***
Брайтон нависал как будто над всем миром в своём сумрачном, задумчивом великолепии, как и всегда. Словно город Великобритании не мог существовать ни в каком другом одеянии. Стройные ряды утончённых зданий и домов были хитрой сеткой раскиданы по всей территории города. Мосты стремились куда-то вдаль, за горизонт, где практически не была заметна та тонкая линия, отделяющая ровную, спокойную водную гладь и высокое, глубокое небо. Весь небосвод разлился над городом матово-пурпурной и нежной краской, красный диск заката ласкал своими далёкими и холодными лучами каждую макушку многочисленных крыш, а огненно-красные облака растянулись над каждым жителем города, пытаясь убежать от заходящего солнца. Ветра не было, отчего вода настолько великолепно отражала каждый кусочек неба, каждую деталь здания, так ярко передавала тысячи огней города, что она казалась просто фотографией. Именно таким Клэй встретил Брайтон, когда зашёл в номер своего отеля, закрыв за собой дверь. Он, сев на подоконник и поджав под себя ноги, выглянул в окно. Слов не хватало, чтобы даже в своей голове описать, каким восхитительным ему сейчас казался этот мрачный город, словно сошедший с обложки какого-нибудь журнала с громким заголовком «10 Самых Красивых Пейзажей В Мире». Представший во всех своих красках вид, ему казался настолько нереальным, выдуманным, нарисованным, что казалось, хватило бы только вытащить руку из окна, и ты смог бы дотронуться до этой картины, кончиками пальцев ощутить каждый мазок этого талантливого художника, почувствовать запах масляной краски. А также, поверить в реальность происходящего мешали его внутренние часы — они просто сходили с ума и орали, что в это время ну никак не может быть заката, ведь сейчас, по их мнению, было около трёх часов. И как бы Дрим упёрто не смотрел на настенные часы, гласившие своим монотонным тиканьем что сейчас было ровно 20:10, его организм отказывался верить в подобную чушь, из-за чего его голова гудела и мешала нормально думать, покрывая густой дымкой рассудок, а всё тело ныло от усталости, отчего небольшой отдых у окна стал новым глотком воздуха для него. Он внимательно следил за медленно тающим солнцем, полностью выпав из реальности. Небо становилось всё темнее, а облака переходили в свою власть. Клэй просидел неподвижной статуей на подоконнике около часа, пока фонари на улицах не подали свой яркий свет, создавая мрачную, загадочную и по-новому манящую атмосферу. Некое подобие спокойствия обволакивало его уставшее тело, но вместе с этим душу сжимала некая тень беспокойства и одиночества. Все те шутки про то, что однажды Джордж или Дрим приедут друг к другу теперь тяготили душу. Перелёт выдался очень долгим и по максимуму эмоционально истощил Клэя, который предвкушал их встречу долгие месяцы. Он впервые встретился лицом к лицу с Джорджем. Это даже звучит как ложь, и отчасти так и было — Дрим был в своей глупой маске с детским смайликом. Джордж просто посмеялся, понимая, что его друг чувствует себя не в своей тарелке, и пошутил, что обязательно заставит снять эту маску. В тот момент Клэй почувствовал себя виновато. Хотя, по правде, он всё же был очень рад, что керамика закрывала его лицо. Щёки каждый раз пылали при виде улыбки Гоги, его смехе или резких скачках в голосе. Сердце то и дело бешено отбивало ритмы, а кожа покрывалась приятными мурашками. Он всегда испытывал такие ощущения, когда Джордж запускал стримы или сидел в дискорде с камерой. Но сейчас всё было совсем по-другому — он был близко, не через монитор яркого экрана, живой, стоял и дышал рядом. Это полностью сводило Клэя с ума. Дрим не мог вспомнить, чтобы они хоть когда-нибудь так много говорили за один час. Гудящая голова не мешала парню травить шутки и накидывать темы для разговора, или спускать с языка дружеский флирт, от которого старший глупо улыбался и переводил темы, параллельно краснея. Отель, в котором Дрим проведёт всю следующую неделю в Брайтон, находился совсем близко, рядом с домом Джорджа и одним из парков. Когда они направлялись в номер, то Гоги ещё радостно, на эмоциях пообещал в первый официальный день поездки Клэя вытащить его туда прогуляться. Но это всё должно было произойти завтра, а сейчас, сидя в полумраке комнаты и печально прислонив лоб к стеклу, Дрим скучал. Это было очень глупо, ведь прошёл буквально час с момента, как он, попрощавшись с другом до завтра, закрыл дверь, да и тем более, они наконец-то встретились! К тому же, сам дом Джорджа находился близко, так что они были на достаточно близком расстоянии, не как раньше, через весь чёртов океан. Но это больше всего и гложило — он находился в такой непозволительной близости, что Клэй чувствовал себя преступником, который украл человека. Он вообще имеет право сейчас смотреть на многоэтажное здание, и выискивать глазами возможное окно квартиры его друга? Или находиться сейчас тут? Голова, от резкого наплыва мыслей и вопросов, лишь сильнее загудела, отчего, невольно зашипев, Дрим всё же встал на свои ватные ноги, и опираясь рукой на стену, бросил взгляд на свой неразобранный багаж. Кажется, он нашёл, чем себя занять на ближайшее время.***
Учитывая, что с собой у него был только рюкзак и спортивная сумка, то её разбор не должен был занять более часа, если бы он делал всё на скорую руку, и не более двух часов, если бы он хотел всё разложить красиво по местам, чтобы потом он мог легко найти каждую вещь и отвлечься таким образом от внешнего мира. Как же он был наивен, полагая, что дикая усталость в костях и мышцах и ноющая боль в голове никак не скажутся на процессе. Клэй периодически отвлекался на что-то, забывал, что он только что делал, терял свои вещи, из-за чего тратил огромное количество времени, чтобы обойти весь номер и обнаружить их у себя же в руках, чтобы обречённо вздохнуть и устало, в сотый раз, упасть на кровать, где потом тратил ещё какое-то время, чтобы позалипать в потолок и заставить себя оторвать свою тушку от удобного ложа. В конце-концов, через четыре часа мучительной разгрузки своего багажа, последняя безделушка была поставлена на тумбочку, после чего мученик расслабленно упал лицом в подушки, предвкушая объятия сна. Но ни через час, ни через два, Дрим так и не смог посетить царство Морфея. Да, жуткая усталость была, причём огромная, и головная боль тоже изматывала, но никакой сонливости не было и в помине. Уже второй час лёжа в кровати, бесцельно пялясь в потолок и полностью уйдя в свои мысли, он с опозданием понял, что его мучает бессонница. И, как будто бы вместе с этой мыслью, пришёл ещё и жуткий голод, и он, послав идею сна куда подальше, лениво потянулся, после чего выпрямился во весь рост, кидая быстрый взгляд на стрелки часов. Те медленно отбивали свой ритм, оповещая о том, что сейчас было 03:12. Глаза сами по себе метнулись к окну, ожидая там глубокие оттенки ночи, но, к его удивлению, небо наоборот стало светлеть. Забыв о чёртовом голоде, он прилип к окну, наблюдая Лондонский рассвет. Небо с каждой минутой становилось всё светлее, пока, не дойдя до грязно-голубого, оно не стало переливаться пламенно-жёлтыми струями меж деревьев и зданий. Оно стремительно быстро заполняло всё полотно, нежно-розовых облаков было практически не видно. Фонари друг за другом по цепочке выключались, на пустынных улицах не было ни души. Гладь воды шла рябью, смазывая нежный пейзаж и делая его более резким, деревья шелестели своими зелено-серебристыми листьями, качаясь в такт ветру. На этот раз вид дарил атмосферу чего-то очень воздушного, мягкого, очень-очень ванильного, и на губах Клэя заиграл вкус кремового безе и чёрного чая с лимоном. От таких игр разума, желудок вновь дал о себе знать, так что, вновь вдохновлённый, парень будто бы вспорхнул с подоконника, направляясь на кухню и по пути хватая свой телефон с тумбочки.Джордж, вроде как, обещал ему прогулку в парке.
Стоя напротив кофеварки и ожидая свой напиток, Дрим, напевая какую-то мелодию себе под нос, потянулся к только что щёлкнувшему чайнику, который он поставил, чтобы залить взятую с собой лапшу быстрого приготовления. Для парня казалось кощунством в такой ранний час поднимать кого-то из обслуживающего персонала, чтобы заказать завтрак, но он посчитал полностью приемлемым разбудить сейчас Джорджа, так что, подождав ещё пару минут, пока все его нехитрые махинации с едой дадут ему какой-никакой завтрак, он облокотился о стол и, выудив из кармана зелёного худи телефон, который он туда кинул на время приготовления, открыл чат в дискорде с Гоги, натягивая наушники и, более не медля, нажал на кнопку вызова. — Мхм, что такое, Дрим? — Спустя минуту ожидания послышался сонный голос с того конца провода. Дурацкая улыбка сама по себе налезла на лицо Клэя. — Выгляни в окно, выгляни в окно, выгляни в окно. — Затараторил младший, разворачиваясь корпусом к окну на кухне, и вновь кидая взор на медленно поднимающееся солнце. -…Это восход? — Со стороны Джорджа послышалась заминка, будто бы он думал. После чего, по звукам, сел на кровать и продолжил. — Подожди, сколько сейчас времени? — Дрим затаил дыхание, повернувшись к столу и осматривая тарелку с лапшой, еле сдерживая взрыв хохота раньше времени. — Сейчас три часа утра! — Утреннюю тишину разрезал сначала крик сонного британца, а потом свистящий смех бодрого американца. — Ты обещал меня пригласить прогуляться в парке. — Понизив свой голос, пролил Клэй, и слова слетели с его языка будто бы горячая карамель, обжигающе обволакивая ещё сонного Гоги, вызывая у него смущение. — Ты с ума со-- Но поче-- Так рано? — В его голове было слишком много вопросов к другу, которые он даже не успевал нормально изложить. Послышалась новая порция кряхтения и зевок, после чего он всё же продолжил. — Ты вообще спал? — Ну, хм… — Дрим, как и любой порядочный и заботливый друг, решил просто избежать вопроса ради своей же безопасности, так что, сев на стул, он всё же начал трапезу. — Клэй. — Джордж попытался придать всю серьёзность и требовательность в свой голос, но сонные нотки смазали весь эффект, но, всё же, скрыть мелодию беспокойства и заботы они не смогли, отчего у парня пробежались мурашки по коже от голоса старшего. Его имя прозвучало так глубоко, заботливо, трепетно, отчего названный просто растаял. — Меня мучала бессоница. — Искренне признался он спустя пять минут тишины, продолжив одновременно с этим есть. — Но знаешь, прогулка в безлюдном парке, на свежем воздухе с горячим мужчиной, могла бы исправить мой день или даже помочь уснуть. — Как ни в чём не бывало продолжил он, усмехаясь. — Если он пригласит меня, конечно же. — усмешка стала громче. -…О Господи, ты такой придурок. — Дрим мог поклясться, что он слышал как улыбка, сопровождаемая редкими рваными вздохами и пунцовыми щеками, медленно, но верно касалась пухлых губ Гоги. Во всяком случае он хотел в это верить. — Ладно, тогда дай мне где-то полчаса, и я буду около твоей двери. — Ты забыл пригласить меня! — Продолжая давить эту, явно затянувшуюся шутку, Клэй сделал наигранно-обиженный голос, даже отодвинув от себя несчастную тарелку с недоеденной лапшой. С другого конца провода послышался тяжёлый вздох и звуки, напоминающие страдания и агонию. — Я приглашаю твою задницу в ближайший парк через полчаса, чтобы пройтись со мной. — Всё же выдавил Джордж, спустя две минуты колебаний и нервного, смущённого хихиканья, по звукам полностью вставая с кровати и куда-то направляясь. — Теперь доволен? — Больше чем, горячий мужчина. — В этот раз, едва услышав возмущённый писк, Клэй уже не смог сдержать свой режущий ржач, складываясь пополам и тарабаня кулаком по столу. — Нет, просто нет, ты невыносим. Я не буду ждать тебя, я просто пойду в парк, а ты меня уже там найдёшь на месте, придурок. — Голос старшего был обречённым и будто бы разозлённым, но Дрим достаточно долго его знает, чтобы понять, что он просто отводит неудобную для него тему, дабы избежать последующего разговора. — Я тоже тебя люблю, Гоги. — Издевающимся голосом, сквозь хрип, чуть ли не пропел младший, заливаясь новой волной смеха. — Пошёл ты. — Короткое фырканье в ответ и звонок был завершён. Клэю понадобилось где-то пятнадцать минут, чтобы прийти в себя полностью после сеанса смеха, который он себе устроил просто для развлечения. Ещё пятнадцать, чтобы доесть уже остывший завтрак, который и так выглядел жалко, а теперь и вовсе совсем как-то удручающе, стоя на невзрачном столе и будто бы проклиная весь мир за своё существование. И ровно столько же времени ушло на всякую ерунду, связанную с личной гигиеной, и парень убеждал сам себя, что это только из-за того, что голова начинала вновь болеть. Наконец-то, вновь выпрямившись и прохрустев спиною, он огляделся вокруг. Комната была озарена нежным светом, и одна из таких полос упала на кровать, где покоился небольшой свёрток в яркой синей упаковочной бумаге с голубой ленточкой. Аккуратно, с некой заботой, он взял его в руки, усмехнувшись, и забросив на время в рюкзак, направился к выходу.Джордж обязательно его убьёт после этого, но чёрт, он обязан это сделать!
***
Облака начинали сереть, а небо светлеть. Все яркие цвета потихоньку исчезали в никуда, но вокруг всё ещё не было никого, и в оживлённом Брайтоне такое редкость. Так тихо, спокойно, чисто… Может, всё же Джордж простит своему другу такую странность, ведь рассвет оказался действительно хорошим временем для прогулки. Серые и аккуратно уложенные плитки выстраивались в ровные и красивые дорожки, по бокам которых то и дело мелькали высокие фонарные столбы или миленькие и удобные на вид скамеечки. Где-то в дали можно было услышать журчание фонтана. Симметрично посаженные грациозные деревья шелестели на ветру, а местами встречающиеся кустарники были настоящим произведением искусства. Ранние птички уже начинают свою жизнерадостную мелодию, отчего становится как-то легко на душе. На входе в парк стоит круглосуточная кафешка, в которую старший успел зайти, чтобы купить себе там излюбленный кофе, который сейчас помогал развеять туман сонливости, и глубоко вдохнуть свежесть утреннего воздуха, и ароматный запах напитка, что так грел душу. — Хэй, Джордж! — Послышался отдалённый крик где-то за спиной, из-за чего Гоги, вздрогнув, повернул голову. Как и ожидалось, он увидел никого другого, как Клэя, который бежал к нему со всех ног, махая правой рукой. — Дрим! — Хотел крикнуть британец, но голос его подвёл, из-за чего получилось не так громко, как он планировал, но достаточно, чтобы его услышали. Он не спеша переложил стакан с горячим напитком в правую руку, и свободной левой рукой поприветствовал друга, что с каждой секундой приближался к нему. — У меня есть подарок для тебя! — Спустя минуту, переводя дыхание, сбивчивым голосом прохрипел парень, по-быстрому скидывая портфель со спины и вытаскивая свёрток, наконец-то протягивая его старшему. За керамической маской играла лучезарная улыбка. — Правда? — Брови Джорджа поползли вверх, что было видно, так как он убрал свои чёрные очки в белой оправе назад, открывая миру взор на его гетерохромные глаза. Синий, глубокого цвета как океан, и карий, насыщенный как прожаренный кофе, они оба сверкали и метали радостные и удивлённые искорки, пробегая между тем местом, где, предположительно, у младшего должны были быть глаза и подарком в чужих руках. В конце-концов, спустя минуту промедления, он всё же протянул свои трясущиеся руки, с огромным интересом разглядывая яркую упаковку. Его сердце тронуло то, что Клэй, похоже, не забыл о дальтонизме друга, и выбрал для него единственный яркий цвет, отчего бледные щёки зацвели розами. Однако, через несколько минут, это ощущение сошло на нет, когда он недоумевающе рассматривал в своих руках грязно-жёлтую толстовку. — Это жёлт- — Зелёный. — Поправил его Дрим, радуясь совершенно по-детски, отчего сердце Гоги вновь оттаяло, и он просто рассмеялся из-за такого недоразумения. На ощупь она была очень мягкой и тёплой. — Расправь её. — Окей? — Выкинув стакан из-под допитого кофе в ближайшую урну, старший выполнил очередную странную просьбу, пока взглядом не наткнулся на детский смайлик посередине подарка. Улыбка вновь наползла на его немного пухлые щёки, смешок вырвался из его уст. — Толстовка из твоего мерча? Пхф, Дрим, ты переплюнул все свои рекорды по самовлюблённости. — По-доброму подколол он своего друга, однако предательский румянец мог выдать его с головой о том, что он и не против подобных действий. — Хэй, не осуждай меня, мне же надо тебя как-то влюбить в меня, а это сложно! — Начал защищаться Клэй, гогоча и параллельно сдвигая маску на правую сторону головы. Именно здесь, именно сейчас, и именно с Гоги он чувствовал себя действительно расслабленно, уютно, да и это было бы кощунством — провести всю неделю в маске. Зелёные глаза проморгались от яркого света, он потянулся и весело глянул на краснеющего друга, уже ожидая громких пререканий. — Придурок. — Это было всё, что смог выдавить из себя сдавленным голосом старший, усмехаясь и отводя взгляд в сторону, так как он уже слишком долго его задержал на веснушчатом лице Дрима. Особенно необычным казался небольшой пушок грязно-блондинистых волос на подбородке — от одной мысли о том, что такая бородка щекотно бы утиралась о чужую кожу, по всему телу пробегала волна безмятежной радости и смущения. Но всё стало ещё хуже, когда младший в очередной раз взорвался в своём порыве смеха. Гоги много раз слышал его, он даже не смог бы и примерно сказать, как часто ему удосуживается слушать его, ощущая волны спокойствия, но видя живое лицо напротив, привлекательное, живое лицо лучшего друга напротив… О Господи, Джордж готов был поклясться, что забыл, как дышать. — Пхф, ладно, веди меня, гид! — Смог прохрипеть Клэй через какое-то время, по-дружески толкая локтём плечо Гоги, искренне улыбаясь и по-детски лукавя глазами. Сам Джордж был кое-как связан с реальностью, так что он мог только согласиться и поплестись за младшим, продолжая в мыслях проклинать себя за допущенную слабость. Зелёная толстовка отправилась в рюкзак британца.***
— Привет, стрим! — Именно так началась очередная, ничем, как казалось, не отличающаяся от предыдущих запись. Они дурачились всей своей командой с Карлом и Бэдом во время стрима Джорджа, который он запустил после нескольких дней, как Дрим вернулся во Флориду. Отсутствие на неделю никогда не вызывало у фанбазы вопросов или подозрений, это было нормой, поэтому они просто не рассказали об этой поездке по уговорам младшего, иначе бы вся эта многочисленная аудитория просто бы взорвалась и требовала раскрытия лица ещё сильнее, чем обычно. За окном был ливень, отчего в квартире было достаточно холодно, так что Гоги, бросив утром взгляд на подарок, про который как-то и забыл за неделю, решил, что сегодня его звёздный час, и залез в зелёное худи. Как ему тогда и показалось в парке, оно было очень уютным и удобным, махровым и согревающим. Идеально. Всё шло своим чередом, разве что ребята, почему-то, сразу же сначала записи еле как сдерживали свои смешки, всё время перешёптываясь друг с другом и донимая Джорджа, да и чат со стороны как-то по необычному бесновался, но вчитываться в него британец не спешил, просто не обращая внимания на странное поведение его друзей, и спокойно строя дом. И всё было бы так, если бы не пришедший донат, который гласил о том, что на его зелёной толстовке жёлтыми буквами написано «Я люблю Дрима <3». Вам просто надо было видеть лицо бедного Гоги, который с опозданием понимал происходящую ситуацию и отказывался верить в неё, пока в наушниках, будто по чьему-то сигналу, взрывались ракеты хохота и визжания с громкими криками голосов, перемешавшихся друг с другом. Не перемешивался только, как обычно, хрипящий голос Клэя, который будто бы и не был на такое способен. В конце концов, спустя ещё полчаса непрекращающегося хохота, Джордж продолжил стрим с несчастным видом, каждую секунду отговариваясь тем, что он ни с кем не согласен, он дальтоник, и он не видит эту надпись, что это всё какой-то один сплошной розыгрыш, и что это вообще не считается, так как он этого как ни сказал, так и не мог предугадать. Для него это было сюрпризом. Неожиданным сюрпризом, который заставил его выпасть в осадок на весь оставшийся стрим и день. Он всё ещё видел, как же сходил с ума чат, донаты, так что в ближайшее время посещение Ютуба или Твиттера были бы для него публичной казнью, если не сам этот стрим. Когда Гоги смог закончить чёртов стрим, он отключился от дискорда, не задерживаясь там, и облокотился об стул, шумно выдыхая и потирая виски. — Что. Это. Было. — Спросил он в пустоту комнаты, что перекликалась только эхом грозы. Джордж оттолкнулся от стола, отъехав на стуле глубже в комнату и снимая наушники. — Какого чёрта он продолжает вести себя как обычно? — Ответ ему никто не спешил давать, так что он решил попытаться найти его сам. У Джорджа всегда в голове было два варианта, которыми он объяснял для себя флирт Дрима, что позволяло ему закапывать свои чувства глубже в землю. Первый вариант заключался в том, что всё это было игрой на публику. Второй же заключался в том, что такой стеснительный человек, как Клэй, просто чувствовал себя уверенней на большом расстоянии, чем он активно пользовался, дабы восполнить отсутствие физического контакта. И для старшего это было полностью нормально, так как они являлись лучшими друзьями. И старший был убеждён, что обычное поведение его друга прекратится на неделю, но он глубоко ошибался. Наоборот, казалось, что теперь его совсем спустили с цепи. События прошедшей недели летали в мыслях — он мог найти отговорки тому, что они спали вместе в одной кровати, или что Дрим в принципе больше спал в его доме, что они так много обнимались, или по-дружески флиртовали, да даже тому сонному поцелую он мог найти оправдание! Но эта злосчастная зелёная толстовка выбила его полностью из колеи, оставляя только разводить руками. Почему? Это ведь было спланировано. Зачем? Он чувствовал, буквально ощущал, что ответ на его вопросы лежал где-то на поверхности, но он всё никак не мог его разглядеть. Всё это поведение Дрима на протяжении года или двух, эта необычная неделя, толстовка, поцелуй, толстовка. Толстовка… Зелёная толстовка, жёлтая надпись. Ох чёрт. Ох чёртохчёртохчёртохчёрт. Пазл в голове Гоги, который он собирал вот уже несколько месяцев, сложился в полную картину, отчего его сердце пропустило удар, а всё лицо вспыхнуло, будто бы опаленное огнём. — Ох чёрт.***
Иногда что-то может быть очевидно для чужих глаз, но совершенно незаметно для ваших.
***