***
Отряд Хот Рода окружили, всех убили. Он остался один. К нему подходят двое десептиконов. Один поднимает заряженные ружьё. — Ну что, автоботишка? Вот и настал твой конец, — от гадкой ухмылки стало ещё хуже. Внезапно его загородил другой десептикон. — Зачем его убивать? Ты только посмотри, как он жалок. Сам помрёт, а если нет, то пусть расскажет о нас, — в этот момент у Хот Рода появился шанс. От волнения дрожали манипуляторы. — Ну ладно. Только смотри, не пожалей об этом потом, — сказал его напарник и со смехом ушёл. В это время другой присел возле раненного автобота и провёл по щеке мани. Он с усмешкой наблюдал за его реакцией. Убрав манипулятор, он произнёс, растягивая гласные: — Ну, не бойся. Я тебя не обижу. Вот только своё оружие отдай. Маленький удобный пистолет мгновенно оказался у него в мани. Родимус не успел не пискнуть ни слова. — Вот и хорошо. Пока или же до встречи, — странный десептикон ушёл. Родимус с тревогой смотрел ему вслед, ожидая какой-нибудь подставы. Но ничего не было.***
Резкий толчок в спину заставил вынырнуть Родимуса из воспоминаний. На языке вертелся лишь один вопрос, но он боялся его задать. И тут, словно в ответ на так и не озвученные слова, Дрифт говорит: — Ты спас меня, я спас тебя. Родимус поднял на него удивлённый взгляд. Стал перебирать все свои воспоминания, пока не нашёл.***
Хот Род осторожно шёл по незнакомому городу. Внезапно он услышал чей-то болезненный стон. Обернувшись, увидел неизвестного меха, который сидел, скрючившись, у стены. Хот Род мгновенно подошёл к нему, осматривая сильные раны. Незнакомец попытался оттолкнуть его, но был слишком слаб. Хот Род смог с трудом дотащить его до ближайшего медицинского центра.***
— Так это был ты, — невольно вырвалось у Родимуса. Дрифт лишь кивнул. В это время Рейн прокашлялся, а затем заявил, что его давно ждут. Тогда Родимус собирался было идти за ним, как бывший десептикон схватил его за манипулятор. — Постой. Это твоё, — произнёс Дрифт, протягивая ему маленький пистолет. Родимус удивлённо провёл по нему. Да, это действительно его. Сломанный, разряженный, но его. Невольно на лице появилась улыбка. — Спасибо… за всё.