Самка богомола

Солнце уже садилось на ореоле дневного света, кутаясь в пепельно-лиловый шарф из рваных, гонимых морозным ветром облаков, однако Юрий продолжал снабжать свой организм никотином, казалось не обращая внимание на давно одубевшие и красные от разыгравшегося январского дубака пальцы. Уже как года два парень жил отдельно от родителей на съемной квартире у своего парня Кирилла. Так вот вышло, что уже с самого выпуска со школы Юрий нашёл себе родственную душу, неимоверно похожую на него. Потом, те разобщались на какой-то стандартной, заезженной теме. А дальше… На самом деле Юрий бы не сказал, что это было похоже на любовь. Кирилл был таким же транс-парнем, с некими замашками сталкера и любителем обсудить домашнее порно гей-свингеров. Впрочем это не отменяло того факта, что за последние несколько месяцев их общение скатилось в извечные ссоры, что каждый день воссоздавали некие эмоциональные американские горки. Из-за которых собственно парень и был вынужден волочить свою бренную тушу по опустошенным улицам задрипанного Подзалупинска. Чувствовал ли что-то Юрий после выплеска очередных скандалов на бытовой почве? Пожалуй нет. Ещё в пубертатном возрасте похожие ситуации достаточно вынесли его эмоциональный багаж, что даже сейчас, по сути своей оставшись без крова, он прибывал в некотором безучастном, апатичном состоянии. И ведь действительно зачем возводить всё в абсолют? Лучше сразу продумать самые хуевые исходы, а учитывая полёт фантазии студента, обычным некроминетом с элементами ксенофилии дело вряд-ли обойдётся. И возможно грешным делом юноша бы представил ещё более изощрённые вещи, но он из-за всех сил справляясь с холодом и внезапно возникшей усталостью, едва мог держать себя в сознании. Всё перед глазами стало словно плотной, белой пеленой. Неужели это действительно конец? Вот он, думая о том, какова будет оргия с представителями здешней фауны, откинет кони? Прямо у параши, прямо у падика? Забавно. Однако, учитывая, что место подобрано действительно не совсем удачное, отправляться на концерт Виктора Цоя как-то не хотелось. Дело в том, что Юрий стоял прямо под домом, своего когда-то первого объекта воздыханий. А именно учителя по гитаре. Парнишка даже усмехнулся, наконец выкинув, давно тлеющую сигарету в мусорку. Как бы не хотелось признавать, а тогда он действительно был в него влюблен. Хотя объективно проявление любви по отношению к другому человеку, для Юры уже какая-то ебанутейшая фантасмагория.Парень выдохнул, руки уже настолько одубели, что пальцы начало неприятно покалывать. Вот так и разбивайся об скалы непокорной судьбы, ты просто стоишь, ощущая внутри совершенное ничего. Ты настолько эмоционально выгорил, что ситуация загонящая тебя в некую безысходность и беспомощность не вызывает у тебя никаких эмоций. Впрочем теперь Юрий располагал достаточным временем для того, чтобы тщательно, со смаком и мазохистским удовольствием окунуться с головой в потрясающие размышления о собственной никчёмности. И стоит оно всего? Каждый раз предпринимать попытки, чтобы почувствовать себя живым, а потом осознавать, что ты по прежнему умираешь изнутри. Дверь подъезда с грохотом открылась. Темноволосый даже вздрогнул. Естественно было крайне наивно предпологать, что он когда-то встретится с ним... Однако паренёк всё же перевёл взгляд. Можно было отсидеться какое-то время в подъезде. Хотя перспектива была не менее ужасна, как и ошиваться здесь на улице. Так он думал, пока не решил присмотреться к невысокой фигуре мужчины, вышедшей из подъезда, студент вдруг остолбенел. В горле встал неприятный ком, будто по нему прошлись наждачкой. Это был Вячеслав. Но... Самое Триумфальное последний заметил на себе внимательный прикованный взгляд карих глаз. – Юра? Юра ты? – выдохнул мужчина, взяв юношу за руку. Его голос... Он был всё такой же. Кому отстегнуть частичку души, чтобы заиметь такой? – Эй, всё в норме? – спрашивал его бывший учитель, потянув его в сторону подъезда. А парень молчал, словно корчил из себя энцефалитного дебила. Скорее всего лицо Юры представляло отличную иллюстрацию к словосочетанию «глубокое удивление». Ну а если по-человечески, то он банально охуел. На самом деле у парня было некое неприятное, липкое ощущение того, что всё это лишь последствие его воспалённого разума. По крайней мере расшатанный рассудок довольно часто вручал ему подарок, ввиде стойких очень явственных галлюцинаций. Может быть и сейчас это происходит с ним? Он так сильно успел привязаться к одному единственному образу человека, что даже сейчас он видит его? Юрий замотал головой, чувствуя как по спине пробежался лёгкий холодок. – Ты как... Вообще здесь то оказался? Заблудился? – спросил учитель встревоженно, открывая дверь связкой ключей. Он повернулся в сторону юноши, но тот одарил его лишь хмуро сведёнными бровями. Парню в самом деле не хотелось отвечать, впрочем, даже захотев выразить некое желание... Что говорить? Нет, я просто просталкерил место твоего жительства и вместо того, чтобы найти хоть какое-то укромное место, ошиваюсь здесь и скуриваюсь, как последний конченный идиот? Ну бред же. Хотя... Он внимательно глянул на Вячеслава, что не получив ответа, лишь молча продолжил ковыряться в замке. Ему действительно стало интересно, какова была бы его реакция, если бы он это озвучил? Студент вдруг усмехнулся своим мыслям, засунув руки в карманы как всегда расстёгнутой куртки. Наверное... Офигел бы. Так или иначе, даже сейчас в весьма удручающем положении у Юры хватало мозгов на столь «насущные» потуги. Дверь со скрежетом открылась и Вячеслав великодушно пропустил продрогшего парня первым. – Так что случилось? – с порога, так и не сдержавшись осведомился мужчина. Студент разулся, стянул с себя куртку, которая успела промокнуть от разворачивающегося на улице снегопада и слякоти, после чего таки произнёс: – Честно говоря, в последнее время моя жизнь - это дорога, выложенная кирпичиками из добротного дерьма. Так что... Случилось многое – темноволосый оглядел небольшую, скромно обустроенную квартирку. Надо же... Интерьер даже в чём-то был схож с его съемной квартирой. Вроде бы мебели мало, а для Юры она всё равно кажется через чур обставленной. Он перевёл взгляд на учителя, тот с плохо скрываемым недоумением и толикой раздражения осматривал его субтильную фигуру. Паренёк улыбнулся одними лишь уголками губ. Даже сейчас ему дико нравилось играть на чьих-то раскаленных нервах с азартом, ожидая грядущих последствий.