***
В сопровождении шаркающих о землю старых потёртых кроссовок, в оранжевых полутонах, светловолосый парень двигался в сторону обветшалого колледжа, где тому предстояло обитать ещё порядка трёх лет. Здание с виду действительно казалось несколько аварийным, пусть и в предисловии к нему гарантированно утверждалось, что конструкция построена на совесть, да и вовсе заведение "распрекрасное", лучше и не сыскать. Вот только, это лишь красивое словцо, дабы расположить к нему всех желающих, но судя по всему, таковых было критически мало. Не то чтобы сам Наруто входил в тот список, просто иного выбора и не было. Оценки его всегда хромали, стремление их исправлять и не зарождалось никогда, не в его интересах была отличная успеваемость в угоду любящим родителям, да и как таковую семью он не имел. Из уцелевших воспоминаний о родителях лишь клочки образов, обжигающий мельком цвет алых волос матери. Всегда при мысли кажется, будто веет отчётливым ароматом дешёвой краски, которой на такую длину потратилось многовато. Улыбка вечно стыла на лицах этих стеклянных силуэтов. Прожитые мгновения из детства столь хрупкие, что дунь и всё звонкой дробью осыпиться под ноги, оставляя после себя лишь мрак, предлагающий свои услуги. Но светловолосый предпочитал мраку солнечную часть, оттого сразу скидывал ещё пару мыслишек о том, что они всё-таки когда-то были рядом, когда-то любили, просто по итогу не получилось, не задалось, волноваться больше не о чем, рана крепко затянулась, оставив за собой только слегка выпуклый румяный рубец, который уже не значит практически ничего, а может, и наоборот вовсе. Странное дело. От нарастающего ветра тело накрывало дрожью, холод умело пробирался под ткани, заставляя покров съеживаться и пузыриться мурашками. Но слегка встряхнув головой и затолкав руки в карманы, Наруто продолжил идти прямиком к главным воротам, создающие впечатление внушительной пасти гепарда, не иначе. Пробравшись через толпы унылых студентов, юноша окинул взглядом пару-тройку новых лиц или тех, кого раннее попросту не замечал. В ответ его также не обделили и осуждающе прошлись по нему. Если большая часть учащихся была непреметной, то Узумаки уж точно выбивался из общей стаи. Не любил он хмурый стиль одежды, все эти тёмные оттенки, ему более близка яркость, пусть он и понимал, в каком отвратительно грязном состоянии потом могут оказаться эти кислотные решения в его образе. На пути к аудитории, позади Наруто, будто тенью всплыл Шикамару Нара. Никто иной, как одногруппник светловолосого. Человека он из себя представлял достаточно сдержанного или же того, кому попросту безразлично всё окружение. Неизвестно, как с таким отсутствием мотивации он до сих пор не был отчислен, да и насколько Узумаки было известно, он имел приличные отметки. Чересчур таинственно, учитывая, что тот большинство пар просыпал, ни разу не удосужившись что-либо записать. Так или иначе, Шикамару был прекрасным собеседником, который редко кого-либо осуждал, возможно, он попросту прослушал суть проблемы, но это не так важно, когда нужно лишь выпустить всю желочь наружу и на совесть "сотрясти" воздух наболевшим. Сама же история знакомства парней весьма типична, место рядом с Наруто было поодаль от препода, громко ведущего лекцию и именно поэтому темноволосый решил расположиться рядом с ним, со временем смирившись с тем, что на неожиданные всплывшие мысли Узумаки всё-таки необходимо пассивно, но реагировать. Голубоглазый ни разу не жаловался на незаинтересованность товарища, наоборот, такие личности, как Шикамару, подогревали его, наполняли его некую личную батарею, которая позже пылала от переизбытка, ударяя парня в неразборчивую энерничность. Правда, подогревал он его, скорее в значении: "Взгляни, как оно бывает в жизни". От Нары так и веяло прокрастинацией продвинутого масштаба, что рядом с ним вечно хотелось действовать, дабы оставаться на своём дилетантском уровне. Смирив взглядом соседа по трибуне, Наруто в приподнятом настроение того поприветствовал и отправился в помещение. По мере приближения к месту, на котором парень "протирал штаны", небрежно растегнул рюкзак, доставая из него помятую тетрадь с изрядным количеством листов и синюю ручку, повидавшую эту жизнь на несколько лет вперёд. Расположившись как следует, светловолосый подпёр рукой щеку, будто голова вот-вот перевесит и нагнётся до своего предела, ломать где-то в области затылка. Обширную комнату для слушания уже начинали заполнять люди. Они восторженно обсуждали житейское друг с другом, создавая тем самым общий шум, который что и дело бил по ушам. Шикакаму нигде не было видно, наверное, вновь ушёл по сумбурно вздуманной причине ухудшения здоровья. И внезапно, Узумаки ощутил себя несколько брошенным среди тех, кому есть что, а главное с кем, обтолковать. Минуты тянулись непривычно медленно, становилось тошно от концепции только начавшегося утра. Суета улеглась и послышался агрессивно раздающийся топот, следующий по направлению к аудитории, где находился Наруто. Рывков открыв дверь и привлекая всеобщее внимание, к кафедре продвинулся преподаватель Ирука. Он бросил на стол тёмно-красную папку с бумагами и недовольно оглядел присутствующих. Ему не пристало быть на взводе ни с того, ни с чего, именно по этому должна быть какая-то веская причина его холерическому поведению. Но сделав ряд глубоких вздохов, Ирука, как ни в чем не бывало начал вести предмет. Весь накопившийся азарт в предвкушении конфликта сдулся, подобно воздушному шарику, взмывающему вверх, затем уныло падая на поверхность земли. Тоска накатывала с новой силой, заполняя буквально каждый квадратный сантиметр окружения. Узумаки с трудом брал в себя руки из раза в раз, лишь бы не уснуть прямо тут на ближайшие несколько часов. Упираясь рукой в слегка мятые страницы тетради, приходилось коряво и расплывчато записывать обрывки услышанного. Кажется, такого рода конспекты получится разобрать только если с Божьей помощью, так как самому автору написанного тяжко понять долю, что уж там говорить о целостности текста. Вырваться из этих несвязных друг с другом закорючек заставляет настойчивый стук в закрытую дверь аудитории. В уже свободном проходе показался бледнолицый парень, чьи черты было трудно разглядеть сквозь упавшие угольные пряди и дальность угла смотрящего. Ирука тут же начал сверяться со списком, видимо, он также видит юношу впервые. Остановив палец на одной из фамилий где-то в середине, преподаватель нахмурился и вопросительно вскинул брови. – Учиха? - хрипом послышалось из уст сенсея и тот зрительно прошёлся по темноволосому. – Надо же, почтили нас своим присутствием, отмечал вас если только в начале прошлого семестра. Удивительно, что вы всё ещё не отчислены. – Обстоятельства. - не растерялся Саске и язвительно вскинул. – Я могу пройти? – Да, Бога ради, - Ирука жестом указал на численность возможных мест, но похоже, что свободным оказалось одно единственное. «Чёрт, подле меня». Учиха грозовой тучью проскользил мимо шепчущихся рядом физиономий и вальяжно упал рядом со светловолосым, чуть ли не смахнув его вещи на пол. У самого же Саске при себе не было никаких принадлежностей, ведь он совершенно не планировал появляться тут, до сих пор оставаясь в недоумении от резкости собственных решений. Быть может, так проще заполнить пустоту, в обществе тех, у кого эмоции и жажда благоустроенной жизни бьют через край. Наруто растерянно оглядел новоприбывшего соседа, останавливаясь где-то в области растрёпанных волос, которые тут же смещаются, голубоглазый нежданно ловит на себе опустошённый взгляд тёмных зениц. По спине волной набежали мурашки и Узумаки застыл, самобытно прикусив нижнюю губу. «Ну и фрик».Это несправедливо.
3 февраля 2021 г. в 00:06
Едкий никотиновый дым, осядающий где-то в лёгких, заполонил небольшое балконое помещение, слегка проскальзывал наружу чрез узко открытое окно. По ту сторону стекла протекала размеренная жизнь, безликие водители всё куда-то спешили, набирая куда большую скорость, пробивая этим оглушающим рёвом мотора уши. Пожилые дамы и молодые девы, упирающиеся в коляски с малышнёй спокойно плыли по течению, пока не занесёт куда-то поодаль с обрыва, где уж не знаешь, всплывёшь или же нет, как повезёт, да и как правило, везёт здесь редким случаем. Всё это вкупе казалось таким далёким, юнец будто стал средь всех людей тем обрывком фотографии с хмурящимся силуэтом, которого более не желал видеть ни один член семьи. А тлеющая сигарета всё выдавала занятные узоры выходящих облаков, ловя на себе редкие взгляды Саске. По большей части пустынный и глубокий взор парня уходил куда-то вдаль автомагистрали, виднеющейся из окна, которое уже успело покрыться различными загрязнениями за то время, пока его не трогали, да и не думали даже. Пальцы уже начали "гореть" и по костяшкам прошлось приятное тепло, наряду с горечью о последней выкуренной сигарете. Бросив окурок в окно, Саске недовольно окинул взглядом плотно приставлены к друг другу горшки с пластиковыми коробками, давшие трещину, сквозь которую свободно проходила крупицами земля и осыпалась на подобие импровизированных полок. В области груди довольно привычно заныло и юноша покинул балкон. Вздумалось, нужно будет купить ещё одну пачку по пути.
Учиху давно перестало тревожить собственное здоровье, если изначально он славился необычайно крепким иммунитетом, но продолжал активно укутываться, дабы не пропустить холод под одежды, то сейчас же это совсем стало чуждо ему, его вообще перестало что-либо заботить. Если так пораскинуть, парню было до сих пор непонятно, что он здесь делает, зачем и для чего оттягивает неизбежное событие, бултыхаясь где-то на дне кратера с тягущей смолой, наряду с этим не умея плавать. Но каждый раз эти вопросы он отгонял в сторону, убеждая себя, что он не один из тех сопляков, бросающихся в пропасть, размещая прощальное письмо в одном из карманов зимней куртки.
Саске не боялся чувствовать, скорее не умел. Остановившись у маленькой кибиточки с табаком, брюнет произнёс марку сигарет, которые желал бы приобрести и бросил на прилавок скомканные непрезентабельнного вида купюры, кажется, последние. Женщина, работающая в эту смену прошлась взглядом по юноше и нехотя привстала, доставая новую порцию табака в виде толстых никотиновых палочек, окутаных устрашающей упаковкой и положила возле банкнот, забирая их после. Саске, недолго думая, выхватил свою покупку. Растегнув тонкую синюю куртку до конца, Учиха принялся раскрывать пачку, вытягивая из неё сигару и тут же располагая ту в зубах. Темноволосый нездорово любил крепкие сигареты, только они в последнее время его и вытягивали, таков был предлог к употреблению внутрь такого количества гадкого дыма, казалось, волосы его что и дело пропахли гарью, въедаясь в самые подкорки волосков, и свести эти благовония вряд ли уже выйдет. Сделав ряд сильных затяжек, юноша вгляделся в довольно знакомый ему маршрут и иронично усмехнулся, добивая папиросу до фильтра и направляясь далеко вперёд.