Kokoronashi

— Ты мне нравишься, Сяо. Итэр улыбается легкой светлой улыбкой, а первые лучи солнца подсвечивают его волосы золотом. Сяо против воли не может отвести глаз. Человек ему не нравится. Небрежно хмыкнув в ответ, Сяо перепрыгивает через перила балкона и скрывается в редком предрассветном тумане. Улыбка Итэра не выходит из головы. Сяо проводит достаточно времени, наблюдая за людьми, чтобы знать все об их непостоянстве. Жизнь людей коротка, и они стремятся наполнить ее хоть чем-то — смыслом, приключениями, чувствами. Быстро привязываются и так же быстро остывают. Люди в конечном счете всегда уходят, какими бы необыкновенными они ни были. Сяо уверен: Итэр уйдет быстрее прочих. У него в планах встреча с семью архонтами, поиски сестры по всему Тейвату и выше и миллион неразгаданных загадок. Но Итэр остается на постоялом дворе «Ваншу», хотя давно должен был сбежать в Инадзуму или вернуться в свой обожаемый Мондштадт. Берется за любые поручения, помогает всем без разбору, постоянно приходит побитый. Его ручная фея («Паймон не ручная фея!») что-то недовольно пищит над ухом, а Итэр отвечает ей все с той же доброжелательной улыбкой и чуть морщится, обрабатывая раны. — Я принес миндальный тофу! — радостно сообщает Итэр и ставит на перила перед Сяо тарелку с любимым лакомством. Для себя у него тоже есть порция — он устраивается рядом, как ни в чем не бывало, и принимается за еду. Сяо бросает искоса взгляд ему за плечо, чтобы убедиться — Паймон и правда нет рядом. — Тратит мору в ресторане внизу, — словно прочитав его мысли, тут же отзывается Итэр. — Должно быть, проведет там весь вечер. У нее поистине бездонный желудок! Оба вообще-то. Вздыхает тяжело, но слишком театрально, чтобы верить в такую случайность, и поворачивается к Сяо с улыбкой. Если бы у Сяо было сердце, оно бы непременно дрогнуло под этим взглядом, но сердца нет — и он, сжав зубы, отворачивается. Итэр продолжает пялиться ему в затылок. — Хотя бы поешь, — говорит он, устало вздохнув. Миндальный тофу выглядит привлекательно, и хотя Сяо неинтересна пища смертных, никаких поводов отказываться у него нет. Он уже пробовал готовку Итэра — до Яньсяо, конечно, далеко, но почему-то все равно вкусно. Тоже напоминает нежные сны, которых Сяо не пробовал очень давно. Порция заканчивается слишком быстро. Они стоят бок о бок, глядя на закат, и Итэр непривычно молчаливый. Сяо изучает его искоса — синяки, бинты и царапины, зажившие шрамы, темные круги. Итэр смотрит вдаль, в его глазах отражается красноватый свет солнца и странная тоска. — Я могу забрать их, — прерывает тишину Сяо. Человек, вероятно, пришел к нему именно за этим — унести прочь кошмары, не дающие спать по ночам. Сяо не спит, поэтому сны его не беспокоят. У него вообще нет причин для беспокойства — время рано или поздно заберет их все, — но для смертного, должно быть, трудно двигаться вперед, когда тебя пожирают сомнения. Итэр качает головой. — Все в порядке, — улыбается он. Сяо пожимает плечами и отворачивается. Ему все равно. Если смертный отказывается от помощи, он не станет предлагать дважды. — Через эти сны я могу видеть ее лицо, — зачем-то объясняет Итэр. — Иногда мне кажется, что я забываю, какой она была. Столько времени прошло с тех пор, как нас разлучили… Вижу только размытый образ и не могу вспомнить другие черты. Но в этих кошмарах я всегда вижу ее отчетливо. Утешение и поддержка никогда не были сильными сторонами Сяо. Он может за секунду сразить тысячи врагов, уничтожить демонов, терзающих чужую душу, забрать кошмары и подарить глубокий сон, но у него нет в запасе теплых слов, так необходимых смертным. Итэра почему-то хочется приободрить, и Сяо от этого замыкается только сильнее — скрещивает руки на груди, смотрит свысока. — Прохлаждаясь здесь, ты ее не найдешь. Хочется, чтобы Итэр разозлился, накричал, оттолкнул. Хочется задеть его за живое, сделать больно — чтобы перестал вести себя так терпеливо, перестал быть таким понимающим, перестал быть таким мягким. Но Итэр лишь улыбается и смотрит своими невозможными глазами. Не дожидаясь ответа, Сяо одним быстрым прыжком покидает балкон. Убедить себя в том, что это был не побег, почти не трудно. Любимый балкон приходится покинуть — Итэр знает, что Сяо нравится проводить там вечера, наблюдая за просторами Ли Юэ, и не боится нарушить его покой. Он вообще Сяо не боится, хотя простые смертные не должны так легко выдерживать мощь Адепта. И это Сяо не нравится тоже. Он предпочитает проводить время на крыше, когда Итэр останавливается в «Ваншу». Наблюдает издалека, как человек и его летающий компаньон ужинают внизу, спорят и шутят о чем-то, спят до обеда или встают с первыми лучами солнца, как Итэр в одиночестве поднимается на верхний балкон и подолгу смотрит вдаль. Сяо не хочет слышать его слов, но не может их не слушать: все молитвы, обращенные к Адептам, достигают их ушей. Сяо впервые выбирает другие голоса — те, что не смолкают ни днем, ни ночью, осыпая его проклятиями, — и все чаще отправляется на охоту. Вокруг полно монстров, а когда их становится недостаточно, можно пройти дальше — древние руины всегда окутаны темной демонической энергией. Хозяйка только качает головой, встречая Сяо, когда он возвращается глубокой ночью, но молчит. На маске остается засохшая кровь, а вокруг гостиницы распространяются недобрые слухи. Долго прятаться не выходит — Итэр забирается к Сяо на крышу и садится рядом, поджав ноги. Солнце медленно опускается за вершины Заоблачного предела. Итэр в этот раз приходит без угощения и выглядит намного более отдохнувшим. Облегчение, которое Сяо испытывает от этого, давит на него даже сильнее, чем присутствие смертного. Когда на небе появляются первые звезды, Итэр, наконец, поворачивается к нему: — Говорят, ты теперь каждую ночь охотишься на монстров? — он улыбается и шутливо пихает Сяо локтем. — Решил украсть мою работу, а? Сяо знает, что должен разозлиться на такую бесцеремонную фамильярность, но в ответ только фыркает: — Выполняю свою. — То-очно! — тянет Итэр. — Тебе ведь предоставили комнаты здесь в обмен на защиту? Скорее, все было наоборот: Сяо издавна охранял эти места, и когда люди решили построить гостиницу, они обратились к нему с просьбой о защите. В обмен предложили комнаты на верхнем этаже — не то чтобы тогда Сяо собирался ими пользоваться. Но как-то незаметно для себя он привык возвращаться сюда для отдыха. С верхнего балкона открывается чудесный вид на реку и Заоблачный предел, на крыше можно бесконечно слушать шелест листвы и ненадолго спасаться от нескончаемого хора голосов в голове. А еще гостиница стоит на главной дороге из Мондштадта в Ли Юэ, и Сяо может сразу разобраться с любой приближающейся угрозой — если таковые когда-нибудь появятся. Но объяснять все это человеку он не считает нужным. — Если продолжишь в том же духе, скоро сюда ни один посетитель не зайдет, — не дождавшись ответа, серьезно продолжает Итэр. — Госпожа Голдет сказала, что гостей беспокоят крики по ночам. — Значит, это ее поручение? Какая ему, в самом деле, разница, закроется гостиница сейчас или через сотню лет? Для Сяо нахождение здесь все равно останется лишь очередным бесполезным воспоминанием. Но Итэр качает головой: — Я беспокоюсь о тебе, — он подсаживается ближе, доверительно кладет руку на плечо. — Если тебя что-то тревожит — расскажи мне, и мы вместе попробуем найти решение. Сяо дергает плечом раздраженно и уже собирается уйти, когда Итэр обхватывает его запястье и тянет на себя. Он мог бы вырвать руку и уйти, но в свете звезд и причудливом переплетении листвы Итэр кажется ненастоящим. Скоро так и будет, — повторяет про себя Сяо. Скоро Итэр уйдет, и от него останутся только воспоминания. Ни к чему доверять ему, ни к чему открываться. Он не сможет ничего изменить. Итэр тянет к себе, теплыми пальцами прикасается к щеке и целует осторожно, словно спрашивая разрешения. Сяо хочется его оттолкнуть. Хочется сбежать в руины и насаживать на копье одного разбойника за другим. Надеть маску, утонуть в демоническом хоре, но не быть здесь и сейчас. Не целовать Итэра в ответ так отчаянно, не впиваться ему в волосы пальцами, не давая отстраниться, не чувствовать, как внутри что-то идет болезненными трещинами. Ему стоило вырвать руку и уйти. Вернувшись с Драконьего Хребта, Итэр только и делает, что болтает об Альбедо. Его глаза сияют едва ли не ярче солнца, он восхищен каждым его словом и завороженно разглядывает доставшийся на память о приключении клинок. Сяо слышал об Альбедо и раньше — гениальный алхимик, известный на весь Тейват, член Ордо Фавониус, совершил множество прорывных открытий, всегда готов помочь в исследованиях, — но никогда не встречал лично. Почему-то ему кажется, что сейчас их знакомство не закончится ничем хорошим. В этот раз Сяо сам приходит к Итэру на балкон. Тот словно ждет его — перед ним две порции миндального тофу, а в глазах почему-то беспокойство. Он молча предлагает Сяо тарелку, и они едят в тишине, пока солнце медленно поднимается над рекой. Когда с угощением покончено, Итэр забирает тарелки и ставит их на стол. — Я скучал, — говорит он, повернувшись, с улыбкой. Сяо не верит — с таким как этот Альбедо, должно быть, не соскучишься. У них с Итэром наверняка были интересные беседы и совместные приключения. Сяо чувствует, что между ними много общего, и некоторые вещи, которыми Итэр никогда бы не поделился с ним, он легко доверил Альбедо. А еще Альбедо человек, как и Итэр. Даже если слухи правдивы, он может чувствовать, может отвечать на чужие чувства, может позволить себе прожить краткое мгновение своей жизни вместе с тем, кто ему дорог. На поцелуй Сяо все же отвечает. Итэр снова прижимается губами совсем невесомо, осторожно, и мягко обхватывает ладонями лицо. — Я скучал по тебе, Сяо, — шепчет он, оторвавшись от поцелуя. Прижимается своим лбом к его, гладит щеки, перебирает волосы пальцами. Сяо невольно прикрывает глаза и позволяет нежным прикосновениям унести боль. Это ведь нормально? Нормально чувствовать облегчение от поцелуев Итэра? Нормально тянуться за его теплыми ладонями и ловить сбившееся дыхание? Когда так болит в груди — это же нормально? Сяо знает, что нет. Когда Итэр заполняет его, становится проще. Вместо тонких материй, которые Сяо не может понять — резкие движения и глухая боль, смешанная с удовольствием. Он кусает Итэра за шею, царапает спину, выгибается, чувствуя, как рассыпается на части. Секс похож на битву, а Сяо хорош в сражениях. Итэр засыпает, сжимая его в объятиях. Хочется уйти, но не получается сдвинуться с места. Собственная беспомощность перед Итэром угнетает. Ближе к вечеру появляется Паймон. Она замирает, столкнувшись с Сяо взглядом, но быстро приходит в себя и показывает ему большой палец. Они с Итэром очень близки — неудивительно, что она давно обо всем знает. Следующая встреча происходит быстрее, чем Сяо предполагал. Итэр отправляется в гавань Ли Юэ, чтобы проверить, не появилось ли новостей о его сестре. Обычно его тут же нагружают работой — помощь в восстановлении Нефритового Дворца и окончательном установлении власти Цисин от такой известной фигуры никогда не бывает лишней. Сяо не ждал его раньше чем через месяц. Но Итэр появляется вместе с Гань Юй на очередной тренировке, и пока та демонстрирует разученные недавно боевые приемы, успевает украсть неожиданный поцелуй (Паймон возмущенно пищит что-то о его неспособности держать себя в руках, и с ней трудно не согласиться). Итэр улыбается всю оставшуюся тренировку, а Сяо с удовольствием наблюдает за тем, как монстры отлетают от ударов подаренного Альбедо меча и мощных потоков анемо. Итэр сражается хорошо, его движения легкие и привычные, словно он знаком с клинком намного дольше, чем выглядит. Во время битвы с Осиалом Сяо было не до наблюдений, и он только сейчас замечает это несоответствие. Ему оно не нравится. Возможно ли, что в том мире, откуда пришел Итэр, время течет иначе? Вариант расспросить Итэра Сяо отметает сразу. Он не хочет разбираться в хитросплетениях человеческой судьбы — если Итэр посчитает нужным, он сам обо всем расскажет. Забивать голову тревогами, которые не продлятся и сотни лет, кажется глупым, и Сяо просто добавляет еще одно очко в копилку странностей Итэра. Через несколько дней, собираясь на ночную охоту, он встречает Итэра и Гань Юй на пути в деревню Цинце. Они останавливаются в «Ваншу» до утра, и Сяо, вернувшись, ожидаемо находит Итэра на балконе. Тот лениво потягивается в своей манере, опирается на перила и кладет голову на ладонь. Сяо наблюдает за человеком какое-то время, пока не чувствует легкий аромат снов, и только тогда позволяет ступеньке скрипнуть под ногами. Итэр вздрагивает и оборачивается. — Ты здесь, — улыбается он и, сделав несколько быстрых шагов, сгребает Сяо в объятия. Сяо не знает, куда деть руки. То есть, конечно, он знает, где им полагается быть, но почему-то не может обнять Итэра в ответ. Это нечестно. В груди снова что-то трескается, и приходится сжать зубы, чтобы не дать этому вырваться на свободу. — Хочешь перекусить? — спрашивает Итэр, словно ничего не замечая. Но глаза не врут, и Сяо видит в них отголоски тоски. Он качает головой, тянется к Итэру и целует его, забираясь ладонями под топ. Так проще. Сяо не может дать ему человеческих чувств, но может подарить сладкое забвение. Итэр делает вид, что ему этого достаточно, и толкает по направлению к комнатам. В этот раз он нежнее — целует, смотрит в глаза, говорит о любви. Сяо тяжело сдерживать жалкие всхлипы, вырывающиеся из груди с каждым толчком. Едва он поднимается, чтобы уйти, Итэр роняет его на себя, и они долго обмениваются ленивыми поцелуями. Руки Итэра бережно прижимают его к груди. Сяо не может отделаться от ощущения, что все это — чертовски неправильно. Он Адепт. Защитник Ли Юэ. Убийца. Тысячелетний демон. Якша, чудом привязанный к этому миру тонкой мелодией флейты. У него нет сердца, чтобы оно могло так сильно болеть в груди. Когда Итэр наконец возвращается один, Сяо ждет его на крыше, хотя голова разрывается от нескончаемого воя голосов. «Ты не можешь быть счастлив», «Ты сгинешь в пороке, как и все мы», «Уничтожь», «Сломай», «Разорви на куски»… Ему бы надеть маску и снова погрузиться в кровавое безумие битвы, но Сяо не хочет, чтобы человек видел его в таком состоянии. — Соскучился? — Итэр садится рядом, прижимается плечом к плечу. От его прикосновения тепло и почему-то так хорошо, что Сяо не ставит зазнавшегося смертного на место, а только скептически хмыкает. — Гань Юй все-таки выбрала людей. Это не вопрос. Очевидно, раз она не вернулась с Итэром, то осталась в Ли Юэ. Сяо говорит это, чтобы Итэр не чувствовал, будто снова ведет диалоги с самим собой. Тот понимает все по-своему: — А ты? — и подается вперед, чтобы заглянуть в лицо Сяо. Итэр натыкается на пронзительный взгляд, обращавший в бегство полчища врагов, и смущенно краснеет. Сяо решает, что это, должно быть, заразно — его щеки тоже отчего-то обжигает жаром. — У меня свой путь, — резко отвечает он. — Но разве ты… — Итэр обрывает себя на полуслове и смотрит исподлобья. — Теперь, когда больше не связан контрактом, разве ты не хотел бы заняться чем-то еще? Отправиться куда-нибудь? Сяо кажется, что этими словами Итэр пытается сказать ему нечто большее, чего он никак не может понять. Должен ли он спросить, что Итэр имеет в виду? Если тот хочет чего-то, то почему не может прямо об этом попросить? «Ты никогда не сможешь его понять». «Тебе было бы лучше среди нас». «Убей его и сдохни, наконец». «Убей». «Убей!» «Убей!» Виски сдавливает резкой болью — сильнее, чем когда-либо прежде, — и Сяо со стоном хватается за голову. Все-таки оставаться было плохой идеей. Видеться с Итэром в таком состоянии — невыносимо. — Ты в порядке? Итэр встряхивает его за плечи, взволнованно хмурится, смотрит так, словно Сяо умирает у него на руках. Проверяет температуру ладонью и стискивает в объятиях. Дрожит. Почему он переживает так сильно? Это ведь Сяо должен быть тем, кто беспокоится за него! Хрупкую человеческую жизнь может оборвать дуновение ветра. Сяо кивает и резко срывается с места. Добравшись до руин, он надевает маску. В руке тяжелеет древко копья. Сяо взлетает над лагерем хиличурлов и резко срывается вниз. Он так погружен в битву, что не сразу замечает, как к руинам приближается человек. Сяо не узнает его. Он молниеносно меняет направление атаки — проклятый клинок отражает выпады копья. В его отравленном бледном сиянии видится что-то знакомое, и Сяо мешкает, позволяя смертному оттеснить себя к древним стенам. Голова раскалывается от голосов. Сяо пользуется секундной передышкой между атаками и прыжком поднимается над противником. Когда он в воздухе — ничто не может его остановить. «Разорви!» «Убей!» «Уничтожь!» За мгновение до удара Сяо видит глаза — золотые, похожие на нежное рассветное солнце. Он вспоминает имя. Итэр. Остановиться в этот момент почти невозможно, но Сяо успевает немного изменить траекторию. С резким звуком выбив искры из меча, копье врезается в землю. Когда Сяо снимает маску, его глаза мокрые от слез, а руки дрожат. Итэр обнимает его, гладит по волосам, шепчет что-то нечленораздельное. Беспокойная Паймон летает вокруг и пытается отчитывать их обоих. — Я мог убить тебя, — хрипло говорит Сяо. — Я предупреждал, тебе стоит держаться от меня подальше. Итэр шепчет: — Никогда. И сжимает еще крепче. Так сильно, что Сяо чувствует, как колотится его сердце. — Я мог убить тебя, — повторяет он. — Не хочу… Сяо и сам не знает, что пытается сказать. Он должен оттолкнуть Итэра, приказать тому никогда не показываться ему на глаза, любой ценой уберечь этого человека от самого себя. Вместо этого он думает лишь о том, что если убьет Итэра своими руками, тьма поглотит его в тот же миг — и в этот раз не поможет ни Барбатос с его флейтой, ни Моракс, ни боги Селестии. — Я тебя не оставлю, — отвечает Итэр. В груди крошится и разбивается на кусочки. Тепло расцветает изнутри — трепыхается и заставляет Сяо говорить. — Почему? — спрашивает он. — Почему ты так добр ко мне? — Итэр молча пропускает его волосы сквозь пальцы. — Почему не оставишь в покое? — Ты мне нравишься, — повторяет Итэр в очередной раз. — Я люблю тебя. Я тебя не отпущу. Сяо не понимает. Не понимает, почему каждое признание Итэра делает так больно и так горячо. — Ты не знаешь, кто я! — он вырывается из объятий и смотрит на Итэра сверху вниз. — Я Адепт. Защитник Якша, пожиратель демонов. Я создан, чтобы уничтожать врагов Ли Юэ. Это вы, люди, нуждаетесь в чувствах, чтобы заполнить пустоту в сердце, но мне не нужно ее заполнять. У меня нет сердца! Итэр ладонью касается его груди и отвечает с улыбкой: — Тогда почему оно так сильно бьется? Ли Юэ усыпан крошечными огоньками. В небо взмывают фонари, на улицах шумно, играет музыка и зазывают в свои лавки торговцы, а главная площадь заполнена людьми. Повсюду раздается смех и радостные возгласы. Сяо нравится праздник фонарей, но он предпочитает оставаться чуть в стороне. Наблюдать за крошечными точками людей, в одиночестве наслаждаться плывущими по небу огоньками. Сяо кажется, что каждый из них — это светлая душа, которая в скором времени достигнет Селестии. Ему, запятнанному мраком, туда пути нет, но его это не тревожит. Люди загадывают желания, отпуская фонарик в небо. Считается, что такие молитвы достигают даже богов, и те могут исполнить желание по своей прихоти. У Сяо нет желаний, поэтому он слегка приподнимает брови в знак удивления, когда Итэр и Паймон приносят три фонарика. — Разве ты совсем ничего не хочешь? — спрашивает Итэр, когда Сяо отказывается принять свой. — Какие могут быть желания у того, кто более двух тысяч лет не смыкая глаз оберегал покой Ли Юэ? Итэр снова смотрит так, словно хочет попросить о чем-то, но боится. — Это загадка, да? Паймон знает ответ, — встревает та. Оба, Итэр и Сяо, поворачиваются к ней. Паймон важно поднимает пальчик вверх: — Если ты более двух тысяч лет не смыкал глаз, то, наверное, очень хочешь выспаться! Она хихикает, крутится в воздухе, довольная собой. Итэр улыбается поначалу сдержанно, но потом начинает хохотать. Их веселье заразительно — как и все человеческое, — и Сяо улыбается тоже. Итэр и Паймон отпускают свои фонарики, а Сяо гадает, что же они пожелали. Паймон наверняка попросила побольше вкусной еды и сокровищ, а Итэр — поскорее найти сестру. Свой фонарик Сяо все еще держит в руках. Что он мог бы попросить у богов? — Паймон хочет насладиться вкуснейшей едой на фестивале! — заявляет она, едва ее фонарик теряется среди остальных. — Вы идете? Итэр бросает на Сяо быстрый взгляд и качает головой: — Я догоню. — Поторопись, иначе Паймон потратит все без тебя, — она трясет увесистым кошелечком с морой и, посмеиваясь, улетает в сторону сверкающей гавани. Они провожают ее взглядом, а потом Итэр забирает фонарик из рук Сяо и кладет вместо него пиалу, наполненную странной голубой жидкостью. Сяо поднимает ее на уровень глаз и осматривает с изрядной долей скептицизма. — Это лекарство от головной боли, — поясняет Итэр. — Очень мило с твоей стороны, — начинает Сяо, — но человеческие лекарства… Итэр перебивает: — Оно не человеческое. Я узнал рецепт у Чжун Ли, Гань Юй помогла собрать травы, а Бай Чжу и Цици — правильно его приготовить. Сяо смотрит на него в немом удивлении. Столько усилий — и ради чего? — Уверен, что не хочешь? — резко меняя тему, Итэр кивает на фонарик. Пиала с зельем отправляется в карман, и Сяо неопределенно дергает плечом. Ему действительно нет нужды просить о чем-то богов. Он справится своими силами. В конце концов у него уже есть Итэр. Но на подарок хочется ответить. — Раз его принес ты, то и просить я буду для тебя. Щеки Итэра розовеют, и он отводит взгляд. Фонарик поднимается в небо, а в голове у Сяо крутится лишь: «Пусть он найдет сестру. Пусть проживет долгую и счастливую жизнь. Пусть его улыбка никогда не погаснет». — И что же ты загадал? Итэр слишком близко — глаза горят любопытством, а на губах хитрая улыбка. Сяо бросает на нее быстрый взгляд, облизывается невольно и снова смотрит вверх. — Чтобы ты поскорее нашел сестру и оставил меня в покое. — Жестоко! — смеется Итэр, но тут же прижимается и шепчет прямо в ухо: — А я загадал, чтобы ты помог мне найти ее и был рядом до самого конца. Как думаешь, чья молитва окажется сильнее? Сяо чувствует острую необходимость его поцеловать. В ответе богов он даже не сомневается.