Она хохочет как безумная, когда они вваливаются в номер около четырех. — Как тебе удается быть таким спокойным? — спрашивает она, широко раскидывая свои прелестные руки. — Это невероятно!
Он знает, что Джин имеет в виду. Кража — это самый мощный наркотик, она бурлит в венах и до краев наполняет тело ощущением силы. Когда Мак только начинал, лет сорок назад, он не мог остановиться, но с другой стороны, тогда он крал ради денег. Сейчас он упражняется в воровстве ради удовольствия и возбуждения от погони, но все еще чувствует отголосок тех ощущений.
Джин вытаскивает бриллиант из рюкзака и поднимает его вверх, чтобы поймать блик скудного утреннего света. Гостиничный номер — это просто перевалочный пункт, чтобы сбить со следа полицию, само дело оказалось проще простого. Туда, обратно, весьма просто, учитывая их совместный опыт и набор навыков, но Мака не покидает тревожное чувство, что они что-то упускают. — Что ты хочешь с ним сделать? — спрашивает он, все еще чувствуя себя напряженно в ее обществе с того самого едкого разговора, который они вели четыре недели назад. Хотя по взаимному согласию они больше не возвращались к этой теме, между ними постоянно нарастало напряжение. Кража стала некоторым облегчением, своего рода переломным моментом в этих отношениях. Сейчас Джин фонтанирует энергией, словно наэлектризована. Это всё адреналин. Она дрожит с тех пор, как выбралась из машины, и не перестает широко улыбаться.
— О, я думаю, он будет превосходно смотреться где угодно. Но, может, нам стоит использовать его как пресс-папье для карт, когда мы готовимся к делу?
Его лицо ничего не выражает: — Этот бриллиант стоит пятьдесят миллионов долларов, — напоминает он, глядя, как Джин подбрасывает алмаз размером с кулак из одной ладони в другую.
— О, а я знаю. Но у нас есть по пятьсот миллионов на каждого минус стоимость оборудования для этого дела. Мне кажется, мы можем не думать о деньгах какое-то время. Если только ты не хочешь свою долю, — она протягивает огромный камень Маку, но он качает головой.
— Я думаю, мы сможем продержаться какое-то время, — заключает он. — Если не будем совершать дорогостоящие покупки.
— Ты имеешь в виду еще один Ягуар?
— Тот был не мой, — защищается он, и Джин легко шлепает его по руке. Она не дотрагивалась до него — за исключением сугубо практической необходимости во время подготовки к делу — уже целый месяц. От этого он ощущает пустоту в груди.
— Без разницы.
— Действительно, без разницы, — он забирает бриллиант из ее рук. — Теперь ты воруешь бриллианты, предметы искусства и банковские счета. Что ты хочешь для следующего раза? — она молчит несколько секунд, обдумывая:
— Я точно знаю одно, — говорит Джин решительно, и он поднимает бровь.
— Да?
— Я не хочу больше работать так, как в этот раз, — заканчивает она мягко, и он удивленно моргает.
— Что ж, у нас нет такой необходимости. Тем более, что я и так подумывал отойти от дел… — на самом деле у него не было такого намерения, но ради нее он готов. Джин недовольно пыхтит и отрицательно мотает головой.
— Для столь умного мужчины ты иногда бываешь непроходимо тупым, — говорит она едко. — Я вовсе не хочу повесить наши отмычки на гвоздь. Я имею в виду последний месяц. То, как мы ссорились.
Мак устало опускается на кровать. — Я тоже не хочу этого, — признается он, чувствуя, как напряжение по капле покидает его тело, когда она садится рядом с ним, задевая его плечо своим. — Я просто не представляю, как мы сумеем это устроить.
Она кивает и протягивает ему свою руку, и после секундного колебания он ее принимает.
— Мне кажется, нам нужен отпуск, — предлагает она. — Давай будем заниматься сексом в каждой комнате твоего замка. Будем гулять. Плавать в озере. Делать вообще всё, чего душа пожелает. Наша проблема в том, — признается она, — что мы пока не можем оторваться друг от друга. По крайней мере, я уж точно не могу, — она опускает голову, стараясь спрятать выступивший румянец, и ему нравятся такие маленькие приступы стыдливости в ней.
— Я тоже, — уверяет он. И это чистая правда. Конечно, в молодости у него были приключения, но Джин — это совершенно другое. Джин — это как глоток свежего воздуха после шестидесяти лет немого удушения. Джин его вторая половина, и дело здесь не только в уме, но и в острой проницательности, которая его просто покоряет. Джин гораздо невиннее, чем она думает, и Джин прекрасна. В этой девчонке сошлись все его годами сдерживаемые порывы и эмоции, и он не может заставить себя сожалеть об этом.
— Тогда пойдем домой, — говорит она. — В наш замок, — на секунду она усмехается. — Это звучит очень смешно. Как будто мы с тобой герои Диснея или что-то в этом духе.
— Так уж получилось, что это мой замок, и он мне нравится, — возмущается он с притворным недовольством.
— Этот бриллиант будет смотреться превосходно там, — заключает она. Мак целует ее нежную шею, и она тает в его руках, мурлыкая от удовольствия.
— Это ты будешь превосходно смотреться там. Да, именно это я и сделаю. Привезу тебя домой, одену в бриллианты и ничего больше и разложу на своей кровати.
— У меня мурашки от того, как это будет холодно, — парирует она, и он прикусывает ее мочку уха в отместку. Джин стонет от неожиданности.
— Я бы сказал, что согрею тебя, но ты же знаешь, как я не люблю клише, — отвечает он, прижимаясь к ее губам.
Они оказываются дома через полтора дня. На этот раз осторожность отброшена ко всем чертям, хотя, они и раньше не особенно заботились о ней. Джин использует поддельные документы и светлый парик, и они усиленно делают вид, что не знакомы ровно до тех пор, пока остальные пассажиры не уснут или не погрузятся в предложенные фильмы. Тогда они начинают (по выражению Джин) зажиматься как тинейджеры. И в такси от Хитроу, и на ужине в отеле Джин держит его за руку. Она кормит его шоколадным чизкейком с рук, надевает кольцо от салфетки на его палец и просит его жениться на ней и совсем не обижается, услышав в ответ возмущенное «ты в своем уме?». Напротив, она хохочет и соглашается, что спятила.
С их плеч словно сваливается огромная тяжесть. Джин искрится счастьем, и это, в свою очередь, заряжает Мака. К тому времени, как они возвращаются в замок с бриллиантом и устраивают его на полке, он чувствует себя на двадцать лет моложе. Солнце только начинает садиться, и поднимается ветер. Ему всегда нравилась такая холодная погода.
— Я наверх, — сообщает Джин, скидывая пальто и синий пиджак.
— В душ? — спрашивает он вслед, ежась от этого домашнего уюта, незаметно пробравшегося в его жизнь.
— Возможно, — кричит она сверху, и даже если она и говорит что-то еще, толстые каменные стены заглушают это. Хотя он знает, что с горячей водой тут не стабильно, Джин пропадает на добрых три часа. К этому времени он заканчивает просматривать почту с письмами от других воров, рекламой аукционов, новостями арт-диллеров и даже парой сообщений от Тибдо, информирующих его о том, что Джин видели в Дубае и Бангкоке, хотя уж Мак точно знает, что нигде близко ее там не было.
Отрадно видеть, что компания, которую он незаметно нанял для создания алиби для Джин, делает свою работу. Он посылает им кусок бесполезного кода с фальшивого адреса: они точно разберутся, что к чему, и отвлекут ФБР и тех, кто еще охотится за Джин. Посвящать ее в это нет нужды, уверен он. Так он говорит себе, но правда в том, что избавиться от укоренившейся за шестьдесят лет привычки доверять только самому себе очень сложно.
— Джин? — зовет он и находит ее спящей в ее постели, полотенце все еще обернуто вокруг нее после душа. Он собирается лечь рядом с ней, но вместо этого просто укрывает ее одеялом, убирая влажные волосы с ее раскрасневшегося лица. — Спокойной ночи, Джин.
ххх
Он просыпается оттого, что она забирается в его постель около двух ночи, ее ледяные ступни прижимаются к его лодыжкам. — Черт возьми, — ворчит он. — Не пугай меня так. Ты ведь не забыла свое ныряние с головой во дворце Бедфорд?
— Тише, — бормочет она в полусне, устраиваясь у него на груди. — Проснулась, а тебя рядом нет. Дурак, — он усмехается и гладит ее волосы. Она без одежды, это ее обычная манера спать голой, и кожа холодная под его пальцами.
— Ты схватишь воспаление легких, если будешь шастать в таком виде ночью, милая, — сообщает он ей, а в ответ получает тычок холодным носиком в шею. — Отлично. Еще раз спокойной ночи, Джин.
— Спокойной ночи, Мак.
ххх
Он просыпается около пяти и оставляет ее свернувшуюся клубочком в постели. Какая-то часть его хочет остаться с ней рядом, но он уже понял, что, если хочет, чтобы их отношения продлились дольше пары недель, ему нужно время, чтобы побыть одному.
Она находит его читающим газету онлайн, рядом лежит блокнот с пометками. Джин спускается с лестницы, завернутая в одеяло — холод дает о себе знать.
— Давай пойдем побегаем, — предлагает она. Он поднимает бровь и не спеша подносит к губам чашку чая.
— Сейчас нет и шести утра, — говорит он, и Джин пожимает плечами.
— Ну и что?
— Ты в курсе, что я на тридцать пять лет старше тебя?
Она хмыкает:
— Ты в лучшей форме, чем я! И кто говорил про часовые заплывы в озере каждый день?
— Обычно я так и делаю, — уверяет он ее. — Хотя в тот день мне просто нужно было спровадить себя из замка. Тибдо привез снаряжение.
— Хитрый гад, — бурчит она. Очевидно, что она все еще дуется на его двойную игру.
— Лицемерка, — парирует он. — Я сидел в этой самой комнате и слушал, как ты сдавала меня Крузу с потрохами.
— Любопытной Варваре… — со знанием дела заключает она, и Мак кидает в ее карандаш.
— Хорошо, хорошо. Сдаюсь, твоя взяла.
— Как всегда, — объявляет она самодовольно.
— Рембрандт, — одного этого слова достаточно, чтобы стереть ухмылку с ее лица. Это он тоже давно понял: между ними всегда идет интеллектуальное соревнование. И ничто это не изменит. — Ты говоришь завтрак, когда мы вернемся, — он допивает одним глотком оставшийся чай.
— Договорились. Но только в обмен на твои ласки, — он смотрит на нее с изумлением. — А что? Я соскучилась по этому, — слышит он вслед за ее скачками по лестнице довольное мурлыканье.
— Я слишком стар для всего этого, — говорит он себе, надевая пиджак и следуя за ней.
ххх
Она готовит завтрак, пока он дочитывает газету. Он моет посуду, она ее протирает. Потом Джин исчезает в душе, а он в это время открывает горячу воду на кухне.
— МАК! — ее вопль слышен через два этажа. Он невинно засовывает голову в ванную, затянутую горячим паром.
— Да, милая? — она смотрит на него через маленькое окошко на запотевшем стекле душевой кабины.
— Ты это специально! — он заходит в ванную, переступая через лужу на полу, и поднимает бровь с невинным видом.
— Понятия не имею, о чем ты.
— Вода стала ледяной, ты, шотландская задница! — он вылезает из душа и заворачивает в поданное полотенце.
— Мы же в замке, — сообщает он сухо, легко уворачиваясь от тычка локтем под ребра, и идет за ней в спальню.
— Ты что, собираешься наблюдать, как я одеваюсь? — спрашивает она, и он усмехается, качая головой.
— Выполняю нашу договоренность, — заявляет он беспечно и подходит к ней ближе, стягивая ее полотенце и заставляя отступить к кровати.
— Мак? — ее удивленный голос звучит в холодной комнате, мурашки покрывают ее руки и ноги. — О чем ты?
В ответ он опускается на колени перед ней и прижимается губами к ее лодыжке. Воздух со свистом покидает ее тело на одном выдохе. — А, ты человек слова, не так ли.
— Безусловно, — мурлыкает он, целуя нежную кожу под коленкой, поднимаясь выше к бедру.
— Да, за исключением… О, Боже! — что бы там ни было дальше, голос Джин срывает на стон, и Мак понимает, что это его любимый способ заставить ее замолчать.
Позже они валяются в постели до конца дня, пропуская ужин. Она уютно устраивается в его объятиях, вся кожа Джин покрыта следами его поцелуев. — Что мы с тобой делаем? — спрашивает она. — Парочка идиотов.
И Мак вспоминает, как в первый раз увидел ее.
Осторожно он вытаскивает револьвер из-под подушки. Она ворочается, и он мгновенно оказывается в углу комнаты, позволяя ночной тьме скрыть его. Она рывком садится на кровати.
— Правило Номер Один. Никогда не носи оружие.
Хорошо, что он знает слова наизусть, потому что дальше все мысли вылетают из его головы. Она обнажена, ее грудь с нежными сосками, темные рассыпавшиеся по плечам волосы и простынь, сбившаяся на талии — Джин прекрасна, и он понимает, что она знает об этом. — Если носишь оружие, есть соблазн им воспользоваться.
— Что ты здесь делаешь? — ее голос как сталь, и с одной стороны, он знает ответ. Она приз, который поможет отвязаться от Тибдо навсегда.
Но с другой стороны, он понятия не имеет.
— Действительно, парочка идиотов, — заключает он насмешливо, но это еще не самое страшное.
