сделайте это. — Ты уверен в этом, детка? — мягко переспросил я. — Да, уверен, — произнес он слишком поспешно, словно боялся передумать, и добавил, но уже гораздо тише, — уверен. — И не пожалеешь потом? — Почему вы спрашиваете? — Цветочек почти шептал себе под нос. — Мне и так стыдно, что я пришел, а вы так говорите, будто бы я поступил неправильно. Казалось, что он сейчас расплачется, и это не то, что нам всем надо. — Ну-ну, детка, — низко протянул я, слегка подаваясь вперед. — Ш-ш-ш, успокойся! Не нервничай. В том, что ты пришел, нет ничего плохого. И тебе не следует стыдиться. По крайней мере, нас. Я глянул на Малыша и чуть кивнул головой, отправляя его к Цветочку. Любимый все понял и пересел на другой диван, беря второго омегу за руку. Он погладил его по тыльной стороне ладошки и ободряюще сжал. — Не думай ни о чем плохом. Мы не обидим тебя, — Малыш легко провел пальцами по лицу Цветочка, смахивая маленькую слезинку, и оставил руку на его щеке. Я даже отсюда ощущал, насколько теплая ладонь у моего омеги, как будто он гладил мое лицо. От неожиданной ласки Цветочек вздрогнул и чуть отшатнулся. Было видно, как он борется с мыслями в своей голове. Наверняка, все это время, прошедшее со свадьбы, а это почти три месяца, он думал и совсем себя извел и поэтому так дергался. Но он все-таки пришел, а это уже большой шаг. Лишь бы Цветочек не испугался и не сбежал — это очень травмирует его. Поэтому я доверяю Малышу провести первую стадию переговоров. Я вижу, как он зажегся и хочет всеми силами помочь нашему гостю. — Не бойся нас, — вкрадчиво шепчет он, как заправский змей-искуситель. — Ты в полной и абсолютной безопасности. Посмотри на меня. Просит Малыш и мягко поворачивает голову второго к себе. — Ты такой красивый! — искренне восхищается он, оглядывая Цветочка полным обожания взглядом. — У тебя такие глаза лучистые! А реснички длинные-длинные. Ты их красишь? Цветочек отрицательно мотает головой и ловит каждое слово как зачарованный. — О, мы обязательно их накрасим в следующий раз. Уверен, что они станут как два крылышка бабочки! — Цветочек хлопает ресничками и кажется начинает забывать о своем первоначальном стеснении, потому что Малыш точно знает, как заболтать человека, и он продолжает успокаивать нашего маленького восхитительного визитера. — А губки? Такие мягкие, такие пухленькие. Просто чудо! Такие губки достойны только самых нежных поцелуев. Малыш аккуратно дотрагивается до чужих губ указательным пальчиком, обводит их по контуру и любуется очаровательным румянцем, медленно окрашивающим второго омегу. А потом снова укладывает ладонь на его щеку и легко касается манящих губ своими. Цветочек быстро зажмуривается, и даже со своего дивана я вижу, как судорожно он вздыхает. Впрочем, Малыш почти сразу же отстраняется, скользя взглядом по лицу второго, останавливаясь на губах снова и снова, и выдыхает: — Какой же ты сладкий. Вкусный! А твой запах, — он наклоняется вперед, останавливаясь носом около красного ушка Цветочка, и вдыхает. — Жасмин… Восхитительно. И очень возбуждающе! Казалось бы, стать краснее уже просто не возможно, но Цветочек пунцовеет весь: лицо, шея, уши и, скорее всего, грудь. Слова моего любимого льются бальзамом на его измучавшееся от долгих терзаний сердечко. И я чувствую пока тонкий запах жасмина. Он довольно непривычный для меня, чуть терпкий, но притягательный. Зато любимая мною вишня Малыша уже достаточно плотная и приятно ласкает рецепторы. Он сам возбуждается от своих слов и от трепетного, стеснительного партнера. Цветочек уже никуда сегодня не уйдет, он полностью наш, как бы кровожадного это ни звучало. — Чувственный, нежный, красивый, вкусный, — бормочет между тем Малыш и гипнотизирует Цветочка взглядом. Он смотрит на моего омегу широко раскрытыми глазами и тоже изучает. — Позволь мне, просто разреши, просто… Они тянутся навстречу друг другу очень медленно, даже робко, и замирают в самый последний момент, удерживая миллиметровое расстояние между своими губами. И, черт возьми, как же это горячо! Я задерживаю дыхание и отпечатываю эту картинку в своей голове, помещая ее на долгосрочное хранение. Что-то невероятное происходит сейчас у нас в квартире, что-то поистине волшебное, под стать самому празднику. Омеги выдерживают длительную паузу, чувствуя чужие губы рядом со своими, и ждут, кто решится первый переступить черту. Волнительный момент. Цветочек снова зажмуривается и наугад тыкается вперед. Попадает лишь потому, что Малыш подставляет свои губы, и они оба с облегчением выдыхают, когда соединяются в достаточно целомудренном поцелуе. Я заворожено наблюдаю со своего места и стараюсь тихо-тихо выдохнуть, чтобы их не спугнуть. Но Цветочек разрушает всю идиллию сам. Отшатывается, заполошно дышит и чуть ли не вытирает свои губы тыльной стороной ладони. — Что такое? Что случилось? — волнуется Малыш и пытается заглянуть ему в глаза. — Это… Это вдвойне неправильно! — почти выкрикивает Цветочек. — Почему? Почему неправильно? — теряется мой любимый и беспомощно смотрит на меня. Я замечаю в уголках его глаз влагу, и нижняя губа у Малыша предательски дрожит. Я поднимаюсь с дивана, обхожу журнальный столик и опускаюсь перед любимым на колени. Он тут же сгибается вниз и обхватывает меня руками за шею, практически душа. Очень неудобная поза, но мы замираем на несколько секунд, и мой запах помогает омеге успокоиться. Малыш отодвигается и смотрит на меня влажными глазами. На вороте моей майки остаются два мокрых пятнышка, а я аккуратно по очереди целую ладошки своего ненаглядного, возвращая ему взгляды. — Вы плачете? — наш гость видимо хочет составить Малышу компанию. — Я не хотел вас обидеть. Простите! — Ш-ш-ш, — предупреждающе велю я. — Успокойся. Он уже в порядке. Малыш в подтверждение кивает и стирает остатки слез из глаз широким взмахом руки. — Расстроился только, — снова кивок. — Скажи, детка, что тебя испугало? Мы оборачиваемся к гостю и оба смотрим на него в ожидании ответа. Цветочек снова теряется и мнется. Он внезапно бледнеет, опускает голову и что-то невнятно мямлит. Неловкость первых минут возвращается и по ощущениям увеличивается в два, если не в три раза. Тонкий сладкий аромат жасмина тускнеет, и на его место приходит аромат печали и неуверенности. — Детка, — с некоторым нажимом произнес я. — Скажи, что с тобой случилось? — Тебе не понравилось? — подает голос Малыш. — Мне понравилось, — шепчет Цветочек. — Но ведь так нельзя. Вы же омега! — Не понимаю о чем ты, — хмурится любимый. — У тебя с этим какие-то проблемы? — Ш-ш-ш! — как много я шикаю этим вечером. — Малыш, наш маленький гость просто жертва общественных предрассудков. Малыш склоняет голову к плечу и переводит взгляд на меня. Он заинтересован, ждет моих дальнейших слов, а еще — я чувствую — он успокоился и расслабился. Для собственного удовольствия снова целую его ладошки и начинаю мини-лекцию: — Я объясню ему. Послушай, детка, мы в нашей компании придерживаемся гораздо более широких взглядов на отношения, чем принято в обществе. Все вокруг утверждают, что правильно — это альфа плюс омега, а остальное, выходящее за рамки этой формулы — извращение и неприемлемо. Но мы так не считаем. Для нас любое проявление любви прекрасно: и альфа с альфой, и омега с омегой, и альфа — альфа — омега — омега. В этом нет ничего странного, и уж тем более страшного. Понимаешь меня? Цветочек выглядит удивленно. Хлопает своими длинными ресницами, недоумевает, но ловит каждое слово. Какой же ребенок, честное слово! Сколько ему? Лет двадцать, наверное. Но какая удивительно замусоренная голова. — Понимаешь? — Я не уверен… — Скажи, я тебе нравлюсь? — Да, — максимально тихо пробормотал омега. — И ты мне тоже нравишься, детка. Ты красивый, нежный, чувственный. В тебе скрыт большой потенциал. Но в то же время я безумно люблю моего Малыша. Он мое сердце, моя жизнь, самое дорогое, что у меня есть. — О-о-о! — умилился мой благоверный и погладил меня по щеке. — Я тоже тебя люблю, о мой альфа! — Вот видишь! — снова обратился я к Цветочку. Он переводил взгляд с меня на Малыша и пытался понять, где мы его обманываем. — Никакого обмана, детка. У нас все честно. Смотри. Малыш, тебе нравится наш гость? — Очень! — с жаром воскликнул омега. — Я уже говорил. Он необыкновенный. И такой невинный. Я таким не был! И хитро стрельнул в меня глазами. — Действительно, не был, — с улыбкой подтвердил я. — Ты полез ко мне в штаны, как только мы остались наедине во вторую нашу встречу. На секундочку, мы были в доме твоих родителей. — Пф! Что в этом такого? — Ничего, любовь моя. Только тебе было семнадцать. — Ты не особо переживал по этому поводу, — дернул Малыш плечом. Наш гость следил за нами с большим интересом, но так препираться мы можем очень долго, поэтому я вернулся к прерванному разговору. — На чем мы остановились? Ах, да, симпатии и предрассудки. Детка, выбрось эти установки из головы. Почему ты должен подлаживаться под общество? — Я не знаю. Все, что вы говорите слишком ново для меня. И непривычно. — Но это то, что у нас есть. И то, что мы можем тебе предложить. Это наш формат отношений, других нет. И ты вправе отказаться и уйти. Но раз ты сейчас здесь, то уже что-то для себя решил? Скажи, ты же видел нас тогда, на свадьбе? Цветочек активно краснеет от захлестнувших его воспоминаний. О! Конечно он видел нас, я сделал все возможное, чтобы он нас увидел, и минет в туалете, и скромные потрахушки в кладовке. Жаль, до спальни не добрался. А там было на что посмотреть! — Видел, — признается Цветочек и снова тонет в мучительном стыде. — И тебе понравилось, — я скорее констатирую факт, а не спрашиваю. — Да, — омега шелестит, как листочек на ветру. Так тихо, что приходится напрячь слух. — Ты бы хотел также? Хотел бы почувствовать все, что чувствовал мой омега? Черт возьми, я ощущаю себя просто растлителем малолетних, когда говорю все это! Но наш гость мелко трясет головой в согласии. — Смотри, — приказываю я и опираюсь о край дивана одним коленом. Мое мощное тело нависает над Малышом, и он смотрит на меня снизу вверх, чуть приоткрыв рот. Розовый язычок смачивает его губы, а я наклоняюсь и соединяюсь со своим омегой в поцелуе. Он имеет малость соленый вкус от недавно пролитый слез, и эту соленость нужно убрать как можно скорее, потому что мой Малыш обычно сладкий. Ему не идут слезы. И я ненавижу, когда он плачет. Весь мир хочется растерзать в такие минуты. Малыш выбрасывает руки наверх и зацепляется пальцами мне за плечи, тянет меня к себе — мало точек соприкосновения, чужое тепло жизненно необходимо. Поэтому я быстро усаживаюсь, а любимый забирается мне на колени. Вот так уже получше, гибкое тело ощущается в руках правильно, ладная попка пружинит под пальцами, запах вишни начинает кружить голову. Я отдаюсь омеге, и он приподнимает бедра, подается вперед, ласкается. Его крепнущий член упирается мне в живот, и это после восьми оргазмов за день! Малышу все мало. Он быстро возбуждается, да и легкий стресс сыграл свою роль. Теперь надо расслабиться. Я все глажу любимого по спине, забираясь под майку и проталкивая пальцы под резинку шортиков. Кожа восхитительно теплая и нежная на ощупь. Омега без белья, и при желании я могу коснуться его влажного входа. Что и делаю, полностью засунув ладонь под мягкую ткань. Малыш вскидывает голову, отрываясь от моих губ, чуть стонет и закрывает глаза. Я смотрю на его тонкую шею, на припухшую метку, которую раза три за сегодня прикусывал, и наслаждаюсь его звуками и запахом. Потяжелевшим вмиг ароматом вишни и ярким, сочным ароматом желания. Приятно осознавать, что он меня хочет. Несмотря на притаившегося в уголке дивана гостя. Он наблюдает за нами с преувеличенным интересом, боясь пропустить хоть секунду из разыгрываемого спектакля. Щеки Цветочка снова красные и дыхание учащенное. Пухлые губки приоткрыты, а ладошки сжимаются в кулаки, захватывая ткань джинсов на коленях. Омега взволнован и без сомнения возбужден. Мой палец медленно проникает в скользкую дырочку Малыша, всего лишь на фалангу, но двигается размеренно, не быстро и дразняще. Омега извивается телом и хочет насадиться глубже, получить больше ощущений, хочет, чтобы я нащупал заветную точку, в которой и сконцентрировано все наслаждение. А я удерживаю его за талию второй рукой и не пускаю, еще не время, мы только начали. Даже если наш гость откажется от активной программы и уйдет, мы продолжим, но немного позже. — Посмотри на него, — велю я Цветочку, а он и так смотрит, без моего вмешательства. — Тебе нравится то, что ты видишь? Он заторможено кивает и неосознанно облизывается. — Ты хочешь так же? Хочешь испытать все, что чувствует он? Снова согласный кивок. — Ты возбужден сейчас? Я ощущаю твой запах. Он очень сильный и притягательный. Мне нравится. Ты же хочешь? — Хочу. — Ты готов отпустить себя? Почувствовать всю нашу любовь? Когда же еще, как не в этот день, день всех влюбленных, волшебный праздник. Ты чувствуешь его влияние? — Да. — Тогда позволь нам позаботиться о тебе, позволь подарить тебе высшее наслаждение, наш маленький чудесный Цветочек! — Да-да-да! — выкрикивает омега, и его мутный от возбуждения взгляд притягивает к себе и разрешает мне все. Я стягиваю Малыша со своих коленей и подталкиваю ко второму омеге. Он прослушал все, что я говорил, потому что мой палец настойчиво толкался в его дырочку, но интуитивно понимает, что от него требуется. Их новый поцелуй уже не похож на предыдущие. Он более страстный, несдержанный. Малыш владеет инициативой, так же, как и меня, седлает Цветочка, устраивается на его коленях со всеми удобствами, обхватывает щеки ладонями и засасывает его губы. Второй замирает на пару секунд, но поддается чужому напору, приоткрывает рот и впускает Малыша. Он опытный, его поцелуйный скилл прокачан очень высоко, так что Цветочек получит максимум ощущений. Я способен почти кончить, когда любимый просто меня целует. Омеги распаляются, и вот Цветочек уже неумело пробует отвечать, шире открывает рот и даже высовывает язык. До влажных взаимных облизываний, как у Малыша с Бантиком, им еще далеко, но даже такая ласка возбуждает и дает нужный накал эмоций. Когда же Малыш скользит языком по щеке партнера к его ушку и прихватывает мочку, Цветочек мягко стонет. Этот звук западает мне глубоко в душу, он невероятно музыкален и очаровательно-трогателен. Голосок у омеги высокий и чистый, ручаюсь, что и кричать он будет красиво. Но пока он стонет под умелыми ласками моего Малыша. Тонкая курточка Цветочка легким движением отправляется на пол, и омега подрагивает, но уже не от холода. Он шумно дышит и, напрягая тело, подтягивается на диване вверх, почти заползает на спинку, потому что Малыш с наслаждением присасывается к его шее. Мокро причмокивает губами и застревает на одном месте дольше, мягко вгрызаясь в кожу. Когда он отстраняется, я вижу, как юркий язычок чертит замысловатые линии и фигуры. Цветочек усиленно жмурится и комкает в пальцах мягкую обивку дивана. Ему нравится, он по-настоящему кайфует и делает это, видимо, впервые в жизни. Потому что не смотрит — ему все еще стыдно. Он пришел к малознакомым людям и попросил о сексе. Это довольно смелый и очень безрассудный поступок. Надо будет потом провести еще одну беседу с этим мальчиком о его доверчивости, а лучше найти ему альфу. Я быстро перебрал в уме всех своих знакомых — вроде остались еще не занятые. Еще один сдержанный стон вернул меня в реальность и напомнил, зачем мы тут собрались. Я пропустил момент, когда Малыш расстегнул рубашку на Цветочке, но вот уже и его оголенная грудь подверглась ласковым пыткам. Мой любимый не спешил, сам получая от процесса несказанное удовольствие. Стараясь не пропустить ни одного дюйма кожи, он двигался от шеи вниз. Немного покружил по ключицам и лизнул ключичную впадинку, но его манили сосочки. Розовенькие, аккуратные, маленькие. Малыш даже замер на мгновение, разглядывая ареолу и уже твердую вершинку, а потом накрыл один губами. Цветочек взвизгнул и распахнул глаза, широко раскрытыми наблюдая за партнером, но видел лишь русую макушку с пушистыми волосами. Он видел недостаточно, зато чувствовал по полной. Самым кончиком языка Малыш касался трепетной вершинки, а потом раскрывал губы и умещал в рот весь сосок. Он не забывал и про второй и нежно массировал его подушечкой указательного пальца. Причем мой любимый застыл в какой-то невероятной позе, изогнувшись под немыслимым углом, и только чудом не падал с дивана. Я не подключался к этим играм, выбрав роль стороннего наблюдателя. Мне нравилось смотреть, как Малыш ласкает своего партнера, и как Цветочек получает свою порцию. Как сжимает пальцы, как ерзает по дивану, как он сильно возбужден и пахнет. А еще как он смущается. До сих пор. Малыш уже подобрался к самому интересному и даже перетек на пол, планируя устроиться между ног второму омеге, но тот испуганно стиснул колени. Любимый сначала посмотрел на него, абсолютно порнушно, снизу-вверх, держа ладони на коленях, а когда Цветочек не отреагировал, то перевел вопросительный взгляд на меня. И вот тогда я решительно подвинулся к нашему стесняшке и повернул его голову к себе за подбородок. При первом соприкосновении наших губ в моей голове всплыл тот недопоцелуй на свадьбе, когда разгневанный омега ввалился в нашу с Риком комнату, разбивая всю послеоргазменную негу, и обвинил Ареса в измене. Вкус и ощущения нисколько не изменились — все так же гладко, влажно и сладко. — Вкусный, — лизнул я омежьи губы и снова прижался к Цветочку. Мое вмешательство позволило ему снова потеряться в эмоциях и испытать что-то новое — я отличался от Малыша и размерами, и напором. И не побоялся подключить язык, постепенно забираясь им в чужой рот. Прелестный Цветочек впустил меня сразу, с ходу проигрывая эту битву. Он уступил, и это зажгло меня сильнее. Столь неопытных любовников у меня не было очень давно. Только в ранней юности, когда я сам был еще зеленым и малознающим. Но учителей встретил хороших, и теперь может быть смогу вернуть им кармический долг, показав Цветочку, как бывает хорошо. Он внезапно изогнулся дугой, резко и больно прикусил мне губу и откинул голову назад. К счастью, не произошло ничего ужасного, просто Малыш добрался до ширинки брюк и расстегнул их, накрывая пах второго омеги ладошкой. Я скосил глаза на любимого, прослеживая движения тонких пальцев, что гладили чужое возбуждение через белую ткань белья. — Какой культурный мальчик, — я приближаюсь губами к уху Цветочка. — Ты приоделся для нас. Это красиво, очень красиво. Под конец я широко лизнул ушную раковину и ткнулся носом омеге в шею, туда, где запах был наиболее интенсивным. Его рука сама взметнулась вверх, и кулак сжал мою футболку. Я решил продолжить распалять Цветочка и оставил три поцелуя на его шее, опускаясь к плечу: — Ты невероятно сексуально сейчас выглядишь. М-м-м! Видел бы ты себя со стороны. Щечки горят, сосочки твердые, а член! Наверняка, тоже загляденье. Я очень хочу посмотреть, — я задел пальцем ближний ко мне сосок, послав по телу омеги еще одну волну дрожи. — Ты же покажешь его мне, детка? Ну же, сладкий, приподними попку. Пребывая в некоем подобии транса, Цветочек чуть вскинул бедра, а Малыш быстрым движением стянул брюки вниз к коленям, а потом и вовсе их снял. — Молодец! — снова зашептал я. — Какие у тебя стройные ножки. А какие длинные! Они так прекрасно будут смотреться на моих плечах. Как ты думаешь? Пока я это говорил, Малыш гладил бедра и коленки Цветочка и подбирался к спрятанному под бельем члену. Тонкая ткань плохо его скрывала, видно было сильное возбуждение омеги, налитую головку и мокрое пятнышко вытекающего предэякулята. Мой любимый к рукам подключает губы и оставляет на острых коленках нашего партнера короткие поцелуи, пока я то же самое делаю с его шеей. Держать оборону и ноги сомкнутыми Цветочку все сложнее, и он сдается и открывается перед Малышом, пропуская его ближе к своему паху. Он снова укладывает ладошку на член второго и сжимает пальцы, просто щупая предложенное ему достоинство. — М-м-м, как же сильно ты возбужден. Ты когда-нибудь кончал от чьих-то рук или губ? Или всегда все делал сам? Скорее всего сам. А трахал себя? Пальцами, игрушками? Что, неужели нет? Нет, ведь ты у нас такой чистый и нетронутый цветочек. Ох, детка, сколько тебе еще предстоит узнать. Я даже завидую тебе. Бред, что я несу, очень отвлекает Цветочка от действий Малыша, но когда он подцепляет белье за резинку и пытается стащить, то второй включается. Делает страшные глаза и беспомощно смотрит вниз на такого красивого омегу, что устроился между его ног. — Детка, — я снова поворачиваю голову Цветочка к себе. — Ты опять боишься? Или стесняешься? — Да, — выдыхает он. — В этом нет ничего страшного, но мы можем прекратить, — на это Малыш отстраняется и убирает руки за спину. — Ничего не будет, если ты не захочешь. Одно твое слово, и мы вызовем тебе такси, и ты отправишься домой. Но мы оба к твоим услугам. Не вытаскивая рук, Малыш качается вперед и клюет второго в коленку губами, чуть прихватывая кожу, а я удерживаю внимание Цветочка глазами. — Я… — хриплым от волнения голосом тянет он и прокашливается. — Я готов. Я хочу этого. — Ты умница, — я улыбаюсь и целую омегу в губы. — Спасибо. Малыш плавно возвращает ладони на тело второго и гладит животик. Он описывает довольно большие круги и пару раз задевает член. — Тебе не мешает это? — я подцепляю резинку белья пальцем и отпускаю, позволив ей со щелчком врезаться омеге в бедро. Он вздрагивает и согласно кивает. — Тогда, может быть, мы снимем это? Цветочек размышляет секунду, но снова кивает, а когда белье неторопливо стягивают с его попки, закрывает пунцовое лицо ладонями. Малыш прижимает белую ткань к лицу и вдыхает запах чужих соков, пропитавших белье почти насквозь. Он выглядит очень довольным, а в глубине его разом потемневших глаз я улавливаю просто дикое желание. Любимый еще раз нюхает трусики, а потом бросает их мне, приближаясь к дивану и оглаживая ноги Цветочка. Мы смотрим друг на друга, и я мысленно обещаю Малышу жесткую долбежку, потому что наше взаимное возбуждение густое и терпкое, его можно ножом резать, а еще узел и пару-тройку оргазмов. Мы заслужили. Так и глядя мне в глаза, любимый высовывает язык и смачно лижет ствол от основания и вверх, вырывая у Цветочка первый громкий вскрик за сегодня. И он такой же чистый и приятный на слух, как и его стоны. Наша дуэль взглядами не прекращается, даже когда Малыш, идеально округлив губы, берет в рот головку. Чуть качается вниз, пропуская член в рот, и тут же возвращается. Нашему неопытному и перевозбужденному любовнику сейчас хватает и этого. Он на каждое скольжение Малыша издает удивленные вскрики и мотает головой из стороны в сторону, взлохмачивая волосы на затылке. — Как ты красиво кричишь, детка! Давай громче, не бойся, тебя никто не услышит, — Малыш сосет интенсивнее, Цветочек кричит громче — он уже на грани. — Детка, открой глазки. Только посмотри на это. Цветочек открывает глаза, видит двигающуюся около его паха голову и взрывается в оргазме. Его тело выламывает в прямую линию, мышцы деревенеют, а глаза все-таки закатываются. Пока сперма стекает в горло Малышу, Цветочек на пару секунд даже дышать перестает, но вскоре шумно вдыхает и возвращается в реальность именно в тот момент, когда мой любимый снимается с его члена и облизывается с самым развратным видом. Наш гость потрясенно стонет, разглядывая красные пятна на своей груди, опадающий член и довольно улыбающегося между его ног любовника. На него разом рухнуло столько эмоций и ощущений сейчас, что он не может пошевелиться и здраво обо всем поразмыслить. После оргазма, особенно такого интенсивного, тянет полежать, а лучше поспать. Цветочек медленно хлопает ресницами, когда я снова заставляю его посмотреть на меня. Он сонный, теплый и усталый. — Детка, ты молодец! — короткий поцелуй в уголок губ и в каждую щеку омеги. — Я горжусь тобой. Ты сейчас устал, поэтому поспи, наберись сил. Хорошо? — Хорошо. — Умница, — еще несколько нежных касаний губами. — Хэй, детка! Ты чувствуешь это? — Что? — Это дух праздника витает в воздухе! — Малыш чуть усмехается и еле слышно шепчет: «Это сперма и смазка!» — Дух волшебного праздника! — упрямо повторяю я. — Нашего любимого праздника. Надеюсь, теперь и твоего тоже. Цветочек кивает и заваливается на бок — организм берет свое. Малыш быстро приносит свою пижаму, удобную подушку и плед. Мы осторожно переодеваем своего удивительного гостя, устраиваем его на диване со всеми удобствами и уходим снимать собственное возбуждение. Да, день всех влюбленных, воистину, прекрасный праздник. Время, наполненное красными сердцами, мягкими игрушками, шоколадом, цветами и сексом. Особенно сексом.