Невыразимость

Перерыв между поединками, по мнению Ируки, был слишком коротким. Полчаса для зрителей на то, чтобы встать, подвигаться, перекусить или сходить в туалет. Участвующие генины тоже могли, хотя большинство из них не потрудились покинуть смотровую площадку. — Мы должны отдохнуть, пока можем, — указал Изумо. Даже несмотря на то, что он согласился, что это хорошая идея, Ирука не мог избавиться от глубокого желания найти Какаши. Он хотел увидеть его, несмотря на то, что знал — тот, вероятно, был зол на трюк с одноручным дзюцу, который он проделал во время боя с Маки. С этого момента бои становились только тяжелее, и Ирука не знал, как далеко он сможет продвинуться. Достаточно ли он сделал, чтобы стать чунином? Будут ли те, кто ему дорог, гордиться им? Это, казалось, было камнем преткновения. Его мысли постоянно возвращались к этому единственному вопросу. Именно благодаря всем, кого он любил, он зашел так далеко. Ирука становился немного сильнее с каждым днем, по крайней мере, так любил говорить ему Гай. Он надеялся, что все эти усилия не пропадут даром… Нет, этого было бы достаточно! Так и должно было быть. Он пообещал Какаши, что они будут прикрывать друг друга. Чтобы сделать это, он должен был полагаться на свои собственные силы. Медленно потягиваясь, Ирука старался избавиться от скованности в мышцах. Сначала его шея и плечи, затем спина и ноги. Боль, скорее всего, была вызвана его низким запасом чакры. Усталость давала о себе знать, и ему некого было винить, кроме самого себя. Однако чувство самосохранения доводило людей до отчаяния. Ирука не был исключением из этого правила. Трюк, который он использовал против Маки, действительно был последней отчаянной попыткой. Усевшись на бетон, Ирука прислонился спиной к сокомандникам. Они часто сидели так, когда были на заданиях. Прикрывать спины друг друга (а также свою собственную) было основополагающим условием выживания. То, что Ирука был шиноби, не означало, что он спешил умереть. Он будет продолжать возвращаться домой к Какаши так долго, как сможет. Точно так же, как делал тот. В конце концов, они были семьей. Все еще маленькой и сломленной, но медленно растущей вместе с дорогими людьми, которые любили их обоих. Это было хорошо. Так что очень, очень хорошо.

***

— Похоже, наша очередь! — Амеюри хлопнула Котецу по спине достаточно сильно, чтобы у того вырвался болезненный стон. Она попала по его плечу, раненому в последней схватке. Черт, как больно! Что такого было с крошечными девочками и чудовищной силой на этом чертовом экзамене? Он быстро спрятал дискомфорт за усмешкой. — Да, да, не скручивай свою чакропроволоку. Амеюри запрыгнула на ограждение смотровой площадки. — Эй, Хагане, кто быстрее вниз? — она игриво пошевелила бровями, глядя на него. Грудь Котецу вздулась. — Ты в деле! О, наглость этой самодовольной маленькой… Рывок за запястье остановил Котецу на полпути. — А? — он в замешательстве оглянулся. — Н-не надо, — начал Изумо, затем быстро остановился, когда Ирука положил руку ему на плечо. Легкий румянец покрыл бледные щеки его лучшего друга, но он медленно отпустил запястье Котецу. — Просто... будь осторожен? Медленно моргнув, Котецу кивнул. —Э-э, да, конечно. — Что, черт возьми, это было? Изумо выглядел таким обеспокоенным. — Конечно, — он попытался успокоить Изумо, но на любезности было не так много времени. — Давай, Коноха! — проорала Ринго Амеюри с вершины ограждения. — Прекрати строить глазки своему парню и пошли! Лицо Котетсу покраснело. — Он не мой парень! Это не помешало ему быстро обнять Ируку и (странно покрасневшего) Изумо. Его товарищи по команде ответили тем же. Если Изумо прижался к нему чуть крепче, чем обычно, что ж, Котецу не собирался жаловаться. — Смотри, как я вытру арену ее уродливыми рыжими волосами! — он показал им обоим поднятые большие пальцы и попятился к перилам. Глаза Изумо расширились за долю секунды до того, как он упал с края. Смех Амеюри последовал за ним вниз. — Я подумала, что ты мог бы немного повеселиться, Хагане! — она усмехнулась, когда они оба вскочили на ноги. Этот трюк растревожил его наполовину зажившее плечо, но Котецу улыбнулся в ответ. — Тебе нравится жить на грани, не так ли? Ухмылка Амеюри стала волчьей и острой. — Шиноби все время умирают молодыми. С таким же успехом мы могли бы жить дальше, пока можем. — ... Да, — Котецу знал это слишком хорошо. Вся их семья была группой сирот, собранных вместе, чтобы избежать худшего из, так называемой, конохской помощи детям, оставшимся без родителей. Дети Конохи, как их называли. От этого имени у него по спине пробежали мурашки. Котецу вздрогнул и отбросил эту мысль в сторону. Додай прочистил горло, возвращая свое внимание к предстоящему бою. Ринго Амеюри уже встала в стартовую стойку с двойным танто наготове. Она обнажила свои острые зубы, ее зрачки расширились, когда она уставилась на него. Сняв кодачи со спины, Котецу выровнял свою стойку как раз в тот момент, когда Додай объявил о начале поединка. Воздух вокруг них начал нагреваться, вытесняемый частицами чужеродной чакры. — Что за...?! Молния ударила в землю, и в мгновение ока танто Амеюри столкнулись с его кодачи. Она двигалась так быстро, что Котецу едва успел поднять свой клинок для контратаки. «Святой Мудрец…!» Оттолкнувшись от него ногами, Амеюри нанесла второй удар прямо в шею Котецу. Он пригнулся, от силы удара у него чуть не подогнулись колени, когда их мечи снова сошлись. С двух клинков Амеюри полетели искры. Она усмехнулась, улыбка стала шире. — Хa! Я надеялась, что ты меня немного развлечешь! Мышцы на руках Котецу задрожали. Он крепче сжал рукоять своего меча. — Я здесь не для того, чтобы дурачиться, — прорычал он, стиснув зубы. Амеюри откровенно рассмеялась, звук был громким и неприятным. — Почему ты такой серьезный, Хагане? Если ты не можешь наслаждаться боем, почему ты вообще шиноби? — она отстранилась, два лезвия полоснули его по лодыжкам. Котецу увернулась от удара, хотя кончик ее клинка задел его пятку. Острая боль пронзила ногу, но времени осматривать рану не было. — Чтобы защитить тех, кто мне дорог, и мой дом, — отрезал Котецу. Он отскочил в сторону, пытаясь увеличить дистанцию между собой и своей противницей. Амеюри снова напала на него в считанные секунды. — Ты должен научиться быть более эгоистичным! Где твоя любовь к охоте? — Я не охотник-ниндзя! — сменив позу, Котецу оттолкнулся ногами и сумел оттолкнуть Амеюри назад. Что-то неприятное оставило его таби влажным. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что этот удар пустил ему кровь. Черт, это было нехорошо. Порез, должно быть, оказался глубже, чем он думал вначале, если дополнительное давление на ногу вызвало еще большее кровотечение. Двойное дерьмо! Сможет ли он снова оттолкнуть ее? — Ой, с тобой совсем не весело, — Амеюри дразняще надулась, но эта жуткая ухмылка с акульими зубами быстро вернулась. Она снова прыгнула на Котецу, молния сверкнула на ее двойных клинках. — Давай, Колючка, потанцуй со мной~ Котецу уворачивался и перекатывался, парируя удары, какие только мог. Амеюри оказалась неумолимой в своем преследовании, как хищник со своей добычей. Молнии искрили и извивались вокруг ее клинков, ее тела, самого воздуха вокруг них. Амеюри захихикала, ее ухмылка становилась все более дикой по мере того, как шли минуты и бой затягивался. Котецу потребовались все силы, чтобы не быть разорванным в клочья, не говоря уже о контратаке. Каждый удар отдавался вибрацией в его руках и предплечьях, вызывая боль и странное онемение. Котецу крепче сжал рукоять, компенсируя покалывание в пальцах. В то время как он избегал более сильных ударов, отдельные мелкие удары пробивались сквозь его защиту. Котецу получил порезы на руках, плечах и верхней части ног. Острие одной из катан прошло в опасной близости от его лица через несколько минут после начала схватки и поранило нежную кожу чуть выше брови, из которой в глаз потекла кровь. Он моргал и вытирал кровь, когда мог, но вскоре ему пришлось закрыть глаз, сузив поле зрения вдобавок ко всему остальному. Вскоре начала наваливаться усталость. Котецу почувствовал это сначала в руках и поврежденном плече, затем в шее и верхней части спины. Его мышцы протестовали против каждого парирования, но он продолжал. Остановка не была вариантом, если он хотел сохранить все свои конечности, и любая попытка увеличить расстояние между ними приводила к обратным результатам. Амеюри держалась рядом, почти безрассудно. И эта скорость! Почему она действовала так быстро? Такая маленькая девочка не должна была так двигаться… О. Могла ли она это сделать? Ни за что. У кого-то ее размера, скорее всего, были меньшие запасы чакры. Конечно, Амеюри была безрассудна, но тратить чакру на увеличение скорости… Котетсу с усилием скорчил гримасу, увернулся от одного клинка и заблокировал второй. Еще больше молний сверкнуло вокруг предплечий Амеюри и это почти подтвердило теорию Котецу. Ринго Амеюри покрыла себя чакрой молнии. Должно быть, именно поэтому ее скорость и рефлексы были такими быстрыми! Один из ее мечей метнулся прямо ему в лицо. Котецу заблокировал его нисходящим замахом и повернулся влево. Отлично, он разгадал трюк, который она использовала, теперь как он будет противостоять этому? Молния была слаба против ветра, но у Котецу не было склонности к футон-дзюцу. Он даже не знал ни одного! Так что это было бесполезно. Если бы это был какой-то другой бой, с ним были бы его товарищи по команде. Ирука, Изумо или Иноичи-сенсей могли использовать суйтон-дзюцу, чтобы заставить ее шарахнуть саму себя электрическим током, но он был предоставлен самому себе. Может быть, гендзюцу? Это могло бы задержать ее достаточно надолго, чтобы освободить ему немного места, но, чтобы сложить печати дзюцу, ему нужны были свободные руки. Одно неверное движение — и его кисти оторваны от запястий, а ему очень нравилось, когда они были на своих местах. К сожалению, это также исключило из уравнения кунаи и сюрикены. Что еще? Должно же что-то быть. Давай, Котецу, думай… Единственное, что пришло на ум, было не очень спортивным, но это были экзамены на звание чунина, а не товарищеский спарринг с Генмой или его командой. Хагане Котецу был не прочь стать мелочным. Развернувшись для следующего взмаха меча Амеюри, он получил удар в плечо (к сожалению, уже поврежденное) и пнул пяткой грязь под ногами. Взвилась пыль, попав Амеюри прямо в лицо. — Эк! Мои глаза! — она взвыла и отскочила назад, один рукав уже был поднят, чтобы вытереть лицо. Котецу воспользовался возможностью, чтобы отпрыгнуть назад, направляясь к деревьям в поисках укрытия. Он прыгнул на ближайшую ветку как раз в тот момент, когда почувствовал, что воздух позади него сместился. Задыхаясь, он бросился на другую ветку. Молния ударила в то место, где он стоял за долю секунды до этого. Срань господня! На этот раз Котецу здорово разозлил ее! Его ноги едва коснулись дерева, прежде чем воздух снова сместился. Он прыгнул, затем прыгнул снова, каждый раз молния кусала его за пятки. Яростное рычание Амеюри преследовало его от дерева к дереву, отбросив всякое подобие стратегии. Она буквально метала в него молнии!! Холодный пот выступил на лбу Котетсу. Его поврежденная лодыжка и плечо пульсировали. Каждый прыжок требовал чуть больше усилий, чем предыдущий. В этот момент Котецу понял, что не сможет продолжать в том же духе. Как, черт возьми, ей удалось так быстро вытрясти песок из глаз? У него не было времени, чтобы противостоять ее молнии в одиночку. Разочарование клокотало внутри него. Эта ничтожная девчонка держала его в обороне весь этот чертов бой. Был ли действительно так велик разрыв в их мастерстве? Для чего были все эти тренировки? Ген и Иноичи-сенсей ведь не зря учили его! Хагане Котецу не был трусом. Амеюри собиралась сразить его, так что с тем же успехом он мог выйти на бой. Образ Изумо на мгновение вспыхнул в его сознании. «Просто… Будь осторожен». Котетсу стиснул зубы. — Прости, Зумо, — он дал Изумо слово, но его гордость как шиноби была на кону. Котетсу не прогонят с арены, как чертову собаку, поджавшую хвост. Схватившись за рукоять меча, Котецу спрыгнул со следующей ветки, на которую приземлился. Их финальное столкновение не было эпической последней битвой, на которую надеялся Котецу. В конце концов, Амеюри одним мечом парировала его кодачи, а другим ударила по ребрам. Это было чертовски больно, но он заметил тонкий порез, который его лезвие оставило на ее шее, когда он упал на колени. Боль расцвела в его ребрах, горячая и пронизывающая изнутри. — Святое дерьмо, что это было? Ты, блядь, сумасшедший! — Амеюри рассмеялась, приземлившись рядом с ним, ее меч все еще вонзался ему в ребра. Кровь сочилась по ее лицу из рассеченного виска. «О, она использовала кровь, чтобы вымыть песок из глаз…» — О да! Это был отвратительный трюк с песком, знаешь ли, прямо партизанская война. Зрение Котецу поплыло и почернело по краям. Медики уже выскакивали на арену, Иноичи-сенсей опережал их. «Определенно, я не выиграл эту схватку…» — Не, боюсь, что нет. Но когда-нибудь мы должны сделать это снова. Ты мне нравишься, Хагане. «Не могу сказать, что это чувство было взаимным…» — Ой, это не мило. Кашляя, Котецу наклонился вперед, изо рта у него потекли кровь и желчь. Изумо таааак прибьет его, если не добьет это. Все почернело.