miracle in december

21 декабря 2020

— пап, скажи, я толстый? — произнес чонин, рассматривая свое отражение в зеркале и обращаясь к отцу, который устало стоял, облокачиваясь на косяк двери и поправляя милый фартучек с утятами. — солнце, ты самый прекрасный цветочек, который мог появиться в этой вселенной, так что переставай гнобить себя из-за какого-то придурка, как сказал твой отец, — проговорил сынмин, протирая свои наимилейшие очки. — чонин, серьезно, я понимаю, юнешеский максимализм, но блин, тебе один слепой недоумок сказал, что у тебя хомячьи щеки, а ты раздуваешь из мухи слона. не этому мы с феликсом тебя учим. сынмин прикрыл глаза и собирался было уже развернуться на кухню, где он пек печеньки к рождеству, но его вовремя схватила красивая ручка младшенького, чьи глазки нервно бегали по полу, а ушки были слишком красными от смущения, эх, наследие его отца, который снова пропадает на работе перед самими праздниками. их с ликсом малыш уже такой большой и взрослый, что невольно у сынмина наворачивается слеза, однако он понимает, что их сынишка хочет что-то спросить, ведь не просто так весь этот разговор у младшего в комнате. — пап… а как ты понял, что тебе нравится отец.? и вообще, тебя не смутило, что ты влюбился в парня.? это же так неправильно, по мнению общества… — прошептал своим ангельским голоском нин и поднял глазки на сынмина. и честное слово, в этих глазках хотелось утонуть, такими теплыми и бездонными они казались. ликс часто говорил, что глаза чонину достались от мина, и что это два океана, в которых он готов тонуть, только в одних от родительской любви и заботы, а в других от нежности, теплоты и невероятной любви. прямо сейчас сынмин понимал своего супруга, ведь неловко и сам потонул в этом взгляде олененка. — паа.? — во первых, ликси тебе не отец, а папуля, слишком черство и холодно звучит по отношению к нему, не находишь? а во-вторых, я тебе кучу раз рассказывал о бабочках в животе от его теплых прикосновений, невинных поцелуев и ленивых объятиях., а до поцелуев были темы, на которые мы говорили обо всем, о чем только можно. да, мои родители не очень хорошо отреагировали на наш союз, но смирились под напором фела. Когда мы были счастливы, нам как-то становилось все равно на мнения окружающих., а что? тебе кто-то нравится? — пропев последнюю фразу, сынмин улыбнулся и смотрел на своего сына-помидорку. — пап. н-нет! ты неправ! — прокричал чони, выталкивая отца из комнаты, — у тебя вроде печеньки пеклись. сынмину ничего не оставалось делать, кроме как идти вниз на кухню и заняться вкусным делом. однако, звонок в дверь их дома заставил парня поменять пункт своего назначения. Открыв дверь, украшенную по всем канонам рождества, мин увидел мальчишку в теплой куртке и розовыми щечками из-за холодного мороза. тот смотрел на кима и находил, в который раз, удивительное сходство с его другом, за которым как бы и пришел. — извините, а вы отпустите нини со мной погулять, пожалуйста? обещаю, мы не долго будем гулять, — проговорил мальчишка, неловко почесав свой затылок, — прошу вас, господин ким. — сколько раз просил называть меня просто дядей сынмином, хёнджин, -—проговорил сынмин, затягивая мальчишку в дом, — не стой на улице, погрейся у нас, а я пока пойду сообщу чонину о твоем приходе, и да, ты же знаешь, что вам можно гулять по городу, просто не слишком долго, ибо холодно и снежок, — сказал мин поднимаясь на второй этаж к комнате сынишки. хван неловко стоял на пороге и рассматривал огромный дом. он бы соврал, если бы не назвал этот дом тем, которые часто показывают в ленте со словами «вот здесь бы я встертил новый год». все-таки эта семья невероятные эстеты, у которых даже носки на камине висели красиво. парень неловко засмотрелся на огонь, а после услышал грохот, не на шутку напугавший его. после правда послышался стон чонина, полный боли, и звонкий смех его отца, который судя по звукам уже подходил к лестнице. почему-то хенджину стало так тепло на сердце, осознавая, что ему рады в этом месте. дяди феликса не было в доме, что невозможно было заметить, ибо в ключнице не было его ключей с милой семейной фотографией. вот, к нему подошел сынмин, заботливо протягивая пакетик с имбирными печеньками и словами по типу «попробуй что-ли мои творения», и снова милый смех. джин снова ловит себя на мысли, что хотел бы такую семью, с тем человечком. неловкое спасибо и робкая улыбка заставляют сынмина вернуться в сегодняшнее утро, когда он отправлял мужа на работу, заботливо затягивая ему галстук и чмокая в губы. почему-то вспомнилась одна фраза, брошенная накануне вечером. крики дельфина заставили обоих посмотреть на лестницу, откуда летел чонин, дабы обнять своего друга. милый свитер с оленями и фирменная улыбка, заставили бы любого расплыться в улыбке в ответ. он прыгает на хвана, а последний ловит младшего в крепких и главное теплых объятиях. у обоих красные ушки, что не остается незамеченным старшим. как раз его смешок и заставляет парней отлипнуть друг от друга, а чонину начать надевать теплую курточку. — дядя сынмин, мы пошлии — паааап, мы пошли, — одновременно проговорили парни, выходя из дома, одаривая мина теплыми улыбками. закрывая дверь, минни достает телефон, чтобы позвонить супругу и сказать о том, что тот вновь оказался прав. тот наверняка сбежал из хогвартса, иначе никак. в это время мальчишки шли по улице, обсуждая свои планы на эти выходные, да и на сами каникулы тоже. рука хёнджина неловко тянутся к руке кима, который своим пальчиком цепляется за руку своего человечка, на щеках розовый румянец, и сложно сказать, из-за чувств или же из-за мороза. они идут держась за руки, и чувствуют это чертовски правильным. хван ведет парня в известном только ему направлении, ведь это его маленький предновогодний сюрприз. свободная рука тянется к щечкам младшего и несильно сжимает ее. — и не смотря на твои красивые скулы, я все еще могу найти твои щечки, нини, — проговорил джин и мило улыбнулся. его глаза превратились с полумесяцы, а на ресницах покоились маленькие снежинки. как давно идет снег.? этим вопросом сейчас задался нин бессовествно залипая на улыбку того, кто не планирует убирать свою руку с его щек. — они. тебе нрав.ятся? — проговорил ким, гранича с состоянием растерянного феника и маленьким ребеночком-истеричкой. он знал ответ, но хотелось услышать его еще раз. мнение этого человека было так же важно для кима, как и мнение его родителей. — они прекрасны, — прошептал хёнджин, взяв парня за руку и ведя его на холм. оттуда ребятам предстал вид на снежный сеул. это так красиво. иему чертовски нравится., а ещёще ему нравится, как выглядит его ручка в руке джина — я… рад. — шепчет чонин, неожиданно для себя (и не только), обнимая хена — спасибо. что показал. это место, — бубнит он в куртку. глядя на эту картинку, парень не находит в себе сил сдерживаться больше, поэтому ведет рукой по шее младшего, берясь за подбородок и поднимая родное личико и заглядывая в невероятно большие глаза. — нини, я давно хотел сказать тебе одну важную вещь… из собственного кармана старший достает небольшую веточку омелы и поднимает над их головами. тихое, но нежное «я люблю тебя» произносится в самые губы младшего, а после, сплетаются в поцелуе. младшего прошибает током, как и самого хенджина. он боится. до дрожи в пальцах, что сейчас все разрушится, и Ким оттолкнет его., но младший лишь жмется ближе, сильнее сжимая куртку старшего, и пытается неумело отвечать на трепетный поцелуй того, кого он любит. оба чувствуют бабочек в животе, про которые говорил сынмин. оба готовы упасть в пропасть или взлететь в высь. однако никто из них не готов разорвать этот трепетный поцелуй под уже никому не нужной омелой.