Старая Придда месяц Зимних Ветров 400КС
Ненастье успокоилось так же неожиданно, как началось. Снежинки осели на крышах домов и галерей, улеглись блестящим ковром на землю, и снова выглянуло солнце. Спор о достоинствах и недостатках дриксенской и южной школ фехтования имел разрушительные, но не сказать чтобы неожиданные последствия. И теперь в каждый погожий день отовсюду доносился веселый звон клинков, а все более или менее подходящие для упражнений площадки были постоянно заняты офицерами Западной армии и их гостями. Олаф Кальдмеер в компании Луиджи Джильди и нескольких талигойских офицеров наблюдал за разворачивающимися на одной из таких площадок поединками. Перила галереи украшали сброшенные фехтовальщиками плащи, камзолы и мундиры. Несколько человек, разбившись на пары, быстро двигались по краям площадки, а в центре красовался Вальдес. Талигойский вице-адмирал неожиданно до одури любил фехтование, но в настоящий момент он не упражнялся и не получал удовольствие от процесса, а именно красовался. — Тварь закатная! — чуть не со стоном выдохнул Джильди, комментируя очередной беспощадный выпад. И Кальдмеер мысленно безоговорочно согласился с этой аттестацией. Со стороны движения Вальдеса выглядели быстрыми, но и Джильди, и сам Кальдмеер знали, что тот может двигаться куда стремительнее. Вероятно, иной противник, кроме Ойгена Райнштайнера, не представлял для Вальдеса никакого интереса, а потому он почти играл с подвернувшимся под руку офицером, а заодно и со всеми зрителями этого спектакля. Когда Вальдес подавался вперед или чуть наклонял голову, улыбаясь так, словно он не дерется, а ведет неспешную беседу за бокалом вина, с треть наблюдателей непроизвольно переводили взгляд с клинков и рук на обтянутые узкими бриджами ягодицы или прилипшие ко лбу темные пряди. Кальдмеер прекрасно знал, что Вальдес чувствует эти нескромные жаркие взгляды и, судя по выражению лица — хотя вряд ли кто-то другой смог бы это выражение расшифровать, — получает от них удовольствие. — Мне кажется, или вы помрачнели, господин адмирал цур зее? — не прерывая поединка, прокричал Вальдес. Его противник со злым восхищением скрипнул зубами. — Вам стало скучно? Кальдмеер не удостоил насмешливый вопрос ответом. — Если так, — продолжил Вальдес, делая очередной выпад, — то я, как гостеприимный хозяин, не могу этого позволить. — Он завершил серию ударов последним, четвертым уколом и поднял шпагу, салютуя противнику. — Нам надо придумать для вас какое-нибудь развлечение. — В этом нет необходимости, — все-таки снизошел до ответа Кальдмеер, но Вальдес уже поднимался на галерею. — Что скажете о небольшой конной прогулке? — спросил он. — Врач утверждает, что вам уже можно садиться в седло. — И прежде, чем прозвучал ответ, обратился к Джильди: — Луиджи, доверишь мне нашего гостя? Обещаю вернуть его в целости и сохранности. Джильди только рукой махнул, мол, делай что хочешь, тварь закатная, все равно с тобой бесполезно спорить. Во всяком случае, сам Кальдмеер давно убедился, что спорить с Вальдесом, когда тому шлея под хвост попала, действительно, совершенно бесполезно. — Помнится, вы говорили, что не являетесь знатоком парного фехтования, — заметил Вальдес по дороге к конюшням, — но я предполагал, что вы не откажетесь пополнить свои знания и в этой области, пусть даже только в теории. — Вы правы, — усмехнулся Кальдмеер и не без труда перевел взгляд с рук Вальдеса на его лицо: намокшая от пота рубашка — Бешеный оставил свой мундир висеть на перилах галереи — четко обрисовывала каждую мышцу. — Но я не люблю наблюдать за халтурной работой. Вальдес расхохотался: — Вот как, вы заметили? Но я не уверен, что остальные были так же наблюдательны. Для не знатока вы многое замечаете. Или дело в том, что на площадке был именно я? — И добавил с улыбкой, от которой у Кальдмеера в висках застучала кровь: — Мне бы было приятно, если бы мое предположение оказалось верным. — Я неоднократно видел, как вы фехтуете, — сдержанно пояснил Кальдмеер, но и сам услышал прорезавшиеся в голосе хриплые нотки. — Вы способны на большее. — И, не удержавшись, озвучил: — Сегодня вы не фехтовали, а красовались… словно фрейлина на королевском балу. — Фрейлина, алчущая внимания офицеров? — вкрадчиво уточнил Вальдес. — Если вам угодно, — не стал отрицать Кальдмеер. — Может быть, мне и в самом деле угодно, — снова рассмеялся Вальдес. — В конце концов, это забавно, а вдали от моря всегда так скучно. Или вы возражаете? Кальдмеер быстро осмотрелся и резко толкнул Вальдеса в щель между дворовыми строениями. — Возражаю, — подтвердил он и впился в губы Вальдеса грубым поцелуем. Тот ахнул от неожиданности, но тут же ответил — жарко, сильно, страстно. Его левая рука погладила затылок Кальдмеера и зарылась в волосы, а правая легла на грудь — пальцы обводили застежку мундира, не делая, впрочем, попытки ее расстегнуть. Кальдмеер зло рванул и без того свободный ворот рубашки Вальдеса, обнажая оставшуюся с ночи отметку, и впился в чувствительную кожу. — Все, что захотите, — со стоном выдохнул Вальдес, запрокидывая голову, и все-таки с силой дернул застежку чужого мундира. Кальдмеер усмехнулся, слегка прикусил мочку уха любовника, развернул того лицом к стене и тесно прижался сзади. Вальдес застонал в голос и потерся ягодицами о его пах. — Тварь закатная! — прорычал Кальдмеер, стаскивая с любовника бриджи и накрывая рукой возбужденный член. После, даже толком не отдышавшись, Кальдмеер уткнулся лбом в плечо Вальдеса и прошептал: — Простите. — За что? — весело откликнулся тот. — Хотя, признаться, вы меня удивили. — Мне кажется, или это доставляет вам удовольствие? — спросил Кальдмеер, отстраняясь, и слегка покраснел от двусмысленности фразы, что было довольно глупо, учитывая их с Вальдесом полуразоблаченное состояние и до сих пор частивший пульс. — Разумеется. Мы с вами, господин адмирал цур зее, часто встречались в море, но до сегодняшнего дня мне ни разу не удавалось вас спровоцировать. Сколько бы я ни пытался. — Ротгер! — Да? — невинно откликнулся тот, наконец-то разворачиваясь к Кальдмееру лицом. — Ох! Похоже, конная прогулка отменяется. — Вы сами напросились, — лишь наполовину шутя, усмехнулся Кальдмеер, помогая Вальдесу приводить себя в относительный порядок. — Я не жалуюсь, — рассмеялся тот. — Тем более что, согласитесь, — Вальдес поправил ворот рубашки, скрывая синяки, как старые, так и только что приобретенные, — в такую погоду глупо отправляться на конную прогулку без мундира.Конец