Он называет себя Корделл Уокер

Рассвет царапается за окном брошенным, робким котенком. Скребет осторожно по стеклу мягкой лапкой и чуть нажимает на раму, приоткрывая, впуская в номер прохладу, разбавляя спертый, приторный воздух предрассветной свежестью. Прогоняя вонь пота и виски. Безумие ночи, что ни одному из них не приснилась. Сэмми спит, обхватив руками подушку. Вздыхает чему-то и бормочет одними губами. Не слышно. Краешек рта гнется теплой улыбкой. Это Сэм — такой трогательный, сонный, уютный. Это Сэм, что забавно дергает носом, когда первый солнечный зайчик, соскользнув с подоконника, попадает на самый кончик. Жмурится, когда тот, подпрыгнув повыше, путается в ресницах. Это Сэм. Дин отдаст за уверенность в этом обе руки, голову, пожертвует Деткой, отдаст бункер со всем содержимым и гранатомет. Это Сэм, что после секса отрубился почти моментально и всю ночь к нему прижимался. Как прежде, в шею сопел. Сквозь бессвязное бормотание Дин, так и не сумевший уснуть, разбирал: "Это ты. Это ты..." — Это я. А ты — все тот же придурок, встревающий в самые пиздецовые приключения. Нарочно ведь не придумаешь. Ну ничего, вот только вправлю мозги, узнаешь, Сэмми, где раки зимуют. Это Сэм. Дин пальцами водил по спине, пересчитывал позвонки и по памяти отыскал каждый даже из почти уже затянувшихся шрамов. Все родинки и татуировку от одержимости, которая осталась на месте, слава... нет, не богам и божкам (сколько их они уже за свою жизнь положили?). Слава судьбе или року, или, может, везению, которое что-то совсем позабыло про них. Это Сэм. Вот только когда (уже очень скоро, судя по тому, как вздрагивают ресницы и изменяется ритм дыхания) он откроет глаза... это снова будет Корделл Уокер. Кто-то с полным комплектом памяти этого чувака. Сэм и одновременно слепок чужой личности, загнавшей его брата в самый дальний и темный угол сознания. Возможно, где-то там Сэмми прямо сейчас изучает новое дело, в котором девчонок из группы поддержки команды пловцов жрут ругару. Они уже проходили такое. И вместе с тем... вот такого не было еще никогда. Утром Сэм окажется техасским рейнджером Корделлом, примерным отцом, потерявшим жену, и, вероятно, ни разу не проводившим ночь со случайным знакомым одного с собой пола. Утром этот псевдо-Уокер будет прятать глаза, искать пятый угол и невразумительно что-то мычать, разыскивая разбросанные по номеру трусы и ботинки. Сэм лишь рассмеялся бы на устроенный ими разгром-кавардак, а потом сгреб все в охапку и засунул в пакет, чтобы все нормально разобрать и выстирать в бункере. Благо, комплекты сменной одежды у них всегда при себе. Уокер... черт знает, что выкинет этот тип, поддавшись панике. А она вероятна. Дин тихо выбирается из-под собственнически обхватившей руки. Не удержавшись, коротко губами трогает губы. Не кусает даже, а будто клюет. Втискивается во взгромоздившиеся на прикроватный столик драные джинсы. Футболка, любимая кожаная куртка, носки. Форму Уокера-Сэма оставляет аккуратной стопкой на стуле, рядом на стол кладет кобуру, портмоне, а еще телефон, на котором высвечиваются 38 пропущенных вызовов и сколько-то там смс, сообщения в мессенджер. Серьезно? Может, Сэмми мамочку попутно завел? И отца. Палец дрожит над экраном, но почему-то Дин перебарывает себя и откладывает аппарат от греха. — Так будет лучше, — и прикрывает дверь за собой, оставляя спящего досматривать свои странные сны. Интересно, он в них Уокер или все же Винчестер? * Меньше чем через час рейнджер появляется на пороге мотеля. Свежий (душ творит чудеса), подтянутый и... осторожный. Озирается, опустив руку на прицепленную к поясу кобуру. "Ой, да ладно, ствол все равно в бардачке Детки". Дин заставляет себя вырубить включенный на полную кондюк и приглушить музыку, открыть дверцу машины. — Выспался? Сэм тормозит — уже набрав приличную скорость к парковке, всем телом врезается в невидимую стену. Он очевидно растерян, смущен и, наверное, в душе не ебет, как вести себя дальше с вот этим вот парнем, под которым и на котором стонал всю прошлую ночь, с которым вытворяли такое, что не в каждом порно покажут. Чуть сдвигает шляпу на лоб. Хмурится и облизывает припухшие губы. — К-кажется, да, — выдавливает, наконец, из себя. Очень хрипло. В мотеле он кричал очень громко и, наверное, голос сорвал. Черт (где-то там Кроули уже изикался), они оба кричали. Дин пытается нацепить личину невозмутимого мачо. — Пора на работу? Или вначале по тосту и кофе? Омлет? По дороге в участок. — А это идея, пожалуй. Морозится вообще не по-детски. После их самого первого раза... лет двадцать... пять (?) или больше назад Сэм вел себя совершенно иначе. Вломился утром внаглую в душ и бухнулся перед ним на колени, продолжая ночной марафон. Без самобичевания, сомнений и заморочек. Возможно, все дело в том, что сейчас Дин ушел? — Послушай... — поворачивает ключ в замке зажигания, пока рейнджер устраивается рядом на кресле, отрегулированном под его рост — ни больше, ни меньше. — Хочу прояснить. Я ждал тебя на стоянке, потому что... — Не надо, — перебивает слишком поспешно, пялясь при этом в окно на ничем не примечательные городские пейзажи. — Не надо слов, Дин. Я все понимаю. Он кажется расстроенным. Блять. Прежде, чем Дин успевает придумать, что же ответить, Корделл лезет в свой почему-то не разрядившийся телефон. Хмурится, открывая список пропущенных. — Дети? — неохотно срывается с губ. Неохотно, с натугой и неприязнью. Потому что никакие это не дети. Упыри, вурдалаки, может быть, ведьмаки. Дин не понял пока, но еще разберется. Кстати, Бобби в обнимку со своим необъятным архивом до сих пор ждет звонка. Только Уокер качает головой. — Нет. Одно сообщение от Стеллы. Пишет, что Арло в порядке и просит вернуться к ужину. Все остальное — Лиам. — Твой напарник? — Нет. Мой младший брат. Мы не особо близки, но он говорит... какие-то новые данные по делу о смерти Эмили... "Приехали, блять. Брат для полной коллекции, пусть даже младший? Да вы издеваетесь? Кто бы вы ни были там. Нет, вы просто вконец охуели". Дин стискивает руль, пальцам больно и больно глазам. Жмурится, черные точки под веками взрываются красным. Как кровь, растекающаяся по стене после того, как снесешь кому-нибудь голову нахрен. Тяжелым и пиздецки острым мачете. — Прости, но завтрак придется отложить. Лиам, наверное, уже ждет в участке и гадает, куда я пропал... — запинается, на секунду смешавшись. — Хотя, если ты голоден, придешь чуть попозже, а мы пока обсудим дела. Дин на самом деле сожрал бы слона вместе с кожей. Особенно если тот начинен яблоками или беконом с горчицей. Вот только... этот невнятный мифический Лиам... Вообще что за фрукт? И почему до этой минуты Сэм, то есть Корделл, и слова о нем не сказал? Здесь что-то нечисто. Как и вся эта история — воняет падалью от начальной строки до конца. Дин кивает очень серьезно. — Поехали, видно, дело не терпит. А есть я, признаться, совсем не хочу. Прислушиваясь к урчанию мотора и хмурому сопению на пассажирском сидении, понимает: уже и правда не хочет.