Пробуждение
Звонкие шлепки подошв кед о каменную кладку мучительно раздавались эхом в голове, будто в ухо зарядили дробью. Вспотевшее то ли от страха, то ли от физической нагрузки лицо, что расплывалось в гримасе ужаса. Дверь. Живо залетая в первую попавшуюся комнату, что парень посчитал укрытием от неизвестного и столь пугающего, он с громким хлопком закрыл дверь. Вновь и вновь эти твердые и холодные каменные стены. Запереть себя в какой-то комнате явно было не лучшей идеей. Стирая ногти и пальцы в кровь о тяжелый кирпич, Клайд не терял надежды все же выбраться на волю и закончить этот кошмар. Тяжелые шаги со стороны входа в темную комнату уняли рвение парня. Буквально за секунду тот бросил все свои тщетные попытки и кинулся под что-то, что напоминало кровать. Может, это и была кровать, но в данных условиях сложно было подтвердить этот факт. Комната в общем выглядела странно. Помимо беспроглядной тьмы и небольшого тумана, больше напоминающего застоявшиеся клубы сигаретного дыма на кухне с закрытыми окнами, это место выделялось невозможно высокими стенами из черного, как смола, кирпича и редкими красными огоньками, что будто являлись глазами каких-то неизвестных существ. Хотя, может это они и были. Холод. В этой комнате было невероятно холодно. Точно как в морозилке на скотобойне или чего похуже. Клайд хотел было сжаться в клубок и закутать колени в объятия своего огромного худи, но, по причине нехватки места и смелости для такого маневра, было решено терпеть и не скулить. Не хотел бы ты оказаться в такой ситуации, верно? Тяжелые шаги медленно приближались. Будто кто-то напялил сапоги с металлической подошвой и теперь с трудом делает каждый шаг. Тишина. Остановка прямо у двери «убежища» Клайда, а после мучительная тишина. Сколько это уже длится? Секунду? Две? Час? Ты чувствуешь его страх? Оцепенение от ужаса. Чувство, будто твою грудь кто-то сдавил и не позволяет делать глубокий вдох. Страх издать лишний звук и этот ужасный ком в горле. Неприятная комбинация, не так ли? Мучительная тишина продолжалась ещё некоторое время, за которое Клайд успел перебрать множество вариантов и теорий о том, как он здесь оказался и почему с ним все это происходит. Как жаль, что его думы прервал скрип открывающейся двери. Страшная рожа существа, что, казалось, улыбается во весь свой непропорциональный рот, с безумством в глазах смотря прямо на забившегося под кровать Клайда. Голова его медленно просачивалась сквозь узкий дверной проем, все так же не спуская взгляда с парня, будто проникая в самую его душу. Нет сил на крик, нет смелости на движение. Принять свою судьбу и смириться. Больше никаких трудностей и прочего дерьма, это все закончится здесь и сейчас. Тяжелый, трясущийся выдох, звук проглатывания застоявшейся слюны и… — Вставай, дебилка, ты опять пары проспишь, — недовольно пробормотал Том, смакуя во рту свежескрученный косяк «Кошачьей мяты», перемешанный с дешевым табаком. Том всегда будил меня на занятия, ибо просыпался какого-то хрена в четыре часа утра. То ли это особенность рода кошка-людов, то ли его наркоманские особенности. Этот шерстяной парнишка, что, похоже, всю свою жизнь провел с косяком какой-то кошачьей травы в зубах, является моим учебным и квартирным другом. Помимо привычки не убирать после себя шерсть с диванов, кресел и подобной домашней утвари, он постоянно дымит свои волшебства прямо в моей комнате. Понятия не имею, чем ему не угодило его помещение, но в моей он делает это чаще всего. Выглядел он как обычный представитель кошка-людов. Из особенностей только высокий рост и необычная рыже-белая раскраска его шерсти. А так — усы, вытянутая вперед довольная морда, пять пальцев на руках с пугающе длинными когтями, которые он мог убирать, и ноги-лапы. Звали его, если кто ещё не понял, Том. Но, я обычно звал его ебучим торчком. — Встаю я, придурок. Сколько раз я тебе уже говорил не дымить свою наркотическую хуйню в моей комнате? Может, мне именно из-за неё снится какой-то пиздец, — чуть повысив тон, сказал я, уткнувшись лицом в подушку и покрепче закутавшись в одеяло. Я не любил его постоянные выходки, но терпел, ибо он был одним из немногих существом, с которым я хоть как-то контактировал. С трудом поднимая свою тушу, я с неким отвращением осматривал уже приевшийся бардак в моей небольшой комнатушке. — Слушай, почему ты всегда ведешь себя как зануда? Или вы, люди, все такие? Постоянно чего-то ворчишь себе под лысый нос и жалуешься. Кстати, а у тебя член тоже лысый? — с присущей ему дурной ухмылкой сказал Том, опуская взгляд на мои трусы. — Нахуй иди, понял? Лысый, но показывать я тебе его не буду. И вообще, свали нахер с моей комнаты и дай мне одеться, мы уже опаздываем, — сказал я, кинув полный недовольства взгляд на Тома. Кошара опять начал бухтеть, но вскоре удалился из комнаты, оставив после себя небольшую горку табака и травы на моем столе. Понемногу приходя в себя после очередного страшного сна, я плюхнулся на диван и с неохотой начал надевать свои шмотки, которые уже насквозь провоняли травой. Эти кошмары стали слишком частыми. Мой психолог говорит, что это связано с моей дурной головой, которая никак не может оправиться после нервного срыва. Чувствую себя как дерьмо, и это уже стало постоянством. Один из тех, кто держит меня в этом мире — это Том. Этот придурок пропадет без меня и загнется от какой-то химии прямо на нашей кухне. Ещё и эти порезы все никак не проходят. Мерзко зудят и причиняют боль, если задеть их одеждой. Зачем я вообще это сделал? Наказать себя за проступки? Какого хера я думаю об этом сейчас, а не тогда, когда делал все это? Наверное, ответы знает только мой идиотский мозг. Закончив со сборами, я напоследок осмотрел себя в зеркале. Худощавый и длинный парень лет восемнадцати, мешки под глазами и длинные грязные волосы, что я постоянно прячу под шапкой. Небольшая бородка и бакенбарды, которые мне просто лень сбривать. Акне, что присуще только роду человеческому, и недовольный взгляд, будто я ненавижу всё и вся. Хотя, возможно, так и есть. Стиль в одежде «Ля-бомже» или по-человечески — «Что первое нашел — то и надел». Слишком большое для меня черное худи, что выглядит на мне, с моим недовесом, как мешок. Подрезанные черные джинсы с висящими нитками и уже потертые кеды, на которых я нарисовал и написал какую-то херню типа «Общество, отсоси мой член». Выраженные скулы, длинный, острый и худой нос, большие глаза, густые брови и прочее. Я мог бы стать моделью, если бы немного следил за собой и был в себе уверен. Как жаль, что в будущем я хочу стать трупом. Недовольно фыркнув на свое отражение в зеркале, я спешно вывалился из комнаты и потопал на кухню, по пути прикуривая сигарету своей потертой металлической зажигалкой, что досталась мне от любимого братца. — Клайд, ну сколько раз я говорила, не кури в коридоре, ты своим пеплом уже весь ковер заляпал, — недовольно выдыхая, проговорила Элиза своим прекрасным тихим голоском, пронзая меня взглядом полным укора. Элиза тоже человек-белокожий, как и я. Нас таких осталось очень мало после великой межвидовой войны. Тихая низенькая девочка в очках. Моя вторая причина все ещё жить. — Элиза, ну не начинай ты с самого утра. И вообще, мы опаздываем на занятия. Я погнал в машину, жду вас там через минут десять, а потом уезжаю. Не затрахайтесь на обеденном столе, иначе я буду жрать в ваших комнатах, — промурчал Том с усмешкой и спешно удалился из квартиры, характерно хлопая за собой дверью. Что за бред он вообще несет? Мне хоть и нравится Элиза, но я бы не смог с ней так поступить. Хотя, может и хотел бы, но точно бы не смог. — Придурок хвостатый… Я пошла, Клайд, ждем тебя в машине, — закрывая смущенное лицо, прошипела Элиза, после чего удалилась вслед за Томом. Она постоянно так смущается, когда Том шутит про нас с ней. Может, я ей тоже не безразличен? Хотя, бред какой-то, в такого как я влюбится только законченная дура. Работы нет, социальных навыков и подавно, ещё и девственник с больной головой и попыткой самоубийства за спиной. Поздравляю, вы собрали целый набор дерьма, возьмите с полки банку таблеток и вскройте себя в горячей ванной! Смешно. Собираясь с мыслями, я все же нахожу в себе силы дернуть дверную ручку и покинуть свое пристанище. Я ненавижу свое учебное заведение, ибо оно гробит меня больше всего. Я ненавижу профессию, на которую учусь, я ненавижу большую часть людей, с которыми я учусь. Я знаю, что мое будущее — откинуться от передоза в каком-то подвале, никому ненужный и вечно одинокий. Тяжело выдохнув, я повернул ключ и медленно потопал к машине, где меня ждали мои… Друзья? Понятия не имею, кто мы для друг друга и что такое вообще друзья, но по описанию из интернета — мы похожи на них. Воткнув свои наушники в уши, я включил уже приевшийся старый трек какой-то пост-панк группы с уверенностью, что с ней в ушах и проведу остаток этого дня. Знаете, лучше бы все так и случилось. Но жизнь никогда не оставляет тебя в покое, а вечно подкидывает какую-то херню, дабы было интереснее. С этого момента и началась моя «Нескучная» жизнь.ДДДТ
Заползая в машину Тома, я чуть убавил музыку в наушниках, а после и вовсе снял один, дабы слушать разговоры и не выпадать из реальности окончательно. Элиза окинула меня присущим ей обеспокоенным взглядом, после чего недовольно выдохнула и уперла свой взгляд в грязное окно. Кошачий все так же был на веселье, как и всегда. Казалось, что он не умеет быть грустным и единственное, что может его расстроить — потеря травки. — Двигайся уже, чего стоишь? Мы и так опаздываем, как и всегда, — пробурчал я, поправляя съехавшие значки на своём рюкзаке. — Я пытаюсь, не видишь? Эта херня не заводится. Иди лучше пока с Лиз поговори, она от тебя чего-то хотела, — сказал Том, после чего спешно удалился к капоту машины, видимо, чтобы найти неисправность. Я кинул свой заинтересованный взгляд на Элизу, она стеснительно отвела глаза и поправила свои круглые очки. Она всегда чего-то стесняется и говорит очень тихо, порой это даже раздражает. — Слушай, Клайд, ты опять начал видеть эти кошмары и прочее? Не думаешь, что пора завязать со своими вредными привычками, и тогда станет получше? — тихо пробормотала Элиза, пытаясь скрыть свои покрасневшие щеки и волнение. Паршивец Том, все же успел ей рассказать. Я не люблю, когда он это делает, ведь Элиза очень чуткая и внимательная, всегда пытается всем помочь. Меня эта черта её характера слегка раздражает, ведь невозможно помочь всем, даже при сильном желании. Зачем делать что-то, что невозможно? Глупость. Я, тяжело выдохнув, посмотрел на Элизу таким милым и приторным взглядом, что увидь я себя со стороны, меня бы точно стошнило. — Нет, Лиз, все круто. Типо, я видел парочку кошмаров, как и все обычные люди. Обещаю, что как в прошлый раз больше не будет. — Ты точно уверен, что тебе не нужна наша помощь? Я и Том… Ну, это, мы бы с радостью помогли тебе решить твои проблемы. — Я знаю, спасибо, Лизи. Если мне нужна будет помощь, я обязательно обращусь к вам. Как же меня сейчас тошнит от себя. На самом деле, я просто хочу орать во всю глотку о своей боли, но стараюсь держаться, лишь нанося себе очередные порезы острым лезвием, после заматывясь в бинты. Мне не нужна помощь, я всегда справлялся сам со своими проблемами. Никто и никогда не сможет мне помочь, только если эта помощь не будет из разряда «выстрел в голову». Я не люблю лгать ей, но приходится раз за разом делать это. Она до ужаса добрая, такой сложно будет выжить в нашем мире, но это её выбор. Наш диалог прервал Том, что спешно плюхнулся на водительское сиденье и в этот раз успешно повторил попытку запуска двигателя своего авто. — Фортуна улыбнулась нам. Хотя смотреть на её сочный зад было не так уж и плохо, — смеясь, сказал Том, попутно включая свой заранее подготовленный плейлист на магнитоле. Мы наконец тронулись с места. Переглянувшись с Томом, я чётко дал ему понять, что нам нужно будет поговорить по приезду к колледжу. Тёплый летний ветер залетал в окно машины, из которой буквально лился какой-то старый джазовый трек человека-темнокожего. Эту музыку слышали все, но, казалось, всерьез её слушаем только мы, пока едем куда-то. Быстро проносясь мимо суетящихся обитателей города в каком-то старом седане, который Том выиграл на пьянке, перепив какого-то ящера, я снова погружался в свои мысли. А ведь у каждого из этих существ есть своя жизнь и свои проблемы. Кого-то дома ждёт семья, кто-то идёт на первое в своей жизни свидание. Интересно и до жути приторно. Я бы хотел иметь другую жизнь, можно даже в другом теле. Много друзей, социальные навыки, тупость. Да, тупость. Тупым быть намного легче, ведь ты никогда не задумаешься о чем-то большем. Да, хоть я и не особо люблю таких людей, но я бы хотел жить их жизнью. Может это зависть, а может и нет, а может пошёл ты? Вечно ною и ничего не делаю, чувствую себя как дерьмо. А ведь все может быть по-другому, приложи я хоть немного усилий. Как жаль, что в будущем я хочу стать трупом. — Эй, опять задумался и ушёл в свой мир? Выглядишь ужасно, — сказал Том, окинув меня коротким взглядом, после чего вновь вернул тот на дорогу. — Забей, чел. Все в порядке, просто думаю о том, что готовить на ужин и как вообще провести вечер, — нехотя пробормотал я, не отрывая взгляда от дороги. — Всю жизнь так подумаешь. Тебе бы бабу найти, да спортом заняться, тогда тебе обязательно станет лучше. Ежедневный секс и физическая нагрузка кого угодно на ноги поставят! — смеясь, проговорил Том на чуть повышенных тонах, после чего кинул взгляд на Элизу. Она опять покраснела и смутилась, будто Том на неё намекает. Почему она такая глупенькая и никогда не понимает его шуток… — Да-да, хорошо, Том. Я обязательно буду действовать по твоему совету. Пошёл ты нахер, я же сказал, что со мной все в порядке, — саркастично прошипел я, после чего, недовольно цокнув языком, надел второй наушник и прибавил звука. Фоновые разговоры созданий о чем-то своём, крики и смех у колледжа. Тёплый весенний день, пришедшие ждут занятий во внутреннем дворике, занимаясь каждый своими делами. Мы наконец доехали до этого злосчастного места. Заглушив машину, мы выпрыгнули из той и медленно потопали ко входу. Я остановил Тома почти у дверей, кивнув Лиз, чтоб та шла дальше и не ждала нас, что она послушно и сделала. — Чувак, я же просил. Не говори Лизи о моем состоянии. Ты знаешь, что она вечно пытается меня спасти и меня это раздражает, — тихо прошептал я, слегка наклонившись к Тому. — Я думал, что ты влюблен в эту серую мышку и тебе нравится её забота. Чел, если ты не начнёшь действовать, её заберёт кто-то другой и будет трахать прямо у тебя под боком в соседней комнате, хватит уже вести себя как тряпка, — прорычал Том, скорчив недовольную гримасу. — Может, так оно и будет лучше. Со мной ей явно не видать счастья, та и она не видит меня как парня, это я тебе точно говорю, — сказал я, после издав протяжный тихий недовольный стон. — Ты так всю жизнь в ожиданиях и проживёшь. Начни уже действовать, тогда и поймёшь все прелести быть живым. Пока ты ведёшь себя как неразумная черепаха, — вымолвил Кошачий, после чего вновь закурил свою волшебную самокрутку. — Я знаю это лучше тебя, друг мой. Но пока у меня такой период, я думаю. Просто мне нужно время, — чуть ухмыляясь, произнёс я, закуривая свою сигарету рядом с Томом. Мы простояли молча ещё минут пять, пока наши дымные друзья не скончались в наших пальцах. Я думал о том, что сказал Том, а он, я думаю, просто ловил кайф от «кошачьей мяты». — Лады, давай, грустный мальчик. Увидимся после занятий в машине, я тебе ещё позвоню, — втаптывая окурок в землю, проговорил Том, после чего совсем неожиданно тыкнул меня в щеку своим мокрым носом. — Это уже какая-то гейская херня, Том. Не делай так больше, я не по парням. Давай, увидимся после занятий, — сказал я, чуть смутившись поступку Тома. Побратавшись, мы оба отправились по своим корпусам. Мы втроём учились на разных факультетах, поэтому виделись редко в колледже. Либо на общих занятиях, либо на обеденных перерывах, что-то вроде этого. Я проходил курс преподавателя, ибо когда-то горел желанием обучать существ младшего возраста, став эдаким «добрым учителем», которого все дети обожают. Старые мечты и желания иногда заставляют вспоминать о себе, но я стараюсь откидывать эти мысли как можно дальше и просто продолжать жизнь, которая происходит сейчас. Медленно ступая к своему шкафчику, я прибавил громкость музыки, дабы не слышать происходящее вокруг. Всё было как и всегда. «Элита» колледжа тусовалась у спортивного зала и о чем-то оживленно разговаривала, «ботаны» собирались в столовой и вместе обсуждали какие-то свои проблемы. Я не вписывался никуда, я почти всегда был один в колледже, кроме моментов нашего совместного времяпрепровождения с Томом и Лиз. Я, может, и не хотел куда-то вписываться и быть вместе со стадом. Мне и одному хорошо, не надо лицемерить и натягивать улыбку ради кого-то, переживать и прочие социальные бредни. Подходя к шкафчику, я увидел привычную картину. Задиры медведо-люды опять прижимали какого-то беднягу. Это их постоянное развлечение, и я уже привык к таким картинкам. Я бы хотел ему помочь, правда, но я лишь тварь дрожащая и понимаю это на все сто процентов. Я не смогу сделать ничего им, зато они смогут перегрызть мне глотку в два счета. Собирая свой рюкзак, что был украшен бесчисленным количеством значков и нашивок, я изредка поглядывал за происходящим и увидел её. Я не знал её имени, я видел её впервые. Метис — человек в доминанте и кошка-люд в рецессиве. Броский внешний вид а-ля «Милитари в юбке» и прекрасные глаза. Горящие, но полные скрытой боли глаза. Я давно научился видеть существ насквозь даже через их маски. Полезное качество для наблюдателя вроде меня. Приостановив музыку в наушниках, но не снимая их, я наблюдал за начинающейся потасовкой. Метиска решила стать тем самым борцом за справедливость, высказав претензии и буквально вырвав бедную жертву из лап медведо-людов. Слова за слово, и я не заметил, как она уже летит от сильного точка прямо в меня. Ничего не успев понять, я подхватил её на лету, ибо других вариантов выбраться из ситуации в тот момент не нашёл, но, не рассчитав силы, плюхнулся вместе с ней на пол и получил случайный удар локтем в свое лицо. Следующее, что я помню — это мерцание в глазах, тёплая струя крови из моего носа и губы и озабоченное моей проблемой лицо метиски. А после тьма, будто я вновь уснул. Может, я наконец…