Обливиэйт, или Не на того напал, профессор, сэр!

      Он сам выбрал этот путь. Северус издалека наблюдает за происходящим в зале, в котором проходит празднование победы над Темным Лордом, и никто не замечает якобы погибшего в Визжащей Хижине зельевара.       В начале шестого года обучения Поттер ошарашил Снейпа признанием, и суровый профессор сдался, позволил себе любить и быть любимым, даже рассказал Гарри о том, что задумал Дамблдор. А дальше все закрутилось так, что Северус едва успевал ориентироваться в событиях.       Обязанностей было много. Следить за школой, защищать учеников от сумасшедших пожирателей, изображать верного слугу Темного Лорда, да ещё и присматривать за золотым трио.       В день финальной битвы голова просто шла кругом. Он и правда должен был погибнуть там, на грязном полу Визжащей Хижины, не будь он хорошим зельеваром. А если быть точнее — гениальным мастером. А потом появился Гарри со своими неизменными друзьями. И он принял решение. Гарри не должен идти на верную смерть. Обливиэйт. Три заклинания. И три свидетеля смерти профессора зельеварения. Теперь и Гарри совсем не помнит их общего прошлого. Но кто же знал, что старый манипулятор предусмотрел и этот вариант развития событий.       И теперь зельевар наблюдает за общим праздником из темного угла и ждет, когда все разойдутся. Чтобы тоже уйти. Навсегда исчезнуть из магической Британии и из жизни вновь выжившего после непростительного заклятья героя.

***

      Гарри уже несколько дней снятся странные сны, вещи, которые никогда бы не произошли в реальной жизни. Его сутки продержали в больничном крыле, после чего отпустили, не найдя каких-либо отклонений. Гарри Поттер был абсолютно здоров. Только какое-то зудящее чувство тревоги всё ещё не покидало его.       Нет, он был уверен, что Воландеморт мёртв. Это было неоспоримым фактом, который должен был принести чувство свободы, но… чего-то не хватало, и Гарри бы душу продал, чтобы понять, чего именно. Он постарался аккуратно опросить друзей, но вопросы не дали нужных ответов. Ни-че-го.       И вот уже неделю ему снится последний год. Вроде бы всё то же самое, но отличия есть. Поиски крестражей — да. Скитания по лесу — да. Визжащая хижина — да… Но нет… Его нелюбимый профессор в этих снах был другим. Смотрел не тем презирающим взглядом… Его глаза светились тревогой, грустью и нежностью. Нежностью, которой Гарри Поттеру так не хватало всю его недолгую жизнь. Но когда он просыпался, всё становилось по-прежнему. Снейп смотрел в ту ночь в его глаза — да. Была в них тоска? Определенно. Он смотрел в глаза не Гарри. Он видел зелёные глаза Лили Эванс. Его любимой Лили. К которой он и поспешил уйти, покинув этот мир, оставив «светлых» праздновать и наслаждаться жизнью.       Но Гарри опять засыпал. И он не видел кошмаров, которых боялся — это признание самому себе далось очень тяжело. Он боялся увидеть ночь битвы. Боялся увидеть смерти близких ему людей… Но нет. Он видел лишь мягкую улыбку, с нежностью смотрящие на него глаза, слышал это тихое «Поттер…» — не то, что было в реальной жизни: «Наша новая знаменитость… Вы такой же, как ваш отец…»       Нет, это «Поттер» было чем-то родным, интимным… Почти что «Гарри». Но он услышал своё имя из его уст лишь один раз — в ту самую ночь. До этого профессор не мог позволить себе такую роскошь. Они знали, что каждый из них рискует не пережить эту войну. И если бы они стали друг для друга «Гарри и Северус», то было бы больнее. Намного больнее.       Но вновь наступало утро, а в голове варилась чёртова каша из реальных и выдуманных воспоминаний. Ведь не мог же Снейп быть таким, верно? И Гарри не мог так относиться к своему злобному профессору. Нет, не мог.       Или же…       Что «или»? Гарри жмурился, пытаясь поймать мысль за хвост, но она ускользала через несколько минут после пробуждения. И начинался новый день, реальная жизнь требует его участия. Люди ждут своего героя. И Гарри должен показать всем, что жизнь не окончена, что они победили, им не нужно больше бояться, мир, наконец-то, в безопасности.       Празднование победы было… неловким. Неловким для Гарри Поттера. Люди вокруг делились на два лагеря: почитавших его, словно Мерлина, и тех, кто оплакивал близких, почти не обращая внимания на суету вокруг. А Гарри был… Он просто был. Этот праздник был каким-то не таким, незаконченным, неполным. Чего-то не хватало. Или кого-то?..       Гарри постоянно оглядывался, искал взглядом друзей, натыкался на ободряющие улыбки Гермионы и Рона, но это было не то… В груди свербело чувство тревоги, будто чего-то недостаёт. Но причина всё не находилась. И Гарри смирился. Дождался окончания и камином ушел в Блэк-хаус. День был долгим, а он очень устал. Хотелось уснуть, вернуться в тот странный параллельный мир, почувствовать себя по-настоящему счастливым и нужным.       Гарри стащил с себя праздничную мантию, бросил на тумбочку Орден и завалился на кровать, даже не укрываясь одеялом.       Усталость берёт своё. И вновь ему снится Хогвартс, подземелья, ставшие такими родными…       — Сэр, я пойму, если вы сейчас бросите в меня Аваду…       Гарри сжимает кулаки, но всё же с вызовом смотрит на профессора. Это его единственный шанс. В другой раз он не решится на подобное самоубийство.       —… Но вы мне нравитесь… Нет, не так, сэр. Я уверен. Не знаю, почему, не знаю, как это случилось, но я проверялся на зелья и проклятия, правда! Но я больше не уверен, что смогу терпеть. Мне кажется, что я люблю вас… Вот, вроде бы всё, сказал… Сэр?       Он всё ещё помнит эту горькую усмешку. «Поттер», — на выдохе. Тихо-тихо… От чего потеплело в груди. У него есть шанс. О, Господи боже, у него есть шанс!       А после был тяжёлый год, редкие встречи, ворчание на глупость и гриффиндорство, что являлось синонимами для любимого мужчины.       — И почему я должен лезть в этот холодильник? — Гарри сильнее укутывается в мантию, которую ему принёс мужчина.       — Потому что без этого тебе не получить меч, — Северусу самому не нравится эта затея, но Дамблдор дал ему четкие указания.       — Да бред какой-то! На втором курсе он сам мне выпал, — Гарри отворачивается, злясь на самого себя. Скитания по зимнему лесу и холодно-голодное детство прямо сейчас мешали ему броситься в чёртово озеро.       Снейп подходит к нему и осторожно обнимает, устраивая руки на животе парня. Они молчат. Северус знает, что слова сейчас не нужны. Гарри же закрывает глаза и пытается побороть панику.       — Хорошо, — вдруг соглашается он, поворачиваясь в объятиях. — Но я требую оплату.       Северус удивленно приподнимает бровь.       — Поцелуй — твоя оплата, — Гарри уже не выглядит испуганным, скорее решительно настроенным. — Поцелуй меня, Снейп.       — Должно быть, слишком холодная вода в озере, раз ты просишь такую цену, — мужчина улыбается уголком рта.       Каждый раз они играют в эту игру — словно оказывают услугу. Хотя оба знают, что это не правда. Но так проще. Проще вынести долгое расставание, делать вид, что не привязались друг к другу за этот год. Северус медлит несколько секунд, словно раздумывая, а не велика ли цена для героя. Но Гарри не успевает встревожиться, потому что чужие губы касаются его губ, обдавая горячим дыханием, мгновенно согревая всё его нутро. И он подаётся вперед, жадно отвечая, словно это их последний поцелуй.       И он был прав в своих подозрениях. После ледяного озера у них больше не оказывается возможности остаться наедине.       Визжащая хижина, Воландеморт просчитался. А Гарри успел подготовить почву для своих друзей. Именно поэтому они не понеслись добивать злого директора школы. Гарри продумал всё. Всё, кроме…       — Обливиэйт! — Гермиона покачнулась. — Обливиэйт! — глаза Рона покрылись дымкой.       — Сев… Северус! Что ты… Зачем?!       — Прости, Гарри, но так будет правильнее…       — Правильнее?! Для кого?!       — Для тебя, мой хороший. Обливиэйт.       Его вырывает из сна, словно рыбу из озера. Он так же хватает ртом воздух, пытаясь осознать то, что только что вспомнил. И то, что ему снились настоящие воспоминания, он больше не сомневается.       — Северус! Сукин ты сын!       Гарри поднимается с постели и бросается к камину.       — Тупик Прядильщика!       Не заблокировано… И это странно.       Гарри обходит весь дом, ведь он знает каждый его уголок. Последний раз он был здесь не так давно, всего ничего — за несколько месяцев до решающей битвы.       Но теперь же… Дом был пуст. Никаких следов чьего-либо пребывания. Ни-че-го. Мерзавец сбежал, подчистив следы.       — Сукин ты сын, сукин сын… — Гарри горько ухмыляется, после чего уже смеётся в голос.       — Ты думал, что уйдешь так просто? — кричит он в пустоту. — Не на того напал, профессор, сэр! Я найду тебя, чего бы мне это ни стоило, — уже спокойнее произносит он, обещая — скорее себе, чем ему. — Мерзавец, ты ещё получишь своё, клянусь.       Гарри бросает взгляд на диван, который стал для него таким родным за этот год, улыбается чему-то своему и аппарирует домой. Его бывший профессор не так прост, он знает это уже целых семь лет. А это значит, что для его поисков и неминуемой мести стоит очень хорошо подготовиться. У Гарри есть преимущество. Снейп не знает, что он всё вспомнил. Так пусть же это будет «приятным» сюрпризом. И лучше бы ему не прятаться слишком далеко, потому что с каждым часом у Гарри Поттера остается всё меньше терпения и появляется всё больше желания отомстить негодяю. А потом… Что ж, а потом обнять и больше никогда не отпускать. Пусть он и мудак, негодяй, змей ядовитый, но всё же свой, родной… любимый. Ему можно простить даже такой ублюдский поступок.