Дневники Затишья

      Общаться с управляющим деревни все-таки пришлось первее, чем помочь раненому напарнику. Мои двойники слишком быстро доставили обратно телегу с запасами, и множество мешков другой провизии бонусом, чем несказанно обрадовали старика и прочих жителей. Особенно, если учесть, что там были бочки с вином и саке.       В благодарность, мне дали несколько бутылок того самого саке и обещали накормить обоих за быстро выполненную работу. Это было бы кстати. Мы заслужили.       Как и предполагал, целителя тут не было и в помине. Значит надо обрабатывать рану и выдвигаться домой. Перемещаться в деревню прямо сейчас, так как есть, я не хотел. За истекающего кровью малого Учиха меня распнут там же, куда придётся мой первый шаг. Вообще, в идеале было бы неплохо частично подготовить все тут, и уже в моей лаборатории по-тихому все закончить.       Мой план был идеален до того самого момента, пока я не принялся за работу.       Приготовить обезболивающий компресс из собранных трав, из саке — антисептик, нарезать марлю, бинт и иголку с ниткой было не сложно.       Все вновь стало сложно, когда Изуна снял пропитанные кровью штаны, сел на табуретку в банной комнате, и отвел в сторону бёдро.       Я откровенно пялился. Сохранять спокойное выражение на лице становилось сложно.       Начинал потихоньку беситься, так как деваться мне было некуда.       Учиха же напротив, тушевался, словно это не он мне подкидывал недавно недвусмысленные намеки и неприкрытые ничем постыдные предложения.       Спасибо, что белье не снял, хоть оно тоже было пропитано кровью...       Я промывал рану, пока выделенная горячая вода не остыла. Сидел и лениво думал, кому из нас везло, как утопленнику, ему - попавшему под мою технику в отсутствии нормального лечения в пределах дня пути, или мне - его няньке?       Удалось лучше рассмотреть сильный разрез, длинною с ладонь. Сшивать в любом случае придётся, чтобы хотя бы до деревни продержался.       Изуна дёргался при каждом моем прикосновении. То же мне, шиноби. Но молчал, не проронил ни звука, пока я смывал засохшую кровь.       Ну по итогу выходило, что не везло в этот раз Изуне. Ведь мои техники лечения были на той стадии, что по времени подобное рассечение заживлять придётся часа два, а то и больше. И это при условии, что края раны будут плотно сшиты.       Я принялся накладывать на марлю мазь из перетертых кореньев. Бабушка научила делать простой анастетик из подручных растений, что росли почти везде. Не наркотик, и до опиума далеко, но чтобы не дергаться от иголки должно хватить. Прилепил пропитанную ткань поверх раны и тут же за мои волосы схватились.       — Отпусти! — Изуна не тянул, он просто держался, как тонущий за мои короткие волосы. Ещё немного и выдернет.       — Щиплет!       — Терпи! Ты ж шиноби, мать твою! Учиха!       — Я помню!! — он сильнее сжал хватку. Я быстрее наматывал повязку, чтобы он отцепился поскорее.       — Ну, отпускай. — Убрал руки от его ноги. Но он не спешил отпускать мои волосы. — Изуна…       Я уже не ругался. Понимал, что место очень чувствительное. И вообще, ему повезло, что ляжки у него не были волосатыми, брить не пришлось. А то если зашивать и внутрь попадёт волосок, то к развлечению можно будет приписать ещё и воспаление.       — Почему ты не предупредил? - напряжённо спросил он.       — Ты и так видел, что я буду делать, — я в подтверждение теперь демонстрировал ему нитку и иголку, которые взял из блюдца со спиртом. Наглядно показывал.       — Я про технику, — цыкнул он. — Хоть бы сказал…       Учиха сидел весь напряженный на табуретке, с болезненным выражением лица, морщился и кривил губы. Терпел.       — О, прости. До этого лет десять не предупреждал, думал тут тоже не обязательно, — я не смотрел на него, готовил инструмент. — До этого же ты как-то уворачивался. — Помолчал. Съязвить было святым, но я был не прав. — Вообще да, стоило бы согласовать действия… Такое в команде не приемлемо.       — А мы что, уже команда? — Изуна нервно усмехнулся. Явно пытаясь отвлечься от боли.       — Да, пока на задании.       Как бы натянуто не было между нами общение, эти принципы взаимодействия я старался никогда не нарушать. С Учиха, правда, все было в разы сложнее, но говоря это, я был предельно честен и серьёзен.       — И нельзя забывать, что если что-то случится с тобой, Мадара меня следом прикончит…       Он снова засмеялся на мою фразу. Его потряхивало. Анестезия действовала. Адреналин уже отступил и теперь организм тряс остаточный стресс от боли.       Я откупорил одну из бутылочек саке и протянул ему.       — На, отпустит. А то если ты так трястись будешь, я тебе что-нибудь лишнее пришью.       Изуна принял напиток и махом сделал солидный глоток. Я изумился, но промолчал. Силён малой пить чуть ли не с утра.       Воцарилась тишина.       — Брат не такой, как ты говоришь. Он любящий и добрый, — взгляд Изуны поплыл как только он начал говорить о Мадаре. — С характером беда, прям как у тебя, но он хороший… правда.       — Когда спит зубами к стенке, — тихо прокомментировал я.       — Ты ж такой же, — сделал паузу. — Может поэтому мне это и нравится…       Я возмущённо почти поперхнулся от того, что меня только что сравнили с Мадарой. Снимал компресс и снова вытирал худое бедро. Готовился зашить этого болтливого Учиха.       Как мне подобраться к этому месту и не тронуть ненароком ничего лишнего — даже не представлял. Я и так сидел у него между ног, обнимая ляжку. Пьянеющий на глазах Изуна, в отличии от меня, на это не обращал внимания. А я старательно отгонял всякого рода мысли, ведь если бы не трусы с их содержимым, я бы спорил на что угодно, что это ноги какой-нибудь куноичи… Не мог нормально сесть, чтобы лишний раз не облапать.       — Твой брат псих. Я не настолько отбитый, — я понимал, что сравниваю тёплое и мягкое. Но какого йокая! Мы с патлатым вообще были не похожи.       Нашёл удобную позу и взял иголку… Все равно пришлось обнять его за ягодицу чтобы не дёргался.       — Вы два вредных барана, — тихо подытожил Изуна, налегая на алкоголь. — Два добрых вредных барана…. Ай!       В мои волосы снова вцепилась рука, но одна. Во второй, слава богам, была бутылка, но это не мешало ему с силой тянуть меня каждый раз, когда я протыкал край кожи.