Resist and disorder

1.       — Да ты гонишь! Мёрф, честно, какого хера мы тут делаем?       — Не ссы, Кер, здесь больно только тем, кто заранее запишется. И то недолго, — глумливо, как последняя коварная сволочь, щерится Мёрф.       Снаружи — обычный клуб, каких по три штуки на каждый угол Чпок-стрит. Только никаких очередей на входе. Внутри тоже — оказывается, из-за пробки в Глене они притащились впритык. В таких местах всегда одинаково несёт засохшей блевотиной и дешёвым сексом, но здесь вентиляция рабочая. Вышибалы странно вежливые. Мёрф сально ухмыляется, тянет громиле свою щепку с шифрованной инфой. Керри повторяет ритуал со вторым. Матово-серый плоский чехол Мёрф вытащил из бардачка машины перед выходом. «Иначе не пустят, правила».       Ебучая замашка на элитарность.       Ещё грамотная акустика, батарея дорогих бутылок за спиной бармена. Только дырки кружком в полу посреди танцпола не вписываются. Мёрф замечает взгляд:       — От «Когтей» осталось, новый владелец решил не разбрасываться ресурсами.       Значит, очередной тотализатор с налётом псевдогладиаторской романтики? Керри почти брезгливо закатывает глаза — Мёрф последнюю извилину синтококсом закупорил, раз решил, что ему тоже будет интересно. Хотел бы смотреть, как мужики со злости бьют друг другу рожи под светомузыку — не ушёл бы в сольную карьеру. А что, ещё в «Самурае» святое дело было.       Устраивается за столиком, сразу тянется к заказанной бутылке, молча пьёт, вполуха слушает трёп о никому не всравшейся истории клуба. Усиленно развивает интерес к происходящему, одним словом. Комментатора у боёв нет, вместо него — освещение, приглушённое, сконцентрированное в центре, чётко по расположению дырок в полу. Керри лениво глотает выпивку, людей рассматривает. Голова забита скучной бытовухой.       Круг света рвётся, ползёт тёмными трещинами вовнутрь, впуская первого бойца. Не впечатляет. Парнишка на вид совсем дохлый, раскрашен татуировками так, что чистого места не осталось даже на ушах.       — Этого не знаю. Да мясо обычное, забей, можешь даже не запоминать.       — А второй кто? — без особого интереса перекрикивает музыку Керри.       Мёрф крутит головой и забывает про вопрос, едва не жрёт глазами того, кто заходит в круг с другой стороны. Весь в чёрном, голомаска с помехами от лба до шеи. Высокий, гибкий даже на вид издалека. Тень. Скользкий, как угорь в ведре анальной смазки.       — Де-мон, Де-мон! — вопит толпа рядом и по ту сторону. Керри щурится в полумрак клуба.       Демон, значит. Претенциозно. Найт-Сити такое любит.       — Ну ты понял, — отмирает Мёрф. — Местная звёздочка. Ещё ни одного боя не просрал. Никто не знает, кто он и откуда взялся. Попробуй просканировать, — предлагает ехидно, как любую другую свою подлянку.       Выкрученная на максимум громкость музыки, чтоб криков не было слышно — как выстрел в ухо, Керри еле сосредотачивается. Две секунды — и нечитаемая стена знаков в окне вывода. Можно поспрашивать на баре — хотя если даже трепло Мёрф не в курсе, то шансов мало. Или скинуть запрос тому нетраннеру. Или просто забить — тоже ведь не под своим именем пришёл.       Из пола с лязгом захлопывающегося капкана выезжают прутья клетки, придавая происходящему сходство с тем эпизодом «Уотсонской шлюхи», что снимали в тюрьме. Короткий сигнал — разговоры кончились.       Демон бросается первый, моментально, взбесившимся ураганом отрабатывает вычурность своей клички. Голодный, жадный до болезненных вскриков, остервенело сорвавшийся с калёных цепей жнец, безжалостно выкосивший бы и половину этого бара, дай только волю и пообещай безнаказанность. Керри чувствует — быстро, как на сцене, греется кровь, до зуда в ладонях хочется попробовать торнадо на ощупь.       Спортивной около-честностью здесь и не пахнет: татуированный с отчаянным рыком делает подлый выпад, из запястья выезжает спрятанное до того лезвие. Люди беснуются — Мёрф что-то там такое говорил про запрет имплантов на первые пару минут боя — и забывают о гневе в следующую секунду, взрываются одобрительным гулом: Демон скользит за спину парня, заламывает руку и гнёт, пока мясо не рвётся, открывая сверкающие окровавленной радугой провода и пластины. Жертва — честно, противником он и не был — беспомощно валится, а силуэт победителя остаётся единственным освещённым пятном на весь клуб. Голопроектор взрезает пространство чёткими линиями, над клеткой из полос собираются два огромных ноля и обратный отсчёт в тридцать секунд.       Когда Керри поворачивается спросить, Мёрф, оказывается, уже открыл рот для объяснений.       — Дальше всё от нас зависит. Как проголосует большинство, такой и финал. Но ты же понимаешь, — с неприятной, паскудной ухмылкой он водит кончиком пальца по краю стакана, — хэппи-энды здесь редкость. Ходят слухи, голосование могут убрать совсем.       Демон властно оглядывает клуб сквозь решётку — не по лицу, так по осанке, развороту плеч видно, сколько кайфа ему это доставляет. Скачут безвкусно рыжими пятнами цифры сверху — результат очевиден.       Керри даже не морщится, когда Демон добивает противника одним ударом — кровь хлещет на пол чёрным, череп разлетается ошмётками хрома и кости на людей за клеткой. Из воплей девчонки в первом ряду можно было бы записать охуенный сэмпл.       — Ну? Я был прав? — толкается локтем Мёрф, отсвистев своё восхищение до уставшего языка. У Керри в собственных венах гоняет адреналин и целую секунду хочется сломать Мёрфу сраную руку, если тот её не уберёт.       — Пошёл ты со своими экскурсиями по дну, — недовольно поджимает губы, — вместе с Демоном, — и передразнивает Керри. — Я домой.       И уходит, чтобы никто не заметил, не просочилось сквозь очки прямо, что глаза-то горят, в глазах опасно просится наружу восторг — тёмный, мрачный, как подворотня за углом, как та дыра на месте души Найт-Сити. Щепку-пропуск с выходом на анонсы клуба в даркнете он бережно, двумя пальцами, укладывает в футляр, поправляет в выемке, защёлкивает и наконец кривит нос — улица воняет гнильём и помойкой. 2.       Ко второму бою Керри приходит один. Нужная дверь находится с трудом, до того они все одинаковые. До отмашки успевает влить в себя треть бутылки чего-то приятно высокооктанового и задаться вопросом, что он здесь забыл.       Искоса наблюдает за первой парой на ринге. Без энтузиазма возятся. Нет в них огонька, в отличие от последнего шота. Керри просит повторить. И ещё, но джина в полтора раза больше. Вторые чуть поживее, но по-прежнему скучно. Херовый из них аперитив. Основное блюдо с достоинством выносит себя в третьей паре, когда пол уже немного скользкий от чужих проигрышей.       В этот раз он вальяжен, насмешливо неосторожен. Двигается с самоуверенностью будущего властелина мира, танцует. Вокруг рычащего озлобленного мужика, которому не повезло попасть на ринг одновременно с ним. Под музыку немного — оказывается, что слух-то у парня есть. Чувство ритма тоже ещё не отбили.       Керри доволен. Новые знания тонут где-то в крепком озере градусов, а сам он смотрит, расползшись по бару, как Демон красиво выматывает противника, вьётся по-кошачьи, меняет стойки и даже задеть себя не даёт.       Есть в этом что-то эстетически приятное, взгляд сам приклеивается, да так и остаётся, даже когда тот совершенно безыскусно и без прелюдий переходит в режим берсерка и молотит кулаками так, что не отбиться. Яростно, до опасной щекотки в подвздошье у зрителей. Уж Керри понимает.       Интересно, Демон представляет кого-то на месте мужика? Мудак-начальник, херовые соседи, весь сраный мир?       Кто бы ни был, его аналог корчится на полу. В том, как у Демона двигаются плечи и грудная клетка на выдохе, есть нечто завораживающее. Художественно ценное. Внушающее невольный трепет, притягательное, даже, блядь, немного возбуждающее.       Керри знает, прекрасно знает, что мог бы придумать ещё с пару десятков эпитетов и красочных метафор, одеть их в рифмы и с упоением творца разглядывать получившееся чудище Франкенштейна, да только нахер не впёрлось тратить свои таланты на кого-то, кто в занюханном клубе месит людей в фарш. Жаль, вдохновению редко есть дело до таких условностей. 3.       На третий раз Керри ловит стадию отрицания и счастливо ей упивается, специально пропускает время начала боёв в клубе. Потом уже нельзя, никто не впустит — правила. Сидит с гитарой перед ноутом, и вообще на него не смотрит. Незачем ведь. Не интересно. Не хочется — и ещё с десяток разных «не», половина из которых — дань навыку самообмана. Вторая — изворотливости воображения.       Под пальцами рвётся что-то до самого нутра хардкорное. Пахнущее агонией, раскалённым железом и жжёной серой. Закончить бы да продать саундтреком к новой части вирт-шутера про палача из ада.       В чёрном зеркале светится белыми буквами «Демон vs Паук, 23:30». Керри откуда-то знает, кто сегодня победит, хоть никогда не видел и не увидит второго. Когда отрицание достигает пика, на язык ложится гладкая нежно-голубая пластинка «стекла». 4.       Привычный клуб закрыт на неделю из-за съехавшей крыши одного из посетителей. Киберпсихоз или просто бэдтрип — никто не разбирается. Копам дай только повод навесить ленточек.       Интересно, что бой просто меняет дислокацию — не время. Координаты нового места приходят за час до начала, когда Керри на вечеринке, откуда никак не выйдет свалить незамеченным. Четверть стекающего по лицу вспышками софитов времени уходит на то, чтобы решить — да или нет. Смотрит на меняющиеся каждые шестьдесят секунд цифры в интерфейсе, просчитывает, сколько раз придётся потом приходить на похожие встречи, если сейчас громко послать всех нахуй.       Остаётся всего двадцать минут — он выруливает с парковки на чужой «квадре» и никак не может понять, с чего вдруг подпольные бои теперь нравятся ему больше, чем намечавшаяся групповуха на пятерых. Хорошо разбавляют рутину, наверное.       Керри мигрирует вслед за Демоном куда-то в самую жопу Уотсона. Если б Мёрф потащил его сюда в первый раз, хрен бы он согласился в итоге. Отобрал бы руль и впилил машину в столб, лишь бы не ехать, настолько тут уныло и депрессивно. Знакомый вышибала сдержанно кивает поляризованным линзам, возвращая щепку. Блядский островок стабильности. Помещение меньше привычного, но и доехали только самые отбитые завсегдатаи.       Клуб закономерно выглядит так, будто его на ночь одолжили у мальстрёмовцев. Пахнет соответствующе. Керри не может решить, обнадёживает то, что он не один сверкает недовольной гримасой в красных лазерах, или ему глубоко насрать на всё, кроме боёв.       По всему выходит, что насрать.       Когда на ринг вместо Демона по отмашке выходит кто-то очевидно другой, вокруг разносится эхом возмущённое «какого хера». Внезапные замены точно не в стиле клуба — некоторые делают неплохие деньги на результатах.       Парень улыбается так светло и беспечно, будто на семейный ужин пришёл, а не драться насмерть. Керри лезет проверить анонс на щепке и на этот раз вместо Демона там указан Ангел. Вот же наебалово. Единственная причина оставаться исчезает, Керри напоследок обводит взглядом людей и натыкается на силуэт у стены.       Опущенные плечи, мешковатая куртка, выпуклая арамидная маска на половину лица, бейсболка с голограммой — но что-то в нём настойчиво притягивает магнитом. Аура, общее впечатление, фонящее на весь зал ощущение опасности, что ли. Когда красные лазерные линии уступают место софитам вокруг ринга, силуэт как случайная галлюцинация растворяется в полумраке.       Керри списывает на совпадение этот же силуэт в конце улицы, когда вываливается из клуба в раздумьях о том, как провести освободившийся вечер. Сверху противно моросит неожиданно холодными каплями, заставляет ускориться — побыстрее бы дойти до машины. Незнакомец сворачивает в ту же сторону, куда нужно и ему. Невольная слежка занимает всего часть мыслей.       Керри натягивает капюшон пониже, зубами цепляет сигарету из пачки, но так и не подкуривает.       Не то чтобы он всю жизнь сознательно избегал таких развлечений — просто интереса не представляли. Раньше в качестве отдушины вполне хватало бесконечных вечеринок и редких случаев совсем уж отрыва, когда экстримом хлестало через край. Видимо, теперь можно вписывать себя в ряды окончательно поехавших со скуки звёзд. Чёрт, кто знает, может и до перформансов как у чокнутой Лиззи Уиззи недалеко осталось. Спускаться на самое дно города и смотреть на засранные улицы и хмурые лица вблизи тоже изначально не планировал, но вот, смотрит ведь. И на убийства смотрит.       Спокойно так, без лишней драмы и надрыва — жизнь в Найт-Сити такому учит влёт.       Много чего было. Но одно дело — видеть смерть изредка, мельком, через стекло, держать дистанцию подлиннее, чтоб под костлявую руку не попасть. Совсем другое — целенаправленно, раз за разом, идти туда, где всё ей и заканчивается. Для чего? Чтобы потом бессонными ночами грызть себя изнутри? Путаться в тенях ещё сильнее? Что за ебанутый мазохизм?       Керри пружинисто шагает следом за фигурой и с налётом нездорового веселья раздумывает, а не принести ли всё это какому-нибудь высоколобому пиджаку-терапевту, пускай анализирует. Должно же быть логичное объяснение, почему его до сих пор так и тянет к хладнокровным ублюдкам да в бездну потаращиться.       За поворотом никого.       На углу какой-то лощёный корпорат запрыгивает в свой «кортес», по переходу неуклюже ковыляет на сломанном каблуке женщина, под рекламным щитом самозабвенно рисует красноглазого паука хромированный до подспудного отвращения киборг. Улица удивительно пуста для ночного Нортсайда.       Добыча ускользает прямо из-под носа, а Керри довольно растягивает губы и жмурится на мигающий фонарь. Весело же. 5.       Парень рядом со стойкой едва ли не дрочит на Демона, заливая всё вокруг фанатскими слюнями. Керри решает, что это выглядит жалко. Отчасти потому, что самому немного хочется.       Только не на Демона, а вместе с ним. И не просто дрочить, а что-нибудь получше, повесомей.       Парень у стойки выглядит отличным способом узнать, есть ли шансы. Такие всегда знают всё о кумирах, могут часами пиздеть и обсасывать случайные факты — самого достают. Для начала Керри заказывает бутылку «Гарсена» и садится поближе. Для середины — просто молчит, потому что источник пьяно однозадачен и не умеет одновременно трепаться о Демоне и наблюдать за его боем.       Тот плавно, с методичностью, достойной окружного прокурора, раскатывает типичного на вид наёмника по рингу, а затем Керри становится свидетелем той самой редкости, о которой тогда говорил Мёрф. Публика возвращает человеку жизнь, а Керри, где-то секунд на семь, — веру в человечество. Потому что убить то, что осталось от человека, было бы милосерднее.       Демон сам приносит и колет тому стимулятор, даёт чем-то затянуться, оттаскивает на себе из круга и теряется в темноте. Керри ждёт хоть чего-то стоящего за свои труды, и парень — Тони? Тори? да похуй — наконец выкладывает карты на стол. На них — чёрный выход и примерное время, но этого хватило, чтобы подстегнуть азарт, тлеющий теперь предвкушением на кончике сигареты.       Керри дымит несколько подряд, подпирая плечом бок вендингового автомата, пока в конце переулка не мелькает знакомая фигура.       Потом петляет между ящиками, мусорными контейнерами и отвратно пахнущими лужами, уворачивается от раскачивающихся обрывков проводов, один раз лезет через кривой, измазанный в чём-то явно органическом, забор. Заворачивает за угол и даже успевает возмущённо крякнуть, когда впечатывается лицом в шершавую стену. Правую руку Демон изящно держит в болевом, ладонью давит на основание шеи.       — Хули ты ходишь за мной? — рявкают в ухо. — Ты из ОВР?       — Не ебу, что это, — Керри давится кашлем. — Твоему захвату место в постели, а не переулке, пусти.       Не палить же, что его голосовые связки стоят больше, чем весь сраный Найт-Сити. Ну и это было горячо. Он всегда чувствовал грань, после которой начиналось острое лезвие края, и сейчас что-то подсказывало, что сворачивать ему шею никто не собирался. Как минимум, не сразу. Демон что-то для себя решил, шагнул назад, и теперь обоняние не забивало пряным запахом лимитированного «Fervid». Либо подпольное чемпионство реально дорого стоит, либо кто-то далеко не из прихоти шифруется.       — Допустим, ОВР действует иначе. И маскарад у них получше. Без фокусов, — красноречивый хруст костяшек, тональность голоса ненатурально скачет, параноик ещё и модулятор себе прикрутил, — и не вздумай оборачиваться. Кто тебя нанял?       — Уф-ф, чумба, ты всегда такой нервный? Тебе бы расслабиться, помедитировать, не? — странно разговаривать с заляпанной хер пойми чем стенкой, но тон у Демона такой, что веришь безоговорочно — лучше не поворачиваться, пока вопросы не иссякнут.       — В жопу медитацию, — лаконично.       — Зря, не помешало бы, — со смешком замечает Керри и ждёт, когда сзади злобно зарычат и стукнут его кулаком по темечку. Демон будто бы против воли фыркает. Признаётся недовольно:       — Я тебя видел. В клубе. Передай своему риперу, раннеру, — или кто тебе «лёд» ставил, — что он хорош. До сих пор понятия не имею, кто ты.       — Значит, мы в равных условиях, — на обаятельно игривые нотки покупаются все, вот только ситуация не та. — Интригует?       — Бесит. Я ненавижу повторять дважды, — если оглянуться, то над головой Демона наверняка будет гореть красный восклицательный знак. Сообщение, что предупреждения заканчиваются прямо сейчас. — Зачем следил?       Проще некуда — всё дело в плохо контролируемых импульсах, спонтанных порывах и пиздецки опрометчивых решениях.       — Из природного любопытства. Познакомиться хочу, — плюётся Керри первым, что приходит в голову.       Осязаемое, красноречивое молчание вдавливает его в стену с неумолимой тяжеловесностью военной техники. Того и гляди, штукатурка посыплется. Через детектор лжи прогоняет, что ли.       — Не интересует, — наконец отвечает Демон.       — О-о, ты даже не подозреваешь, от чего отказываешься, — начинает Керри, с усмешкой расправляет спину, вцепляется пальцами в собственные предплечья. Ждёт новых возражений, но сзади снова подозрительно тихо.       Почти через минуту беззвучия приходится осторожно скосить взглядом за плечо, развернуться даже, чтобы обнаружить абсолютно пустой переулок.       Заебись, всё равно что к турели подкатил. 6.       Керри знает, что ему немного осталось до превращения в одного из этих пизданутых на всю кукуху сталкеров, уже даже несолидно как-то, и каждый раз фыркает при мыслях о солидности — вот же душная чушь. Можно воспринимать это как хобби, сразу избавляет от бесполезных остатков идиотской саморефлексии: а нахер тебе это надо, а почему именно этот.       Надо и всё. Хочется.       Внезапное откровение накрывает новым витком, когда Керри осознаёт, что пытается подслушать разговор Демона с каким-то громилой. Ни разу не хитро топчется в нише за углом, палевно звенит кольцами по бетону и надеется, что тот слишком увлечён, чтобы заметить и ткнуть его лицом в стенку во второй раз.       — Hermano, я не устану повторять — ты тратишь зря свои таланты. Давно мог стать спортсменом, я тебя даже с тренером познакомлю, если что… — столько свойственной простым уличным парням мечтательности в голосе, хоть розовое стекло для очков плавь.       — Да какой к чёрту спорт, ты же знаешь…       — Знаю, знаю, — отмахивается второй. — Но представь, ты уходишь из…       — Не здесь, — хлёстко обрывает его Демон. — Твоя подруга ещё работает в том баре? Я бы выпил.       Можно было и не надеяться услышать что-нибудь, тянущее на сенсацию. Демон слишком осторожен в своём желании оставить реальную личность за непроницаемой стеной. Керри аккуратно отклеивается от угла и уходит в темноту, так и не заметив внимательное отражение в неработающем автомате для бурито. 7.       К следующему анонсу Керри успевает осознать, что уже полгода таскается смотреть, как кого-то превращают в кровавую кашу. Ловит застарелый приступ пофигистичного инфантилизма и мрачного охуевания от этой новости, понимая, что прекращать не собирается. Даже если это куда-нибудь всплывёт.       Найт-Сити с услужливостью улыбающейся акулы напоминает, что расслабляться нельзя. Старые добрые законы: если есть возможность вляпаться в дерьмо, то обязательно по самую макушку.       Звонок менеджера ловит тисками за яйца на полпути к клубу, когда на спидометре далеко за разрешённые по городу сорок миль, а на поворотах машину заносит чуть не в перпендикуляр мокрой от недавнего дождя полосе. И то Керри ещё умудряется подумать, брать ли трубку.       — Поворачивай назад сейчас же, — у Ковачека ровно тот отвратительный тон, от которого хочется делать всё наоборот.       — Это с хера ли вдруг? — до клуба остаётся два квартала и всего пятнадцать минут перед началом.       — Бэйли у тебя на хвосте, — от одного имени начинают ныть зубы и портится настроение. — Разворачивайся.       Керри бьёт по тормозам — не из-за просьбы, ещё чего, просто пешеходный впереди. Скрипит зубами — время-то, в отличие от машины, не замирает.       — Я не собираюсь отменять свои планы из-за грёбанного папарацци, Эл.       На экране, выводящем картинку с зеркал заднего вида, никакого хвоста нет, только милитеховский катафалк выворачивает на дорогу — уж его Бэйли точно бы не достал. Керри вертится, разглядывает через тонированные окна улицу, на которой никто не выглядит подозрительно замаскированным стервятником, бесплодно и банально злится.       — Этот «грёбанный папарацци» уже доставлял нам проблемы, а сейчас мы тем более не можем рисковать, у тебя рейтинги…       — Значит, придумай что-нибудь! Что угодно — уведи в сторону, взломай его, взломай тачку, позвони Рэйлин, пусть она займётся… Да твою ж… — шипит Керри вполголоса.       Последней идёт печальная девушка в рваной одежде, медленно, едва переставляет ноги, Керри даже жаль её, явно плохой день, он даже готов вызвать ей команду «Траумы» за свой счёт, только, блядь, нельзя ли побыстрее?       За мыслями не слышно монолог в трубке — долгий, агрессивно проникновенный, аргументированный до последнего звука. Как и все пиджаки, Ковачек умел убеждать, и, может, убедил бы, не будь Керри глубоко похуй на то, что там успеет снять и выложить в сеть Бэйли. Очередной скандал, пресса в шоке и бла-бла-бла. Давно пора натравить юристов на вертлявого говнюка.       — …если ты думаешь, что я не в курсе, чем занимаются в том клубе, то чёрта с два, я твой менеджер и…       — Раз так, то перестань уже срать мне в уши и займись делом, блядь! — любимый момент. Керри бросает трубку и топит педаль в пол, Ковачек идёт делать то, за что ему платят. Идиллия.       Вполне логично, что в таком состоянии он паркуется прямо в неизвестно откуда взявшийся посреди дороги «джерси». Машина запоздало, с выбешивающей безликой вежливостью сообщает о включении автопилота и наличии препятствия. Услужливая тварь.       Отпускает только когда клетка обнимает когтистыми лапами Демона и девчонку с остроконечными беговыми имплантами от самых бёдер. И только потому, что чувствуется настроение — Демон тоже похож на взведённую пружину. Так кажется, у него больше общего с человеком, а не бездушной машиной для убийств. Странный синхрон, но почему-то успокаивает.       Девушка куда быстрее, за ней даже следить сложно, и Демону в итоге надоедает пропускать явно ощутимые удары в корпус — в идеально выверенный момент он бьёт по пластине на внутренней части бедра. Разбирается в имплантах — делает мысленную зарубку Керри, когда девчонка падает удивлённым лицом вниз. Одним движением Демон переламывает и вторую ногу в сочленении — приглядеться, так даже искры видно.       Она вся ломается — красные вспышки выхватывают заплаканное лицо, лихорадочно двигающиеся губы, скорее всего, молящие Демона о пощаде. Возможно, она не знала. Наивно думала, что повезёт. Что справится, срубит немного денег, не сделает свой последний вдох в этом сраном клубе.       Впервые Керри участвует в этом голосовании и впервые за последние лет пятьдесят его голос ничего не решает. Потому что толпа жаждет крови. Потому что здесь он всего лишь очередной из безликих посетителей, отчаянно хранящих свою анонимность. Спасать эту жизнь ценой своего прикрытия Керри просто не готов.       Опять-таки впервые — вот уж знаменательный, в рот его ебать, день, — он отворачивается от клетки за несколько секунд до итога. Ром ещё сегодня горчит, а на плечи давит тяжёлым камнем внезапно слишком весомое понимание, чем здесь занимаются. В горку накопившихся вопросов к Демону падает ещё один: неужели тебе, сука, совсем не жаль никого из них?       В конце вечера Керри чувствует непреодолимое желание нажраться в сопли и обдолбаться так, чтобы биомон закоротило.       В машине он набирает сначала вечно реактивную Нишу, после неё — готового на всё Уолли, а потом на мосту резко разворачивается через сплошные и едет кататься по городу. Когда через час он всё же доезжает до виллы, гремящая на весь Норт-Оук стараниями друзей вечеринка не вызывает ничего, кроме давящей на веки усталости. Керри натягивает маску рокера и идёт забываться.       Уже к утру от противной тяжести, колющейся под рёбрами, не остаётся и следа. 8.       — Пиздец ты настойчивый, — устало выдыхает Демон, не оборачиваясь. Голосовой модулятор превращает лёгкий шелестящий звук в грубое шипение.       Керри смотрит на обтянутую водолазкой спину и заслуженно гордится своими детективными навыками — смог, справился, выследил наконец.       — Ты удивишься, но со мной такое первый раз, — косая ухмылка непроизвольно наползает на лицо. Сам же вот удивляется. — Тачка — отстой. На какой свалке собирал?       — Спрошу у хозяина, если встречу, — насмешливо бросает тот шпилькой в самомнение. Ещё и скалится наверняка — весь такой: хер тебе, а не хоть какая-то информация.       Демон захлопывает дверь, ведёт плечом вкруговую и ругается себе под нос — должно быть, больно. Его основательно выжали сегодня.       — Чего тебе от меня надо? — и Керри распиливает пополам от вопроса. А и действительно, чего? Задорно потрахаться? Есть способы гораздо проще. Узнать получше? Это не шоу Зигги и не операционная, где можно залезть покопаться во внутреннем мире. Неужели сомнительной романтики захотелось?       — Поговорить.       — Рыбок заведи.       — Кофе выпить.       — Налей им латте в аквариум.       Керри прислоняется к задней двери раздолбанной «галены», толстовка тут же липнет к какой-то дряни на никогда не мытом стекле. Демон стоит спиной, лениво водит пальцами по ржавым проплешинам крыши. Бережёт неприкосновенность личности, мудак таинственный.       — На мордашку твою посмотреть.       Керри прекрасно осознаёт, что играет с огнём, уже чуть не голову в него засунул, но иначе никогда не получалось. И — убиваться, так до конца, — хватает за плечо, резко дёргая на себя. Демон разворачивается. Керри успевает разглядеть, запомнить по-быстрому пронзительные, цепкие, чёрные до абсолюта глаза. Система взрывается ворохом ошибок и уведомлений, в голову даёт похлеще самой отбитой уличной химии.       Он продавливает файрволы на раз и бьёт перегрузкой по оптике на два, как ничего не стоит. Керри трясёт головой, рефлекторно пытается руками вытереть разноцветный шум и последовавшую тьму из глаз, хоть и знает, что бесполезно. Ничего ты не сделаешь, остаётся только ждать и надеяться, что скриптом полмозга не выжгло к чёртовой матери.       — Я не просто так эту ёбаную маску ношу, знаешь, — угрожающе ласково шипит Демон около лица, хватается за воротник. — И если ты ещё раз к ней полезешь, я оторву тебе ноги и намотаю на них кишки, как спагетти на вилку.       — Кстати, можем пожрать сходить, знаю пару мест, — всхахатывает Керри. Внутри щекочет пузырьками иррациональное, самодовольное, лестное такое понимание — не убьёт. Будет рычать, топорщить шерсть на загривке и показывать клыки, но не убьёт.       — Камикадзе, что ли, — обороты скручиваются, он удивлённо даёт по тормозам. — У тебя с инстинктом самосохранения как?       — Примерно как у тебя — с дружелюбием.       — Туше́, — признаёт Демон, а потом говорит так тихо, что впору принять это за эхо с улицы. — До встречи через месяц.       Пропадает он беззвучно, наплевав на машину, пока Керри пытается расчленить это странное обещание на составляющие. 9.       Парень жмётся к нему вплотную слишком часто — не разберёшь, он сюда морды бить или трахаться пришёл. По Демону тоже не понятно, нравится ему такое или нет, но это не новость.       Керри представляет, что нравится. Вписалось бы в образ. Будто и без того крючков мало.       Что-то идёт не по плану ближе к пятой минуте, заставляет Керри отставить стакан и перестать расценивать этот бой как внезапное шоу для фанатов с кинком на рестлинг.       У Демона явные проблемы.       Насмотрелся уже. Примелькалось. Выучил невольно всё до чёртова разворота плеч. И сегодня он ощущается не совсем правильно. Слишком дёрганный, нервный, его ломает, водит из стороны в сторону. Спросить бы, нахера он полез в клетку в таком состоянии, есть и полегче способы угробиться.       Никакой привычной плавности в перекатах и подсечках — валяется по рингу как рассыпающийся на части кубик-головоломка, угловатый и внушающий печальную обречённость. Его валяют по рингу — и это почти повод для смутного беспокойства. Не то чтобы Керри собирался его испытывать.       Проигрывать Демон точно не намерен, но победу приходится выгрызать зубами под воодушевлённые вопли публики. Не заметившей, похоже, что уворачивается от ударов он с трудом, что растерял долю свойственной себе прежнему грации, что у него грёбанная ломка по каким-то веществам.       Последний, добивающий, удар Демон наносит в грудину противника. Керри зависает, как перегревшийся сервер, на оставшейся в чужих рёбрах вмятине, и только спустя несколько мгновений переводит взгляд на Демона.       Тот стоит в самом центре, помятый, высокомерный, плывущий от гормонального шторма после драки, головой вращает, будто ищет кого-то в толпе. И находит. Кивает почти незаметно — Керри бы решил, что не ему, с чего вдруг, но система выбрасывает уведомление о незаконченной попытке неавторизованного сканирования. Керри решительно бьёт стаканом по столу и после коротких молчаливых переглядываний с охранником получает право найти раздевалку в задней части клуба. Демон выглядел слишком херово для победителя. И чёрт пойми, чего хотел.       Идеи, конечно, есть, сам после концертов на подъёме какую только херню не творил. Сейчас же… Прибавь к желанию анонимность и наслаждайся вседозволенностью. Смешай, положи коктейльную луковицу адреналиновой наркомании и подожги к херам всё.       В раздевалке из освещения горит только светодиодная полоса над зеркалом.       — Ну и?       — У тебя пять секунд, чтобы отказаться, — предупреждает Демон, капая кровью на пол.       На согласие хватает трёх.       Он надвигается, неотвратимый и угрожающий, как пылевая буря, облизывает губы под взъерошенными пикселями маски и падает на колени перед Керри. Вместо подсмотренной в прошлую встречу черноты глаз горят два красных круга на маске, взгляд путается в них, пока Демон подхватывает кончиками пальцев крепления магнитной ширинки на штанах. Она разъезжается прямо в жгучий выдох чужого рта. Трётся кончиком носа, щекой, как в порно-вирте, прихватывает губами — хочется и свои очки снять, и с него эту идиотскую маску, чтоб в глаза смотрел. Чтоб жгло не только в паху, но до ядра, до последней микросхемы в нейропроцессоре прошибало.       Хотя он справляется и так.       От голо не бывает ни холодно, ни жарко, но перегруженной осязательной стимуляцией коже вскоре кажется, что есть контраст температур — от едва ощутимой прохлады маски до влажной горячей глотки. Мозг медленно и сладко плавится.       Керри на пробу накрывает ладонями затылок, собирает в горсть тёмные волосы и тянет ближе, насаживает — Демон взбрыкивает, отстраняется, шипит недовольно. Стоило ожидать. Керри примирительно опускает руки ниже, цепляется одной за плечо, второй — за взмокшую сзади шею, неуместно нежно наглаживает по ней пару кругов большим пальцем, и звучно выдыхает, когда губы возвращаются на место.       Непредсказуемый, как бомба с генератором случайных чисел вместо таймера. И техника у него такая же. Правильная, тренированная, но вместе с тем сумасшедшая до последнего всхлипа. Доводящая до блаженного исступления слишком быстро.       Отсасывает он так же увлечённо, как танцует на ринге.       Керри кроет от задыхающихся блядских звуков, накладывающихся на гул крови в собственных ушах, он сначала упускает, что Демон не забыл о себе, но когда замечает член, зажатый в кулаке со сбитыми костяшками, то больно бьётся затылком об стенку. Даже вопреки лёгкому разочарованию. Голо сбоит так вовремя, размытые красные пятна пропадают, а у Керри горло сводит жадным стоном: там, в широких во всю радужку зрачках, рвётся прочная плёнка самоконтроля, натянутая поверх бездны первобытного хаоса. Керри успевает прохрипеть предупреждение — вымученно, сквозь наползающую лавину. Мир заливается эндорфиновыми искрами и схлопывается в белый шум. В голове расползается восхитительная пустота, немного дрожат колени.       На первое место не тянет, но где-то в пятёрке лучших грязных минетов в жизни Керри Евродина точно. За вуаль остро-сладкого безумия и вот то волшебное движение языком.       Демон успевает вытереть рот и себя, и полезть в шкафчик за вещами.       — Почему бойцовский клуб? — никакого ханжества и воззваний к совести, всего лишь интерес.       Тот поворачивается, раздражённо молчит, явно высверливая по-снайперски сосредоточенным взглядом дыру где-то посреди лба Керри, но Керри плевать, хочется хоть каких-то ответов уже. Да и после оргазма частенько тянет попиздеть. Демон сдаётся.       — Гонки надоели, — жмёт плечами и бросает ему пачку влажных салфеток. — А работа нервная.       — То есть, всё же корпа. И что ты им рассказываешь, когда приходишь с разукрашенной мордой? Что споткнулся на карьерной лестнице?       — Я ничего не говорил про корпу, — в воздухе ощутимо тяжелеет, железный занавес вот-вот грохнется, отрубит к чертям осторожно просунутый в чужое пространство нос.       — Ты вообще ничего не говорил.       — И не планирую.       — Кончай говниться, а? Тоже мне, мальчик-шпион. Хоть имя скажи, а то «загадочный мужик с выпендрёжной кличкой из нелегального бойцовского клуба» звучит длинновато даже для мыслей.       Демон качает головой, вздыхает, кажется. Из-за модулятора похоже на кашель заевшего двигателя.       — Не нужно усложнять, окей? Я прихожу сюда избавляться от стресса, а не нагребать новый. Сегодня вышло так — считай, краткосрочное взаимовыгодное сотрудничество, но это всё. Никто никому ничего не должен, — закидывает на плечо сумку с вещами и второй рукой хватается за нижнюю челюсть, разминает. Устал, бедняга, от стресса избавляться.       В чём-то он прав — даже перепихнуться можно, не расшаркиваясь, только это ничем от той же глори хол отличаться не будет. А это самое сотрудничество отличалось. И Демон отличается от безымянного рта на той стороне.       Хотя бы тем, что не уходит молча, а зачем-то замирает ненадолго в двери, рядом совсем, просто руку протянуть осталось. И спрашивает глухо, похерив на корню собственные же слова, похоже, поддавшись порыву, которого у него и быть не должно:       — Ладно я, а тебе всё это зачем?       Хороший вопрос. Отвратительно меткий. Керри щёлкает зажигалкой. Встряхнуться. Напомнить себе, что жив. Избавиться от соблазна единственно верным способом. Да пошёл ты к чёрту, «не должен» работает в обе стороны.       Ни один из вариантов так и не звучит.       Живёшь в Найт-Сити — трахаешься, как принято в Найт-Сити. Быстро, с огоньком и без ненужных подробностей. 10.       Казалось бы, всё решено, но будь прокляты совпадения: от «Тёмной материи» до Чпок-стрит рукой подать, а бесформенная толстовка с огромным капюшоном валяется в багажнике ещё с прошлого раза. Керри останавливается перед дверью клуба, долго смотрит на вывеску, пытается наконец определить, что именно чувствует по поводу этих развлечений, но в переулке справа раздаётся шипение ингалятора, глухой выдох и тяжёлые шаги на гудящих сервомоторах.       Последний раз и точка.       Он выбирает столик прямо рядом с клеткой. Нет ничего дерьмовей незавершённости — оправдание не хуже прочих. Надо закончить эту главу красиво, как полагается таким историям, вдарить финальным аккордом, и уйти, не оглядываясь.       Только кишки тревожно скручивает в тугой узел.       Нечто, напоминающее человека даже меньше, чем Стиви, занимает собой четверть всего пространства клетки. Наверное, он бы и Смэшеру фору дал. Демон не проиграл ещё ни одного боя, так? Значит, и сейчас справится.       Справился бы. Осторожность, с которой тот по дуге обходит киборга, уклоняется, пытается не попадать под удары, отзывается в Керри дерьмовым предчувствием. И если в прошлый раз Демон вырвал свою победу даже с ломкой, то сейчас у него и здорового шансов было бы болезненно мало.       Все когда-нибудь проигрывают впервые, но в этом случае Керри бы предпочёл, чтобы Демон делал это не у него на глазах. И не там, где проигрыш означает смерть. Неуязвимый ублюдок набрасывается на Демона с истошным рёвом киберпсиха, ловит правую руку в тиски и рвёт в сторону. Пиздец, эталонная картина для ночных кошмаров.       Рука повисает безвольной плетью, качается по инерции, как те музыкальные побрякушки на ветру. Второй Демон пытается блокировать летящий в живот кусок титана, но без шансов. Керри до боли впивается ногтями в ладони.       Демон еле стоит на ногах и выглядит так, будто собирается выблевать свои лёгкие себе же на ноги.       Ещё один удар отбрасывает его на решётку как котёнка.       Хочется расколотить тут всё в щепки, заорать, чтоб собрался, вытащил хоть из задницы своей какие-нибудь клинки и распилил этот танк по кусочкам — и игнорировать, совершенно игнорировать тот факт, что ему сейчас даже ракетницы вместо рук не помогли бы. Должно быть что-то ещё, какой-то козырь в рукаве, не может же он просто дать себя обнулить. Демон беспомощно скребёт ладонью по полу.       Свет сужается, киборг победно ревёт, Керри лихорадочно кусает губы.       Всё. Либо он вмешивается, либо последняя нота будет охуительно трагичной.       Идея всего одна, скудная и дырявая, но времени раздумывать нет. Керри хватается за телефон и листает список контактов до строчки с числом 42 вместо имени. Хорошо иметь вечных должников среди нетраннеров.       — Я скинул координаты. Выруби здесь всё нахуй. Особенно клетку.       — Когда?       — Пять секунд назад.       Через два выдоха люди озадаченно оглядываются и возмущённо надрывают глотки с тем же энтузиазмом, с которым только что просили казнить бывшего чемпиона. Сорок Второй развлекается со звуками: выключает музыку, импровизирует сигнализацией, взламывает динамики.       Большинство начинает ломиться к выходам обезумевшим стадом ещё когда гаснет свет и клетка втягивается в пол. Спецэффекты слишком похожи на полицейскую облаву, тот киборг испаряется одним из первых.       Сначала к рингу не протолкнуться, как ни лавируй, за чужими спинами видно: Демон целой рукой пытается оттолкнуться от пола, скользит и падает обратно с тонущим в чужой панике стоном. Скоро вокруг не остаётся никого, персонала даже. Керри приседает рядом, не уверенный, что именно делать.       — И кто тут ещё сраный камикадзе, а? Как бы тебя в клинику довезти… — рассуждает вслух, чтобы сосредоточиться, настроиться на чёткие и понятные действия вместо бесполезной эмоциональной трясучки. Если о спасении от передоза он уже может писать книги — во время тусовок разное бывало, — то идеи, чем помочь сейчас, получится выжать разве что из сюжетов дерьмовых боевиков, которые по Пятьдесят четвёртому крутят ночами.       — Второй порт, там… щепка глушит… Вытащи, — еле слышно просит Демон.       Керри нащупывает разъём за ухом, звякает кольцом по штанге пирсинга в хряще, но цепляет ногтями заглушку, швыряет в сторону не глядя.       — Инжектор, — родной голос Демона без фильтра оказывается низким, обволакивающим, с бархатно сиплыми полутонами, — поищи… за стойкой.       Везёт с первого раза — в углу снизу целая аптечка. Бинты, пластыри, какая-то непонятная срань без этикеток, но всего один зелёный шприц. Пока он ищет аптечку, шарится по ней и бежит обратно, Демон успевает перекатиться и задрать водолазку на боку — Керри втыкает иглу в бледную кожу, прямо между угольных шестигранных контуров, сливающихся чуть выше в сплошное полотно.       — Блядь, только половина, — шипит сквозь зубы Демон.       — Я сейчас вызову «ТТ», подожди, — суетится Керри, но не успевает спросить, есть ли у того собственная страховка.       — Уже, через три минуты будут, — Демон качает ладонью, просит помочь подняться. — Надо… на улицу.       Вот же мудак. Точно из корпы мудак, с платиновой картой «Траумы», ёбаной своей татуировкой и глубоким тембром. Керри перекидывает через плечо его руку и рывком поднимает на ноги.       Тяжёлый. Кто бы мог подумать, что за пару минут в определённых обстоятельствах можно узнать о человеке больше, чем за целый год.       Путь к выходу из клуба растягивается как в слоу-мо.       — Эй, эй, а ну не отключайся! — зло командует Керри, когда Демон начинает больше мешать, чем помогать. — Говори, как тебя зовут, говнюк, что мне драматично кричать, пока ты у меня на руках отъехать пытаешься?       — Давай… без драмы, — Демон глотает окончания слов и пытается закрыть глаза.       — Имя скажи, мать твою!       — Сначала ты.       Выигрывает себе несколько секунд, пока Керри судорожно раздумывает, чем очередной опрометчивый поступок может грозить ему лично. Тело на плече становится ещё непослушнее, помогает решиться. Одно имя, хуже не будет.       — Керри. Ты?       — Как этот, да?.. — невнятное движение висящей на кровавых соплях рукой вместе с оттенком узнавания в голосе. Он даже пытается промычать что-то, в чём никто, кроме Керри Евродина, не узнал бы припев «Warrior's Prayer». Вот же ёбаная ирония. — Ви.       — Вилли? Винни? Виктор? Винстон? — с губ стекает истерический смешок. Оборжаться, Демон по имени Винстон.       — Просто Ви.       — Ладно, похер. Не смей подыхать, Ви, «Траума» скоро будет.       Перед тем, как испаряются последние секунды до прибытия медиков, Ви с его помощью усаживается на грязный тротуар — сползает по стене, — секундно светит голубым из-под маски и выдаёт складную, логичную, адекватную ситуации скороговорку, после которой даже прощаться смысла нет. «Спасибо, дельтуй отсюда, если не хочешь случайно попасть им под руку».       Над головой ревёт предупреждениями спускающееся ави. Керри однозначно не хочет.       На один из счетов, неотслеживаемо привязанных к подставному айди какой-то там нетраннерской магией Сорок Второго, падают благодарственные и наверняка точно такие же неотслеживаемые тридцать тысяч, оповещение о которых он обнаруживает только спустя пару часов. И как же ему невыразимо насрать на эти деньги. 10.5       Ещё с полгода Керри следит за анонсами, а потом фантастически проёбывает щепку во время одной из устроенных дома пьянок. И даже не особенно о ней жалеет — интересующих именно его оповещений не появлялось давно, настолько, что проще было решить, что Демон-Ви тогда не выжил. Нашёл другой способ справляться с нервной работой. Чем чёрт не шутит, переехал. Вариантов много и ни один не включает чудесное воссоединение без танцев с анонимностью — да и не то чтобы Керри верил в сказки. Не в этом городе. И не в этом возрасте.       Гештальт только какой-то незакрытый остался. Зудит на подкорке изредка, накидывает кинематографичных флешбеков — да и хер бы с ним, пока жить не мешает.       Надо бы на Панай смотаться — вытащить духовную жизнь из запоя, детей свозить. Или впасть в анабиоз. [n]       Из «Посмертия» расползаются жирными тараканами сплетни о каком-то Ви, что жадно нагребает себе заказы и репутацию надёжного наёмника, будто бы боясь чего-то не успеть, но Керри даже не вслушивается. Мало ли таких Ви на весь город. Один бросил имя, второй подобрал.       А потом кто-то вламывается на виллу.       По нейронам хлещет двойным узнаванием, вероятность увидеть хотя бы одного из них была даже ниже, чем выиграть в лотерею после повторного удара молнией.       В его доме, на его диване, с его гитарой в руках сидит живой плевок в лицо теории вероятностей.       — Это Ви. Он тебе понравится, — двигает оживший призрак чужим ртом. К слову, охуенный был рот.       Да что ты, блядь, говоришь, с раздражённым удовольствием думает Керри.