А что, если бы...

      Лань Цижэнь всегда считал себя мудрым, уравновешенным человеком, прожившим нелегкую жизнь. На его долю выпало немало неприятностей: ему рано пришлось повзрослеть, принять на себя посильную ношу в виде помощи своему брату – Главе Ордена. Лань Цижэнь смог кое-как справиться с его смертью. Скорбя о самом близком человеке, взялся за воспитание драгоценных племянников с двойным усердием. Он считал, что воспитал их достойно: в заклинательском мире ни один господин не мог сравниться с драгоценными Нефритами ГуСу Лань. Но все пошло прахом, стоило одному несносному мальчишке появиться в его размеренной жизни.       Как только мелкий паршивец преступил порог праведного Ордена, Лань Цижэнь ощутил приближающиеся неприятности. Стоит признать, мальчишка был неплох: в силе и знаниях практически не уступал его младшему племяннику. Его изъяном был даже не дурной характер, к которому, при желании, можно было бы найти поход. Парень был ужасно любопытен, по-юношески горяч, не желал принимать уже имеющиеся способы борьбы с нечестью на веру, предпочитая теории – практику. Находил новые пути, совершенствовал имеющиеся. И неизменно выходил победителем в любом споре, оставаясь верным себе.       Всё это – несомненные плюсы… Были бы. Но Вэй Усяня, как магнитом, тянуло к запретному темному пути. Лань Цижэнь заметил эти преступные наклонности еще во время его обучения в ГуСу. Его постоянные вопросы, подрывающие традиционные устои заклинательства, уничтожающие авторитет его самого, как учителя, выводили из себя, позволяя гневу самым уродливым способ выходить наружу. Вэй Усянь был единственным темным пятном его преподавательской карьеры. Порой Лань Цижэнь неумолимо винил себя в том, что парень выбрал кривую дорожку : не проявил должной бдительности, посчитал блажью, не перевоспитал… Не уследил. Эти мысли мучали его постоянно: преследовали и днем на собраниях Ордена, на уроках младших адептов, при восстановлении библиотеки, а также других делах, и ночью, во снах. Эти мысли не давали ему покоя, сводили с ума.       Лань Цижэню уже было все равно на причину, окончательно толкнувшую талантливого юношу на кривую дорожку Тьмы. Его голова буквально разрывалась от всевозможных теорий, предположений: А если бы…       Он окончательно перестал появляться в заклинательском мире, закрывшись в библиотеке Ордена. Он стал тенью прежнего себя. Он стал одержимым идеей. Он искал. Искал, иногда не понимая, что.

Кто ищет, тот всегда найдет. И Лань Цижэнь не был исключением. Он нашел.       В один из дней бессмысленных поисков он нашел старинный трактат с запретными техниками, признанными предками непригодными для праведного пути светлого заклинателя. Данная книга была частью того бесценного наследия из закрытой секции библиотеки Ордена, вынесенного храбрыми адептами во время пожара. Техники, описываемые там, были ужасающими, жестокими и просто аморальными. Они могли даже разрушить само мироздание. Но даже это не остановило старого учителя. Многие месяцы его мучал один вопрос: « А что, если бы Вэй Усянь никогда не смог стать заклинателем?».       Держа худыми дрожащими руками потрепанную книгу, мужчина глядел в нее безумными глазами, в которых отражалась сама Тьма, он ощущал сладостный трепет и предвкушение. Он нашел.       Техника, которую он собирался использовать, отправит его на определенный промежуток времени назад в прошлое, при этом его «Я» того времени исчезнет, вытесненное «Я» из настоящего. Что же касается затрат на это перемещение… Что ж, здесь будет задействована энергия мира – высшая материя заклинательского мира. И платой за это будет уничтожение существующего «сейчас». Оно будет безвозвратно стерто. Станет чистым листом, на котором будет писать новую историю Лань Цижэнь.       Можно подумать, будто бы старый учитель возгордился, примерил на себя роль Творца мирозданий или сравнил себя с одним из Богов. Но нет. Он не собирался менять историю своего Ордена, как-то продвигать его, менять имеющееся положение или исправлять какие-то значимые ошибки. Он всего лишь хочет искоренить зло, унесшее с собой многие жизни, покалечившее души других.       Он делал это не для себя, даже не для всего мира. Какое ему дела до мира, если страдает его любимый племянник? Видеть страдания А-Чжаня для его дяди было невыносимо. Видеть и понимать, что треклятый мальчишка осквернил самое ценное, что было у Лань Цижэня. Он искалечил душу члена его семьи. Самого младшего и беззащитного перед другими людьми.       Старый учитель был уверен, что Лань Ванцзы будет лучше, если Главный ученик Юньмэн Цзян не появится в его жизни. Ни-ког-да.

Активировав печать, постепенно уничтожающую существующий мир, Лань Цижэнь не испытывал ничего, кроме безумной радости, уже ощущая вкус победы, ловя птицу счастья за хвост.

***

      Он не собирался убивать Вэй Усяня. Это вышло случайно. Кто же знал, что выживать ребенку на улице помогали зачатки золотого ядра, оберегавшие его от холода и позволявшие организму долгое время существовать без еды, которые он сформировал еще при жизни его родителей.        Разрушить основы совершенствования ребенка для взрослого заклинателя не составит и труда. Одно неосторожное прикосновение, и ребенок никогда не сможет даже воссоздать духовные каналы.       Цижэнь не хотел этого признавать, но так было даже лучше. Да, он запятнал себя. Совершил одно из самых ужаснейших преступлений, которое пусть и косвенно, но привело к смерти ребенка. Однако он помнил, кем могло вырасти это дитя. Поэтому такие жертвы он счел приемлемыми. Он окончательно обезумел.       Себя он обязательно накажет, выпросив у старейшин три сотни ударов дисциплинарным кнутом, что приведет к его мучительной смерти, которая будет своеобразной платой за жизнь маленького, еще светлого, ребенка.       Он нашел. Нашел счастье для своего Праведного Ордена, для своего любимого племянника.        Теперь все будет хорошо.

Но Лань Цижэнь так и не увидит, что мир без Старейшины Илин превратиться для всего заклинательского мира в Ад на Земле.