Дневники Затишья

      Мне было сложно балансировать на этой острой грани. Это было безумие. Я чувствовал, что теряю контроль, заполучив в свои руки Изуну.       Его отчаяные попытки в первые мгновения оттолкнуть меня были яростными, злыми. Но спустя несколько секунд я услышал в его вздохах несдержанность и еле различимый тонкий стон. И этот стон, как удар клинка, грозил стать мгновенным и бесповоротным, снеся мне голову.       Я отпустил одну его руку, чтобы задрать подол одежды, пробираясь к раздвинутым бёдрам. Я был жаден до этой гладкой кожи. Отслеживал каждый сантиметр, трогая рукой, пока поднимался выше. Учиха без зазрения совести отдавался поцелую и даже не дёрнулся свести ноги. Его губы все ещё хранили сладковатый привкус саке.       Я нащупал на внутренней поверхности бедра повязку из бинтов, что наложил сегодня днём. Она все ещё была на месте. Но меня шокировало кое-что другое. Трогая бинты я невзначай коснулся и паха и меня словно ошпарило тем, что кожа там была гладкой и нежной. Без белья. Без волос.       Я отстранился от его лица, пытаясь перевести дух и совладать с собой.       Он что, специально все это сделал? И пришёл ко мне?       У этого малого были реальные проблемы, если он так яростно ненавидел меня до скверны на чакре, что аж побрил пах и не надел ничего исподнего.       Это сильно смахивало на последний обед приговорённого к казни… Мой последний обед.       Я собрал на руке, что была под подолом кимоно, целебную чакру, и положил поверх бинтов на раненое бедро. Я не залечил его полностью днём, и не дал никакого обезболивающего. Это была совсем не царапина: так спокойно с ней ходить в течении дня было ещё той пыткой.        Мое лицо пекло от возросшего градуса возбуждения. Но я не собирался кидаться на любезно подготовленное тело. Это было бы слишком просто. Точно не в этот раз и не при таком разговоре.       — Сильно же ты меня ненавидишь, раз так капитально подготовился, - ядовито усмехнулся я, все ещё находясь сверху над Учиха, смотрел в его враждебное лицо. Пока ещё держал одну руку в захвате. Считал, что так будет в половину безопаснее… если так можно сказать про обладателя Шарингана.       — Как будто тебе не нравится.       — Это не единственное, что мне нравится.       Я словно говорил с другим человеком, а не с тем сдержанным Учиха Изуной, с которым пересекался весь прошлый месяц. Он каждым звуком источал агрессию. Однако, залечивая ему бедро, я успел заметить, что ему более чем нравится происходящее. Ткань одежд топорщила его твёрдая форма. Он даже не пытался высвободиться из захвата.       После моей фразы он свободной рукой присобрал высмыкнутый воротник, закрывая от меня грудь и ключицы. Гениально.       Учиха были феноменом, который я по гроб жизни буду изучать и все равно, наверное, не постигну. Он был снизу доступен как течная сука, но прятал и закрывал шею.       — Ты ничего не будешь делать? - про между прочим спросил он. Создавалось ощущение, что я в борделе и задерживаю его.       — Я уже делаю, если не заметил. Залечиваю твою ногу, - я все же не удержался и наклонился к шее, которую он так старательно прикрывал. - Мне не нужны такие подачки… - сказал шёпотом, чтобы он меня услышал. Вдыхал аромат кожи.       Изуна фыркнул.       На его теле больше не было посторонних запахов, как днём, поэтому я отчетливо слышал сладкий запах и ещё что-то, что будоражило мое сознание и организм.       — Поделился бы лучше конфетой. - Я их есть не собирался, но мне не давал покоя этот нюанс. Возьму себе как трофей.       — Какими ещё конфетами?       — Которые ты постоянно ешь втихаря. От тебя ими пахнет за вёрсту.       — У меня есть только одна конфета для тебя. Можешь отсосать, - зло кинул он.       Я рукой, которой залечивал болезненную рану нещадно схватился и сжал бедро, высекая из пухлых губ крик. Изуна дёрнулся подо мной от резкой боли, смотря широко распахнутыми глазами в пустоту. Надеюсь поперхнулся своими словами, пока кричал.       И тут свободной рукой мне прилетела пощечина.       — Надеюсь тебе было больнее, чем мне от твоих слов, - моя щека горела адским пламенем. Полыхала. Удар был хорош. В глазу шлейфом мелькали яркие вспышки.       Изуна отвернулся. Кривил губы и брови от боли. Старательно не смотрел на меня, висящего сантиметрах в тридцати над ним. Рукой накрыл лицо, пытаясь стереть напряжение рукой. Уткнулся в локоть. Что это могло значить? Неужели я настолько сильно сжал, что он заплакал? Я отказывался верить в это. Если только он не прячет обиду. Хотя, какая уж обида, когда мне в лицо было сказано, что я урод. Это мне надо обижаться.       Я снова собрал лечебную чакру в ладони, собираясь продолжить. Но внезапно дотронулся до чего-то мокрого.       О великие боги! Изуна не плакал и не обижался. Этот мелкий извращенец кончил от того, что я сделал ему больно. Он скрывал стыд!       Половина лица болела и его щапало иглами от сильного удара, но я победно улыбался, наблюдая, как Изуна пытается спрятаться от меня. В неярком свете я видел как он пошёл неконтролируемыми пятнами стыда, пытаясь укрыться под своим локтем.       Я наслаждался этим зрелищем. Мое тело уже давно отреагировало на такую приманку и сейчас я только подкидывал дров в огонь, растягивая момент и любуясь сконфуженным Учиха. Но не мог этого не делать. Это явление было настолько же редким, что и солнечное затмение.       И правда застенчивые...       — Нет у меня никаких конфет, - тихо выдохнул Изуна спустя мгновения, дышал ртом. - Отпусти меня.       — Лежи смирно. Такую глубокую рану нельзя оставлять на самотёк.       — Не умру.       — Не факт.       Он продолжал прятаться под рукавом.       Рана под рукой затягивалась медленно. Я ощущал, как моя концентрированная чакра стремительно утекала туда. Отпустил вторую руку Изуне и пересел рядом, больше не загоняя его в угол. Хватит с него. Его чакра и сейчас воспринималась как нечто темное и грязное, не смотря на то, что он мирно лежал передо мной. Сердито сопел. Ненавидел.       Больше не было необходимости разыгрывать передо мной союзника, поэтому Учиха позволял эмоциям брать верх не скрывая своего отношения ко мне. Я даже был готов к тому, что он попытается прирезать меня. Наверно, наша битва никогда не закончится, как бы Хаширама этого не хотел.       Я не представлял себе, что нужно сделать, чтобы Изуна перестал меня ненавидеть. Я не верну к жизни падших в битве со мной его друзей и товарищей, я не перепишу прошлое, не верну ему братьев. И даже имея под носом такой прецедент как Мадару, я не смогу по образу и подобию исцелить младшего Учиха.       — Твой интерес ко мне все эти годы казался мне другим... - я решил начать с пояснения и со своего отношения к нему. - Меня это заинтересовало... Давно. Ты заинтересовал… Может поэтому ты ещё жив.       — Много на себя берёшь.       — Нормально беру, - отбил я его фразу.       Помолчал.        Что ещё сказать? А чтобы сказал бы брат? Что он говорил Учиха, что заставил переменить мнение. Хаширама был наивным дураком с самого детства, говорившим все, что крутилось на языке, не выверяя и не просчитывая ходы наперёд, как я.       — Ты мне не безразличен, - ляпнул я в итоге. И мысленно ударил себя по лицу.       Тишина из напряженной в мгновение стала неловкой. Вся неловкость исходила от Изуны. А я просто сидел багровый.       Что уж. Слова сказаны, красней, не красней…       — Я не приму твою ненависть ко мне. Но я готов помочь тебе найти ответы на твои вопросы.       Наверное, так бы сделал брат: отдавай все и не проси ничего в ответ…       Но я не он.       — Но взамен ты будешь слушать меня.       Изуна убрал с лица руку, и я увидел его возмущенное лицо. Конечно, кому понравится то, что я предлагаю. Нахмурился, смеряя меня взглядом. На миг задержался на полыхающей от удара щеке. Ему явно не нравился расклад.       — Размечтался, - фыркнул он. - Хватит. Убирай, я ухожу, - приподнялся на локте.       — Я не отпускал.       — А я не просил залечивать! - он отобрал у меня свою ногу, пока я снова не надавил на рану.       — Выпорю, Изуна… - тихо пригрозил я, и получил в ответ пренебрежительную усмешку.       — Сенджу, ты не варвар и убийца, ты трепло. И у такого я на поводу никогда не пойду...       Трепло, значит.       Я схватил его за щиколотку, что была ещё в зоне моей досягаемости, и дернул на себя. Не стоило залечивать ему ногу: мне тут же с замаха по дуге грозило прилететь в висок с пятки. Выставил блокирующую руку и погасив удар, тут же схватил и дернул на себя, подтягивая Изуну к себе и переворачивая. Повернулся в бок, выставляя бедро, через которое теперь перегибался Учиха.       У меня под рукой был его зад с задраным высоко от короткой стычки кимоно. Я закрутил назад ему руку, двумя пальцами удерживая запястье в болевом захвате.       — Давно тебя выпороть надо было. Но если ты только так будешь согласен на общение…       Я с размаха опустил ладонь на его маленькую круглую задницу. Бил со звоном, высекая из него всхлипы и хныканье. Было в этом что-то завораживающе, видеть яркие следы ударов на блендой ровной коже.       Я равномерно окрашивал в малиновый оттенок его упругие ягодицы, которые он сжимал не переставая. Вздрагивал с каждым шлепком.       — Я предупреждал не дразнить меня? - больше не бил. Ждал ответа.       — Да, - всхлипнул он из под руки.        Отпустил его, позволяя отползти и натянуть на голый зад одежду.       — Никто не узнаёт о том, что здесь случилось. Но обещай подумать над моим предложением. Я помогу тебе разобраться, если тебе это так нужно.       На меня косо смотрели чёрные глаза из под мокрых ресниц. Хмурый, обиженный взгляд исподлобья. Изуна прожигал меня насквозь, но не спешил отвечать очередной колкостью. Я посчитал это за добрый знак.       Повернулся к нему.       — ...И мне ничего не нужно взамен, - закончил я, и увидел как он в спешке отвёл взгляд.       Он молча встал и вышел.       Я ещё некоторое время сидел на полу, пытаясь одной мыслью охватить все, что только что случилось. По шкале от одного до «пиздец», насколько я сегодня натворил глупостей? Мне категорически нельзя делать глупости.       Уткнул лицо в руки, чувствуя каким горячим было оно и от удара, и от смущения, и от стыда.       Да я был мазохистом похлеще, чем Изуна - влюбился в Учиха...