Школа

      Руслан за свою жизнь так хорошо научился определять эмоции людей, что ему не составляло труда осознать влюблённость другого человека. Это было довольно часто и, соответственно, странно, потому что ничего хорошего в этой школе он не делал. Иногда он нарочно влюблял в себя людей, чтобы ими было легче манипулировать. И честно... Не думал, что делает что-то плохое.       Когда Руслан влюбился в Даню, было ощущение, что он сам позволил собой манипулировать. Руки буквально опускались на половине дела или очередного плана, потому что, блять, он не хотел, чтобы о нём думали плохо. Предмет его симпатий ненавидел таких людей. И Руслан это понимал. А Даня... Даня в него ещё не был влюблён. Да, может Руслан ему и нравился, но влюблённостью это не назовëшь.       Кто есть Даня для Руслана?       Впервые в жизни сильная опора и человек, который не видит ничего положительного в абьюзе, токсичности и лицемерии. И который верит, что внутри Руслана есть что-то хорошее.       А кем является Руслан для Дани?       Сложно определить.       Вряд ли Кашин сумасшедший, и его цель — перевоспитать Руслана. Ему ж абсолютно всё равно, пока Руслан не сделает хуйню. У Дани есть всё, чтобы не заморачиваться, и уж тем более ему незачем обращать внимание на человека, качества которого он всем сердцем презирает. Руслан не видел очевидных причин, почему одноклассник на него тоже положил глаз, но факт оставался фактом: Кашин выбрал остаться с Русланом.       Так как Даня мог в любой момент сказать «аривидерчи» и послать его нахуй, нужно было предпринимать какие-то действия. Надо было влюбить в себя Кашина, чтобы смотрел только на Руслана и интересовался только Русланом (и да, бороться с появившимся собственничеством Тушенцов не считал нужным). ~       За окном уже давно стемнело, но холодного снега с кусками льда, на удивление, не было. Ветер пробирался сквозь открытую щель в окне и заставлял ëжиться, но никто за пятнадцать минут так и не удосужился его закрыть.       Руслан сидел на кровати и с ненавистной миной копался в каталоге телефонов, потому что Кашин пригрозил выкинуть чужой вместе с хозяином из окна. Такая срочность была нужна к тому, что Даня хорошо знал свою мать, и если она не сможет дозвониться до сына, она позвонит классному руководителю, который нихуя не делает и скажет что-то на отвали, потом пойдут разбирательства к директору, и там может всплыть всё, что случилось за год. Даже в больнице он ей отзванивался. Не хотелось бы попасть из-за того, что у одного неосторожного дауна проблемы с ориентацией в пространстве.       — А где симка, кстати?       — Её тоже заменим, — зевнув, Руслан продолжил сосредоточенно листать что-то в телефоне. У Дани на лице вывелся вопрос «схуяли».       — Нет, блять. У меня там всё буквально. Галерея, музыка, контакты, тексты, которые я писал. Я вообще всё потеряю тогда. Я ещё пароль от «вк» не помню. А ещё там некоторые треки сохранены, которые мне дороги. Комп дома полетел, А флешку я посеял.       Даня сощурился, потому что Руслан ощутимо напрягся после его слов. И это было настолько очевидно, что он сам насторожился.       — Руслан.       — Что?       — Где мой телефон?       В ответ тишина. На Руслана будто пистолет наставили с фразой «только попробуй сказать правду, мразь».       — Руслан, блять!       Тушенцов дёрнулся от повышенного голоса и поднял голову.       — Да хули орëшь? Я его выбросил.       Кашин уронил голову на руки и простонал.       — Куда?       — В окно.       Теперь тишина напрягала уже Руслана. Тушенцов с опаской поднял голову, чтобы видеть врага в лицо, но было слишком поздно, потому что Кашин выхватил его телефон из рук и спрятал за спину.       — Ты головой поехал? — рассерженный, он вскочил с места и схватил Данину руку в попытке опустить.       — Это мне говорит человек, который выбросил мой телефон в окно?! Ты хоть осознаешь, что сделал?       Руслан успокаиваться не хотел, и через несколько секунд ярых боёв телефон полетел на пол, и...       — Блять!!       Руслан замер на месте и уже был готов к звуку битого экрана, но рука Дани буквально за секунду до падения поймала его и бросила в дальний угол своей кровати.       — А теперь слушай меня, — Кашин резким движением схватил ошарашенного Тушенцова за горловину футболки, — Ты сейчас надеваешь куртку, спускаешься и ищешь сим-карту.       — Чего?..       — Я повторяю, — отрезал Кашин, — Ты надеваешь куртку. Спускаешься. И ищешь сим-карту. Всё ясно?       — Не пойду я, блять, — Руслан нахмурился в попытке выдержать ледяной взгляд, но с каждой секундой это становилось всё сложнее и сложнее.       — Вот так ты меня любишь? — Даня сузил глаза, и Руслан тяжело вздохнул.       — Манипуляции не помогут.       Не то чтобы Руслану до лампочки на чувства Дани, но выходить в холод вечером на улицу, чтобы что-то найти? Он что, слуга, что ли? Мальчик на побегушках? Руслан решил твёрдо отстаивать свою позицию, что он никуда не пойдёт.       Кашину понадобился успокоительный вдох. Но то, что он успокоился, никак не повлияло на Руслана, который боялся пошевелиться.       — Если ты не принесешь её, я не знаю, что с тобой сделаю, — слабый шёпот.       Кашин грубо дернул Руслана к себе, и тот покрылся мурашками, когда увидел, как у него дёрнулся глаз.       — Да принесу, уймись!       Тушенцов сорвал Данину руку и направился к шкафу, стараясь успокоить ухнувшее сердце. Через несколько секунд куртка уже была на нём, и он зло хлопнул дверьми, едва удержавшись от того, чтобы не показать соседу фак.       Сука!       Он забыл, что у Кашина есть эта черта, которая Руслана невероятно бесит. Мало кто может ментально внушить страх своему сверстнику, а для Дани это — раз плюнуть.       Кое-как ему разрешили «достать то, что случайно уронил», и он вышел на улицу, обдуваемый сильным осенним ветром. Их окна находились почти сзади школы, и идти было довольно далеко. Он не знал какой идиот проектировал это здание, что не добавил прямой выход на задний двор. Хотя, с другой стороны, той слепой зоны бы не было.       — Кого я вижу! Давно не виделись, брат!       Тушенцов повернул голову. К нему шли Алишер и Кузьма, улыбаясь так, будто он после десяти пуль в живых остался.       — Ага. Как выпустили главных никотинозависимых? — ухмыльнулся Руслан.       — Сам знаешь.       Кузьма многозначительно хлопнул по карману куртки.       — А ты что тут делаешь? — Алишер, свистнув у Кузьмы зажигалку, поджёг край "Чапмана".       Руслан выгнул бровь.       — Камон.       — А-а... Из-за духоты в комнате? — Алишер двусмысленно оскалился, — М-да, и откуда у тебя силы берутся.       В голове Руслана ураганом пронеслись флешбеки сегодняшнего дня, и его случайно пошатнуло.       — Я просто установил правила, он же не хочет второй раз вылететь, — Руслан вздрогнул — на одном месте стоять становилось всё холоднее и холоднее. А ему ещё надо было хер знает сколько искать телефон Дани.       — Красава. Го после карантина к нам. Пивас купили.       — К кому конкретно?       — К твоему Юрцу, к кому ж ещё, — Кузьма хмыкнул.       — Базар, — ухмыльнулся Руслан, скривившись внутри.       «Да когда вы уйдёте...»       — До следующей недели тогда.       Тушенцов кинул подтверждающую кривую улыбку и развернулся в сторону заднего двора.       Блять, он ненавидит пиво и этих людей. Он понятия не имел, почему у них так завелось, якобы пиво пьют только настоящие мужики. В этом, сука, не было никакой логики, потому что в пиво добавляют женские гормоны!       Руслан вышел на траву и задрал голову наверх, чтобы примерить, куда мог упасть телефон, но в ту же секунду под ногами раздался хруст.       «Блять».       Руслан обернулся, чтобы посмотреть, насколько далеко ушли его однокласники, и, к счастью, они уже подходили к повороту.       От телефона Дани не осталось живого места, хоть он и упал куда-то в траву. Руслан опустился и разгреб рукой обломки, пытаясь найти корпус. И это оказалось не сложно, ибо он пострадал меньше всего остального. Но сим-карты в отсеке не было. А значит, она валялась где-то в траве, и надо было молиться, что она за это время не отсырела. Именно в этот момент Руслан сильно пожалел, что выплеснул свою утреннюю агрессию на Данином телефоне.       Да, он прекрасно помнил, как вскочил рано утром в ахере, помня всё, что было накануне, и как со злости выкинул первое, что попалось, на улицу. Зря. Сука, зря. *       Когда время на часах перевалило за восемь, обозленный и весь ледяной, он вернулся в комнату, стаскивая на ходу куртку и кидая (хотелось бы в морду) этот сучий кусок пластика Дане.       — Спасибо, — Даня поймал и отложил её в сторону, волнительно оглядывая соседа, — Ты долго.       — Да ну, — фыркнул Руслан.       — Ничего. Зато теперь ты знаешь, что нужно отвечать за свои действия.       Руслан не был готов к ебучей морали напоследок, поэтому, сжав зубы, подошёл к нему и толкнул в плечо.       — Чтоб ты там сорок минут эту хуйню поискал!       — Мне что, извиниться перед тобой? Или на руках потаскать?       — Хотя бы для начала не читать нотации!       Кашин закрыл глаза, пытаясь унять чешущийся язык. Да, у него было, что сказать по этому поводу, но сейчас не время ссориться. Была более важная тема для разговора.       — Карантин завтра отменяют.       Раздраженность Руслана постепенно сменилась полным непониманием. Вопросы «мне то что» и «почему это так важно, что ты это решил вбросить, мудак» быстро образовались в его голове, пока в неё льдом не ударило осознание.       Перед ним сидел Кашин, на бледной коже которого бардовым пятном выделялся засос, который Руслан ему поставил сегодня днём. И вряд ли его можно будет закрасить хоть какой-то тоналкой. Не просто так Даня, у которого высокий болевой порог, аж вскрикнул тогда.       — Русь, нам пизда.       — Твою, блять, почему они перенесли?!       — Из десятых классов многие ничего не делали и отстали по программе.       Кашин поджал губы и смотрел на Руслана, который с каждой секундой бледнел всё больше и больше. Ну да, Кашин и Тушенцов после строгого карантина вышли из общей комнаты, у одного засос, просто заебись.       Руслан с плачущим скрипом придвинул стул и сел рядом с Даней, держась рукой за волосы. В голове не было ничего, кроме мата.       — Попроси у Даши тоналку.       — И как я ей объясню? К тому же Даша сплетничает часто, ты точно уверен?       — Блять! Окей, я понял, — Руслан резко зачесал взъерошенные волосы и с отчаянием поднял глаза на Даню, видимо ища в них ответ.       Однако ничего, кроме тревоги, они не выражали. Руслан ощутил, как заледенели его руки, и это было не из-за улицы.       Всё очень плохо. И страшно, потому что не было ни единого варианта, как избежать плохого конца.       И нет, Даня ещё не знал, каким образом происходит серьёзный буллинг. Сначала травля, а потом вся жизнь летит под откос, потому что тебя настолько оклевещут, что нигде не захотят видеть. Нет, Даня не знает.       — Может, просто найдём мне девушку? — предложил Кашин.       — А ей как объясним?       — Лиза, — Даня немного потормозил, и потом оживлённо сжал плечо Руслана, — Точно! Она не расскажет никому, и спрашивать лишнего не будет. Дай я ей позвоню.       Руслан такой энтузиазм не оценил.       — Ты уверен? Если сдадут, то тебя очень сильно затравят, и с большой вероятностью дело этим не ограничится. Я знаю этих людей, — Руслан перевёл дыхание и опустил взгляд в пол, — А меня вообще, скорее всего, в живых не оставят. Мой отец считает, что геев нужно расстреливать.       — Многие старики так говорят. Не убьёт же он собственного сына.       Руслан как-то мёртво ухмыльнулся, не отрывая взгляда от одной точки. Наверно, уже давно успел настрадаться от этого. Неужели его отец действительно способен на такое?       Вздохнув, Даня поднял руку и пригладил тёмные волосы.       — Давай успокоимся.       Руслан согласно промычал, заламывая пальцы. Не бывает в жизни безвыходных ситуаций. Но страшно очень.       — Я на самом деле поражён тем, что ты смог принять свою ориентацию.       Руслан непонятливо посмотрел на Даню.       — Ну, типа... Это смело. Учитывая, как к твоему выбору относится окружение. Очень смело.       — Один человек мне однажды сказал, что в адекватном обществе меня никто не будет осуждать за мой выбор, — Руслан усмехнулся, явно с теплом вспоминая этот момент, — Я ещё тогда знал, что не планирую тут оставаться.       — И всё же, — Даня внимательно посмотрел на Руслана, — Это огромная работа над собой. Я не уверен, что смог бы так же. Просто забил бы, скорее всего.       Показалось, или Руслан просиял?...       Кашин неожиданно почувствовал, как чужие руки крепко сжимают шею, и с доброй усмешкой обнял его в ответ, теребя волосы на голове.       — Как-то тепло, — хмыкнул после паузы Руслан где-то под ухом, гладя чужую спину рукой. И, слава богу, Даня не видел, как порозовели его щеки, — С тобой.       Даня закусил губу, пытаясь выдержать эмоциональный наплыв. То, что Руслан сейчас находился в его объятиях и прижимался... Это была будто попытка показать, что ему не всё равно. Руслан, блять, ему предан. Какая угодно фраза. Одно он знал точно — Даня не хочет его выпускать из рук.       Через какое-то время стало слышно тиканье часов. Дрожь прошла.       Руслан оторвался и, обведя Данину щеку пальцем, нежно поцеловал его в губы.       — На, звони, — Руслан взял телефон со своей кровати и протянул Дане, — Я тебе верю.       — Ага. Через минуту.       Кашин, у которого горели глаза, усмехнулся и притянул к себе Тушенцова, завлекая его в ещё один поцелуй.       Минуты им не хватило.