Время ненавидеть

Если бы Драко Малфоя спросили, когда он ненавидел себя сильнее всего, он долго думал бы над ответом. Когда льдистый голос рассерженного отца растолковывал ему, что беготня по поместью с громкими криками - поведение, недостойное наследника Малфоев? Когда на втором курсе понял, что до белой пелены перед глазами завидует Мальчику-Который-Пусть-Уже-Провалится-к Мерлину? Когда, принимая Метку, кричал от змеившейся по всему телу боли? Когда захлебывался слезами отчаяния и страха в школьном туалете, понимая, что не может убить?... Или сейчас, когда стоял под дверью Поттера и не мог найти в себе силы поднять руку и нажать кнопку звонка? Сегодня решение навестить Поттера самолично уже не казалось Драко хорошей идеей. Когда две недели назад мать попросила его зайти к ней и начала разговор о том, что он должен «передать кое-что Гарри Поттеру», Драко сначала опешил, но, выслушав Нарциссу, пообещал, что выполнит ее просьбу. Грустно и даже немного виновато улыбаясь, мать рассказала удивленному Драко о том, что когда её кузен Сириус Блэк ушёл из дома и тётка Вальбурга строжайше запретила всем членам семьи общаться с «предателем рода», она, Нарцисса, была единственной из детей, кто ослушался этого запрета. Ребёнком, говорила мать, она тянулась к шебутному кузену, старательно игнорируя тучи всеобщего неодобрения, сгущающиеся над Сириусом, и тот отвечал ей взаимностью. Но время шло, они росли, и у образцовой юной представительницы семейства Блэк и «отступника, разбившего материнское сердце», оставалось все меньше общего. Однако, ещё до того, как Нарцисса вышла замуж за Люциуса, а Сириус закончил Хогвартс, он успел кое-что подарить ей в память о времени, которое они когда-то проводили вместе. Закончив рассказ, мать взяла со стола резную шкатулку и извлекла из неё что-то маленькое, темное и... живое. Это была крошечная, высотой в половину большого пальца фигурка косматой чёрной собаки - копия анимагической формы Блэка. Миниатюрный пёс вилял хвостом, внимательно смотрел на Драко чёрными глазами-бусинами, даже пах псиной - слава Мерлину, что хоть не лаял и не просился гулять. На вопрос сына о том, зачем Нарциссе понадобилось отдавать подарок кузена Поттеру, раз уж у неё остались такие трогательные воспоминания о детской дружбе с ним, мать тихо пробормотала: «Ему нужнее» и «Сириус хотел бы, чтобы я это сделала», и Драко предпочёл с ней согласиться. Воспоминание о Блэке было воспоминанием о войне, которую здесь вот уже три года старательно пытались забыть. Необходимость встречи с Поттером вызвала у Драко сложную смесь чувств. Главным из них оказалось желание доказать себе, что он сможет посмотреть Герою в глаза. Заметки о его успехах и личной жизни в «Пророке» Малфой пролистывал, не читая, ни разу не сталкивался с ним за все это время и не жаждал увидеть, но где-то в глубине души понимал, что хочет поговорить. Не благодарить и не извиняться, Мерлин упаси, но сказать хоть что-нибудь, услышать ответ и понять, что он, Драко, не трус. А ведь казалось, что время, когда ему постоянно нужно было что-то доказывать другим и самому себе, закончилось. И уж в совсем глубокой глубине души Малфою хотелось понять, что Поттеру по-прежнему на него не наплевать. Жизнь Драко и его семьи в эти послевоенные годы шла по рельсам спокойной обыденности: они восстанавливали поместье, строили планы, в привычные часы садились за стол и ложились спать. Все было в порядке настолько, насколько могло быть в порядке для семейства Малфоев, счастливо избежавшего суда и Азкабана, но Драко не чувствовал себя выжившим. Блеклые воспоминания о том, что когда-то он мог радоваться новой метле, злиться на тупоголовых домовиков, досадовать на преподавателя за недостаточно высокий балл за домашнюю работу - когда-то очень давно, до Метки и всего, что последовало за ней - словно остались в прошлом навсегда. В настоящем же был только безвкусный суп, холодные губы матери, по-прежнему целующей его в лоб перед сном, да пейзаж за окном, остававшийся серым и тусклым вне зависимости от времени года. Утром того дня, когда Малфой решил отправиться к Поттеру, этот пейзаж впервые за три года показался ему не таким уж и безрадостным: последние числа августа облетали с деревьев первыми хрустящими листьями, в воздухе стояло предчувствие пока ещё летнего дождя. Ещё немного, и повеет осенью. Узнать нынешний адрес Поттера особого труда не составило. Через знакомых Малфой выяснил, что живет он не в уизлевской лачуге и не в доставшемся от крёстного доме, а снимает жилье в маггловском районе на северной окраине Лондона. Это казалось Драко странным: национальный Герой мог позволить себе - и не съем, а приобретение - более подобающего своему статусу жилища. Впрочем, это все ещё был Поттер. Его вкусы никогда не были Драко понятны и близки. Живет ли он там один или вместе со своей рыжей подружкой, Малфой выяснять не стал, как не стал и отправлять сову с сообщением о визите: застанет Поттера дома - отлично, не застанет - отложит передачу мохнатого сувенира до лучших времён. Драко дождался вечера, положил вертлявого пса в карман простой чёрной мантии и аппарировал в Лондон, на захолустную Принс-Джордж авеню, от которой до обиталища Поттера было рукой подать. Именно в это время по мостовой тихого райончика застучали тяжелые дождевые капли. Малфой выругался и огляделся по сторонам: к счастью, ни одного маггла поблизости видно не было. Он наложил на себя водоотталкивающие чары и зашагал по направлению к нужному дому. Выбранное Поттером жилище, как Драко и предполагал, воображения не поражало: ничем не выделявшийся из десятков других таких же, типично маггловский двухэтажный кирпичный дом с запущенной лужайкой и такими же унылыми кустами, бывшими когда-то фигурными. Драко поднялся на крыльцо, постоял немного, закрыв глаза, и решил звонить на счёт три. Считал он медленно, очень медленно. Раз. Два. Три. Ничего сложного. Через минуту по другую сторону двери лязгнул замок, и на пороге материализовался лохматый Поттер. Выцветшая старая футболка, потертые домашние штаны - гостей Герой всея магической Британии сегодня явно не ждал. Он почти не изменился с тех пор, как Драко видел его в последний раз: встрепанная чёрная шевелюра, прикрывающая никуда не девшийся шрам, густые брови, зелёные глаза, блестящие за стёклами дурацких круглых очков. Только плечи стали заметно шире, а ткань футболки обтягивала мышцы груди и живота: очевидно, в школе авроров физической форме студентов уделялось большое внимание. В правой руке Поттер сжимал палочку, и в глазах его читалось изумленное недоверие. -Здравствуй, Поттер, - голос Драко прозвучал неожиданно хрипло. Он сглотнул и уставился на Гарри, облокотившегося на дверной косяк. -Малфой? - спросил тот настороженно. Приглашать гостя внутрь он явно не собирался. -Ну надо же, узнал, - усмехнулся Драко. - Я, Поттер, я. У меня к тебе поручение от матери. Не стал присылать сову, потому что... неважно. Может, пригласишь войти? Хмурить брови Поттер не перестал, но отошёл, пропуская своего школьного недруга в довольно тесную прихожую. Немного поколебавшись, палочку он все же убрал. Драко огляделся. Дом был скромно обставлен и напичкан всевозможными маггловскими штуковинами, большую часть которых Малфой видел впервые в жизни. Мантия Драко, да и он сам, выглядела здесь неуместно: инородный предмет, невесть как попавший в словно бы никогда не знавшее магии место. Не иначе как Поттер здесь ностальгирует по проведённому с магглами детству. -Не буду спрашивать, как ты меня нашёл, -хозяин дома потёр лоб так, как будто смертельно от чего-то устал. -Странно, что мой адрес ещё не печатают в газетах... Так что за поручение? -Воспитанные люди, Поттер, сначала предлагают гостю какой-нибудь бурды, а уж потом расспрашивают, какого Мерлина он на их голову свалился, -Малфой посмотрел в сощурившиеся поттеровские глаза, и его внезапно разобрало веселье. Как будто не было всех этих лет. Как будто не было войны. -Кто тебя учил гостеприимству? Поттер отреагировал на слова Драко не так, как он ожидал. Он улыбнулся. -Хорошо. Чего тебе налить? Чаю? Огневиски? Или, может, доксицида? -Только не говори, что у тебя тут копошатся докси, - сморщился Малфой. -Они не заводятся в маггловских домах. Разве что ты с собой откуда-то привёз. -Нет, не привозил. Но парой бутылок доксицида закупился. Как знал, что ты заглянешь. Поттер отправился на кухню, и Драко последовал за ним. На большой обеденный стол (Малфой хмыкнул - в его семье есть на кухне считалось дурным тоном), звякнув, опустилась бутыль с огневиски. На вопросительный взгляд Гарри он ответил утвердительным кивком, и Поттер полез в шкаф за двумя стаканами. Чокнуться за встречу не предложил. Сделав небольшой глоток и ощутив в горле знакомый приятный жар, Драко запустил руку в карман мантии и достал оттуда пса, все это время бодавшего ткань изнутри - странно, что Поттер не заметил. -Это оно, поручение от моей матери. Как ты можешь догадаться, подарок Сириуса Блэка. Она хочет, чтобы он стал твоим. Поттер непонимающе уставился на крошечную собаку, которая, обрадованная вновь обретённой свободой, принялась гоняться за своим хвостом. -Но ведь она отвернулась от Сириуса, как и все остальные Блэки, когда... -Я тоже так думал. Оказалось, детьми они были близки. Поттер продолжал смотреть на пса с подозрением. Осторожно посадив его на свою ладонь, он поднёс к нему палочку. -Успокойся, Поттер, никакой темной магии там нет. Обычная игрушка. Я и сам могу тебе наколдовать такую, если хочешь. -Имеешь в виду белого хорька? Мы с ним вряд ли уживёмся. Вот засранец. Героический засранец. Драко сам не заметил, как преодолел разделявшие их пару метров и ехидно выдохнул Поттеру прямо в лицо: -Нет, гориллу. Как по мне, вы поразительно похожи. К удивлению Драко, отстраняться Поттер не стал. Вместо ответа он потянулся свободной рукой к своему стакану, задев по дороге руку Драко, опрокинул в себя плескавшийся на дне огневиски и внезапно посерьезнел. -Знаешь, Малфой, ты последний человек, от которого я ожидал получить что-то связанное с Сириусом. -Гарри опустил глаза и снова поднял их на Драко. -Передай Нарциссе мою благодарность. Я только одного не пойму: ты ведь мог отправить его совой или курьером. Почему ты решил принести мне его сам? Поттер определённо не понимал, что задал Малфою очень, очень хороший вопрос. Потому что мне, гриффиндорский ты кретин, нужно было тебя увидеть. Потому что я стою в каком-то шаге от тебя, и хочу то ли оттолкнуть тебя к Мерлину, то ли сократить это расстояние до миллиметра. Потому что я не могу спокойно жить, не чувствуя, как ты мечешь в меня молнии. -Соскучился, -медленно протянул Драко. Пальцы потянулись к верхней пуговице мантии: от выпитого ему становилось жарко. Поттер словно о чем-то задумался, прикусил нижнюю губу. Драко замер. Вот оно - то, о чем он старался не думать, не вспоминать. Было время, когда ему мучительно, до зубовного скрежета хотелось провести по этой губе подушечкой большого пальца, а потом схватить Поттера за отвратительно гриффиндорский галстук и притиснуть к себе, впиться в рот, вложив в этот яростный поцелуй всю свою ненависть... В душевой он представлял, как опускается перед Поттером на колени и, слизывая капли воды с его горячего мокрого живота, медленно касается возбужденного члена, обхватывает губами ствол и поднимает голову вверх, чтобы потонуть в темнеющих глазах Гарри... Простить себе такие фантазии Драко не мог. Он снова и снова доставал Поттера колкими насмешками - признавая потом наедине с самим собой, что далеко не всегда они были оригинальными и остроумными, но ему было плевать - когда Поттер выходил из себя, становилось немного легче. Виновник малфоевских страданий, слава Мерлину, ни о чем не догадывался, а потом Драко стало не до него. В груди родилась и спустилась к паху дразнящяя жаркая волна - та самая, родом из Хогвартса. Проклятый Поттер... Гарри тем временем вынырнул из своей задумчивости. Малфой вгляделся в него и напрягся. Если бы не совершенно нормальное поведение Поттера в течение их странной встречи, он бы решил, что тот нездоров: он словно то ли собрался снова идти на смерть, то ли считал до десяти перед прыжком в какую-то неведомую Драко ледяную воду. И вода эта, судя по направлению его взгляда, находилась в районе малфоевских глаз. Прошло несколько бесконечных, наполненных напряженным непонимающим ожиданием секунд. Вдруг Гарри резко выдохнул, и Малфой почувствовал, что его хватают за плечи, притягивают к себе и целуют, требовательно вторгаясь в рот. Это было совсем не так, как целую жизнь назад виделось Драко в терзавших его мечтах. Поцелуй горчил: всем тем, что между ними было, войной, смертями и непоправимыми ошибками, и в то же время Драко, не думавший даже сопротивляться Поттеру, внезапно словно обрёл почву под ногами. Возбуждение прошлось по его телу беспощадным зигзагом грозового электричества, встряхнуло и заставило судорожно и жадно дышать - так, как дышат люди, проведшие несколько секунд на волоске от смерти от удушья. Драко издал тихий стон, отвечая Поттеру столь же отчаянно, и зарылся руками в чёрные вихры. Он не понимал, что Поттеру от него нужно: заглушить своё одиночество, отомстить таким безумным образом бывшему врагу или просто удовлетворить нахлынувшую внезапно похоть, но Драко это и не волновало. Только бы он не останавливался. Поттер останавливаться и не думал: он уже оторвался от губ Малфоя и переключился на его шею, то прикусывая тонкую кожу, то потираясь об неё пробивающейся на щеке щетиной. Драко сладко вздрагивал от этих прикосновений, а Гарри уже бесцеремонно расстегивал его мантию: казалось, его собираются отыметь прямо здесь, спустив брюки и положив животом на обеденный стол. Перед мысленным взором Драко моментально возникли круглые от ужаса глаза Нарциссы: если бы такое произошло в обеденной зале мэнора, она бы дар речи потеряла... Малфой не сдержался, усмехнулся этой неуместной мысли, и Поттер, тем временем уже освободивший его от рубашки, оторвался от напрягшегося светло-розового соска: -Что смешного? -Ничего. Пойдём лучше в спальню. До спальни они добрались, будучи уже практически голыми, и Драко бы замёрз, если бы не вездесущие, подчиняющие, горячие руки Гарри. Малфой исследовал тело любовника с таким же энтузиазмом, но когда Поттер повалил его на кровать, делать это стало сложнее: Гарри завёл его руки вверх и удерживал их за запястья, другой рукой спускаясь по выгибающемуся ему навстречу телу вниз. Член Поттера, большой и багровый, с выпуклыми венами, упёрся в живот, и Малфой сглотнул, внезапно осознав, что сейчас будет. На задворках плывущего сознания мелькнула мысль, что Поттер его просто покалечит - он же наверняка понятия не имел о том, что нужно делать, если собираешься трахнуть мужчину. Но тут Гарри развёл его ноги в стороны, пробормотал какое-то заклинание, и между ягодиц стало сначала холодно, потом горячо, а потом ещё и влажно. -Опытный, что ли? -прошептал Малфой, тяжело дыша. Поттер вместо ответа провёл пальцем по тугим мышцам сфинктера, размазывая по ним скользкую жидкость, и осторожно, но настойчиво надавил на кольцо. Поттер, мать твою. Надо будет выяснить, с кем это он так научился... Тело отреагировало на вторжение горячей дрожью. Драко закусил губу и вцепился в поттеровский загривок. Когда к одному растягивающему пальцу добавились второй и третий, Малфой уже сам нетерпеливо подбрасывал бёдра вверх. А Поттер снова зацеловывал его грудь, прижимаясь к ноющему члену любовника своим обжигающе горячим животом. -Мерлин, какой же ты горячий. Не сгоришь? Я не уверен, что ты потом сможешь воскреснуть из пепла, а мы ведь только на... -Умолкни, Малфой, -выполнить желание Гарри Драко не смог: в следующий миг он уже кричал, принимая в себя член Поттера. Первый толчок Гарри сопроводил яростным поцелуем в уже основательно истерзанную шею, прошептал в неё: «О, Мерлин...», а потом поднял глаза на замершего под ним Драко: зелёная радужка этих глаз почти исчезла, поглощенная чернотой расширившихся, как у пьяного, зрачков. Драко облизнул губы, попытался без слов сказать: щадить его не нужно. Поттер понял, и мгновенно отпустил себя. Гарри трахал его, не прекращая целовать. Первая боль утихла, уступила место желанию чувствовать Поттера настолько глубоко, насколько позволит тело. Дрожащей рукой Малфой нащупал ладонь любовника, поднёс ее к своему саднящему рту и обхватил губами большой палец; движения Поттера моментально стали шире, быстрее и резче, и Драко стонал, растворяясь в бесстыдном звуке влажных шлепков. Гарри не отстранялся от него, словно не желая разрывать контакт с его кожей, а потом вдруг перевернул Драко на живот, приподнял, заставляя согнуть ноги в коленях, огладил ягодицы и развёл их в стороны. Растянутого ануса коснулся и плавно качнулся внутрь влажный язык. Горящий член накрыли сильные пальцы, и Драко вцепился в простыни, задыхаясь криком острого, словно Круцио наоборот, удовольствия. Когда ещё ему было так хорошо? Пожалуй, что никогда.. Сквозь вату отступающего оргазма до ушей Драко донёслись приглушённые лающие звуки. Похоже, лаять оставленный Поттером на кухне крошка-пёс все-таки умел. *** Воздух позднего августа, приправленный прошедшим дождем и уже сгустившейся темнотой, касался груди и плеч приятной прохладой. В этой прохладе нехотя растворялся сигаретный дым: на подоконнике Малфой увидел початую пачку «Парламента» и недолго думая угостился сигаретой. Интересно, как давно Поттер начал курить? Тело приятно покалывало после мощной разрядки, а в голове крутилась глупая мысль: похоже, чертов Поттер, сам того не подозревая, снова его спас. Если способность чувствовать что-то кроме горечи, стыда и чёрной опустошенности, пеплом осевших в нем после проклятой войны, и впрямь вернётся к Драко в объятиях всенародного Героя, то он готов наплевать на все и хоть каждую ночь аппарировать в этот дом. Впрочем, каждую ночь - это все же перебор. Как писал какой-то из известных маггловских писателей, избыток вкуса убивает вкус. За спиной раздался едва слышный шорох: Гарри проснулся, не нашёл в постели Малфоя и отправился на его поиски. Драко скорее почувствовал, нежели услышал его шаги. Подошёл вплотную, коснулся губами плеча. Малфой не стал отстраняться. Они молчали - и молчали как будто бы о чем-то одном. Это «одно» было слишком тяжелым и лёгким одновременно, чтобы о нем говорить, но оно определённо было. Наконец Драко открыл рот - но задал почему-то совсем не тот вопрос, который хотел задать. -Признавайся, Поттер, когда у тебя впервые на меня встал. Поттер уселся на подоконник, потянулся за сигаретой, прикурил от валявшейся здесь же маггловской зажигалки. Он тоже не потрудился одеться, только очки на нос водрузил, и в слабом свете далеких уличных фонарей его кожа казалась бледнее, чем была на самом деле. Ее солоновато-терпкий запах щекотнул ноздри, напоминая о... -На шестом курсе, в том туалете. Когда я там тебя увидел.. смотрел на твои дрожащие плечи и не мог оторваться.-Мерлин, он что, покраснел? После всей той мясорубки, через которую ему пришлось пройти, он краснеет, вспоминая свой стояк, спровоцированный худосочной малфоевской спиной?... -Забавно. Я ненавидел себя и весь мир, а ты в этот момент вожделенно на меня пялился. Поттер помолчал. -Если бы я знал, что ты позволишь... Малфой поморщился, не дав ему договорить: -Я бы тогда не позволил никому и ничего. Особенно тебе. Гарри притянул его к себе и вдруг нахмурился. Малфой проследил за его взглядом и понял: кожа на запястьях и рёбрах уже начинала багроветь - слишком тонкая, с детства была такой. Поттер этого не знал. А теперь, видимо, осознал себя неосторожным животным и снова смутился. -Черт. Прости меня, я болван, -он затушил свою сигарету и дернулся в сторону спальни, намереваясь, видимо, найти палочку и избавить Драко от следов своей несдержанности. -Согласен, -Малфой ухмыльнулся и сжал его запястье. Перед глазами внезапно возникла картинка из тех, школьных, и Драко медленно опустился на колени между поттеровских ног. -Но я тут подумал.. раз уж они уже есть, почему бы не собрать полный комплект? В этот момент Драко себя не ненавидел. Время ненавидеть прошло.