Протяни мне руку

      Третью ночь подряд Беллатрикс снился маленький мальчик.       Чёрные-чёрные, под стать крылу ворона, волосы вились забавными кудряшками, прикрывая веки и бледный высокий лоб. Это единственная отличительная черта ребёнка — всё остальное словно было окутано густым непроглядным туманом и не давало ни единой возможности распознать личину таинственного малыша. Он стоял на месте, протягивая ей свои маленькие ручки, и ничего не говорил. Беллатрикс казалось, что мальчик вот-вот засмеётся или заплачет, но он, не опуская рук, продолжал молчать и изучать её заинтересованным взглядом, пробивавшимся сквозь пелену. Беллатрикс осторожно шагнула в его сторону и легонько коснулась крохотного мизинчика — наваждение бесследно исчезло, а воздух покинул лёгкие.       Она проснулась в холодном поту и до крови прикусила нижнюю губу, чтобы не закричать от животного, леденящего, необъяснимого ужаса. Родольфус рядом беспокойно ворочался; не открывая глаз, он перевернулся со спины на живот, нахмурился и крепко вцепился подрагивающими пальцами в подушку, прижимая её к себе как можно сильнее. Беллатрикс слизнула проступившую на губах кровь, ощутив привычный металлический привкус, и незаметно поцеловала мужа в лоб. Она знала, что ему тоже снились кошмары.       И ведь ничего такого в этом мальчике не было. Вернее сказать, в нём не было вообще ничего. Белое личико было смазано, словно взяли самую жёсткую на свете кисточку и грубо провели ею по холсту, заодно залив всю работу мутной водой. Ребёнок не делал ничего такого, что могло бы напугать до чёртиков, но Беллатрикс боялась сомкнуть глаз и накладывала на себя Силенцио перед сном. Что-то неуловимо опасное и предостерегающее таилось в загадочном малыше, но ей было не за что зацепиться, кроме цвета волос.       Беллатрикс потянулась к прикроватной тумбочке и медленно приоткрыла нужный ящик — противный скрип тут же разнёсся по всей спальне, и полусонная голова Родольфуса недовольно начала озираться по сторонам. Его рассеянный взгляд остановился на тёмно-зелёном флакончике со снотворным в руке жены. Беллатрикс отвинтила крышку и осушила флакон примерно на четверть, ни разу не поморщившись. Хриплый шёпот Родольфуса нарушил мёртвую тишину:       — Мне тоже дай глоточек.       Беллатрикс молча передала ему снотворное и потёрла ноющие виски. Огромные часы на стене безутешно сообщали, что на сон у них осталось жалких два часа.       — Прости, что разбудила.       Родольфус поставил флакон на место и приобнял жену одной рукой за плечо. От него так же, как и от неё, запахло приятной смесью мяты и полыни.       — Снова пацанёнок?       В подтверждение его слов Беллатрикс устало покачала головой и взяла ладонь Родольфуса в свою. Зрение с трудом сфокусировалось на карманном календарике, лежащем на дне приоткрытого ящика. Три дня назад пропал Регулус.       Тот вечер она запомнила в красках и мельчайших деталях на всю оставшуюся жизнь: рыдающий на коленях, утирающий крупные слёзы Кричер, которого приходилось останавливать всякий раз, когда он пытался в наказание изувечить себя; бьющаяся в истерике Вальбурга, сумевшая хотя бы ненамного успокоиться только после прибытия колдомедиков; залечивающий рваные после проклятий жены раны Орион; шок, отчаяние и пустота. Всепоглощающая, гнетущая, бездонная, удушающая пустота, завладевшая душой Беллатрикс целиком и полностью. Невозможно было определить, кому из Блэков было больнее. По просьбе Сигнуса и Ориона ночь она провела на Гриммо и проснулась в ведьмин час с истошными воплями, подняв весь дом на уши. Мальчик ничего не делал — лишь протягивал ей свои маленькие ручки. Почему же он её так пугал?       — Ты не думала, — осторожно начал Родольфус, — может, это…       — Нет. Я бы его узнала, — Беллатрикс отрицательно помотала головой и широко зевнула, прикрыв рот рукой. Слава Мерлину, снотворное начинало действовать. — Давай спать.       Глаза начали слипаться — Беллатрикс удобно устроилась на груди у Родольфуса и прислушалась к его размеренному сердцебиению. Было ли зерно истины в его словах? Ей всего на короткое мгновение показалось, что в дальнем углу бесшумно проскользнула чья-то маленькая тень. Глубоко выдохнув, Беллатрикс приготовилась встретиться с мальчиком вновь и наконец дотянуться до него, но больше он её не побеспокоил — из её снов малыш навсегда исчез. Как навсегда исчез из её жизни Регулус.

***

      Заметно повзрослевший и не такой уже маленький мальчик, сам того не ведая, мучил её и без того редкие, спутанные сны.       В Азкабане никому не снились счастье и радость — даже приятные картины давно ушедших дней обходили их больные головы стороной. В Азкабане в принципе не осталось ничего хорошего: проклятые дементоры вытравили из каждого пленника всё что можно.       В кошмарах Беллатрикс теперь появлялся черноволосый, бледнолицый и очень худой подросток: ниже её ростом на целую голову, в этот раз он протягивал ей только одну руку. Вторую мальчик держал у себя за спиной, и что-то в ней тихо позвякивало, отбрасывая едва заметную тень к его тощим ногам. Черты лица за годы не прояснились — его по-прежнему было невозможно узнать, и не вызывало никаких сомнений, что ни один даже самый талантливый реставратор во всём мире не справился бы с восстановлением таинственного портрета. Но отчего-то Беллатрикс сразу же поняла, почувствовала всеми фибрами остатков своей отравленной души, что это именно тот мальчуган, что много лет назад бессовестно терзал её мысли. Устав гипнотизировать всё такое же размытое лицо, её взгляд спустился к его тонкой шее, и она с удивлением обнаружила переплетение пульсирующих вен и глубоких царапин — таких, словно дикие животные нещадно прошлись по ней острыми когтями, а клыки с остервенением пытались вырвать заметно выступающий кадык. Беллатрикс медленной поступью приблизилась к мальчику и с уже притупленным чувством страха протянула ему свою иссохшую ладонь. Стоило её длинному ногтю дотронуться до его неподвижных пальцев, как всё испарилось.       Крики в Азкабане за пятнадцать лет стали привычным делом, поэтому на её режущие слух завывания не последовало никакой реакции. Лишь Родольфус, лениво привалившийся к стене камеры напротив, неохотно повернул голову к решёткам. За крохотным окошком ярко светил ночной месяц, пропуская тоненькую полоску тускловатого света прямо ему в лицо. Он недовольно поморщился и подполз чуть ближе к решёткам, рассматривая нечёткие очертания того, что осталось от его некогда красивой и цветущей жены.       — Тебе ещё что-то снится?       Беллатрикс дала себе ровно минуту на отдышку, прежде чем прокашляться и прохрипеть ответ.       — Как видишь. Жаль, нам в воду не подливают снотворное.       Она не обернулась к Родольфусу и устремила усталый, безжизненный взгляд в обшарпанную стену, обхватив руками дрожащие колени. Кости таза явственно ощущали ледяной металл и твёрдость жалкой полуразваленной раскладушки, служившей ей кроватью. Тюрьма была вечно холодной, сырой, а квадратные камеры-клетки, где их держали как цепных зверей, давили невысокими потолками, с которых ежедневно что-то стекало и постоянно свисали нити паутины. Образ мальчика заставил её покрепче стиснуть зубы и никак не желал выветриваться из головы, что было, впрочем, неудивительно — там было настолько пусто, что ему не составляло никакого труда поселиться в искалеченном разуме навечно.       Родольфус хмыкнул и вернулся к своей кровати, занявшись рассматриванием снующих из одного угла в другой пауков.       — Лучше бы нам в еду подмешали наконец яд.       Беллатрикс не стала никак комментировать его выпад: за все проведённые в заточении годы она порядком устала убеждать остальных, что Тёмный Лорд обязательно вернётся и заберёт их отсюда. Сейчас она предпочла потратить все крохи сил, чтобы вытряхнуть из памяти загадочного мальчика с окровавленным горлом, от которого по всему телу бежали мурашки. Что-то заёрзало в закоулках её памяти — Беллатрикс вдруг мучительно подумала о Регулусе, закрыла глаза и, к своему счастью, больше не увидела пугающего ребёнка. Уже проснувшись, она со странной долей умиротворённости лицезрела разрушенную стену Азкабана и вдыхала полный соли запах Северного моря, наблюдая, как испуганные охранники в панике носятся по всей тюрьме. Подросток из её снов навсегда исчез. Как когда-то много лет назад из её жизни навсегда исчез Регулус.

***

      Больше Беллатрикс ничего не снилось. Да и не могло.       Продрав глаза, она сразу же поняла, что это было большой ошибкой. Белый свет моментально ослепил её и вызвал омерзительный перезвон в голове. Затылок неприятно зудел, но самые ощутимые отголоски боли доносились из области сердца, куда, кажется, совсем недавно угодило заклинание. Терпеливо выждав некоторое время, Беллатрикс всё же с трудом распахнула веки и внимательно осмотрела себя со всех сторон: ни ран, ни царапин, ни шрамов — кожа была идеально-гладкой, и ни одна часть тела больше не ныла.       Память потихоньку начала к ней возвращаться: вот она стоит в лесу и с придыханием следит, как Нарцисса проверяет, мёртв ли мальчишка Поттер; вот в Большом Зале Хогвартса вновь разгорается ожесточённая битва; вот зелёный смертоносный луч почти угодил в голову младшей девчонке Уизли; вот мамаша-наседка яростно дерётся против неё… Проклятье!       Беллатрикс мигом вскочила с пола и грязно выругалась. Она настороженно огляделась по сторонам и не заметила ничего — вокруг царила абсолютная пустота, мёртвая тишина не пропускала ни единого звука, а белый свет ярко палил непонятно откуда. Паника постепенно начала подступать к горлу, и Беллатрикс отчаянно вцепилась в волосы, упав на колени. Неужели она в самом деле мертва? Так выглядит загробный мир?       Предаться начавшейся истерике она не успела: тихие шаги нарушили её недолгое одиночество. Беллатрикс неуверенно подняла голову и по какой-то необъяснимой причине даже не удивилась, подавив желание фыркнуть.       Перед ней гордо стоял уже совершеннолетний юноша с чёрными вьющимися волосами и привычно смазанным, бледным лицом. Крови на нём не было, и в руках он ничего более не держал. Беллатрикс внимательно оглядела его с головы до ног и вновь не нашла за что зацепиться. Былого страха и иррационального ужаса она не испытала, совсем наоборот — от юноши исходил приятный шлейф чего-то успокаивающего, напоминающего полное смеха детство. Она вдруг подумала, что пошла бы за ним куда угодно, не раздумывая ни секунды. Придирчивый взгляд теперь уставился на его ладони, и она в мгновение поняла одну простую истину — он стоял с руками по швам.       Беллатрикс как-то странно улыбнулась, для себя решив, что ей, в общем-то, всё равно нечего терять.       — Что, в этот раз даже руки не протянешь?       Юноша склонил голову набок, и сквозь дымку она смогла уловить тень его лёгкой, невинной, немного ребяческой улыбки. Он, не переставая улыбаться, поднёс ладонь ко лбу и стянул привычную пелену с лица, словно маску. Такие же, как и у неё, чёрные глаза Регулуса заискрились теплотой, и Беллатрикс на короткий миг потеряла дар речи.       — Здравствуй, Белла.       На этот раз руку протянула ему она. Беллатрикс навсегда исчезла из жизни других людей. Как когда-то много лет назад из её жизни исчез Регулус.