Приватные встречи

– Куда вы, директор? – вопрос Того застал его на лестнице. – Нужно ещё кое-кого поздравить с успехом, – спокойным тоном ответил Момоки, покидая уставших аналитиков. Камеры вскоре отключатся. Он спускался к Нарихисаго, ждущего, когда его уведут в камеру после раскрытия дела. У директора было немного времени до их прибытия. Автоматическая дверь отрылась, являя темное помещение. Стоило Фунэтаро войти, как помещение осветилось, и сидящего на кресле Акихито можно было отчетливо разглядеть. Момоки не обманывался изнуренным видом давнего друга. Тот был упрям и непоколебим, несмотря на трагедию в его жизни, ломающего его до сих пор. За усталым взглядом некогда энергичного мужчины таился дикий зверь, готовый убивать. Фунэтаро знал это, но не опасался. Акихито убивал только виновных, но и это не спасло его от правосудия. – Молодец, – похвалил его Момоки. – Ты тоже, – возвратил любезность лучший детектив, улыбаясь уголками губ. Фунэтаро пытался выглядеть отстраненным и собранным, но улыбка Акихито, словно такая же, как и прежде, выбивала из колеи. Сердце неприятно заныло, и он откинулся спиной на стену, скрещивая руки. Нарихисаго выжидательно смотрел на него. От взгляда детектива Момоки стало не по себе. Да, тот улыбался, но, черт, в глазах зияла выжженная пустыня. Там не было никаких чувств. Раньше, как помнил Фунэтаро, в зеленых глазах блуждали эмоции, подобно грому. Они выводили из себя, возбуждали воображение, никогда не оставляли равнодушным. Сейчас в них всё перегорело, и Момоки было невыносимо видеть это. Акихито отвел взгляд от директора, смотря на камеру, на которой перестал мигать огонек. Фунэтаро видел это, подмечая заинтригованное выражение лица детектива. Он отошел от стены, приближаясь к Акихито, который продолжал мягко улыбаться. Камеры уже должны были отключиться. – Ты безумец, ты в курсе? – тягуче сказал детектив. – Если кто-то узнает, у тебя будут проблемы. Момоки встал рядом, не переставая наблюдать за каждой черточкой лица Акихито. Он знал их наизусть. Выучил давно. Ещё до ареста Нарихисаго, до трагедии в его семье, до его знакомства с Аяко. Давно, когда он ещё имел право на этого невозможного человека. – Сегодня тратишь время? – спросил детектив. Момоки сжал зубы. Что-что, а провоцировать Нарихисаго умел мастерски, даже не задумываясь, словно на автопилоте. Зная о слабостях своих собеседников, он мог точно ими манипулировать. А о его слабости Нарихисаго знал прекрасно, чем часто пользовался. Фунэтаро наклонился, нависая над покорным, наблюдающим за ним, детективом. Ничего не изменилось в мимике Акихито, но Момоки не записывал это на свой счет. Тот мало на что реагировал, в основном изучая и анализируя, а после делая выводы. Так же и сейчас, когда их губы соединялись в легком поцелуе. Это всё что мог себе позволить Фунэтаро. Это всё на что хватало времени – пара поцелуев и виноватое, покрасневшее лицо Нарихисаго, смотрящего на него с бесконечной печалью. Акихито всегда отвечал, баюкая раненное сердце Момоки. Нарихисаго не мог ничего дать ему, только пытался минимизировать давний урон от их связи в молодости. Момоки был нужен только он, а его уже не было. Он был тенью самого себя, и единственное, где он действительно был живым, были подсознательные ямы убийц. Он не помнил себя, и это избавляло его от груза памяти и травмы. Он был свободен от всего, решая дела. Стоило ему вынырнуть, как он вспоминал, превращаясь в древнюю руину. Но даже таким он был кому-то нужен, что не могло не печалить. У Фунэтаро впереди перспективное будущее и прекрасная карьера, а он цеплялся за него, убийцу-детектива. Он мог только вздыхать, надеясь, что однажды Момоки не придет после очередного дела «поздравить» его. Что его отпустит от бессмысленного увлечения. Что он освободится от давних цепей привязанности. Что за ним придут и уведут в стеклянную камеру, где он сможет лелеять свою память и боль. Тишина длилась слишком долго, и Акихито понимал, что вероятно тот самый день настал. Момоки не придет. Надежды сбылись, но он не чувствовал ожидаемого удовлетворения. Дверь открылась. – Отлично поработал, – сказал Момоки. – Мы его взяли. Свет автоматически включился. Стоило ему поднять голову с тяжелыми думами, как он увидел острый взгляд Фунэтаро, в котором всё никак не затихали чувства. И у детектива отлегло от сердца, что он с удивлением про себя заметил. – Отличная работа, – пробормотал Акихито, озадаченный внезапным открытием. – Нарихисаго, как ты себя чувствуешь? – учтиво спросил директор, медленно приближаясь. Детектив молчал, наблюдая за камерой. Момоки озадаченно смотрел на него, не получая ответов на свои вопросы. Нарихисаго выглядел непривычно растерянным. – Нарихисаго? – позвал его директор. – А, я в порядке, Момоки, – помотав головой, сказал детектив. – Задумался. Камера отключилась, что заметили оба. – О чем? О деле? – спросил Фунэтаро, идя к креслу детектива. – Нет, – ответил Акихито, ловя пронзительный взгляд серых глаз. – О нас. Момоки замер, отшатываясь. Акихито, как всегда, смог его удивить. – О твоей неосторожности. Я не раз тебе говорил, что ты сильно рискуешь, – сказал детектив, пользуясь молчанием директора. – Я-то ладно, мне уже ничего не будет, может, посижу в карцере. А вот ты… – Мне плевать, – сказал Момоки, сжимая зубы. – А мне – нет, – твердо сказал Нарихисаго, в глазах которого горела небывалая решимость. – В худшем случае, тебя задержат за пособничество, в лучшем – отстранят. Знаешь, какие у всего этого последствия? – Просвети меня. – Мы не увидимся, – лаконично ответил Акихито, и Момоки часто заморгал от его слов. – Просто будь аккуратен. Рано или поздно сбои камеры кого-нибудь заинтересуют, они сопоставят их неисправность со временем твоего прихода. Будут вопросы. – Я тебя понял, – сказал Момоки, чувствуя себя более угнетенно, чем раньше. – Отлично, – энергично сказал Акихито, возвращаясь к своему обычному равнодушному состоянию. – Тогда иди ко мне, времени не так много. Момоки удивленно уставился на мягко улыбающегося детектива. Тот смотрел прямо в его душу без капли лукавства. Он сглотнул, чувствуя странное оцепенение. На негнущихся ногах он приблизился к Нарихисаго, медленно наклоняясь к его лицу. Акихито резко притянул его к себе, захватывая тонкие губы в плен своего рта. Момоки, ошеломленный инициативой, покорно отвечал на горячие, жесткие поцелуи. Они так отличались от тех, что он дарил Нарихисаго, полные трепетной нежности и волнения. Губы Акихито были бескомпромиссны, требуя полного подчинения. Отстранился он так же внезапно, как и притянул ошеломленного Момоки. – Время, – хрипло сказал детектив, откашливаясь. – Минута. Пока Фунэтаро пытался взять чувства и тело под контроль, вошел конвой, который должен был отвести Нарихисаго в камеру. Момоки отвернулся, пряча припухшие губы и взволнованное лицо. Ему нужно было многое обдумать, закрыться где-то, кто никто не увидит его истинных чувств. – Момоки, – позвал его детектив, стоя между двумя охранниками у выхода, – до следующего раза.