Как приручить Учиху?

      Мадара задумчиво курил прямо за барной стойкой. Он привычно хмурился и заправлял за ухо пряди, выпавшие из высокого хвоста. Хаширама искренне не считал себя сталкером, просто знал все привычки практически незнакомого человека. Но ведь это абсолютно нормально, да? — Эй! — Тобирама хлопнул брата по плечу, отвлекая его от интереснейшего занятия — а именно разглядывания бармена. — Я поехал домой, ты со мной? — Тобирама старался перекричать музыку. — Я еще ненадолго останусь, — Хаширама вернулся взглядом к Мадаре, который затушил сигарету и теперь просто взирал на всех вокруг с недовольством вперемешку с презрением. Тобирама проследил за взглядом брата и закатил глаза. Он не понимал одержимости Хаширамы нелюдимым и грубым барменом их любимого бара. Сам он при первой же встрече смог рассориться и чуть не подраться с Мадарой, и с тех пор последний смотрел на него своим самым злобным взглядом, но, нужно отдать ему должное, алкоголь наливал отличный. — Ладно, но не напивайся сильно, я не собираюсь завтра объяснять инвесторам, почему ты не смог прийти на встречу. Снова. — Хаширама в ответ только кивнул, продолжая сверлить взглядом бармена. — И да, подбери челюсть с пола, — Тобирама силой повернул брата к себе, — Сколько раз он тебя уже отшивал — пять? семь? — Хаширама в ответ только ярко улыбнулся. — Уверен, он просто смущается от моего внимания. Вот увидишь, я смогу затащить его на свидание или я не Хаширама Сенджу, — Тобирама в ответ только многозначительно хмыкнул, будучи уверенным в том, что Мадара не знает слово «смущение». Но разочаровывать брата не стал. — Ладно, я поехал, — Тобирама шагнул в сторону выхода. — Инвесторы, не забудь, — крикнул он на прощание.       Хаширама еще какое-то время сидел за их любимым столиком в углу. Любимым он был в основном потому, что стоял поодаль от остальных, а значит и от большого скопления людей (это было важно для Тобирамы) и потому, что отсюда было удобно наблюдать за баром (это было важно для Хаширамы, и нет, он все еще не сталкер). Мадара заметил чужой пристальный взгляд, закатил глаза и отвернулся, недовольно взмахнув длинным хвостом. Хаширама попытался изобразить свою самую соблазнительную улыбку и двинулся в сторону бара. — Если ты подошел, чтобы в очередной раз попросить мой номер, то ответ будет таким же, как и в предыдущие три раза, — Мадара недовольно нахмурился и сдул прядь волос с лица. — Нет, — уточнил он. — Вообще-то я хотел спросить во сколько заканчивается твоя смена, но от номера тоже не откажусь, — Хаширама бы смутился, но в его организме было уже достаточно алкоголя, чтобы напрочь забыть это чувство.       Мадара предпочел не обращать внимания на очередной подкат и начал скрупулезно протирать барную стойку. Хаширама подпер подбородок рукой и задумчиво отпил свой напиток. Мадара перед глазами был словно издевательство — прекрасный, с тонкими запястьями и длинными пальцами, с правильными чертами лицами и глубокими темными глазами и зловещий — во взгляде предупреждение — «можно смотреть, но руками не трогать». Хашираме его руки были дороги, поэтому он держал их при себе, хотя потрогать хотелось, даже очень. Но Мадара на любой его подкат реагировал фирменным хмыком и оставался неприступным. Но и Хаширама не зря был Сенджу, чтобы так просто отступить. Все бизнес-партнеры прекрасно знали, что если Хашираме что-то взбрело в голову, то он добьется этого рано или поздно. Чтож, хоть Мадара пока и не отвечал взаимностью на все романтические порывы старшего Сенджу, последний не расстраивался — ведь добиться свидания от Учихи должно быть проще, чем построить свою бизнес-империю в неполные двадцать семь лет, правда?       Проблем в отношениях у Хаширамы никогда не было. Он был богат и совсем неплох собой (спасибо генам и постоянным тренировкам в спортзале). Представители обоих полов вешались на него с особым усердием и буквально прыгали в кровать, стоило только поманить пальцем. Именно поэтому он так удивился, когда при первой встрече предложил симпатичному бармену провести ночь (а может и не одну) вместе, а последний в ответ только помахал перед его лицом изящным средним пальцем и послал на хер.       Во второй раз Хаширама дал немного денег официанту, чтобы узнать имя бармена. Мадара после этого смерил молодого парнишку таким взглядом что Сенджу даже искренне его пожалел. С тех пор ни один официант в баре не рисковал разговаривать с обоими братьями на темы, отвлеченные от работы. Работники Мадару вообще побаивались и старались как можно меньше попадаться на глаза. Он единственный из персонала не носил форму — одеваясь в практически одинаковые черные овер-сайз футболки с принтами старых рок-групп и такие же черные рваные джинсы. А еще он один позволял себе курить на рабочем месте. Наверное из-за этого у него были проблемы с начальством, хотя Мадара не выглядел как человек, которому есть дело до выговоров от начальства.       А после этого Хаширама не раз предпринимал различные попытки привлечь внимание Мадары. Выпрашивал его номер, угощал алкоголем (который он благосклонно принимал, но заводить разговор не спешил), предлагал подвезти после работы или встретиться после нее. Мадара смотрел на него как на душевно больного и молчал. Вот сегодня разговор (собственно как и всегда) не клеился, и Хаширама, вопреки обещанию брату, выпивал уже пятую порцию виски и залипал в игрушку на телефоне. Отвлекся он только когда его похлопали по плечу и перед лицом появился Мадара в не менее черной, чем вся его остальная одежда кожаной куртке и сказал, что бар закрывается. Хаширама посмотрел на часы — было три часа ночи, а значил Тобирама утром будет материться, пытаясь разбудить брата. Хаширама поднялся с барного стула и покачнулся — все-таки последние два месяц он был слишком занят на работе, чтобы напиваться так сильно как сегодня. Он попытался взять себя в руки и шагать ровно, но мозг сказал «пока-пока», колени ослабли, и он свалился прямо в руки Мадары (единственное хорошее последствие опьянения).

***

      Голова болела неимоверно. Хаширама открыл глаза и порадовался тому, что в спальне было темно. Стоп. А почему это было темно. Хаширама точно знал, что Тобирама всегда по утрам распахивал шторы в его спальне из врожденной вредности. Он огляделся вокруг и понял, что просторная комната в темных тонах была мало похожа на его собственную спальню в их с братом квартире. Первой мыслью было то, что его похитили конкуренты, но этот вариант был тут же отметен — он проснулся на мягкой кровати, а на тумбочке лежали таблетки от похмелья и стоял стакан воды. Хашираму, конечно, ни разу в жизни не брали в заложники, но он был уверен, что похитители используют немного другие приемы. Поэтому он внимательно осмотрел упаковку от таблеток и, решив, что хуже не будет, выпил одну. Хаширама подождал пока боль в висках утихнет, а потом потянулся к телефону. На удивление (невероятно) Хаширама не опаздывал на работу. Хотя он искренне не понимал, как можно опоздать, если ты начальник, но пиздюлей от брата получать не хотелось. Сенджу искренне не понимал, что ему делать в сложившейся ситуации — стоит ли подождать хозяина квартиры, чтобы выяснить, что вчера было или просто собраться и по тихой уйти.       Его размышления были резко прерваны вошедшим в комнату человеком. Хаширама замер — перед ним стоял, облокотившись на дверной косяк, прекрасный, невероятный Мадара Учиха, к которому Сенджу отчаянно подкатывал вот уже почти полгода. Мадара выглядел еще прекраснее в домашней одежде и с распущенными волосами. Но несмотря на немного заспанный внешний вид, лицо его оставалось таким же безразличным ко всему живому, как и раньше. Хаширама не придумал ничего лучше, чем глупо сказать: — Привет, — Мадара в ответ выгнул бровь и окинул Хашираму взглядом исподлобья. — Извини, я не помню, что вчера было, — Сенджу глупо почесал затылок, а потом в его голову пришла неожиданная догадка, — Подожди, мы с тобой что, переспали? — Ты конченный? — лицо Мадары осталось непроницаемым, — Если это очередной странный подкат, то скажу сразу, он не сработал. — Нет, я реально ничего не помню. — Ты напился и отрубился в баре, я пытался узнать, где ты живешь, но ничего вразумительного ты так и не ответил, поэтому пришлось везти тебя к себе, — проговорил Мадара и закатил глаза. — Черт, — Хаширама вспомнил, почему ему нельзя пить слишком много, — Спасибо.       Мадара ничего не ответил, только подошел к шкафу и вытащил из него стопку аккуратно сложенной одежды: — Твои шмотки, — Хаширама забрал одежду и замер, ожидая, когда Мадара выйдет из комнаты, чтобы одеться. Но Учиха уходить не спешил. Он с царственным видом опустился на стул и заскользил взглядом по комнате, не обращая никакого внимания на гостя. — Почему ты просто не оставил меня в баре? — спросил Хашарама, чтобы заполнить звенящую тишину, натягивая джинсы. Мадара посмотрел на него, как на идиота. — Я не хочу, чтобы в моём баре в отключке валялся левый набухавшийся мужик. Без присмотра. Целую ночь, — из этой речи для себя Хаширама выбрал самое важное. — Так это твой бар? — Теперь в голове у Хаширамы сложился паззл. Стало понятно, почему от Учихи шарахался персонал, боясь сделать что-то неправильно, а также почему он позволял себе столько вольностей на рабочем месте. — Ага, — Мадара перевел взгляд на Сэнджу, — Семейный бизнес с братом.       Хаширама был в восторге. Он в квартире Мадары, и Мадара с ним разговаривал. Просто, это действительно большой прогресс после нескольких месяцев практически полного игнора. И Хаширама мечтал о многом спросить Учиху и побыть с ним рядом как можно дольше. Но все его мечты прервал звонок от Тобирамы. Брат спросил, почему старший не ночевал дома и напомнил про встречу с инвесторами. Хаширама с сожалением понял, что пора уезжать и расстроился от осознания, что, скорее всего, после предыдущей ночи Мадара не захочет с ним общаться.       Мадара проводил его до входной двери, где Хаширама увидел свою обувь, аккуратно поставленную рядом с брендовыми кроссовками Учихи. Прежде чем уйти он все-таки решился попробовать еще раз: — Слушай, Мадара, — Хаширама немного смутился, но отступать было не в его правилах, — Я знаю, что когда напиваюсь, перестаю себя контролировать. И мне ужасно стыдно, что тебе пришлось это увидеть, — Мадара ничего не ответил, продолжая слушать. — Может быть, я могу загладить свою вину? — Учиха вопросительно поднял брови и сложил руки на груди, — В ресторане. Я плачу.       Мадара ничего не ответил, но на его лице отразилось недоверие и недовольство. Обычно Хаширама восхищался тем, как брюнет умел выражать свои эмоции одними глазами без слов. Но сейчас было немного обидно. Они какое-то время смотрели друг на друга в упор. Потом Мадара тяжело выдохнул, отошел к тумбочке, вытащив что-то из ящика и вернулся. Он протянул Хашираме маленькую абсолютно черную (ну, а кто-то сомневался?) матовую визитку. На ней изящным подчерком серебристыми буквами было выведено имя и номер телефона. — Я буду свободен после пяти, — Мадара легко толкнул Хашираму за порог и закрыл дверь прямо у него перед носом.       Хаширама неверяще уставился на заветные цифры, которые пытался узнать довольно давно. Губы сами собой расплылись в довольной улыбке. В этот день Хаширама впервые хотел поскорее попасть на работу, чтобы увидеть, какое лицо будет у Тобирамы, когда он узнает, что брат наконец-то получил номер Мадары Учихи.