Не распространяется

В мире Тейвата действуют свои «законы». Никогда не выходи за пределы поселений по ночам без крайней необходимости. Не срывай одуванчики, бери только семена. Не смотри слишком долго в глаза магам бездны. Не хвали напитки Дионы, когда они сделаны из мышьяка. Не стоит перечить Нин Гуан, а ещё не стоит доверять Фатуи — этими двумя правилами очень часто можно пренебречь. А если у тебя из кожи вырастают цветы, а горло невыносимо першит — молчи, благодари за сочувствие и лучше побыстрее поговори с причиной твоего цветения. Стоит напомнить, что на путешественников из других миров, а в частности на Итэра, законы Тейвата практически не действуют. — Не выглядишь ты опечаленным, странник, — Венти улыбается той странной улыбкой, с которой он смотрел на разрушения Двалина, — Неужто принял тебя твой избранник? Итэр качает головой, устремляя взгляд на тёмное небо. Паймон пообещала найти лекарство от цветочного недуга к полудню завтрашнего дня, а пока приходилось бродить в одиночестве, иногда пересекаясь с Рейзором — всё же сейчас гораздо приятнее гулять по Вольфендому, чем по улицам городов. Все смотрят тоскливо, Сахароза предлагала обрезать бутоны, которые только неделю назад распустились чуть ниже правого глаза. Маленькие незабудки не очень сочетаются с золотыми глазами, но ночью смотрится загадочно. По крайней мере, так утешала друга Паймон, осторожно поглаживая лепестки. — Мы с сестрой посетили тысячи миров, — бард стоит чуть позади, начиная наигрывать какую-то новую мелодию, точно новую, Итэр раньше не слышал таких мотивов. — Подобная болезнь была во многих, но я не уверен, как она работает здесь. Путешественник кашляет, пока губы ночного гостя продолжали растягиваться в кривой улыбке. Ветер сегодня слишком сильно воет, сливаясь с музыкой лиры в какую-то заунывную серенаду. Итэр хмурится, но не просит прекратить. — Пока не погиб смертью ты героической, признайся возлюбленной ты экзотической. — Ты странно говоришь. Почему экзотической? Первое замечание Венти пропускает мимо ушей, немного щурится, и шагает к Итэру. — Путешественники быстро привыкают ко всему необычному, потому видят красоту только в неизведанном. Бард начинает петь про далёкие земли Ли Юэ, где впервые девица заболела цветочной болезнью, и Итэр не в силах его прервать. Не только из-за жуткой боли в горле после нескольких предложений. Баллада ласкает слух, совсем не похожа на прошлую молчаливую серенаду, скорее напоминавшую чувства самого музыканта. Отзвуки песни наверняка долетят до Мондштадта и останутся в детских снах как предостережение. Законы Тейвата говорят: «Бойся влюбиться, если ты слишком сильно привязываешься к людям. Бойся вдыхать ароматы лаванды, или еле-заметные семена одуванчика в воздухе. Никогда не знаешь, что прорастёт у тебя в лёгких.» Странники из других миров продолжают упорно игнорировать всё, что связано с правилами, специально срывая цветы и заполняя ими карманы. — …Мне нужно просто открыть свои чувства тому, кто мне нравится? Тогда я смогу продолжить поиски сестры без риска для здоровья? — начать разговор получилось только после завершения песни. Венти очень хочется сострить по поводу «без риска», но заглядывая в глаза Итэра, приходится отказаться от этой идеи. В золоте растворяются все небесные светила, сливаясь, разгораясь ещё ярче надеждами, которые никто не успел потушить. — Если тебе откажут, то оставшиеся тебе десять дней превратятся в тридцать минут. Итэр уже давно не спрашивает, откуда это известно одному из Архонтов. Просто молча принимает эту информацию, чересчур сильно доверяя мальчику, возраст которого давно обозначался четырёхзначными цифрами. Путешественник кусает губы, встречается глазами с бардом. — Тогда, — слова даются с трудом, всё же риск умереть заставляет понервничать. — Мне стоит сказать этому человеку… — Если отдашь три яблока, я буду играть на заднем фоне, — хмурый Итэр — лучший Итэр, но точку зрения Венти никто не разделяет, кроме него самого. — Да, признайся. Это лучше, чем ничего. Безумству хра-а-абрых, пою я… — Я люблю тебя. Итэр прерывает начавшуюся песню. Пальцы с противным звуком отпускают струны — слишком резко. Судя по звуку, бард чуть не уронил лиру, хотя путешественник уверен, что признание не было для него новостью. — Что же, — к горлу подступает тошнота, когда цветы стремятся покинуть тело. — Похоже, ты не умрёшь в ближайшее время. Венти смотрит, пока Итэр падает на колени и начинает выкашливать цветы на траву. Синие незабудки перемешиваются с кровью, пахнет крайне неприятно. Бард нагибается и поднимает один бутон. Любовь начинается с отвратительного сладкого запаха, который каждый готов принять.