We were too close to the stars I never knew somebody like you, somebody Falling just as hard I'd rather lose somebody than use somebody Maybe it's a blessing in disguise (I see myself in you) I see my reflection in your eyes (tell me you see it too)*
LXST CXNTURY — AMNESIA
Обычно именно среди толпы мы чувствуем себя поистине одинокими. Всеми брошенными и никому не нужными. Люди мимо тебя проходят, не обращают абсолютно никакого внимания на твое существование, потому что для них ты один среди миллиарда, ровно так же, как и они для тебя. Но иногда наше внимание задерживается на том или ином человеке. Ты не понимаешь, как это происходит. Возможно дело в одежде или прическе, возможно долетевший до нас обрывок фразы, стал интересен нашему восприимчивому мозгу. Не важно как это происходит, важно лишь то, что потом ты помнишь выбранного человека. Одного среди встречавшегося тебе на пути миллиона. Воспоминание может удалиться через час или того меньше, но оно было. — Простите. Ты запоминаешь его цвет волос, возможно оттенок куртки, возможно голос. Мы не помним все до мелочей, не интересуемся деталями и тонкостями чужой души. Этот человек всего лишь картинка, на которую мы тратим от скуки время, только бы занять свои глаза. — Смотри куда прешь, болван. Тэхен отворачивается, закатывает глаза, оставляя ор мужчины позади. Он сворачивает за колонну станции метро, когда наконец подъезжает поезд. Перед глазами цветные помехи из-за яркого света или резкого качка головы в сторону, они неприятными импульсами в голове бьются. Тэхен вваливается в полупустой вагон, прижимается спиной к поручню почти у самого выхода. Следом, как потопом, заносит остальных людей, те рассасываются по поезду, чуть ли не в третьей мировой сражаясь за свободные места. Ким голову назад закидывает, закрывает глаза до пестрящих пятен перед ними, перехватывая себя поперек и прижимая предплечье к животу, словно там кровоточащее ножевое ранение. Шипит тихо, чтобы не привлекать внимание, хотя таким редко кого удивишь. В мире с развитой кибернетикой, технологиями, развитой медициной и прочим, люди остаются уродами. Тэхен медленно глаза открывает, а взгляд не может сфокусироваться даже на табло с названиями станций. Сплошная белая пелена — протез с трудом подает признаки жизни, наконец демонстрируя размытую цветную картинку, все еще с помехами. Тэхен привык к такому, смотрит размыто на людей рядом, ищет идеальную жертву, за которую зацепиться взгляд. Яркие предметы болью отзываются на роговице, режут, словно песок в глаза засыпают тоннами. Ким трет пальцами закрытые веки и снова пытается. Становится немного лучше, предметы четче, в ушах правда гул, а не голос проводника, оповещающего, что поезд должен ненадолго остановиться во избежание столкновения с впереди идущим. Честно? Похуй. Тэхен готов хоть сейчас в лепешку превратиться и залечь остатками биомусора с проводами где-то на рельсах среди груды металла. Какой-то мальчишка протискивается среди толпы, с сумкой сбоку наперевес, показывает непонятный предмет в руках, рассказывает увлеченно о его функциях, только бы продать хоть бы одному пассажиру, которым совершенно до лампочки, что вещает мелкий пацан. Для Тэхена это идеальный экземпляр: не примечательный, темный, не режущий глаз, стоящий относительно на месте. Только вот парниша дальше идет, подождав немного, вдруг кто интерес проявит, однако нихуя. Тэхен выдыхает облегченно, когда зрение возвращается почти в норму, не считая постоянных уведомлений о сбое системы и повторной синхронизации импланта. Ким не отворачивает голову, а поезд с места трогается. Тэхен хотел остаться незаметным, но миссия с треском провалилась под ледник и зарылась в снегу на дне ущелья: с другой стороны, ровно напротив, стоит парень, который смотрит точно в глаза. Совершенно безразлично, ни один мускул на лице не демонстрирует ни одной эмоции, а Тэхен недовольно кривит губы, но взгляда также не отводит. Смутное ощущение того, что он уже где-то встречал незнакомца, не покидает, только вот мозг занят явно тем, чтобы поддерживать жизненно необходимые процессы в организме, а не копаться в архиве памяти. Незнакомец пугает своим равнодушием и темным взглядом в самую душу, которой у Тэхена не может быть просто в априори. Ким цепляется рукой за перекладину рядом, ноги подкашиваются, грозятся тем, что сейчас вовсе откажутся держать ослабевающее тело ровно и уронят его на пол. Пассажиры никак не помогут, пробубнят что-то себе под нос из серии «еще один алкаш» или «выкиньте его нахуй из поезда». И Тэхена вышвырнут, как кота за шкирку на платформу. Незнакомец все также смотрит, только сейчас сводит брови к переносице, а во взгляде наконец что-то меняется. Но точно не на сожаление или желание помочь. Это развитый мир с высокими технологиями, о какой взаимовыручке идет речь? — Вы выходите? — женщина около Кима останавливается, смотрит на парня снизу вверх, ехидно усмехнувшись, заметив как тот секунду пытается на ее лице зафиксировать взгляд. — Нет, — Тэхен прижимается сильнее спиной к стенке, освобождает проход человеку. Она выходит сразу же вместе с остальным потоком пассажиров, толкается локтями, только бы быстрее на станции оказаться. А тот парень до сих пор стоит на том же месте. Только сейчас его видно почти во весь рост, а не только голову с плечами. Весь в черном, совсем обычный, но к черту, аура у него убийственная, что Ким готов выйти вместе с остальными и дождаться следующего поезда. За окнами видны шпили высоких зданий, где-то там и строящийся Центр - глава всего этого безумия. Нового президента только недавно избрали, а уже ходят слухи, что тот очередная продажная шалава, которая отвалила на постройку комплекса добрые две сотни миллиардов, а может и больше. И это огромное цилиндрическое здание только для небольшого сообщества людей, которых уже прозвали Судом. Смешно. Кому понадобился суд в прогнившем насквозь мире — не ясно, но давайте сделаем вид, что мы все правильные и законопослушные. А каждый из пассажиров (да пускай хотя бы этого вагона) никогда не убивал. Никогда. Они даже оружия в руках не держали, а вот дробовик за спиной какого-то мужика со шрамами на пол тела и дешевым протезом вместо левой руки — муляж. Ага… так оно и есть… Тэхен отводит взгляд от ледяного куска лица напротив. Его станция, наконец-то. Тэхен ждет, когда за его спиной откроются двери, пока перед лицом начинает собираться народ, повставая со своих мест. Снова незнакомца почти из поля зрения удаляют. Ким поворачивается к дверям, делает шаг на платформу и до сих пор чувствует спиной пронизывающий взгляд. Он поворачивается только тогда, когда поезд с места трогается. Встречается снова с черными омутами глаз и отворачивается. Пошло все к черту, это просто галлюцинации. Охотники по станции идут ровным рядом. Это не те веселые ребята, которые сидят от скуки в тире или бегают по лесам с оружием в руках. Это самые настоящие животные государственной армии, присланные, чтобы за порядком следить. Только давайте народу сначала объяснят, что такое порядок и расскажут парочку хотя бы самых простых законов, а то Ким из раза в раз, даже находясь в центре города, не уверен, что доберется до конечной точки целым. В прямом смысле этого слова. Парня по запчастям разобрать можно и перепродать на черном рынке втридорога. Солнце в глаза бьет нещадно, выжигает роговицу итак изживших свое протезов. Тэхен ныряет в тень небоскребов, вдоль пыльной дороги идет, кутается в куртку. Тело озноб прошибает, а перед глазами снова все кружится (как же в вашем современном мире шумно). Он сворачивает с главной дороги куда-то в переулки, оказывается в менее примечательной части города, тут публичные дома друг на друге чуть ли не стоят на пару с барами. Тэхена со всех сторон пытаются привлечь, на что парень отмахивается или вовсе не обращает внимания. Этих андроидов чем только не пичкают, чтобы те совсем мозг отключили и делали только то, что им работодатель сказал. И зачем надо было создавать искусственный интеллект спрашивается. Чтобы ощущения на члене или в вагине были правдоподобней, чем от резиновой вагины или резинового члена? Тэхен действительно не перестает поражаться тому факту, что он очнулся на городской свалке, где-то на окраине, а не на кровати изживающего себя борделя, пока его трахает какой-то мужик или скачет деваха на довольно правдоподобном, почти натуральном члене. И плевать, что Тэхен в первые часы жизни был похож на перемолотое мясо с чипами, люди и не такое трахать готовы, если выглядит хоть немного прилично, то уже считай готов мальчик на все растерзания похоти. — Привет, дружище, ну что как поживаешь? — Тэхен трет лицо ладонями, отгоняет усталость, жмет руку человеку с именем Ким Намджун, который работает доктором-механиком (в данном случае почти одно и тоже) в клинике, которая скорее гараж и ведьмину лавку напоминает. Благовония почти на каждом шагу в холле, какие-то неоновые искусственные свечи и папоротники у окон. — Я сейчас откинусь у тебя в приемной, может поторопимся? — Тэхен не церемонится идет в кабинет раньше самого дока, только бы лечь наконец на кушетку или на пол, вообще плевать. — Ладно-ладно, — Намджун смеется, со стола перчатки берет, натягивает их на руки, ища среди электронных карт нужную. Те по столу разбросаны беспорядочно, среди бумажных книг об имплантах. — Я тебе клянусь, однажды я узнаю что у тебя за модель, — Намджун подхватывает полупрозрачную карту, подходит к Тэхену, который уже блаженно лежит на кушетке, готовясь, как и обещал, откинуться. — Говоришь так, словно я это от тебя скрываю. Я в душе не ебу, кто меня создал, зачем и на кой черт оставил на свалке, — Ким открывает один глаз, пока Намджун направляет белый искусственный свет прямо в лицо, освещая искусственную кожу. — Ты чего делаешь? — Тэхен стонет, закрывает глаза, отворачивает от света голову, а Нам под нос себе песню завывает. — Работаю, — Джун придвигает себе стул, не отрываясь от просмотра полученных после сканирования данных. — Тебя где носило? — цокает недовольно языком, совершенно не удивляясь тому, что видит. Тэхен в помещение считай ввалился как в пьяном бреду, волоча за собой ноги. — Я доставщиком работать устроился, нарвался не на тех ребят вот и отхватил. В первый раз будто, — фыркает андроид, а Ким ухмыляется уголком губ. — Доставщиком чего, позволь спросить, — мужчина отходит от экрана компьютера, открывает шкаф, который так дико смотрится на фоне серых стен с мокрыми пятнами из-за вечных потопов сверху. Белый, идеальный, от него так и несет стерильностью. — Уж точно не пиццу. — Какой ты догадливый, — тянет Тэхен, наблюдает, как док достает контейнеры с имплантами, сканирует планшетом номера, сверяя с идентификационным. — На тебя с трудом, что найдешь, — бубнит Намджун, откладывает очередной ящик обратно на полку, наконец доставая пару небольших. — Все претензии создателю. — Я ему руку бы при встрече пожал и записался бы в падаваны. Ты просто не осознаешь какую ценность имеешь на рынке, — Джун садится обратно на свое место, цепляет на пальцы Тэхена датчики и вкалывает в вену обезболивающее. — Поверь, мне доходчиво это каждый раз объясняют, когда собираются разобрать на детальки, — Тэхен смеется, шипит, сдерживая себя, чтобы не почесать место укола. — Ты почти как человек, но не человек, — Намджун включает аппарат над головой Кима, тот опускается рядом, выдвигает необходимое оборудование. Нам щипцы берет в руку и жестом просит Тэхена закинуть голову. Парень это проделывал уже не раз, однако каждый раз страшно. Ну конечно, когда ты чувствуешь, как у тебя в голове роятся щипцами, открепляют глазное яблоко от нервных окончаний, а после достают и тебе же его демонстрирует. Правда от его натурального вида не остается и следа, но извините — пиздец. Оболочка рассыпается иллюзией по пикселям, являя вид обыкновенного железного шара с камерой с одного конца и с маленькими проводами с другого. — Как минимум из-за этого, — Намджун протез кидает в небольшой контейнер, тот мигает потеряно пару раз, после совсем отключаясь. — Ты каждый раз будешь мне это говорить? — Тэхену противно от ощущения пустоты в глазницах. Намджун совсем обыденно прочищает провода, Ким фокусируется где-то на не горящей лампочке на потолке, стараясь не дергаться, а то считай лишнее движение и восстанавливаться придется около года. — А ты не жалуйся, пока я тебя на ноги поднимаю, — Намджун достает один из имплантов, вставляет его на место предыдущего глаза, поворачивается к компьютеру, отпуская машинку, которая затягивается обратно в автомат и дезинфицируется самостоятельно. — Возможно будет жечь, но это недавно вышедшие модели, должны подойти. — Тоесть ты не уверен, что пихаешь мне в голову? — Тэхен на нервах дока играется, тот лишь глаза закатывает, ждет когда завершится загрузка и сканирование. — Даже если я скажу «нет», ты ничего не сможешь сделать, — Тэхен только сейчас понимает, что не может даже руку поднять, только шевелить головой по сторонам. — Ты меня временами пугаешь. — А ты болтай поменьше и нормально все будет, — Намджун код вводит, загружает дополнительные файлы, перенесенные со старого имплантата. — Давай второй заменю, — Ким снова голову приподнимает, позволяет сделать все те же действия, снова наблюдая, как бывший глаз со звоном падает в лоток. — Посмотри на входную дверь, а после снова на меня, — Тэхен перед глазами снова помехи видит. Однако цвета словно более насыщенными и глубокими стали, только вот это ситуацию лучше не делает, ведь вместо предметов он видит пятна. — Фокус есть? — Нет, — Намджун сканирование очередное проводит, молчит, только атмосферу нагнетая. — Ну так что? — Тэхен бы и рад посмотреть на экран компьютера и понять в чем дело, только вот все размазано. — Я тебе обещаю, — зрение постепенно фокусируется, а Ким буквально ощущает движение камеры, когда та пытается поймать в объектив четкую картинку. — Еще раз будешь развозить контрафактные имплатны на черном рынке, я тебя разберу. — Это был всего один раз. — После которого ты пришел ко мне в таком состоянии, что у тебя из-за перегрузки чуть вся материнская плата к чертям не сгорела, ты хоть соображаешь, что делаешь? — Тэхен на Намджуна взгляд поднимает, улавливает постепенно очертания носа, губ, черных бровей и обрамленных ресницами глаз. — Не кипятись, тебе нельзя напрягаться в твоем возрасте, — Ким пытается отшутиться, наконец моргает, а зрение становится стопроцентным и невероятно четким. Ощущение, что заново родился. — Вот именно, — бросает Намджун, поворачивается на стуле к парню, смотрит внимательно на Тэхена. — Не напрягай глаза сильно, дай импланту прижиться, — Ким отставляет на пол пустой ящик, роется в еще одном, подключает импланты к системе, давая им загрузить необходимые данные. — Я тебя под наркоз положу, у тебя сбой в дыхательной системе и могут возникнуть проблемы с сердцем, поэтому стоит проверить, а то чувствую придется мне ждать еще одного твоего пришествия. — Распродать все-таки меня решил. — Ага, вот сейчас уже буду детали вырезать, а ты что думал? — Нам включает остальные экраны, подвигая дополнительное оборудование. Аппаратов нужно меньше, чем при анестезии человеку, однако андроиды последних моделей настолько похожи на человека не только интеллектом, но и организмом, что проводить операции без наркоза опасно и не самое приятное дело, даже если учитывать, что они способны повышать собственный болевой порог и в принципе способны регенерировать. Намджун нажимает на кнопку под койкой, а вскоре в помещение заходит его помощница. Она вводит Тэхену катетер, фиксирует, вводит анестетик, погружает Кима в наркоз, пока Намджун следит за показателями, чтобы убедиться, что состояние парня стабильно и можно продолжать. Тэхен глаза открывает, медленно, щурится из-за яркого света. Намджун лампу отводит в сторону, откидывается на спинку стула, словно не он тут около двух часов работал. Ким выглядит на удивление довольным, а Тэхен ловит себя на мысли, что у него явно что-то вырезали и уже успели продать за круглую сумму. — Я точно хочу пожать твоему создателю руки, — Нам поднимает взгляд на девушку, та смеется тихо, ненужные инструменты кидает в раковину, увозя тележку с удаленными имплантами к столам у стены. — Эндотрахеальную трубку чуть позже уберем, не торопись, после выскажешь мне все благодарности за совершенную работу. — На самом деле благодарить есть за что, Тэхен пользуется секундами, перед глазами выводит собственный перечень показателей, удивляясь пополнившемуся меню. Видит, как заметно улучшилось его состояние. — Кто кого, а я кажется обожаю Ким Намджуна, — говорит Тэхен, когда его наконец освобождают от трубки и позволяют сесть на кушетке. Организм быстро восстанавливается, даже сразу и не скажешь, что парень перенес операцию буквально полтора часа назад. — Вот тебе счёт, так что я думаю, ты уже изменил своё мнение, — Нам отодвигается на стуле от рабочего стола, демонстрирует на экране итоговый чек. — Дружище, ты же знаешь, какая сейчас ситуация в стране, — Тэхен улыбается невинно, глазами хлопает, — я тебе отдам, клянусь. — У меня оплата аренды на следующей неделе, так что знаешь, — Намджун руки на груди скрещивает, вскидывает бровь, смотря на Кима, — мне поебать. Самому деньги нужны, ты торчишь уже двадцать пять тысяч с прошлого месяца. — Было ли хоть раз за все три года нашей дружбы такое, чтобы я тебе не отдал долг? — Тэхен поднимается на ноги, которые подкашиваются сначала, словно их поставили буквально полчаса назад и импланты не соединились до сих пор с главной системой. — Хуй с тобой, парень, — Нам отмахивается, поворачивается на стуле к столу, выключает экран с чеком. — Даю тебе три дня. — Ты лучший, — Тэхен открывает собственный счёт в банке, переводит половину необходимой суммы и со словами «остальное докину» выходит из помещения, выслушав ещё перечень необходимых лекарств.***
LXST CXNTURY — ODIUM
В баре шумно до боли в голове и белого шума в ушах. Одно из элитнейших мест в верхнем мире, тут одни сливки общества собрались: губернаторы, мэры, охотники и короли черного рынка, говорят, что ещё временами сюда захаживают члены Суда, о которых ты не узнаёшь ровным счётом ничего. — Намджун, брось, давай ещё по одному, — Тэхен смеётся пьяно, упирается локтем в барную стойку и подпирает свою голову. Он может контролировать себя и свои действия, однако пока опасности нет рядом, этого делать не хочется совершенно. — В отличие от тебя, я не просохну даже на утро, — Нам встречается с жалобным взглядом, выдыхает обречённо, заказывает два шота, а андроид искренне счастлив и вливает в себя принесенный алкоголь, запрокинув голову. — Признай, ты не ожидал, что я успею, — Тэхен язык прикусывает, постукивает пальцами по чёрной полированной поверхности. — Честно? — Ким кивает, чуть не падая с барного стула из-за слишком сильного наклона вперёд. — Я уже нашёл человека, которому тебя можно будет продать. — Урод, — Тэхен фыркает пренебрежительно, хотя знает прекрасно, что мужчина врет. — Не с тем ты связался, дружище, — Нам тянется на стуле, разминает шею и соскакивает на пол. — Я пойду, увидимся. Надеюсь не скоро. — Восприму это как заботу. — Да без разницы, — они руки друг другу жмут, а Тэхен осматривает снова помещение, словно найдёт среди пьяных трясущихся тел с оружием наперевес хотя бы одного интересного собеседника. На высоких сценах танцуют андроиды, они даже внешне отличаются от Тэхёна, по ним сразу скажешь, что внутри ничего кроме пары механизмов нет. Голограммы полуобнаженных тел на входе гостей встречают и также проводят особенных vip-клиентов с баблом в закрытую часть клуба. Там уже обслуживание «все включено». Предпочтения у богатых людей не особо интересные. Грудь, жопу побольше или же хуй аккуратный (для кого что), чтобы поменьше сопротивлялся, чтобы ласковый был и все такое (а ещё чтобы принимал по гланды или отлизывал как бог). Тэхен головой мотает, просто потому, что он бы так не смог. Большинство до сих пор остаются сторонниками того, что даже у новых андроидов нет чувств, они просто холодные машины, которые только выглядят как люди. И никого не интересуют научные тесты, опыты, говорящие об обратном. Многих также не волнует тот факт, что андроидов веществами накачивают, только бы те полностью стали бездушными «машинами для удовольствия», какими их хотят видеть. — Здесь свободно? — Тэхен поворачивается на голос, хмурит брови, думая о том, что лицо с острыми чертами слишком уж знакомо. — Да, садись, — Ким поворачивается полностью к незнакомцу, прокручивает лениво в памяти воспоминания последних недель и наконец останавливается на одном. — Такое чувство будто мы виделись уже, — Тэхен думает о том, что сейчас мужчина выглядит более приятным, чем тогда в метро. — Да, это было около недели назад, в метро, примерно у полудня. — Точно, — над ними повисает тишина, насколько ее вообще можно обозвать таковой. — Ты андроид? — А что? Так очевидно? — Тэхен хмыкает, ловит взглядом бармена и просит подойти ближе. — Просто ты очень красивый. — Надеюсь, ты не собираешься меня склеить, — Тэхен улыбается напряжённо, заказывает простой апельсиновый сок, — Я не работаю здесь. — Знаю, — парень выглядит спокойным, но хотя бы не таким ледяным, как тогда. — Я Чонгук. — Тэхен, — Ким явно не заинтересован в новых знакомствах и плевать, что он подумал об этом только сейчас. Собеседник не вызывает доверия, выглядит пусть и дружелюбным, но внутри все так и кричит, чтобы Тэхен бежал со всех ног, не оборачиваясь. — А ты не разговорчивый, — Чон ухмыляется, хмурится, словно совершенно недоволен чужим поведением. Ким бросает взгляд на собеседника, сканирует его незаметно, вычитывая из открывшихся данных, только то, что Чонгук человек. Даже возраста нет. — Ты слишком скрытный. — Не люблю, когда меня сканируют. — Знал же, что так и будет, тогда зачем подошёл? — Тэхёна раздражает этот диалог, хочется развернуться и уйти. — Хотел поинтересоваться, как ты. В тот день ты выглядел, мягко сказать, хуево. — Ты же не помнил изначально, где мы виделись, — Тэхен отодвигается руками от стойки, чтобы просто спрыгнуть со стула и уйти. Возможно в другой клуб, а возможно вовсе домой. — Решил проверить, помнишь ли ты, кто я, — Чонгук берет Тэхёна за руку, а парень замирает, забывая, что тот хотел сделать. В голове абсолютное ничего, а весь фокус только на прикосновение и Чонгуке сосредоточен. — Я впервые твоё имя слышу, — наваждение спадает почти сразу, но странное чувство внутри не уходит. Тяжело быть андроидом с чувствами, их никто не понимает, даже ты сам. — И хорошо, — только и говорит Чон, кивает на двери, ведущие к выходу. — Ты куришь? Тэхен не курит. — Да, — Ким первый спускается на пол, сквозь толпу пробирается к дверям, чтобы покинуть помещение. Он спиной ощущает, как Чонгук идёт за ним, отставая на несколько шагов. На улице холодно, но музыка все также четко доносится до ушей. Дверь захлопывается, отделяя пустой закоулок за баром от толпы народа. Здесь только пара пустых коробок из-под бутылок с алкоголем или возможно стаканами для бара, лужи от недавнего дождя и припаркованные персоналом ховербайки. Пусто, холодно. Тэхен достаёт сигарету из протянутой упаковки, зажимает ее пальцами. Слава Богу в голове ещё сохранилась информацию, как обычно курят сигареты, а то ситуация была весьма бы странная. — Я видел ты сюда с другом приходил, — Чонгук стоит рядом, но в то же время далеко, чтобы у Тэхёна была возможность сбежать в случае, если новый знакомый окажется психом. — Механиком, если быть точнее, — Тэхен пожимает плечами, не видит ничего криминального в пока что продолжающемся вопросе-ответе. — Кроме этого нас вряд ли что-то связывает. — Ким замолкает, задумываясь, — ты точно не думаешь, что я тут работаю, потому что ты меня взглядом пожираешь, — Тэхен ухмыляется, думая вывести все в шутку, только вот Чонгук ближе подходит, бросает сигарету на землю и наступает на окурок тяжелыми ботинками. — Нет, не думаю, — Тэхен стоит недвижимой статуей, приковав взгляд к мужчине, который оказывается уже на расстоянии вытянутой руки и меньше. — Но это не мешает мне хотеть тебя, — Чонгук смотрит в глаза, наклоняется немного к лицу, а Тэхёна глючит. Он не знает что ему делать, кроме как поддаться вперёд и поцеловать. Словно больше никаких возможных действий не существует. Тэхен не может уйти, не может послать или просто посмеяться. Это называют желанием, только оно настолько сильное, что бьет по всем системам. Наверное поэтому Тэхен разжимает пальцы, даёт сигарете упасть на землю, а сам поддаётся вперёд, вгрызается в тёплые губы, руками оплетает шею, пока его толкают к стене, прижимают к бетону позвоночником, рычат в рот, упругими языком внутри шарят, заставляют чуть ли не давиться им. Тэхен раскрывает рот шире, сплетается с чужим языком, стонет похабно, бедрами подается вперед, встречается с пахом. Вздрагивает от неожиданности и самого себя, когда собственным бедром ощущает внушительный бугор на темных джинсах. Чонгук рычит по звериному, руками опускается на округлые бедра, сжимает их, чуть ли не рвет ткань на чужих штанах. — Блять, — рычит Чон, оторвавшись всего на секунду от губ, которые сразу после кусает, до кровоточащих ран, будто он сожрать пытается парня, а не удовольствие доставить. Только вот Тэхена ведет сильнее, он в спине выгибается, лопатками проезжается по шершавой стене, задирает футболку почти до груди. Чонгук к шее наклоняется, кусает и кусает, всасывает кожу, а Ким в волосы пальцами зарывается, хрипит, раскрывает рот в немом стоне, прижимает чонгуково лицо к себе. — Господи, Чонгук, я хочу твой член, — просто, без какого либо смущения в голосе, Чонгук усмехается, упирается лбом в острые ключицы, глаза прикрывает и старается воздуха вдохнуть. У него у самого член о грубый шов джинс трется даже сквозь белье, что приносит дискомфорт. Трахнуть такого податливого, до одури красивого, пусть и андроида хочется до искр перед глазами, чтобы тот в собственных стонах захлебнулся. Хочется увидеть, как Тэхен ртом примет его орган до основания, будет глаза закатывать, работать усерднее, помогая себе руками, но это будет в следующий раз. Чонгук уверен, потому что это повторяется не в первые. Чонгук матерится себе под нос, тащит Тэхена за руку обратно в помещение, ловит одну из девушек персонала, просит дать им ключ от ближайшего свободного номера. Для Тэхена все происходит как в тумане из-за количества алкоголя, который в теплом замкнутом пространстве еще больший эффект оказывает. Ким не может себя же в нормальное состояние привести, словно кто-то удалил эту функцию только что или стер из памяти вовсе. Они в оплаченную комнату вваливаются, сталкивают что-то с близстоящего комода на пол в темноте. Но откровенно на это похуй. Чонгук за бедра поднимает парня, сажает его на край того самого низкого комода, оказывается меж раздвинутых ног, стягивает, почти срывая, через голову футболку, наклоняется к груди оставляет укусы вокруг возбужденных сосков, дразнится, пока андроид перед ним, опирается руками сзади, то шарится ими в густых волосах или на крепких плечах располагает, сжимает их через толстую ткань кожаной куртки, которую сбрасывает небрежно. Чонгук сосет возбужденные бусины сосков, кусает их, а Тэхен вскрикивает от неожиданности и наслаждения, пробившего током все тело. Ким к себе Чона ногами притягивает, скрестив собственные за его поясницей. Хватает за волосы, не дает голову отодвинуть, а Чонгук продолжает терзать соски языком, прикусывая иногда. Для его ушей стоны Тэхена самая лучшая музыка, которую он слышал за сегодня и до этого в принципе. Чон опускается поцелуями ниже, когда Ким расслабляет хватку, а после вовсе руки куда-то на комод убирает, в качестве опоры, пока перед глазами все плывет, даже огни через тонированные окна комнаты сливаются в одну непонятную мешанину. Тэхен дышит рвано, чуть ли не давится собственным стоном, когда Чонгук кусает кожу у кромки джинс перед тем, как расстегнуть ширинку и спустить их к коленям. Тэхен таз приподнимает, дергает после стопами, чтобы сбросить мешающуюся вещь на пол. Чон от белья избавляется, обхватывает губами возбужденную плоть, головку сосет до сорванного вскриками голоса партнера. Тэхен явно не привык к такого рода ласкам, если учитывать, что он из своей жизни помнит только последние три года. — Черт, да, — стонет протяжно, толкается бедрами навстречу, пока Чонгук принимает почти полностью его член, слюной смачивает обильно, щеки втягивает, создавая во рту вакуум. Ким толкается в раскрытый рот, от всех звуков ему плохо становится, хочется кончить уже сейчас, а член пульсирует крупно, говоря о скором завершении, только вот Чонгук лижет головку в последний раз, отрывается с характерным громким звуком, выпрямляется на ногах, выравниваясь с чужим лицом. Тэхен за шею к себе притягивает, разводит ноги в стороны, целует развязно, слюну смешивает, за волосы оттягивает Чонгука, сосет его губы одну за другой, полностью желая в себе парня растворить, который даже не сопротивляется, целует так, как хочет этого Тэхен. Сам же роется в ящике приоткрыв его немного, стоило ногу чужую под коленкой поднять. Бутылку со смазкой находит быстро, ставит ее на край, что та чуть не падает на пол, угрожающе покачнувшись. Тэхен спрыгивает на пол, поворачивается лицом к комоду, наклоняется над гладкой поверхность, кусает собственные влажные припухшие губы, дышит тяжело и надышаться не может. — Ты так сильно хочешь член в заднице, малыш? — Чонгук задает вопрос, губы кривит в усмешке, видит прекрасно ответ на собственный вопрос, когда Тэхен так нуждающе сжимается вокруг вставленной пары пальцев, которые скользят внутри уже довольно легко, словно Тэхен недавно себя растягивал игрушкой как минимум. Он виляет задом, назад поддается, желая насадиться больше. Чонгук третий палец вставляет, только чтобы убедиться в своих предположениях, а Тэхен рот раскрывает, выпрямляется на предплечьях, выгибается в спине. — Вставь в меня уже, блять, заебал болтать, — Чонгук дуреет от этого парня (каждый раз), которого знает слишком долгое время, но пусть это будет небольшим секретом. Чон раскатывает латекс по стволу, головкой мажет по растянутому проходу. Тэхен рычит и ощущение, словно проклинает внутри себя мужчину уже по сотому кругу за то, что тот так нещадно издевается над ним. Не входит, а только у входа кружит, давит, не проникая. Желание атомными бомбами внутри каждого взрываются, а Чонгук не сдерживается больше, толчком заполняет Тэхена, тот стонет, раскрывает рот, до искр в глазах зажмуривается, сжимается сильно вокруг члена. Чонгук шипит, замедляется только для того, чтобы не позволить себе кончить уже сейчас. Ким скулит, царапает ногтями поверхность комода, выгибается в спине, а Чонгук наконец заканчивает церемониться и двигается размашисто, втрахивает Тэхена в поверхность, сжимая его тонкую талию в собственных руках. — Д-да, так… господи, сильнее, прошу, — мямлит неразборчиво себе под нос, стонет в голос, почти кричит, когда Чонгук рукой прижимает его за плечи к комоду, ударяет головкой по простате, найдя нужный угол. У Тэхена ноги разъезжаются в стороны, колени дрожат и если бы не предмет мебели, так услужливо удерживающий раскрытого для Чона андроида, то парень упал бы на колени, подрагивая от достигшего своего пика возбуждения, которое природной смазкой выделяется на темной головке. Член бьется о край мебели до боли вспышек перед глазами. — Только не останавливайся, блять. Чонгук, — Чон уверен, что это звучит как молитва из его губ. С такой покорностью, на грани бреда. Чонгук рычит утробно, утыкается лбом меж лопаток. Кусает кожу на плече после, оставляя яркий след от зубов, когда Тэхен слишком сильно вокруг сжимается, практически не дает двигаться. Тэхен по поверхности холодной лицом трется, когда его прижимают еще и спиной к ней. Оставляет следы от слюны, которая стекает даже по подбородку. Ким рот не закрывает, не успевает почти и вдох сделать, когда гортань только стоны терроризируют, разносятся оглушительным криком по комнате. Тэхен струной выгибается, привстает на носках, насаживаясь до упора, ощущая соприкосновение бедер со своими. Ким кончает, в немом крике губы раскрыв, Чонгук делает еще пару толчков изливается в презерватив, выходит из слабого тела, хозяин которого не удерживается на подкосившихся ногах, падает на пол, оставшись без опоры сзади, когда Чонгук отходит на шаг. — Пиздец, ты вообще кто, — Тэхен смеется хрипло, зачесывает светлые волосы назад, чтобы пряди в лицо не лезли. Он подняться пытается, Чонгуку приходится помочь, чтобы парень снова не встретился коленями с полом. — Я уже вроде представлялся, — правильный ответ у Чона на языке крутится, но Тэхену его знать сейчас не обязательно, в любом случае тот рано или поздно вспомнит все сам. — Идиот, — Тэхен усмехается, поворачивает чужое лицо на себя, приподнимается насколько может из-за неожиданно обрушившейся на тело слабости. Ким целует Чона, медленно губы своими сжимает, проводит по ним языком, раздвигает, проникает в рот. Тэхену нравится целовать Чонгука, просто потому что. Тут не будет долгого объяснения. Может быть у него губы мягкие и вообще идеальные, может быть потому, что Чон целоваться умеет, хуй знает. — Ты так любишь меня целовать? — Чонгук отодвигается, а солнце в глаза бьет неприятно. Картинка вся странная, перекрывается вокруг помехами, словно сейчас и вовсе пропадет. У Чона даже голос странный, сквозь толщу воды слышится. — Конечно, — Тэхен знает, что это говорит он, но не чувствует этого. — Или ты меня любишь? — Это связано, Чонгук, — голова начинает раскалываться. Тэхен отрывается от чужих губ, вскрикивает коротко, шипит после, схватившись рефлекторно за собственную голову, зажмурив глаза. — Все в порядке? — Чонгук выглядит немного напуганным, хотя в темноте под градусом кроме бликов в темных глаза мало чего различишь. — Голова болит, блять, — Тэхен до сих пор отдалено слышит странный диалог. Причем его же. Это не воображение, но что-то другое. — Что за… А дальше была пустота.***
The Neighbourhood — Reflections
Тэхен потягивается на кровати. Зарывается дальше в одеяло, когда осознает, что уже утро и надо бы подниматься. Хочется только умыться, наверное это и служит главной причиной встать на пол и поплестись в сторону ванной, которую Тэхен находит больше по наитию или по памяти. Ким лицо под струю воды опускает, стоит согнувшись над раковиной довольно долго, даже не желая выпрямлять, думая, что еще немного и он так и уснет снова. Парень голову поднимает, разлепляет веки и смотрит на стену за собой. Это совершенно другая стена. Она черная матовая, да и все помещение совершенно другое, не такое какое у андроида в квартире. — Я принес тебе полотенце, — Чонгук, появившийся в дверях ванной, хоть немного успокаивает. Пусть они и знакомы, дай бог, полсуток, но уже неплохо. — Я у тебя дома? — Плюс к карме за логику, — Чон оставляет полотенце на стиральной машинке и молча уходит, закрыв за собой дверь. У Тэхена сил нет, чтобы вспоминать во всех подробностях вчерашний вечер. Он помнит, что они потрахались, а это уже успех. Тэхен оглядывается, пока идёт по коридору в сторону шума из комнаты. Квартира не особо большая, но комнат тут достаточно, чтобы потеряться. Ким останавливается на пороге, сейчас около часа дня, судя по шуму на улице, хотя в Тетриксе всегда так даже ночью, только вот в темноте опасней в городе находится. Высокие острые шпили зданий видны из панорамного окна, распластавшегося на всю стену. Внизу по автостраде мчат автомобили. Тэхен понимает, что они от центра далеко и не уехали, только вот его квартира на окраине, а здесь около часа или двух езды на машине через пробки и это, если не перекрыли снова какую-то дорогу из-за перестрелки в одном из клубов или подворотен этой ночью. Тэхен трёт лицо ладонями, пытается угадать, сколько он все же вчера выпил, что даже память с трудом проясняется. Чонгук за спиной на кухне копошится, на андроида внимания особо не обращая. — Кофе или чай? — Тэхен на голос поворачивается, бровь вскидывает. Чонгук к нему спиной стоит, насыпая в единственную на столе чашку кофе. — Ничего, мне не обязательно пить и есть, так что если вдруг ты решил проявить гостеприимство, то можешь ничего мне не готовить, — Тэхен подходит к барной стойке и садится, упираясь в неё руками. — Ну конечно, это же не алкоголь. — Заткнись, — Тэхен шипит недовольно, а Чонгук смеётся, что у Кима непроизвольно какие-то насекомые в животе крылья распускают. Это называют чувствами, только вот… какого хуя? — Ладно-ладно, только не злись, — Чонгук смеется, садится напротив с другой стороны стойки. — Как ты себя чувствуешь? — Бывало и лучше, — бросает Ким и подпирает голову руками. Наблюдает, как Чонгук поднимается с места, уходит к ящикам и роется в небольшой коробке с лекарствами. — Вот выпей, должно помочь, — Чонгук ставит перед Кимом стакан с водой и кладет таблетку. Тэхен бровь вскидывает, смотрит на мужчину, который садится обратно на место. — Мы знакомы меньше суток и ты хочешь, чтобы я выпил протянутую тобой таблетку. Откуда я могу быть уверенным, что ты меня не отравишь? — Даже не знаю, что тебе ответить, — Чонгук усмехается, отпивает из кружки кофе. — На крови то точно клясться бесполезно. — Ну почему же? — Чонгук давится кофе, улыбается, а Тэхен недолго сохраняет невозмутимость на лице, испортив ее появившейся улыбкой. Тэхен выпивает только воду, все еще оставшись при своем мнении. Головная боль прошла сама собой, а еще оказалось с Чонгуком очень легко общаться, словно они уже знакомы вечность или как минимум целую жизнь. Тэхен даже не хотел сначала уходить, только вот не показывал это никак, чтобы не выглядеть глупо. Внутри парень конечно же был счастлив услышать предложение прогуляться на днях или сходить в кафе. Чон выглядел совсем безобидным и начал внушать доверие, пусть его фраза «тебе сюда нельзя», когда Тэхен по ошибке чуть не зашел в какое-то помещение вместо спальни, где остались некоторые его вещи, насторожила поначалу, потому что сказана была слишком агрессивно, а может так показалось.***
Они встречаются через несколько дней в нашумевшем кафе. И все было бы хорошо, если бы сейчас они не стояли в одной из кабинок пустого туалета. Точнее Чонгук бы стоял, а Тэхен сидел перед ним на коленях и глубоко принимал в рот крупный член, давясь, когда головка проникала слишком глубоко. Уголки губ болели от натяжения, глаза слезились, а слюна стекала по губам к подбородку. Чонгук рычит утробно, сжимает густые светлые волосы на затылке, пока Тэхен прикрыв глаза, помогает себе руками, заглатывая глубже, размазывает слюну вместе с природной смазкой по нежной коже. Он пальцами ее оттягивает, освобождая темную головку, лизал ее языком, давит упруго на уретру, раскатывает на языке горький привкус предэякулята. Кого-то возможно и смутит такая ситуация на первом официальном свидании, только вот им абсолютно все равно. Тэхен понял, что хочет отсосать Чонгуку, когда увидел его при свете дня в этих невозможных обтягивающих джинсах. Рот сам слюной наполнился, а гортань так и выла, требовала член. Ким держался уверенно, не выдавал себя, пока Чонгук весьма многозначно не ухмыльнулся, стоило Киму в задумчивости ткнуть языком внутрь щеки, неотрывно пялясь на мужчину. — Можно я тебе отсосу? — А после жалобный, требовательный взгляд глаза в глаза, когда Тэхен наклонился к нему через весь столик. Чонгук думал, что кончит только от одного этого умоляющего голоса и невинного взгляда, так контрастирующего со словами, произнесенными этим ртом. Чонгук прижимает Тэхена к своему паху, не дает отодвинуться, пока парень закатывает глаза, старается расслабить глотку, захлебывается обилием слюны. Ким царапает ногтями бедра Чона, впивается в них пальцами, наконец отодвигаясь, выпуская с характерным звуком член изо рта. Тэхен отдышаться быстрее пытается, снова берет ствол в руки. — Без рук, — голос не похож на просьбу, скорее на приказ, только вот от этого у Тэхена собственный член дергается. Прикоснуться к себе хочется мучительно сильно. Ким лижет вдоль члена от самой мошонки, перед этим вылизав ее тщательно, ловя тяжелое дыхание сверху. Тэхен обхватывает губами головку, обсасывает ее с пристрастием, словно ему протянули леденец на палочке. Тэхен наслаждается рваным тяжелым дыханием Чонгука, старается только усерднее, стонет, пропуская вибрацию по стволу. Парню мужчину довести до пика хочется. Чонгук по голове гладит, иногда сжимает волосы, когда Тэхен языком работает, губы сильнее сжимает. — Ты можешь кончить мне рот, — хрипит Тэхен, ухмыляется, а Чонгук урчит, поглаживает нежную кожу на щеке. Тэхен ластится к ладони, как кот, чуть ли глаза не прикрывает, открывает послушно рот, когда мужчина давит на подбородок большим пальцем. — Посмотри на меня, — Тэхен взгляд поднимает, встречается с темными глазами, высовывает язык, по которому бьет нежно головкой, после заглатывает снова орган, головой двигает, руки снова помещает на мощные бедра. Чонгук сам толчки делает, проникает глубже и наконец задерживает чужую голову у основания, обильно кончая в глотку. Ким принимает все покорно, глотает, а Чонгука ведет от довольного наглого взгляда, с того, как Тэхен оседает на полу, вытирает пальцами губы. Однако дальше, Тэхен на ноги поднимается, поворачивается к Чонгуку спиной, прижимается грудью к закрытой двери кабинки, выгибается в спине и смотрит на мужчину, повернув слегка к нему голову. Одного взгляда, одного голоса и развратной позы достаточно, чтобы Чонгук снова возбудился. — Мне же не надо тебя уговаривать? — Тэхен сильнее спину прогибает, кусает губы. — Конечно же нет, — Чонгук прижимается грудью к его спине, ведет носом по виску, оставляет поцелуй где-то у уха, пока расстегивает джинсы, спускает их до колен вместе с бельем. — Можешь без презерватива, — выдыхает Тэхен, а Чонгук даже не удивлен чужим словам, — смазка в переднем кармане. Мужчина находит небольшую упаковку, разрывает ее пальцами, пачкает их в скользкой субстанции, проводит меж ягодиц Кима, раздвигает, проникает сразу двумя в тугую задницу, скользит внутри парня, пока тот прижимается ближе, стонет тихо, рвано, желая большего. Чонгук видит желание Тэхена, когда тот ноги шире расставляет, практически поскуливает. Чонгук растягивает быстро, не аккуратно, обхватывает Тэхена поперек живота, входит медленно, толчками, зубы сжимает, когда мышцы сфинктера плотно обхватывают ствол, скользят по смазке, принимая глубже. Чонгук входит до упора, а Тэхен пальцы на руках поджимает, закидывает голову на плечо Чона, прикрывает глаза, выдыхает тяжело. — Не медли, — только и просит, прежде чем облизать собственные губы и закрыть себе рот ладонью, когда Чонгук начинает двигаться размашисто, проникая на каждом толчке глубже. Тэхен скулит, руку за спину заводит, впивается в бедро Чона, к себе ближе хочет притянуть, навстречу толчкам тазом двигает. Прогибается и чуть не кричит, когда чувствует соприкосновение члена по простате. Чонгук стоны ловит, записывает их себе в памяти, понимая, что скучал безумно по такому Тэхену. Три года разлуки — это слишком много для него, только вот каждая секунда вместе, стоит того, особенно, когда к тебе прижимаются в беспамятстве так требовательно и преданно, что сердце сжимается трепетно и до одури болезненно, потому что всему приходит конец.***
Inni — Sail
Тэхен влюблен. Он не видит человека прекраснее, чем Чонгук и плевать парень хотел, что Намджун эту новость воспринял весьма плохо, особенно, когда услышал имя «счастливчика». Тэхену все равно, с чем связана такая реакция, он не видит никого перед глазами кроме Чона, не хочет чувствовать никого рядом, кроме Чонгука. У него в мыслях во снах в реальности только Чонгук. Чонгук. Чонгук. Он уверен, что так тонуть в человеке нельзя, только вот о чувствах мало знает. За три года он еще не ощущал такого сильного влечения и хочет насладиться им сполна, что пропускает в самое сердце, дает системе работать на полную, лично отключая возможность останавливать этот процесс. Тэхен у Чонгука практически живет спустя месяц их отношений. Тэхен слепой и влюбленный до одури, он будто не видит, как Чон злится, как срывается на него, повышая голос. Тэхен всегда извиняет и чувствует на себе вину, что это он разозлил, что это он должен извиняться. Прощает все и забывает, особенно, когда его гладят нежно по волосам, шепчут на ухо, какой Ким замечательный и драгоценный, как он много значит и прочее. А Тэхен верит чужим словам, потому что именно это он хочет считать правдой. Только вот в какой момент все идет не так? Может быть тогда, когда Ким случайно опаздывает к назначенному времени? А может быть, когда разбивает бокал с красным вином, которое выливается на белый ковер, и Чонгуку приходится уйти в ванную за полотенцем? На вряд ли, ведь тогда мужчина просто целует в макушку, говорит: «Ничего страшного, я сейчас все уберу». Может быть тогда, когда Тэхен под действием градуса, забывает о главном правиле и открывает дверь в ту самую комнату, в которой еще ни разу не был и в которую чуть случайно не зашел в первый раз? Несомненно. Потому что ему не стоило видеть ни чертежей, ни чеков о покупке запчастей, ни фотографий. Потому что это чертежи его механизма, чеки о покупке его запчастей и фотографии, на которых он с Чонгуком. На них у Кима темные волосы, темные глаза, а не голубые как сейчас. А рядом на доске магнитами прикреплены все отчеты об удалении памяти с главного чипа. Тэхен хватается за голову, а перед глазами эта же комната, только вся в помехах. Он видит Чонгука, тот стоит спиной к парню, развешивает фотографии, а после поворачивается, услышав шаги. Мужчина замечает Тэхена, у него еще нет сережек в ушах и выглядит Чон моложе, чем есть сейчас. Чонгук зол до предела, он кричит, а помехи только усиливаются. Тэхен падает на колени, воет от головной боли, раскалывающей голову на две части. — Ты что, блять, здесь делаешь? — Тэхена из комнаты за плечо выбрасывают, парень на пол падает, все еще не поднявшись на ноги. Ким переводит глаза на мужчину, смотрит непонимающе и пытается слова подобрать, его пугает чужой взгляд. В нем безумие плещется океаном. — Что это, Чонгук? — Ким поднимается на ноги, шипит от еще не прошедшей головной боли, кивает в сторону закрывающейся двери. Помехи уже остатками на периферии зрения появляются, отвлекая лишь немного. Все внимание на Чоне сконцентрировано, тот дышит тяжело, руки в кулаки сжимает. — Что это за хуйня?! — Тэхен указывает на комнату, все еще помня отчетливо каждую бумагу и каждую запись. — Нахуя ты туда пошел? — Чон шаг к Киму делает, а тот два назад, пока есть такая возможность. Он в главную комнату пытается вернуться, где пространства больше и шанс сбежать есть. — Ответь мне на мой вопрос, — Тэхен старается не отступать от своего, напирает также, хоть и чувствует, что ничем хорошим это не кончится. — Закрой свой рот, — Чонгук бьет наотмашь Тэхёна, тот на ногах не удерживается, падает снова, пытается зацепиться за дверной косяк, но не успевает и встречается задницей с полом. — Урод, тебе кто право говорить дал? — Чонгук в бешенстве, а Ким назад от мужчины отползти пытается, его страх животный поражает мгновенно. — П-прости, — мямлит сбивчиво, ждёт следующего удара, который прилетает практически сразу, окончательно сбивая Тэхёна на пол. Андроид руками упирается в пол, приподнимается, а во рту чувствуется странный привкус крови. Он сплёвывает чёрную жидкость на пол. — Тэхен-а, одним прости ты не отделаешься, сучка, — Чонгук хватает за волосы парня, тот шипит от боли, цепляется за чужую руку своими. — Хватит дергаться, тварь, — встряхивает Тэхёна, как обыкновенную тряпичную игрушку. Тот приподнимается, чтобы хотя бы немного убавить боль и ослабить натяжение. Чонгук на колени перед собой Кима ставит, закидывает его голову назад. — Чонгук, пожалуйста, успокойся, — Ким кладёт дрожащие руки на напряженные бёдра, кривит губы в подобие улыбки. Ему надо успокоить разъярённого зверя именуемого Чонгуком или Создателем. Тэхен вспоминает. Все. — Кто просил тебя лезть?! — Чонгук делает шаг к Тэхену. Они на улице, погода солнечная, а лучи теплые, гладят приятно кожу. — Ты удалил мне память?! Ты больной! — Тэхен кричит, делает шаг назад, а после еще три и срывается на бег, отвернувшись от своего создателя. — Далеко собрался? — Чонгук хватает андроида за капюшон толстовки, дергает на себя, а Ким чуть не задыхается, когда край одежды впивается в шею. Ким кашляется, сгибается пополам, старается вновь легкие воздухом наполнить. Все года жизни с момента создания. Вспоминает каждую из игр, как это любит называть Чонгук, ведь для мужчины это развлечение: смотреть, как влюбляется в тебя бездушная машина, созданная твоими руками. Смотреть, как она готова сделать для тебя все, всего себя даже отдать, спустя короткое время знакомства, потому что андроиды привязываются к своим создателям, чувствуют их, даже, если забыли напрочь, кто они. Только вот монотонность однажды надоедает и ничего не мешает тому самому любимому создателю стереть память своему творению, и начать сначала. Сделать так, чтобы Тэхен поверил, что это его истинная жизнь, какой бы она не была и где бы не начиналась. На свалке, как в этот раз, на дне озера в разбитой машине, как в прошлый, или же где-то на окраине в заброшенном доме или квартире. Все равно сколько пройдёт времени до их встречи. Год или два. Чонгук найдёт Тэхёна, а Тэхен в ответ полюбит до беспамятства и однажды вспомнит все и простит. — Я знал, что тебя надолго не хватит, — Чонгук смеётся, сжимает пальцы на затылке, только усиливая хватку. Ким сжимает руки на бёдрах, чтобы хоть как-то ослабить боль, перекинув внимание на руки, а перед глазами все плывёт из-за появившихся слез. — Но не думал, что ты настолько тупой, что пойдёшь против моих приказов. Я же сказал не лезть туда и что в итоге? — Чонгук бьет Тэхёна по лицу, заставляет смотреть на себя и сморгнуть соленую влагу. — Прости, — снова говорит умоляюще и снова получает. — Ты заебал со своим «прости», сколько я должен это слушать? Из раза в раз, думаешь это так легко — стереть тебя подчистую, — Чонгук сдерживает себя от того, чтобы не ударить андроида в живот ногой, хотя, а кто ему что скажет? — Я не хочу больше, пожалуйста, я не хочу забывать, — Тэхен давится собственными словами, не договорив. Его бьют носком тяжелого ботинка в живот, выбивают воздух из легких. — Ты думаешь мне есть дело до того, чего ты хочешь? — Чонгук смеется, словно слова Тэхена звучат как чистый бред, — мне поебать, Тэхен. — Ким только губы поджимает, его потряхивает от приближающейся истерики и осознания безысходности. — Вот и что мне с тобой делать? — Чонгук качает головой, отпускает светлые пряди волос, а Тэхен чуть ли не облегченно выдыхает. Он продолжает дрожать и тогда, когда мужчина ласково гладит его по лицу, стирает слезы с щек. Ким смотрит ровно перед собой, упирается руками в пол, когда Чонгук садится перед ним на корточки, наклоняет голову в сторону и улыбается. Тэхену страшно, он избегает зрительного контакта, потому что не выдержит. — Смотри на меня, — звучит безобидно, но это приказ, которого Тэхен не может ослушаться, только вот парень продолжает сидеть и смотреть в одну точку, где-то у стены. — На меня, — опять пощечина, снова голова болит от удара, а кожу на щеке жжет. Тэхен кусает губы, всхлипывает, старается не закричать или зареветь в голос, потому что это больно пиздец. И дело вовсе не в ударе, а в еще живых чувствах, к которым относятся с таким пренебрежением, живьем закапывают в еще одну могилу. Тэхен переводит взгляд на Чона, медленно поворачивает следом голову. — Какие мы злые, милый. Что такое? Расстроил Создателя и теперь злишься, что тебя наказывают? — Пошел нахуй, — цедит сквозь зубы, а улыбка на губах Чонгука пропадает. Кулак врезается в место около носа, задевает его костяшками пальцев, а Тэхена от падения снова руки спасают. — Следи за языком, ублюдок, — Чонгук не ждет ответа, наносит еще один удар сразу же, стоит Тэхену выпрямиться и убрать ладонь от щеки. Ким шипит, скулит, закрывает лицо руками, но уже для того, чтобы спастись. Он знает, что это не конец, а истерика прорывает расшатанную нервную систему. Тэхен самостоятельно неполадку в системе не сможет починить, а Намджун точно не прибежит сейчас и не поможет. — Чонгук, хватит, мне больно! — голос дрожит, срывается на всхлипах, кожа на щеках мокрая, соленая. Тэхен не видит, но слышит, что Чон тяжело вздыхает и поднимается на ноги, только вот он не уходит, а просто становится сбоку. — Мне все равно, — это звучит больнее, чем следующая далее череда ударов в живот и в грудь. Тэхен вздрагивает, руки сжимает на одежде на месте удара. Старается вдохнуть, но только и слышит собственные хрипы, а перед глазами все мрачнеет, демонстрируя сбои в системе. — Не надо! — Это уже паника, она с головой накатывает, только вот Чонгук упирается руками в стену за спиной лежащего на полу Тэхена для опоры и снова бьет, бьет, выбивает воздух, будто не слышит мольбы и крики. Чон замирает всего на секунду, а Тэхен группируется, поднимает взгляд к приоткрытой двери и видит в этом свой единственный шанс. Он поднимается на ноги, бросается к выходу, толкает боком Чонука. Тот от неожиданности отшатывается назад, смотрит, как Ким выбегает в коридор. Чонгук быстрее, у него нет на теле синяков и чувствует себя прекрасно. Ему ничего не мешает догнать Тэхена, у которого помехи перед глазами, система не позволяет заглушить боль, а та только при каждом шаге сильней становится, и дернуть назад за волосы, уронить с высоты собственного роста на пол. Чонгук заносит ногу и бьет ей в пол только потому, что Тэхен успевает голову убрать в сторону. Чон бешеный, у него глаза на выкате, в них ничего человеческого нет. А у Тэхена животный страх, паника и ужас. Он кое-как садится, отползает назад и встречается спиной со стеной, понимая, что сам забился в угол без шанса на спасение. Он не понимает, в какой части квартиры находится, не видит двери на площадку. Он один на один с человеком, который его создал и который готов его убить. — Чонгук, Чонгук, — задыхаясь произносит, не может сформулировать фразу, а тем временем Создатель только ближе подходит. Медленно, словно в замедленной съемке. — Чонгук, — лепечет одно имя, которое теперь шепотом отзывается голосом. Тэхен дрожит, старается отползти еще дальше, но за спиной стена, дальше некуда. Он в ловушке наедине со зверем. — Чон… — Тэхен замолкает, раскрыв губы на полуслове. Мужчина оставляет руку около головы Тэхена, смотрит прямо в чистые глаза полные паники и слез, которые продолжают литься по щекам. — Что? — Тэхен почти не дышит, ему бы хотелось, чтобы Чонгук его не видел, только вот мужчина смотрит слишком прямо, а в отражении его зрачков Ким видит себя. — Не бей меня больше, — почти шепчет, а голос из-за всхлипов прорезается с трудом, — прошу, — почти одними губами произносит, а на чужом лице ничего не изменяется. Это ледяное выражение Тэхен видел еще давно в метро, только тогда оно ничего не вызывало, а сейчас внутри бушует адская смесь, заставляющая желать только исчезнуть, провалиться сквозь землю, только бы быть в безопасности. Тэхен вскрикивает от ужаса, подается назад и бьется головой о стену, когда Чонгук наклоняется ближе. Останавливается почти у его шеи. Ким распахивает глаза, смотрит куда-то на мебель за спиной мужчины и дышит часто-часто, у него сердце готово остановиться из-за перегрузки, не выдерживая неконтролируемое количество эмоций. Система перегружена, что в лучшем случае грозит отключением сознания на время, а в худшем — смертью. Тэхен чувствует теплое дыхание на коже, зажмуривается, потому что страшно сидеть в ожидании неизвестности. Чонгук руку по стене ближе к Киму двигает, а парень уже не знает что ему делать, куда деться, мозг отказывается работать, концентрируясь только на том, чтобы сдерживать эмоции, которые цунами бьются о хлипкий забор. Чонгук обнимает Тэхена, прижимает его к себе, отрывая от стены. А Ким начинает биться, кричит не сдержано, потому что он больше не может. Это невозможно перенести, когда один и тот же человек, причинивший столько боли всего несколько минут назад, сейчас обнимает, успокаивает, шепчет на ухо «все хорошо». Все пиздец плохо, потому что Тэхен любит того, кто его ненавидит. Любит того, кто наслаждается его страданиями. Любит того, кто блять готов уничтожить и перемолоть Тэхену внутренности, только бы посмотреть, как Ким обратно приползет, словно собачка к хозяину. Потому что Тэхен приползет обратно при любом раскладе.***
CASHFORGOLD x SIDEWALKS AND SKELETONS — QUEEN
Эта прогулка заканчивает слишком очевидно для них обоих. Кафе, ночные улицы, смазанные частые поцелуи, полные нежности взгляды глаза в глаза, от которых внутри живность только так крыльями довольно машет. Тэхен влюблен безумно и плевать он хотел на все то, что было и как оно закончилось. — Ты играешь? — Чонгук кивает на баскетбольное поле, мимо которого они проходят, решая сократить путь до дома. Тэхен улыбается загадочно и проходит дальше, перепрыгивает поручень лестницы, опускаясь сразу рядом с кольцом. На земле дальше валяется довольно хороший баскетбольный мяч, видимо оставленный местными детьми, которые в такое позднее время уже не гуляют, сидя взаперти своих домов. — Я тебя уделаю в два счета, милый, — Тэхен смеется довльно, крутит мяч на пальце, пока Чонгук спускает по лестнице. — Это мы еще посмотрим, — Чон становится по кольцом, сморит на Кима с вызовом, а тот ухмыляется, опускает мяч, отбивает его и в несколько шагов оказывается рядом с Создателем, обходит ловко соперника и подпрыгнув, кидает мяч, попадая в кольцо. — Один ноль, — Тэхен усмехается, снова перенимая мяч в собственные руки, а Чонгук брови хмурит, но это выглядит совсем безобидно. — Это только начало, — Чонгук явно после задается вопросом, когда парень научился играть. Хотя прошло три года до того момента, когда они встретились, да и тот же Намджун, которого Ким часто упоминает в разговоре, как лучшего механика верхнего мира, довольно неплохо играет, по молодости быв членом баскетбольной команды. — А вот это, — Тэхен подпрыгивает, забрасывает мяч в кольцо и повисает на нем, после спрыгивая обатно на землю. — Уже конец. — Андроид выглядит довольным, а Чонгук устало упирается себе руками в колени и усмехается. — Ладно-ладно, — Чон машет рукой, сдаваясь, выпрямляется и подходит к парню ближе. — Какой в итоге счет? — Девять и пятнадцать, как ты понимаешь в мою пользу, — Чонугк коротко глаза закатывает, обнимает Тэхена и убирает легким движением с его лба светлые волсоы. — Хватит хвастаться, я уже понял, что ты меня уделал, — Тэхен обхватывает его лицо ладонями и целует, приблизившись к губам. — Посмотрим, — выдыхает, снова целует, мягко губы лижет широко языком, встречается с чужим языком, который губы раздвигает, проникает в рот. Ким тихо постанывает, когда Чонгук инициативу на себя берет, целует глубоко, лишая ощущения земли под ногами. — Я научу тебя как-нибудь играть, — говорит Тэхен, отодвигаясь немного, когда они отрываются друг от друга в попытках привести дыхание в норму. — Обязательно, — отвечает тихо, приоткрывая глаза, чтобы взглянуть в чужие. — Я люблю тебя, — на выдохе (чистая правда). — Я тоже, — на выдохе (чистая ложь). Они в квартиру вваливаются, не тратят времени на то, чтобы включить свет в квартире, идут дальше наугад, заходят в спальню, а Тэхен опускает на колени. Берет в рот, сразу принимает до конца, он уже не давится, как в первые разы, сосет, раскрывает губы шире, высовывает язык, позволяет трахать себя в глотку так, как это нравится Чонгуку. Стонать, когда Чон ногу чуть вперед выставляет и давит носком на бугор на джинсах. Тэхен дрожит, скулит, поддается бедрами вперед, чтобы почувствовать больше, все еще сидя со стволом во рту. Чон давит еще раз, массирует член сквозь толстую ткань джинс. — Похотливая дрянь, — Чонгук усмехается, смотрит, как блестят на свету уличных огней из окна глаза его творения. А Тэхен выслушивает все покорно, только скулит сильнее, он готов быть кем угодно. Это уже не любовь, тут зависимостью за километры несет, а еще сумашедствием не меньше, чем-то ненормальным, что не может закончится хорошо. Чонгук Тэхена доводит до того, что парень изливается в собственные штаны с громким стоном. Хлопает его по щеке, пока тот двигается головой на его члене. — На кровать, — Ким выполняет все, встает на колени на матрасе, спускает с себя джинсы, ждет терпеливо, возбуждается только от осознания, что Чонгук смотрит на него и только на него. Чонгук не разменивается на нежности, берет парня грубо, трахает также, пока Ким под ним вжат в кровать, стонет развязно. У Тэхёна изо рта слюна стекает по высунутому языку, член природной смазкой истекает. Влага вся в простыни впитывается, размазывается по коже при очередном толчке чужого члена в растраханный проход. Ким стонет хрипло, голос срывает, скулит протяжно жалобно, цепляется пальцами в покрывало. Чонгук синяки на бёдрах оставляет, толкается внутрь, раскрывает Кима для себя, разводя ягодицы в стороны, выходит почти до конца, оставаясь внутри только лишь красной головкой, обтянутой прозрачным латексом. — Ч-Чонгук, — стонет надрывно, прогибается в спине, рвёт практически ногтями ткань под собой, назад поддаётся, хочет еще глубже, еще сильнее. — Сильней, прошу, — Чон ухмыляется, смотрит сверху вниз на распластавшего на животе парня, наоборот замедляет толчки, под рваное дыхание Тэхёна. — П-пожалуйста, — чуть не плачет, виляет бёдрами, за что получает сильный удар по ягодице. — Ты такой шумный, — Тэхен снова назад пытается поддаться, чтобы ощутить всю длину толстого члена, растягивающего тугие стенки. — Тише-тише, — Тэхен готов молиться на этот низкий смех, который над самым ухом раздаётся. Тэхен грудью трется о шершавую ткань, тянется рукой к собственному изнывающему члену, чтобы так заполучить желанную разрядку. Парня грубо вжимают лицом в кровать, руки заламывают за спину, до короткого вскрика. — Не прикасайся к себе без моего разрешения, — у Тэхена колени от такого тона подгибаются, дрожь тело пронзает, а член дёргается, задевает внутреннюю кожу бедер, оставляет липкие пятна холодной смазкой. — П-прости, — Ким до вспышек перед глазами жмурится, когда боль пронзает руки, зафиксированные в неудобном положении. Только вопреки всему она возбуждение усиливает, а задница ноет, снова требуя член в себе. Чонгук мажет головкой по проходу, проникает медленно, растягивает расслабленные стенки, заставляет обхватить ими ствол. Удерживает Кима в одном положении, не позволяя ему и на миллиметр ближе придвинуться. Дразнит, мучает, вслушивается в тягучие стоны, которые патокой по комнате разливаются, липкой пылью оседают на коже. — Я хочу быть твоим, — скулит Тэхен жалобно, почти умоляюще. — Ты и так мой, — Чонгук шепчет на ухо, хотя на самом деле это звучит как рычание. Парень оставляет поцелуи смазанные за ухом, зарывается носом в волосы на затылке, а Тэхен прижимается спиной к его груди, хочет сильнее, хочет сгореть. — Хочу быть единственным, — Тэхен кусает губы, стонет протяжно, глаза закатывает, когда член по простате снова и снова ударяет. — Е-единственным… боже, Чонгук. — Только ты, — Чонгук толкается бёдрами, трахает до потери пульса, выбивая воздух из легких. — Только мой, — Тэхен чуть ли не кричит, когда слышит это, когда его член трется о простыни. — Ты можешь кончить, — это последнее, что необходимо было услышать парню, чтобы излиться на кровать, испачкать собственную кожу в белёсой сперме, пока Чонгук продолжает трахать его сзади, сжимать упругие бедра и наблюдать, как ствол исчезает в парне и появляется вновь, испачканный в смазке. Тэхена трясет от каждого толчка, член снова наливается кровью, приподнимается, ударяется при особо сильных о живот, оставляя пятна предэякулята на коже. Ким мокрый, возбужденный, у него низ живота в собственной сперме испачкан. Чон выходит из Тэхена ложится на кровать, а Ким поворачивает голову на Создателя, ждет приказа, словно лишился способности самостоятельно двигаться. — Оседлай меня, — Тэхен на трясущихся ногах поднимается, перекидывает ногу через упругие бедра, рукой направляет головку себе в задницу, садится легко. Член в растраханном отверстии скользит без сопротивления, сжимаемый мягкими мышцами. Тэхен опирается руками позади себя в бедра, скачет, закидывает голову назад и почти высовывает язык, раскрывает рот, стонет. Елозит задницей на паху, когда замирает, приняв по самое основание. Головка простату массирует, до дрожи в коленях. У Кима сил почти не остаётся, чтобы подняться на собственных ногах и сесть снова. Чонгук помогает, приподнимает Тэхена, опускает, поддается бедрами вверх. Тэхен бьется, у него тело в струну вытягивается, а голос не перестает шептать развязное «Чонгук», словно это молитва. И пусть он знает о том, что Чонгук его предавал столько раз до этого. Удалял память из раза в раз, устав от монотонности жизни и только, чтобы заново в себя влюбить, только, чтобы посмотреть, как будут разгораться чувства в безжизненной для всех машине. И плевать все хотели, что Тэхен самый человечный из всех и что ему невыносимо больно, даже тогда, когда ему шепчут на ухо необходимое «ты мой» и убийственное «я твой». Потому что Чонгук принадлежит себе, а Тэхен растворился в человеке до беспамятства.***
Inni — Sail
Тэхен свистит себе странную песню под нос. Он паркует свой ховербайк у чужого дома, бросает шлем на сиденье не волнуясь о том, что его могут украсть. Тэхен весь день мечтал увидеть Чонгука и наконец, спустя неделю разлуки их встреча состоится. Ким безумно скучал, не находил себе места. Он любит бесконечно, он весь мир готов отдать Чонгуку и верит в то, что тот его также безумно<i> и бесконечно.</i> (конечно же нет) Ким поднимается на лифте, поправляет себе волосы, укладывает их во что-то более приличное, только не успевает закончить, потому что двери раскрываются, приглашая покинуть небольшое пространство. Тэхен чуть ли не выбегает на площадку, добегает до родной уже двери, набирает заученный наизусть код и заходит в холодную квартиру. — Намджун, ты на меня работаешь, — Чонгук смеется, он сидит в гостиной в кресле напротив панорамного окна, за которым пролетает машина среди окутаного ночью Тетрикса и миллиарда цветных огней. Невероятное зрелище, только есть одно но… — Я обеспечил тебе работу, я сделал так, чтобы ты не сдох где-нибудь в подворотне. Думаешь, я сделал это из-за того, что не хотел, чтобы пропадал такой талант? Ты несомненно мастер своего дела, только вот я в отличие от тебя создал Тэхена. Это я создал машину, которая максимально приближена к человеку, я создал механизм, до которого нашим ученым еще десятки лет работы. Я, но не ты. Я могу тебя уничтожить, просто если захочу. Мне похуй на твои чувства к, блять, андроиду, Намджун, очнись! «Намджун?» Тэхен замирает в темноте помещения, свет не горит ни в одной из комнат квартиры. У Чонгука голос ненормальный и, к сожалению, Ким его слишком хорошо знает, чтобы не покрыться мурашками и чтобы сердце вновь не начало отбивать пульс. Страшно. — Каждый раз я это выслушиваю, Нам, имей совесть, ты уже не молод, а убить тебя будет достаточно одним только слабым ядом или передозировкой твоих же лекарств, — Чонгук смеется, словно рассказал шутку. Он больной. Ненормальный. Тэхен это знает, но не верит. Не хочет, потому что так надо… Чонгуку. Тэхен делает шаг к тому, кто его создал, ковер неслышно прогибается под ним, дает приблизиться. Мужчина в отражении стекла видит свое творение, улыбается уголком губы и поворачивает в бок голову. — Пока, Намджун, я перезвоню, — Чонгук не дослушивает того, что ему говорят. Он сбрасывает вызов, а Ким сглатывает. Зверушка в клетке, а зверь на свободе. — Иди ко мне, — фраза выбивающая почву из-под ног, заставляющая Тэхена добровольно делать шаги к Чонгуку, сесть на его колени, а после млеть от теплых рук на своей спине, которые проскальзывают под футболку. — Ты говорил с Намджуном? — Тэхен прикрывает глаза, чувствует на себе внимательный взгляд темных глаз. Ему не хочется уходить, ему так тепло в чужих объятиях, ему так нравятся нежные прикосновения. — Да, — Чон отвечает спокойно, ему больше нечего скрывать, ведь это часть правды, которую он всегда расказывает перед финалом. — Он присматривает за тобой, потому что я его нанял взамен на трудоустройство. Джун хороший специалист, так что я только рад был ему помочь. Считай взаимовыручка. Это ведь такое редкое явление в наше время. — Присматривает? — Тэхен приоткрывает глаза. Больно, потому что даже Намджун был ложью, а что еще? — Ты мог найти меня в любой момент, но ты не появлялся целых три года. — Не мог, потому что его задача просто наблюдать и жить своей жизнью. Он не обязан говорить о твоем местоположении, даже, если ты уедешь куда-нибудь далеко, — Чонгук кладет руку на щеку Тэхена, гладит большим пальцем кожу, а Ким прижимается сильнее, трется, располагает собственную ладонь на чужом плече, а вторую кладет поверх руки, сжимает ее, переплетая по возможности пальцы. — А если бы ты меня не нашел? — Это невозможно, по крайне мере тебе еще не удавалось от меня скрыться, посмотрим, что будет в следующий раз, — Чонгук равнодушно пожимает плечами, а у Тэхена губы начинают дрожать. Он не хочет никакого «следующего раза». — Я не хочу больше, почему мы не можем просто быть вместе? — Голос предательски затихает под конец, потому что Тэхен не готов снова это услышать. — Я не хочу, это скучно, не интересно, поэтому все — это конец, — Чонгук скользит мягко пальцами Киму за ухо, а тот отбрасывает грубо руку со своего лица, слезает быстро с колен, пока его не успели поймать. — Ты больше этого не сделаешь, — рычит и срывается на бег, когда Чон поднимается следом. Тэхен не знает, куда конкретно ему бежать, но он слышит за спиной чужое дыхание и шаги, а значит надо торопиться, еще есть шанс. — Не начинай. Тебе разве не надоело каждый раз устраивать истерику по этому поводу, Тэхен? — Тянет мужчина и смеется, будто бы это все не серьезно или не происходит наяву. Тэхен не отвечает, идет по темным коридорам, ведет рукой по стене, чтобы не потеряться в кромешной тьме. Ким вздыхает рвано, когда ощущает, как его хватают за локоть и тянут назад. Андроид бьется в руках и Чонгуку приходится обхватить его со спины, прижать к себе и приподнять над полом, чтобы перетащить в комнату рядом. Тэхен брыкается, ударяет пяткой под коленкой, что Чонгук хватку расслабляет на мгновение, рычит, начиная злиться. Ким освобождается от цепких сильных рук на себе, идет вглубь комнаты, потому что дальше некуда — Чонгук перекрыл собой выход. Мужчина захлопывает дверь, запирает ее на замок, а Тэхен огибает кровать и встает на другом конце от нее. За спиной только огромные окна, огромная высота и город. Бежать некуда. — Иди ко мне, — теперь это не звучит так, чтобы Тэхен захотел оказаться ближе. Звучит так, что надо срочно сбегать, но куда? — Ко мне, сученыш, — Чонгук зол, он делает несколько шагов к широкой кровати, обходит, а Тэхен думает о том, что именно сейчас можно попытаться. Ждет, когда мужчина сделает еще пару шагов и запрыгивает на кровать, удерживает равновесие на мягком матрасе. Почти спрыгивает с другой стороны, но Чонгук следом бросается, хватает андроида за запястье, рывком тянет грубо назад, почти выламывая руку. Тэхен дергается, только его притягивают по простыням ближе, подминают под себя, оказываясь сверху. — Попался, — Чонгук усмехается, а Тэхен головой качает. Он не хочет. Ким цепляется за Создателя, тянет за волосы, упирается, толкается ногами, снова к себе притягивает, противореча себе же. Он отказывается верить, что сейчас начался отсчет его жизни. Он же так долго ждал этого дня, когда встретиться с Чоном, но не для того, чтобы все забыть. Тэхен не выдержит больше, он хочет помнить. Хочет помнить Чонгука, его губы, его прикосновения, его глаза, его улыбку, его голос, его всего. Ким целует смазано, словно в бреду находясь, его дрожь пронзает, а глаза мечутся беспорядочно по чужому лицу в поисках надежды быть услышанным. — Пожалуйста, прошу, — только и срывается жалобным воем с губ. Тэхен целует, целует, желает сохранить каждую секунду вместе в своем сознании, чтобы никаким способом невозможно было стереть. — Я не хочу тебя оставлять, не бросай меня, Чонгук, пожалуйста, — чуть ли не кричит, впивается мертвой хваткой в чёрные густые волосы, когда чувствует, как Создатель за ухом давит на отсек главного чипа. Тот поддаётся с трудом, отодвигается в сторону, позволяя пальцами подцепить совсем небольшое устройство. — Нет, послушай, не надо! — Тэхен головой боится дергать, он лицо над собой обхватывает ладонями, и бегает, бегает взглядом по нему, старается каждую мелочь запомнить, потому что больше не желает забывать. У него руки непослушные совсем, взгляд безумный, потерянный в боли. — Оставь меня, Чонгук, я не хочу больше, — скулит щенком, воздух глотает огромными порциями, а его все мало. Создатель тянет на себя чип, а тот медленно нехотя отсоединяется от датчиков. Перед глазами все плывет, помехами цветными расходится. — Я с тобой быть хочу, только с тобой. Рядом хочу, вместе, прошу, я не вынесу больше. Ты же обещал, — голос собственный звучит глухо, а все шумы и вовсе исчезают. Сердце ритм замедляет. У Чонгука взгляд пустой, ничего не выражающий, ровно такой же как и тогда в метро при их «первой» встречи в этой партии. — Прощай, — Чонгук чип окончательно вырывает, а руки Тэхёна падают на кровать. Глаза в никуда устремляются, а грудь больше не поднимается от вздохов, сердце биться вовсе перестаёт. В зрачках не видно больше огней, они стеклянные, неживые, такие какими и были при сборке. Чонгук слезает с кровати, сбрасывает со своего бедра упавшее предплечье и закуривает сигарету, из пачки на тумбочке. Мужчина к рабочему столу подходит, экран выводит над гладкой поверхностью, расчистив встроенную полоску проектора от листов бумаги. Заходит в список контактов, листает, выпускает облако дыма, которое сквозь экран проходит, пуская волны по полупрозрачной голограмме. — Здравствуйте, хотел бы сдать андроида, — Чонгук садится в кресло, когда звонок принимают на том конце. — Прекрасно, скажите, что за модель и где вы его нашли. Несмотря на весь наш бизнес, мы не хотим иметь дела с чёрным рынком, — Чонгука тошнит от интонации мужика, которому он добровольно отдаёт своё сокровище. — Не знаю модели, нашёл на улице. Я всего лишь офисный работник, поэтому смог только примерно оценить его состояние, основываясь на небольшом опыте владения андроидами. — Чонгук вставляет чип в небольшое устройство и нажимает кнопку запуска. Экран загрузки синим загорается, парень в зеркало на шкафу бросает взгляд, смотрит на бездыханное развалившегося Тэхёна и почти не слушает сутенера. — Заводской чип на месте? — загрузка завершается, очищая хранилище от всех воспоминаний. — Я не проверял, но думаю да. Не знаю, насколько он пригоден для работы, — Чонгук прокручивает устройство в пальцах, рассматривая перламутровые блики на его рубцах. — Хорошо. Во сколько мне вас ждать? — Чонгук поворачивается на стуле к кровати, взгляда от чипа не отрывает. — Пришлите курьера, я передам через него, — Чонгук сбрасывает вызов, услышав согласие. Парень улыбается мягко, вглядывается в мертвый холод черт красивого лица, буквально облизывает с ног до головы идеально сотворенное тело. — Новые условия, все те же правила, — Чонгук прижимает чип к губам, прикрывает глаза, ощущая небольшое покалывание тока на тонкой искусанной коже губ. — До встречи… Ким Тэхен.