В плену у немцев

Он никогда не забудет плен во время Второй мировой войны. Немцам нужно было знать некую информацию. В лагере по большей часть узниками были, советские солдаты. но они не говорили ни слово. Были, конечно, крысы, но чего-то весомого они не знали. Те, кто ничего не рассказывал, были повешены, да и тех, кто хоть что-то рассказывал не ждало радостное спасение в виде ещё одного прожитого дня. Как он смог попасть в плен? Сражался Брагинский в роте на границе Польши. Медленно, а может и быстро, он не замечал, как течет время, их роту уничтожали немцы. Полк, помогавший им, бесследно исчез, пропал. Сбежали, трусы. Пока тут люди бьются за свою жизнь, полк трусливо спасся бегством. Предатели Родины недостойные жизни, вот кто они. Закончились уже патроны, нет продовольствия. Чем драться? Немцы всё ближе и ближе подходят к нашей обороне. Люди берут, что в руки попадется лопаты, топоры, грабли. Что ж, наверное, он попадет в плен, ведь умереть Ваня не может. Весело скоро будет немцам, ой как весело…Ну, пора… Его всё же забрали в концлагерь. Сейчас закованного в кандалах его ведут камеру для пыток. Всю оставшуюся роту не перебили сразу, а направили в лагерь. Там рабочая сила нужна и шуты для разнообразия. Ваня находился в лагере 2 дня. Маленький, конечно, срок, но за эти дни его не оставляли в покое. Немцы знали, что он бессмертен. Запирали в газовой комнате с другими. Они смеялись, пока один за другим валились люди на пол. Вырезали на его спине свастику, чтоб получше эта свастика сохранилась сдирали с него кожу. Вешали несколько раз, били плетью, на конце которых торчали гвозди. Да, он был прав веселье-то какое будет. Когда человека невозможно ничем убить, а пытать сколько душе угодно. В этот раз его привязали к стулу. Спина ещё не зажила от свастики, кожа на ней не срослась. А немцы привязали крепко накрепко к этому чертовому стулу. Кровь просачивается через тонкий слой рубашки в полоску, липнет к ней. Придется потерпеть. Предстают перед ним молодые парни, лица их какие-то знакомые. Где же он их видел? Кажется это бывшие солдаты из сбежавшего полка. Трусы, бежали. Смотреть на них противно. Зачем их сюда поставили? Убивать что ли будут? У предателей губы дрожат, взгляд то на меня, то на немцев переводят. глаза переполнены страхом и ужасом. погибли бы с честью, с долгом в этих пытках. Ан нет, умрут с позором. Немцы рассчитывают, что меня сильно подкосит страдания наших людей. И я, лишь бы они не мучали выложу им всё, что знаю. Какой же закон подлости, мне противны эти трусы, но сердце, связанное с народом, щемит, воет чтобы отпустили, пощадили. Это отличный план, как бы я не относился к ним, я всё равно буду испытывать страдания и боль. Всё продумали немцы. Вижу с этими изменниками мою подругу. Ту самую, что отвлекала от на виснувших надо мной размышлений, проблем. Ту самую с которой мы могли всю ночь на пролет говорить о кинофильмах, науке, машинах. Была она снайпером. Вместе они сражалась во многих битвах. До войны, в мирное время Брагинскому удалось повидаться с ней. Совпали, однако интересы. Это был глоток свежего воздуха в бездне проблем, в которой Брагинский захлебывался. Он будто забывал, что ему надобно было сделать, решить, подписать. Легкая беседа как раз-таки снимала напряжение и страшные мысли по поводу возможной предстоящей войны с Германией. Подруга к этому полку отношения никакого не имеет, недавно считается пропавшей без вести. Вот она. Вся в ушибах, порезах, когда-то нежная гладкая кожа на ладонях, огрубела и окрасилась в черный из-за работы. Голова, раньше высоко поднятая, смотрела вниз. Прямая, как у настоящей королевы осанка сутулилась, плечи поникли. Разве это ты? Теперь сердце проворачивает бешеные кульбиты. Кто-то зашел. Немцы поприветствовали этого человека, поднятой рукой. Людвиг(Германия)…Только ему, по-видимому, доложили, что страну поймали он тут как тут. Улыбается мне, эта улыбка чересчур довольная, говорит мне: «Ты уже проиграл Россия, всё, раньше принадлежащее тебе будет моим». Ты ещё у меня попляшешь нацист. Когда я прижму тебя к Берлину, посмотрим останется ли на твоем лице эта улыбка. Я сожгу, разрушу твой любимый город. Сорву все флаги с твоим гербом, снесу памятники, посвященные Гитлеру. Буду громить, как это делаешь ты, с моими городами. Он приказал начинать. Внимание моё снова переключилось на заключенных. Немецкий солдат взял со стола пистолет. Прицелился к одному узнику. Первый выстрел, в ногу. Заключенный вскрикнул. Мое лицо передернулось, в груди заныло. Пытаюсь переубедить сердце, он ведь изменник Родины, предатель. Он не заслуживает сочувствия, с этим сердце не согласно. Это твоя маленькая частичка души. ещё такое молодое, не пожившее на земле, а уже погибнет через пару минут. Нет, ещё раз нет ему нет прощения! Как ужасно быть страной в такие моменты. Человека расстреливают очень медленно. Сначала в ноги, в плечи, руки. Затем переходят на самые важные органы. Если человек ещё жив, то в самый последний момент стреляют в голову. Когда расстреливают первого человека, я терпел. И второго, третьего человека я стерпел. Глаза уже влажные, учащенно дыхание, руки дрожат. Нет, он не будет плакать по этим людям. Они не достойны хоть чьих-то слез. Справа от меня Людвиг злорадно смеется, смотря на меня. Смейся, смейся у тебя на это ещё время есть. Пистолет нацелился на подругу. Ваня отвернулся, вот на это он не будет смотреть. Людвиг взял за волосы и силой повернул обратно. Лучшая подруга знает как для него это всё тяжко, её смерть принесет намного больше боли. Она не может ничего сделать. Ей остается попрощаться с ним, в мыслях извиниться перед бабушкой, обещала ведь не оставить её на одну в этом мире. Ой как горько придется бабушке, горько. Прогремел первый выстрел. В ушах стучит, да не может он просто так сидеть! Пытается встать, дергает руками. Но из-за его непослушания над девушкой издеваются больше, чем над остальными. В последние минуты жизни она широко улыбается ему, прощаясь со своим другом. В ответ я выдавил из себя грустную улыбку. Ненависть переполняла меня, била через край. Боль от потери дорогого человека, подпитывала эту ненависть. Хотелось голыми руками переломать шеи немцам, хотелось кричать, громить всё вокруг. Я всё равно улыбался. Я так и не сломался, ничего не сказал. Усталость за всё прожитые дни войны навалилась на меня, встать не смог. потащили немцы чёрт знает куда. Водят по коридорам, на лево, прямо, вправо, на лево. Кинули на мешок, забитый сеном. Похоже я настолько напоминал, мертвого, что уже как-то не веселил немцев. А я-то думал, пустят меня по медицинским частям, проводить эксперименты с моим телом. Наверное, это можно назвать везением. Морщусь от своей беспомощности, не смог защитить, спасти, жалок ты, жалок. Брагинский заставляет себя поднять голову и посмотреть на "сокамерников". С ним в "камере" так же без сил на мешках валяются 14 людей. От этой камеры несёт неминуемой смертью. Неделя прошла. Выработался мой распорядок дня в лагере. С утра до трех часов дня меня пытают, дают полчаса отдыха, в пол четвертого выполняю тяжелую работу. А уже ночью дают маленький кусок хлеба. Даже в плену у Золотой Орды в средневековье меня кормили лучше, я сам себе добывал пропитание. Спустя семь дней внутри у меня всё так и не успокоилось. Эта широкая улыбка, серое, худое лицо. Глаза хоть и потерявшие свою синеву, горели в тот момент так ярко. искренне смотрели на меня, с сожалением, с поддержкой. Тяжелый вздох вырвался, сосед по камере, стоявший поблизости понимающе посмотрел на меня. Как будто бы он знал, что со мной произошло на той пытке. Он был разведчиком в тылу у немцев. Отлично выполнял свою миссию, его кто-то раскусил, доложил. Сейчас он мечтает о том, что доклад, который он успел тогда написать и отправить дошел до командира. А его жена будет рассказывать о нем детям не с со скорбью, а с гордостью. информация которая нужна была от Брагинского, была уже неактуальна. Его держали в плену, как трофей, пытки продолжаются, но фашисты уже не с таким восторгом стреляют, бьют, душат его, зная что русский даже и крика не издаст. Брагинский знал немецкий, он подслушивал разговоры офицеров, узнал много новых матерных слов и каплю информации, про введение немецких войск на ещё, как он помнит не подготовленную к сражению советскую территорию, наступление немецкой армии начнется через 2,5 недели. Ваня понял, как тут устроены дела с побегами. Каждый заключенный имеет свою группу, с которой он ест, спит и работает. Если один из группы сбежит, то всю группу казнят на глазах у пленных, что бы знали что им будет за побег одного человека. Есть организация среди пленных, работающая подпольно. Они помогают солдатам сбежать, но это слишком опасно, очень велик шанс казни своей группы. Со своей группой он подружился довольно быстро, его группа знает, что Ваня страна, ему срочно нужно бежать из лагеря, они понимают что их смерти ничего не значат по сравнению с будущими потерями на битве. Но несколько людей против побега Брагинского, ставя свое жалкое существование на ступень выше чем судьбу будущих жертв, такие же предатели как и те парни, которых застрелили на его глазах. Иронично, что наследующий день этих же нескольких людей забрали для медицинских опытов. Остальные в его группе соглашаются на риск своей гибели. Он сбегает