***
Вечер. Небо уже тёмное, что хоть глаз выколи. Из освещения, которое первым даёт о себе знать — уличные фонари, зажигающиеся на час позже обычного, но все люди уже давно к этому привыкли. Вывески ещё работающих и круглосуточных магазинов переливаются огнями. Юрий Плисецкий выходит из здания «Спортивного Клуба Чемпионов» и вдыхает холодный воздух. Усталость уходит на второй план, и парень по привычке оглядывается по сторонам в поисках Бабичевой или Поповича, но те ушли ещё раньше, чем зеленоглазый блондин закончил откатку своей программы и поэтому о компании и речи быть не может, да и не особо парень любил подобное. Снег хлопьями падает на землю и снежинки летят в неизвестность. — Холод собачий. — Бурчит «Ледовый тигр» себе под нос, выдыхая холодный воздух, и закрывает нижнюю часть лица шарфом. Зима в этом году действительно холодная даже холоднее, чем в прошлом и позапрошлом году. Но что уж тут поделаешь — погода непредсказуема и нельзя предугадать её. Уже где-то на дорогах образовался гололёд и на обочинах горы снега. Зеленоглазый блондин медленно идёт по дороге, смотря себе под ноги и изредка пиная носком ботинка попадающиеся под ноги камни. В голове мысли только о том, как не провалиться во время своего выступления в финале. Нельзя подвести Якова и Лилию, которые вложили в Юрия много сил и времени. Нельзя подвести дедушку, который всегда разделял интересы внука и не стал разрушать мечту когда-то маленького Юры о фигурном катании. Нельзя подвести свою страну. Нельзя подвести самого себя. «Слишком многого я не могу позволить себе сейчас». — Думал Юра, заходя в свою квартиру и закрывая дверь. Куртка и шарф летят на пол, а за ними и ботинки. Прибраться можно позже, а сейчас важно поесть и лечь спать или сразу лечь спать. Юрий устало поплёлся на кухню что-то выпить таблетку от головы, потому-что голова просто раскалывалась. Усталость накопилась во всём теле, и стоило парню зайти в свою комнату, как он сразу упал на кровать и уснул.***
Время шло очень быстро. Плесецкий продолжал изнурять себя многочисленными повторами программы, чтобы откатать её до автоматизма, хотя она и так уже была отработана до придела. Но парню всё казалось не так. Ошибки недопустимы, и фигурист это прекрасно знал. — Юра! Передохни, а то сейчас свалишься на лёд! — Крикнул Фельцман, подойдя к бортику катка. — Не загоняй себя! Юный фигурист кивнул и направился к выходу с катка. Когда фигурист сел на скамейку чтобы передохнуть, то по привычке копался в соцсетях от скуки. От Никифорова не было вестей даже банального смайлика, что уж про фотографии говорить. «Странно… — Подумал Юра, листая страницу Виктора. — Ни слуху, ни духу. Не похоже на него». Плисецкий убрал телефон в карман штанов и погрузился в свои мысли. На лёд вышли Мила и Георгий, но блондин не обратил на них внимания, думая о чём-то своём. После он встал с насиженного места и пошёл в раздевалку за бутылкой воды, которую забыл в спортивной сумке. — Удивительно, что свою голову ещё не забыл. — Подросток достал из сумки бутылку воды и, открутив крышку, сделал один глоток. — Хотя сейчас и самого себя легко забыть. Скорее бы уже закончились соревнования. — Жалеешь, что стал фигуристом? — Зеленоглазый блондин застыл на месте. Совсем уже крыша с этими тренировками поехала, что уже голоса мерещатся? После соревнований нужно дать себе отдохнуть. Глубоко вздохнув, парень повернулся лицом к человеку голос, которого слышал. Короткие волосы платинового цвета слегка поблёскивают в белом свете ламп, а голубые глаза смотрят на подростка. Никифоров стоит в дверном проёме раздевалки опираясь плечом о дверной косяк. Тёмное пальто находится в свободной руке мужчины вместе с шарфом. Ощущение что он приехал сюда сразу из аэропорта, потому что на плотной ткани ещё оставалось немного снега из-за сильного снегопада, который начался недавно. — Смотришь на меня так, словно призрака увидел. — Мужчина повесил пальто на вешалку и поправил ворот своей водолазки. — Долго будешь стоять? Яков сказал, что ты уже достаточно отдохнул. Тащи свою тушку на лёд, а то медали не видать. «Русская фея» цокнул языком и положил бутылку воды обратно в сумку. Настроение моментально упало, стоило увидеть Виктора.***
Скрежет коньков разрывал глубокую тишину и эхом разносится по всему помещению. Только скрежет и дыхание Юрия Плисецкого, который не хочет останавливаться даже на минуту. Его «агапэ» должно быть безупречным. Нужно поразить всех так чтобы дыхание перехватило. Каждое движение руки и элемент программы был отточен, но фигуристку всё время казалось, что он недостаточно старается. «И зачем он вернулся сейчас? — Думал Плисецкий, выполняя элемент своей программы и смотря на платиноволосого мужчину. Витя тоже смотрел на паренька. Этот взгляд голубых глаз был слишком пристальным, но парень старался не думать об этом. — Надолго ли он вернулся? Скоро опять улетит в Японию и решит остаться там навсегда?» Тряхнув головой, Юра вернулся к своему «агапе» и полностью погрузился в него совсем выпадая из реальности и не слыша музыку для своего выступления. «Он стал серьёзнее после того, как я улетел в Японию… — Промелькнула мысль в голове Виктора, а на губах на пару секунд появилась грустная улыбка. — Даже слишком. Яков писал, что Юра не жалеет себя сильнее, чем обычно. Но я не думал, что настолько как я вижу это сейчас. И это всё из-за меня…» Никифоров прожил в Японии месяц даже почти два и тренировал подающего успехи после провалов японского фигуриста. Не было дней, когда бы мужчина думал не о своём подопечном, а о белокуром юнце, который готов всеми силами принести своей стране победу. Каждую ночь образ этого юноши появлялся во снах Виктора, которые возвращали его в родную Россию. Потом началась бессонница длиной в неделю или две. Кацуки всё крутился вокруг своего тренера и смотрел на него с обожанием в глазах, что льстило мужчине первые несколько дней, но потом эта покорность начала раздражать. Не хватало споров и отстаивания своего мнения. Гармония и тишина — это хорошо, но со временем приедается. Кацуки Юри совсем не похож на Юрия, которого голубоглазый фигурист мысленно ставил японцу в пример — Юри мягкий и ранимый; бесформенная глина, которая в умелых руках может стать произведением искусства. Юрий — всегда себе на уме и не идёт на поводу у других; холодный и грубый снаружи, но внутри он совсем другой: ранимый и чуткий. Кацуки не хватало того самого внутреннего стержня, который был у «Русского эльфа» — уверенность в самом себе и желание не стоять на месте. Казалось, что японец просто плывёт по течению, хотя на самом деле так и есть. Вскоре Виктору это всё надоело, и он начал задуматься о том, что пора бы на родину, а новости от Якова только усиливали желание мужчины вернуться домой. Он переживал за Плисецкого. Не сказав Кацуки ни слова, мужчина собрал свои вещи и купил билет на самолёт до России. Сидя в самолёте, он думал о том, как встретит Юрия и всё будет как раньше и от одной только мысли об этом сердце Виктора билось сильнее. А после нескольких часов полёта мужчина сразу из аэропорта поехал к себе домой для того, чтобы оставить вещи. После отправился в «Спортивный Клуб Чемпионов» и вот сейчас он с замиранием сердца смотрит на то, как юный фигурист прекрасен в исполнении своего «агапэ». Чист и невинен как ангел, который всегда вносил в жизнь Виктора Никифорова свои какие-то мелочи, которые наполняли его жизнь. Когда музыка перестала играть, то уставший Юра вышел с катка и сел на лавочку. Сил совсем не было. Время уже было позднее, нужно было собираться и расходиться по домам до завтрашнего дня, но Витя не хотел отпускать белокурого подростка тем более одного и в такое время. — Может, сегодня останешься на ночь у меня? — Вдруг спросил голубоглазый фигурист паренька, чем удивил его, да и себя честно сказать тоже. — С чего бы это вдруг? — Зеленоглазый блондин, изогнув бровь, посмотрел на мужчину. — Я живу ближе отсюда, чем ты, — сказал мужчина, посмотрев на парня, — зачем тебе идти в такую даль, да ещё и в такой холод? В словах Виктора был смысл — Юрий действительно живёт дальше от места тренировок, чем Никифоров и прогулка от дома до клуба занимает много времени. Пожав плечами, парень согласился и пошёл в раздевалку за курткой и шарфом. Выйдя из здания «Спортивного Клуба Чемпионов» Плисецкий и Никифоров в полной тишине пошли в сторону дома, в котором располагалась квартира последнего.***
В квартире Никифорова было непривычно комфортно — это первое что подметил Юрий, когда перешагнул порог обители Виктора. Как давно Юрий не был здесь, наверное, года два или три от того и кажется не по себе. — Раздевайся и чувствуй себя как дома. — Сказал платиноволосый мужчина, снимая с себя пальто и шарф, и потом направился на кухню. — Я приготовлю чай. Зеленоглазый блондин буркнул что-то себе под нос, но снял с себя куртку и шарф и повесил их на вешалку. Квартира Виктора не так уж и сильно изменилась внешне с последнего раза, когда приходил Плесецкий, но что-то заставляло его чувствовать себя в ней по-другому. Откинув все свои мысли подальше, парень пошёл на кухню и как раз к этому моменту закипел чайник. — Какой чай будешь? — Мужчина посмотрел на подростка, который опёрся плечом о дверной косяк и сунул руки в карманы своих джинсов. — Без разницы. Пожав плечами, Виктор заварил чёрный чай. Юный фигурист наблюдает за мужчиной, который ставит на стол две кружки с горячим напитком. Длинные рукава водолазки закрывали большую часть рук, но когда голубоглазый мужчина тянется рукой к своим волосам чтобы убрать их с лица — взору Плисецкого открывается кисть руки, на которой едва виднеются полоски тонких вен. Длинные пальцы привычным жестом убирает чёлку с лица, перебирая её по мелкой пряди, а потом одним размеренным движением убирая её чуть назад. Зеленоглазый блондин наблюдает за Виктором, но тот словно не замечает пронзительного взгляда подростка, который кажется, смотрит насквозь. На самом деле на губах голубоглазого фигуриста появляется лёгкая улыбка, которую не замечает Юра. — Садись, чай готов. — Эти слова выводят «Русскую фею» из транса. На столе стоят две кружки чая, и от них идёт пар. Виктор улыбается своей фирменной улыбкой, от которой у парня обычно зубы сводит. Но сейчас в домашней обстановке она не кажется такой бесячей. Сейчас она приятная и родная что ли. — Чего застыл, Юр? — Задумался. — Буркнул блондин и сел за стол. Тонкими пальцами обхватывает белую кружку, подносит её к своим губам и делает глоток. Чай немного обжигает губы, а затем и горло, но это терпимо и парень немного жмурится, делая каждый новый глоток. Никифоров наблюдал за белокурым парнишкой и невольно улыбнулся. Не часто можно увидеть Плисецкого таким, какой он сейчас перед ним: глаза зажмурены на губах лёгкая улыбка, а блондинистая чёлка падает на глаза, от чего парень немного дуется и бурчит что-то себе под нос. Милый, но не признаёт этого. Милый, даже когда огрызается, говоря с Виктором, но Витя привык, и подобное стало чем-то привычным настолько, что нет желания напомнить подростку о том, что грубо выражаться тем более в сторону старших. Но Юра не Юра, если не пропустит эти слова мимо ушей и не продолжит сквернословить в сторону Вити, когда тот его до чёртиков доводит. Когда чай был выпит до последней капли Никифоров начал мыть их, а Юрио смотрел на него, скользя взглядом по задней части шеи, по широким плечам и задерживая взгляд на крепкой в меру широкой спине к которой так и тянуло прижаться уткнуться носом и не отпускать. Но блондин откинул эти мысли подальше, цокая языком. — Пошли в гостиную посмотрим телевизор и потом можно ложиться спать. День сегодня выдался не из лёгких. — Голубоглазый мужчина повернулся к подростку лицом. Тот же так был сосредоточен на объекте напротив него, что вздрогнул от неожиданности, услышав голос Виктора. Бархатный и приятный. Это бесит до дрожи, но этот голос такой родной, что Плисецкий готов слушать его вечно, но сам себе в этом не признается, а Виктору — тем более. Зеленоглазый блондин отвёл взгляд в сторону и кивнул, на что Витя улыбнулся.***
За окном темно и в небе кружит снег. В домах уже не горел свет, но только в квартире Виктора Никифорова работал телевизор и освещал гостиную голубоватым светом. Платиноволосый мужчина сидел на диване и не особо вникал в сюжет скучной мелодрамы. Он смотрел на белокурого подростка, который подперев щёку ладонью, без интереса смотрел сериал, потому что смотреть больше нечего. Совсем не обращал внимания на пристальный взгляд голубых глаз, от которого на самом деле идут мурашки. «Почему я веду себя как трус? — Подумал парень. — Как девчонка, ей богу». — Бросил мимолётный взгляд на мужчину, который пытается не уснуть, но протяжно зевает. Сердце юного фигуриста пропустило удар, а когда взгляды случайно встретились — на щеках появился румянец. — Юра, почему ты красный? Ты заболел? — Виктор с беспокойством смотрел на Юрия. Сон как рукой сняло. Тянет руку к щеке паренька, но получает шлепок по этой самой руке. — Не прикасайся ко мне… — Юра хотел крикнуть на мужчину, но от смущения не хватило сил. — С тобой всё хорошо? — В голосе беспокойство и тревога. Как всегда. — Да. Отстань. — Зеленоглазый блондин отворачивается. Щёки ещё «горят» от румянца, а сердце колотится слишком быстро быстрее, чем после тренировок. Голубоглазый фигурист тяжело вздыхает и притягивает подростка к себе за талию. Тот пытается вырваться и оттолкнуть наглеца, который распускает руки. Но Виктор оказывается сильнее смущенного Юрия и берёт его лицо за подбородок, поворачивает к себе и смотрит прямо в глаза. «Что задумал этот идиот?» — Мелькнул вопрос в голове паренька. Никифоров находился слишком близко к Юрию, от чего сердце паренька забилось сильнее, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Хотелось оттолкнуть мужчину, но его голубые глаза будто смотрели в самую душу подростка и тот оказался беззащитен перед этим взглядом. — Юра, прекрати вести себя так будто ненавидишь меня. — Я действительно ненавижу тебя! — Парень со злостью посмотрел на платиноволосого мужчину. — Ты не сдержал обещание, данное мне и, сославшись на то, что потерял вдохновение, улетел в Японию. Мало того что улетел так ещё и связался с этой свиньёй Кацуки. Он мог справиться и без тебя. — Я же уже говорил, что всё понял. — Слабо верится. Голубоглазый фигурист тяжело вздохнул, потянул парня на себя и впился в его губы поцелуем. Плисецкий вздрогнул от неожиданности и пытался оттолкнуть мужчину или сомкнуть зубы на его нижней губе — без толку. Виктор прижал юношу к себе за талию. Парень всё равно продолжал сопротивляться, стуча кулаками по спине мужчины, но обессилев, ответил на поцелуй. — Теперь ты мне веришь? — Спросил Витя после того, как разорвал поцелуй из-за нехватки кислорода. — Это ничего не доказывает. — Сказал зеленоглазый блондин, вытирая свои губы рукавом олимпийки от спортивного костюма. — Юра, я понял свои ошибки и вернулся в свою страну… Вернулся к тебе. Думаешь, я не замечал твоих пристальных взглядов, которые начали преследовать меня год назад? Ошибаешься. Я всё видел. — Ты мне безразличен, заруби это у себя на носу. — Прекрати быть таким холодным. — Могу уйти, если не нравится. — «Русская фея» всё же смог вырваться из железной хватки Виктора Никифорова и встал с дивана намереваясь оставить больного на голову Виктора со своими фантазиями один на один. Стоило сделать пару шагов в сторону выхода из гостиной, как парня схватили за руку и через минуту он оказался прижат к крепкой мужской груди, а чужие руки окольцевали талию. Сердце снова пропустило удар и потом забилось быстрее. — Ты никуда не пойдёшь, Юрий. — Сказал платиноволосый пареньку на ухо. По телу Плисецкого прошла дрожь, и он закусил свою нижнюю губу. — Уже темно, а ходить ночью по улицам не безопасно. — Пусти меня, Виктор… — Юра, скажи наконец-то правду, что я тебе нравлюсь. Я ведь знаю это. Осталось услышать от тебя. — Тогда ты от меня отстанешь? — Подумаю. «Русская фея» тяжело вздохнул и посмотрел в голубые глаза, так напоминающие холодный лёд, которому юный фигурист посвятил свои детские годы и продолжает жить этим и сейчас. Тишина давила на уши. Ещё один тяжёлый вздох и подросток заговорил: — Ты идиот Никифоров, но я ещё больший идиот раз испытываю к тебе симпатию. — Голос был тихим, но Витя слышал каждое слово. — Я ненавижу тебя, но и одновременно не могу злиться. Ты тот, кто зажёг во мне мечту стать фигуристом, я ровнялся на тебя и старался превзойти. Ты уехал и заставил меня изнурять себя тренировками. Я занимался каждый день без отдыха лишь бы забыть о том, кто обещал всегда поддерживать меня. Но каждую ночь думал о тебе и не мог уснуть. Виктор слушал подростка и ненавидел себя за то, что заставил его так изнурять себя и мучиться от чувств. Мужчина сам давно испытывал совсем не дружеские чувства к этому светловолосому юнцу с глазами цвета изумруда, которые как-то по-особенному блестят в моменты, когда Юрий испытывает самое настоящее счастье. Его хрупкий ангел, которого, Никифоров сам же и сломал. Он понимал, что кроме него это никто исправлять не будет. Виноват — расхлёбывай сам. — А теперь отпусти меня. — Нет. — Платиноволосый фигурист сильнее прижал парня к себе за талию. — В этот раз я ни за что тебя не отпущу. — Ты дурак, Виктор. — Дурак. Влюблённый дурак и только твой. «Ледовый тигр» вздохнул и сжал под руками ткань водолазки, чуть улыбаясь, опустив голову. Наконец-то всё встало на свои места. Хоть Витя и дурак, потому что сбежал от собственных чувств, но Юрий всё равно любит его. На душе стало так спокойно и как-то даже легко. — Витя… — Тихо позвал мужчину блондин. Тот посмотрел на паренька и поглаживал его спину. — Я могу остаться у тебя на ночь? — Да. — Никифоров улыбнулся и убрал чёлку с лица Юры, от чего тот покраснел. — Я ведь уже говорил, что ты никуда ночью не пойдёшь. Ты думал, что я так просто об этом забуду? — Нет. — Вот и хорошо. Юра снова улыбнулся, утыкаясь носом Вите в грудь. Глаза закрываются сами собой, и блондин засыпает в тёплых объятиях голубоглазого мужчины, который смотрит на Плисецкого с улыбкой. — Спокойной ночи, Юра. — Виктор перебирал пряди блондинистых волос. — Тебе нужно хорошо выспаться. Не волнуйся, с этой минуты всё будет хорошо, и я всегда буду рядом с тобой. Снег продолжал кружить за окном, но сейчас это мало кого волновало. Сейчас были вещи куда важнее вечно изменчивой погоды — любовь двух сердец, которые бились как одно целое. В погоне за большой целью легко можно забыть о том, что действительно важно и приносит в жизнь немного счастья. Иногда стоит остановиться, чтобы понять это.