О поцелуях и отварах

Ощущать тяжесть чужой головы на коленях было странно. Неправильно даже. Точно так же неправильно, как ощущать под пальцами шелковистые чёрные пряди, но при этом всё ещё ощущать чужое присутствие в своей голове. Они привыкли сидеть подобным образом уже давно. Давно, для людей, которые были уверены, что им осталось жить не больше полутора месяцев. Ведь стоило им установить хрупкий мир, как Джонни, тогда ещё в форме непонятного им обоим конструкта сознания, появляется перед Ви, устроив голову у парня на коленях. И Ви, почему-то, совсем этому не удивляется. Как будто это совершенно ожидаемо. Сейчас это ощущалось совсем по другому. Теперь Ви абсолютно понимал, почему Джонни это делал. Потому что после того, как у него тоже появилась возможность касаться мужчины, он осознал, что это было спокойно. Простой и даже немного глупый, как парню казалось раньше, жест, который в миг приносил ощущение безопасности. Или, быть может, за ощущение безопасности отвечало то, что они находились на веранде дома Кэрри, где им обоим ничего не могло угрожать априори. «Мне из-за тебя опять голову мыть», — вздыхает где-то в его голове голос Джонни. Ви фыркает на это, не считая нужным отвечать хоть что-то. Они оба знали, что это не настоящая претензия. «Ты смеёшься, а мне что прикажешь делать?»  — Да, — тянет Ви вслух, — Кэрри убьёт тебя, когда узнает, кто тратит весь шампунь. Джонни закатывает глаза и отворачивается, поворачиваясь на бок. Это должно было выражать обиду, но Ви только переводит руку, перестав перебирать чужие пряди и начиная несильно массировать затылок.  — Я убью его за что? — уточняет взявшийся будто из ниоткуда Кэрри, выходя из-за спины парня. Джонни хмыкает и Ви видит в этом что-то кошачье. На его коленях лежит огромный трёхлапый кот.  — Из большой любви его убьёшь, — пожимает плечами парень, наблюдая за тем, как Кэрри отставляет небольшое блюдо с чашками — на удивление Ви, он всё ещё игнорировал стоящий в посудном шкафчике поднос — на бортик веранды. Не самая устойчивая конструкция, но у неё есть шансы на жизнь. Перило бортика было достаточно широким. Кэрри тянет понимающее «ммм», наклоняясь к Джонни и целуя его в губы в знак приветствия.  — Давно вернулся? — спрашивает Джонни, совершенно не звуча так обиженно, как звучал его голос в голове Ви.  — Вот недавно, — Кэрри пожимает плечами и отходит от них к кружкам. Ви подозревает, что это скорее травяной отвар, чем чай. Кэрри чай не любил.  — Эй, а как же я? — надувает губы Ви, хотя его голос звучит совершенно спокойно.  — А ты пей чай, — протягивая кружку, сообщает Кэрри. Ви, быстрым сканом определяет, что в чашке заварены как минимум зверобой и валериана. Вероятно, встреча с менеджером прошла чуть тяжелее, чем планировалось, — Ты не заслужил.  — Запрещаешь нам пить, — поддерживает Джонни, поднимая голову с его колен и ускользая из-под руки, садясь рядом и перехватывая кружку. Ви смотрит скорее с удивлением, чем с обидой, потому что Джонни в последнее время почти не выражал активности, будто решая брать пример с их кота. А их кот был той ещё ленивой жопой. Которую все они любили. Возможно, даже слишком сильно.  — Чай мне от этого тоже не положен? — уточняет парень, наблюдая за тем, как Сильверхенд отпивает из перехваченной кружки.  — Нет, чай тебе положен. Не одним же нам страдать из-за твоей вредности, — протягивая другую кружку, отвечает Кэрри и Ви, в этот раз, забирает кружку быстрым, почти резким движением. Будто Джонни может забрать ещё одну (хотя он и не был бы сильно против подобного).  — Вы двое сидите на таблетках, вам нельзя пить, — фыркает Ви, отпивая свой «чай» и надеясь, что по его лицу не видно, насколько неприятным ему кажется горьковатый вкус отвара, — А я просто за компанию с вами бросаю. Единственным хорошим в этом отваре был небольшой привкус мяты. Но, жаловаться было бы смерти подобно.  — Какой самоотверженный, — не стесняясь кривиться от вкуса отвара, комментирует Джонни, отставляя кружку на пол рядом с софой, на которой они сидели. Ви прослеживает это действие, думая о том, что остатки «чая» будут в итоге вылиты в раковину или же в посудомоечную машину. Из них всех один только Кэрри любил эти отвары. И выпивал с удовольствием. А Джонни был единственным, кто отвары на дух не переносил.  — Всё понятно, меня в этом доме не любят, — вздыхает Ви с наигранным разочарованием, — Я об их старых жопах забочусь, а они… В голове Ви слышит тихий смех Джонни, в то время как оба мужчины закатывают глаза.  — Уйду от вас, — хватаясь за сердце, сообщает Ви, порываясь встать. Но встать ему не позволяет Кэрри, достаточно грациозно, (особенно, по сравнению с Джонни) садясь ему на колени. «В этом доме все любят только мои колени», — жалуется Ви, заставляя Джонни начать смеяться уже вслух.  — Дожили, — вздыхает Кэрри, прежде чем наклониться к Ви для поцелуя. Парень улыбается в поцелуй, приобнимая мужчину, чуть удерживая его за шею и углубляя поцелуй. Чисто из вредности. Конечно. «Вы отвратительные», — сообщает голос Джонни, когда Кэрри, чуть не роняя, отставляет кружку на софу и приобнимает Ви за талию. Не будь Ви занят более важными делами, он бы обязательно закатил на это утверждение глаза, а пока только показывает Сильверхенду средний палец.  — Мы тоже тебя любим, — добавляет Ви чуть позже.  — Вы можете хотя бы при мне обойтись без этих ваших вуду-штучек, м? — недовольно уточняет Кэрри, устраиваясь поудобней на коленях Ви, поворачивась так, чтобы видеть обоих своих собеседников, — Мы буквально находимся на расстоянии вытянутой руки друг от друга.  — Ближе, — поправляет Ви, обнимая его за плечи и игнорируя фразу об их с Джонни связи.