Школа

♪ the xx — night time       Скованные и не понимающие, что делать, они ещё сутки ходили раздельно, но в этот раз просто соблюдая немой обоюдный договор — необходимо было хорошо подумать наедине.       Руслан нафантазировал себе ненужного, загнал сам себя в угол и теперь отхватывал от переполнявших его эмоций. А с другой стороны, как можно было подумать по-другому, если Даня отдалился и стал проводить время с Дашей?       Кашин говорил, что кроме Руслана ему никто не нужен, но в период, когда они не общались, он подумал, что эти слова тоже имеют срок годности.       Руслан просто не мог себя пересилить в конфликтных ситуациях и подходить первым, чтобы задать прямой вопрос, почему-то боясь реакции или жёсткого отказа. Снова накручивал? Вполне возможно.       А для Шмальца эти эмоции вообще не были выдумкой, как и небеспричинный страх быть отвергнутым. Разговор с ним Даня воспринял очень тяжело и ещё долго убеждал себя в том, что Денис просто всё неправильно понял. Да и сам Денис некоторые вещи перефразировал, извинившись за резкость. А в остальном Кашин правда очень сильно проебался, например в том, что правда до сих пор ненавидел и правда пытался сделать из Руслана другого человека. А любовь… Вариант Дениса был пугающе близок к правде, потому что, как только Даня хорошо над этим подумал и убрал своё стремление изменить Руслана, внутри воцарилась тишина. Мёртвая тишина и что-то скоблящее на дне.       Глубокий анализ произошедшего привёл к полной поломке и разрухе, но из-за попыток противостоять неизбежному сил убрать весь появившийся мусор просто не осталось. Даня не был тупым. Может, упрямым, но не тупым, и ума хватило, чтобы понять свою неправоту в какой-то степени. Один раз он уже наступил на эти грабли, но вместо того, чтобы учиться на собственных ошибках, просто решил замаскировать грабли получше. Только вот это не показатель того, что будет лучше. Наоборот, напорешься, будет больно до звёздочек, и вдобавок испугаешься от неожиданности.       Денис правильно сделал, что начал говорить прямолинейно и всё, что думает. Кажется, в этот раз у него конкретно сгорело, и Даня его понимал прекрасно. Не каждый день услышишь историю наподобие их. Тут уж любой адекватный человек покрутит у виска.       Руслан.       Даня осознал вдруг, что раньше, произнося это имя, он чувствовал если не желание дать в ебало, то хотя бы желание закатить глаза, и это тоже явные показатели правоты Дениса. Но после переосмысления и этого факта он не знал, что чувствует.       Руслан.       Тушенцов.       Так кроме ненависти ничего не было?

***

♪ eyedress — jealous        — Руслан Тушенцов!       За неделю до нового года уже сгенерировали и распечатали домашнее задание каждому ученику (элитное учебное заведение = ни секунды отдыха), и сейчас Юлик бодро раздавал его. Точнее, к нему подходили и передавали в руки, чтобы никто ни у кого не спиздил. Но на фамилии Тушенцов — кто бы сомневался — не последовало никакого движения.       Даню пересадили сегодня всего на парту вперед, потому что Даша всё-таки пришла, и за спиной он почувствовал тихий вздох. Что, правда так сложно лист забрать? Онешко среагировал довольно быстро и просто передал лист по ряду. Когда тот оказался перед Кашиным, в груди что-то резко замерло. Он секунд десять смотрел в одну точку, пока сзади просто не ударили тыльной стороной ладони по плечу.       В этот день всё тянулось настолько долго, что даже перемены пролетали не так быстро, как обычно. Ну а дальше по ежедневному плану: душ, поесть и отдыхать. Хотя, какое там отдыхать…       Поговорить с Лизой по поводу недавней ситуации, пойти к Даше, отхватить пиздюлей за опоздание, помочь ей с финальной постановкой, зайти к новым знакомым, задержаться у них на ебаный час, впитать в себя много инфы про звучание в актовых и концертных залах и установку техники, вернуться обратно, притащить декорации. Потом принесли блядскую новогоднюю ёлку, которую он и ещё несколько человек собирали ПОЛТОРА ЧАСА, потому что она была под потолок, потом принесли стремянку. Разобрали — оказалось, что она тоже под потолок. Неудивительно, но…       Сука.       Поручили Дане надеть наконечник на ëлку, он залез — открыл для себя акрофобию, чуть не ёбнулся, потому что лестницу штурмовало без посторонней помощи, схватил тик, сказал, что под страхом смерти туда не полезет. Стремянка оказалась стремной, ей окончательно перестали доверять и принесли широкие маты, постелили под неё. К десяти вечера ёлку нарядили наполовину и только потом узнали, что всё это время где-то в школе была страховка, чтобы поднять человека на нужную высоту и спокойно нарядить. И после этого момента все дружно забили хуй, решив вызвать профессионалов.       В комнату Даня вернулся только ближе к одиннадцати. Давно он не уставал, как собака, даже Юлик, встретив его по пути, сочувствующе поджал губы. Он бухнулся на кровать, но потом подумал и встал, решив сразу нормально её разложить. Посмотрел на шкаф — понял, что второпях забыл его закрыть, а там и ящик с его личной одеждой светился. Про край покрывала в руке он успешно забыл, остановился и снова задумался, только уже с философской точки зрения. Да, с такой интенсивностью работы не помешало бы сходить в душ ещё раз.       Ну, время пока ещё было. Вроде.       Забрав чистую одежду и тоскливо оглядев всё больше пустовавшую полку (ибо горничным всё никак не заменят стиралки), он подошёл к двери и снова чуть не врезался, оттого что она неожиданно открылась. ♪ the neighbourhood — roll call       Внезапно появившийся из-за неё сосед сначала завис в неловкости, витавшей между ними в последнее время, но, вспомнив, что со стороны коридора всё видно, моментально зашёл и закрыл дверь.       Всё хорошо. Ничего страшного не произошло. Но почему тогда они всё смотрят друг на друга, а Даня не может просто попросить дать ему пройти? Руслан, взволнованный тишиной, перевёл взгляд вниз на футболку с шортами, которые свисали с руки Дани.       — Ты в душ? — смотрел секунду, две, пять, не отрываясь. Потом отошёл на шаг, роняя неловкую улыбку, — Прости.       Так, это ненормально. Даню хватило на кивок, и он вылетел, даже не заметив, что дверь не до конца закрыл.       Ладно, беспричинной ненависти уже явно не было к этому человеку.       Тогда что было, блять? Определенно не ничего.       Первый раз в ванной он настолько задумался, что не заметил, как время не то что перевалило за одиннадцать — уже полдвенадцатого ночи, а он всё пытается найти хоть какое-то слово в голове, чтобы сразу назвать врага по имени и посмотреть ему в лицо. Хотя, может, Шмальцу написать? Он наверняка знает, что это за херня. Кашин вытерся и потянулся за телефоном, но, как только он открыл ватсап, тот умер прямо на руках, вынуждая обладателя разочарованно выдохнуть: иногда возникало ощущение, что судьба его просто подстëбывает. Все-таки, соображать придется самому.       Отхватив пиздюлей уже какой раз за день, он вернулся в комнату и, сразу бросив вещи в шкаф, пошёл ставить телефон на зарядку. Ещё долго придется сидеть, чтобы дождаться его включения, потом дать ему потормозить после спячки и, наконец, завести будильник, поэтому заранее он сел на стол, перенося вес на стену рядом.       Угомонился, стало нечего делать, стало тихо. Но далеко не спокойно. Даня неосознанно поднял взгляд на макушку Тушенцова, лежавшего лицом к стене, и прикусил внутреннюю сторону щеки. Навязчивые мысли обрезать тишину поглотили уставшее от самокопания сознание, и Даня, просто не выдержав, позвал:       — Руслан.       Тушенцов поворочался и развернулся к нему с вопросом в глазах.       Так, теперь Кашин не знал, что говорить, а тишина стала ещё и неловкой. Телефон в руках, на счастье, завибрировал, оповещая о своём включении, но вот неудача — это означало то, что Дане придётся ждать ещё минимум пару минут. Сука.       Пока Даня сортировал в голове мысли по адекватности, слегка пропустил появление рядом с собой Тушенцова, также приседшего на стол.       — Ты сегодня не особо активный, — подметил тот с лёгкой, скорее всего, нервной, улыбкой на губах, и Даня в ответ подцепил такую же, отклоняя голову к стене и отказываясь почему-то смотреть в противоположном направлении. А Руслан ведь наверняка не понимает, почему Кашин стал таким невосприимчивым.       — За ревность прости, — вбросил, тоже смотря куда-то не туда. Он виноватым не выглядел. Скорее, расстроенным, что так получилось.       Смотря вниз, они сидели так минут пять, пока Кашин не решил, что надо наконец некоторые вещи произнести вслух.       — Слушай.       Дыхание тут же сперло железной хваткой от волнения, но бояться уже было глупо.       — Я запутался. Я не знаю, правда, как объяснить, но после того, что произошло, — Даня включил неопределённые жесты кистью, — Мне стало сложно воспринимать нас. Как пару.       Кашин положил ладонь на лицо, пальцами проходясь по переносице. Даже перед самим собой было стыдно. Неизвестно за что, но факт, что стыдно.       — Блять, я вообще не разбираюсь в чувствах людей, походу. Тоже прости меня.       Тишина снова затянулась. Видимо, надолго, потому что Руслан просто не понимал, как реагировать на услышанное. Сердце кольнуло, конечно, после последних слов…       Даня тоже извинился. Да, Руслан, может, вообще не понял, о чем идёт речь в половине монолога, и к чему Даня клонит, но… Ладно, оставим это на потом. Тот явно не готов к расспросам, к тому же сказал, что запутался.       — Почему ты больше недели меня игнорировал? — перевёл тему Тушенцов на сильно его волнующую. Может, и Дане легче будет ответить.       — Злился.       Всё это казалось одним большим ебанутым сном, после которого проснёшься, сразу же настрочишь о нём кому-то, а в ответ придёт только справедливое «.....». Но набегались уже от реальности. Никакой это не сон и никогда им не был.       Есть несколько вариантов. Либо Руслана отпустить, чтобы ни его, ни себя не мучить…       Даня скосил взгляд на его руки, смотря, как иногда тот беспокойно заламывал пальцы.       Либо…       Просто попробовать посмотреть на него под другим углом. Никто не предупреждал, что будет столько проблем. Никто не думал, что простые отношения заставят переосмыслить если не жизнь, то отношения с людьми. А если бы предупредил — никто не ввязался бы в эту муть.       — У меня день рождения был двадцать третьего, — такое ощущение, что Руслан не хотел говорить. Просто тоже захотел разбавить тишину. Как-то часто в последнее время она посещала их. Лучше уж бессвязные понтовые диалоги, чем это.       — С прошедшим.       Забив на то, что сейчас чувствует, он задумался над тем, что даже не знает, что тому дарить. Разве что новую гитару. Но Руслан может сам себе купить гитару, и она будет в разы лучше той, которую потянет Даня.       — Как собираешься каникулы проводить? — поднял голову Руслан.       Обычно новогоднюю ночь Даня проводил с мамой, а под утро собирался с друзьями, чтобы отметить пришедший год как следует, и в этот раз план был точно таким же, если их все-таки отпустят отсюда.       — Остальные дни как всегда ебланить буду.       Экран включился, и Кашин тут же перевёл всё внимание на него, но тут Руслан осторожно перехватил его и положил рядом, вставая с места.       — Что случилось? — обеспокоенно посмотрел в глаза. И теперь прямого контакта избегать вообще не получалось, потому что Руслан находился напротив. Но в голове по-прежнему перекати поле, а сердце стучит похлеще советского поезда.       — Ничего.       — А что в глаза не смотришь? — Руслан поднял руку и положил на его плечо, чуть двигая, — Расслабься, я ж просто волнуюсь.       — Просто надо подумать, — скомканно ответил.       — Ты уже хуй знает сколько думаешь.       — А толку-то? — Даня посмотрел в глаза, поджимая губы, — Всё вертится по ебучему кругу. Дай я…       Он поднялся со стола и оказался почти вплотную к Тушенцову, которого явно ответ не впечатлил. В итоге он Дане закрыл проход, оперевшись руками с двух сторон от него.       — Давай ты расскажешь, как есть. Хватит уже бегать. Это же касается меня!       — Я не ебу, нравишься ты мне или нет, понятно?! Я уже ничего не ебу! — Даня повысил тон и взял Тушенцова за предплечье, — Дай пройти.       — Да сука!!!       Вывести — дело простое. Руслан схватил его за ворот футболки и толкнул к стене, вывинченный на максимум.       — Только попробуй, сука, убежать снова, — на это Даня лишь уронил голову на стену и тяжело выдохнул, пытаясь успокоиться.       Хорошо. Может, Руслан прав, и надо поговорить.       — А теперь рассказывай по порядку. Я слушаю.       — Мне кажется, до этого я был с тобой только потому, что хотел тебя изменить, — на одном дыхании выдавил Кашин, ловя зрительный контакт. Довольно болезненный зрительный контакт. Тушенцов подубавил напор, но потому, что по глазам будто обжёгся, — Доволен? Теперь я не хочу тебя менять, но я не понимаю, что тогда хочу.       Руслан задумался, склонив голову вниз. Вся эта ситуация пугала из-за внезапности, да и никто не был к этому готов. Но судя по тому, какой Кашин нервный, его явно это очень сильно волновало, и это хотя бы давало надежду, что ему не всё равно. Но на таких тонах продолжать разговор бессмысленно. Это и не их обычные перепалки, и не заигрывания. Это что-то новое, к чему ни Даня, ни Руслан не привыкли.       Рыжий вздрогнул, когда его притянули за бока и прижали к себе.       — Давай успокоимся, — Руслан, прижавшись щекой к плечу, аккуратно провёл пальцами по его спине. Хоть тот ещё и был напряжён, спустя какое-то время потихоньку начал расслабляться, и почему-то от этого появилось какое-то чувство трепетания. Трепетание бабочки у огня, наверно.       — Все люди совершают ошибки, ладно?       — Нихуя себе…       Над ухом Даня беззлобно хмыкнул, взаимно прижимая его за плечи. А это, блять, приятней, чем удары в живот. Жаль, что раньше они этого почти не делали.       Даня четко сказал себе, что не будет играть на чужих чувствах и представлять то, чего на самом деле нет. Но пока они обнимались, в голове намертво засела мысль поцеловать Тушенцова в лоб. Просто засела и не хотела выходить.       Телефон на столе загорелся новым уведомлением, и Даня случайно увидел время.        — Блять, сколько?.. Давай уже это… — он переложил руки тому на шею и, прежде чем подумал, прижался губами к челке на лбу, — Надо уже спать.       Пройдя мимо опешившего парня, он подошёл к выключателю убыстренным шагом и вырубил свет.       Выдохнул. Всё, можно краснеть сколько угодно.

***

♪ валентин стрыкало — дешёвые драмы       Нагрузка на уроках немного спала, и можно было весь день пялиться в увешенное гирляндой окно. Ладно, вся эта новогодняя хуета и правда подействовала, поэтому настроение было не таким паршивым.       М-да, он даже не заметил, как полгода так быстро пролетели. Много всего было, но когда осознаешь, что год уже заканчивается, это «много всего» становится таким мизерным, что даже жалеешь, что не сделал больше. Хотя, с другой стороны, всё ещё впереди.       Дни шли, приближаясь к 28 числу — крайней дате, когда они учатся. В актовом зале ёлка уже стояла наряженная, операторы тестировали новые колонки, которые им на днях подогнали. И звук был на порядок лучше, чем в прошлых, даже несмотря на одинаковую мощность усилителя. Также потом Даня узнал, что администрация дала добро на закрытую вечеринку для старшей школы. Уж неизвестно, сколько людей скинулись, чтобы дать огромную взятку, но у них получилось это сделать.       С Русланом они пересекались иногда вечером, а иногда просто посередине дня, но что в первом, что во втором случае, сильно не взаимодействовали. По вечерам разговаривали, но общая картина говорила о том, что они как будто окончательно отдалились до уровня «друзья». По крайней мере, Даня не замечал за собой такого желания, как раньше. Да, любовь и секс — совершенно разные для Дани вещи, но в полном объеме они появились только с приходом в его жизнь Руслана. Развеялась «любовь» — второй пункт не заставил себя долго ждать. Может, именно это и должно было случиться.       Смешно. Когда он развеял всё надуманное, все иллюзии, сразу так пусто стало. Кажется, весь огонь пропал, и это погрузило Даню в глубокую растерянность. К новому году она начала спадать, но всё равно, находясь рядом с Русланом, он не понимал, как себя вести вообще. Как раньше точно нельзя. А как тогда?       В смеси чувств он уже выделил стыд за неумышленный обман и сейчас чувствовал себя не очень хорошо, когда смотрел Руслану в глаза. Они всё ещё встречались, да, но лишь потому, что Даня поспешных выводов делать не хотел. И делать больно тоже не хотел.       Чтобы не толпиться внизу, перед новогодним концертом Даня хотел прийти к Андрею с Саней и тихо посидеть там, посмотреть, как они работают, и ему дали это сделать. Правда, на второй половине выгнали, но ничего страшного.       Даня вышел из кабинета и закрыл дверь. Громкая музыка тут же приглушилась, изредка отдавая лишь звучанием гитары. Оглянулся и понял, что в коридорах вообще никого нет. Всю школу, конечно, в один зал не поместили, просто у концерта было два захода, и их — последний. Потом уже одиннадцать часов, остальных распускали по комнатам, а десятый и одиннадцатый классы могли остаться на вечеринку.       Пока Даня шёл до входа в актовый зал, думал над тем, пойти ему туда или нет. Просто постоять у стены — тоже вариант, ибо было интересно посмотреть на различия между тусовками в обычной школе и в элитной. Ну, значит, решено.       Открыв дверь внутрь, Кашин тихо зашёл в забитый людьми зал и пристроился у задней стены напротив бокового прохода на сцену, чтобы никому не мешать. Концерт приближался к концу, потому как в ход пошли песни, не относящиеся к празднику. Про любовь, например. Вслушавшись в текст, который довольно красиво пел парень, Даня даже улыбнулся. А потом с новыми строчками улыбаться хотелось всё меньше.

Искусственных слез нам хватает, но вроде

Надо плакать, а мы улыбаемся

      Андрей постарался — гитара звучит просто ахуенно. Хотя какая гитара, блять?

Может быть эти роли нам не подходят,

И зря мы так сильно стараемся…

      Как может случиться так, что в жизнь приходит человек и переворачивает её вверх дном? Даня не заметил, как на губы наползла ироничная улыбка. В темноте вырисовался он сам, только в сентябре: боевой дух, горящие глаза… Только с чем он сражался? Сначала просто с парнем, с которым явно нужно по-человечески поговорить, а потом с тем, что сам себе выдумал.       Сука, он уже заебался.       Прошёл к противоположному выходу и тихо вышел за пределы зала. Дверь закрылась, и он вдруг ощутил себя очень одиноко. А вот и второе чувство из смеси.       Справа был человек. Даня его даже сначала не увидел, но потом осознал, что это Руслан. Стоял, оперевшись на стену, и смотрел на него. Как он умудряется ни на секунду не выходить из сознания?       — Что ты тут делаешь? — Кашин отошёл, смотря в пол, и поодаль повторил его позу.       — Много людей, — спокойно ответил. Слишком спокойно. Почти безэмоционально.       Песня за дверьми начала успокаиваться после яркого припева, но внутри вообще ничего не успокаивалось. Даня мельком глянул на Руслана — тот тоже смотрел перед собой в неопределённую точку. Неизвестно, слышал ли он вообще текст.

Мы так любим дешёвые драмы

Со смешными проблемами нашими

      Даня завис, даже не понимая этого.

Да, играем мы препогано

Вот только любим по-настоящему

      Руслан вдруг рассмеялся тихо, почти неслышно и поднял глаза наверх, пусто устремляя их в ближайшую стену с какой-то картиной из среднего века.       — Классная песня.       Будто ударило током. Даня развернул голову в противоположную сторону.       — Ты останешься? — со скрытой надеждой в вопросе спросил.       — Я уезжаю сейчас. Прости.       Руслан, оторвавшись от стены, улыбнулся Дане почти одним уголком рта и ушёл в сторону лестницы. Темные, искрящиеся тоской глаза вмиг пропали из поля зрения, но в памяти успели плотно отпечататься. Одновременно с аплодисментами раздался хлопок двери лестничной клетки.