Оттиск

— Привет, — Сяо улыбается ломано, даже не пытается сделать вид, что все нормально. — Заходи, — у Венти искренне жалеющий взгляд, его тонкие руки кажутся ужасно теплыми после часа на улице в одной тонкой спортивке, — я сделал чай. — Спасибо… Венти закрывает дверь, включает только настенные светильники, чтобы яркий свет верхних ламп не раздражал уставшие глаза. Он ведет Сяо на кухню, где уже стоят две большие кружки с чаем. Стример улыбается про себя: раньше вместо чая тут всегда стояли бутылки с алкоголем, но Венти удалось выбраться из этого. — Зачем ты это делаешь? — парень пододвигает к другу чашку поближе, чтобы тот не забывал про чай. — О чем ты? — конечно, Сяо понимает, о чем тот. Он всегда пытается поговорить об этом. Каждый раз, когда Сяо приползает к нему ночью зализывать раны, как побитая собака. — Зачем ты продолжаешь видеться с ним? Любишь его? Не ври хотя бы себе. — Я… — Сяо трет глаза, жмурясь от боли скорее внутренней, и кладет голову на сложенные руки. В горле застревает комок правды, которую он не желал принимать сам и не желал, чтобы о ней говорили. — Ты же убьешь себя, — голос Венти на секунду ломается, но тот быстро берет себя в руки, — Сяо, пожалуйста, поговори со мной честно об этом хотя бы раз в жизни. Пожалуйста. — Тяжело… это тяжело… — Я понимаю, я знаю, каково это. Но это необходимо. Давай, пойдем в гостиную, может, там станет легче. Венти поднимает безвольную тушку друга и подталкивает его в сторону соседней комнаты. Совсем темно, и только экран ноутбука мерцает в спящем режиме. Видимо, Барбатос работал над новым треком и поэтому не спал. Сяо позволяет усадить себя на диван и сесть рядом, но сам почти не двигается и молчит. — Если хочешь, можешь не говорить вслух… просто подумай об этом. Венти обнимает Сяо крепко, сжимая его все еще холодные руки в своих ладонях. Ему слышно, как бешено бьется у того сердце. — Я так хочу помочь тебе, но я не знаю как, — у Венти опять дрожит голос, и его пальцы еще отчаяннее сжимают запястья друга. Сяо молчит и дышит глубоко, будто пытаясь сдержать в себе рвущуюся наружу лавину чувств. Мысли начинают неконтролируемо течь, приводя его к краю огромной пропасти сознания. Он зажмуривает глаза, да так, что под веками начинают плыть разноцветные круги, но это не помогает. Пытается сосредоточиться на чем-то вокруг: на Венти, на сжатой до треска в руках подушке, на мигании ноутбука. Не выходит. — Это то, что я заслуживаю, — Венти вздрагивает, слыша приглушенный голос Сяо, и переводит на его макушку взволнованный взгляд, — я отвратительный, я не достоин ни тебя, ни Гань Юй, ни Люмин. Но я так хочу… так хочу, чтобы меня любили… то, что он делает со мной, это просто плата за то, что я делал раньше. Я должен принимать это. — Сяо, что ты такое говоришь?.. — у музыканта в глазах застывает боль вперемешку со страхом за близкого человека. — Я так боюсь остаться один, я боюсь, Венти, мне так страшно, — Сяо перебивает его, боится, что если остановится, то уже больше не заговорит, — кто, кроме него, будет меня терпеть? Ни один нормальный человек не останется со мной, и это будет лучшее решение в их жизни. Я даже сейчас готов убить себя просто за то, что говорю с тобой… мне кажется, что я противен тебе… Сяо дрожит еще сильнее, разрываясь между желанием прижаться к Венти и сбежать, чтобы никогда больше никого не тревожить своим присутствием. Кусает губы до крови, давя в груди предательски громкие всхлипы. — Сяо… Сяо… — Венти прижимает его к себе еще крепче и гладит его сгорбленную спину, пытаясь хотя бы облегчить его страдания, — я бы все отдал за то, чтобы тебе стало лучше, чтобы ты наконец принял, что тебя можно любить. Ты уже сполна заплатил за свои ошибки. Хватит. — Наверное, ты прав, — парень едва шепчет сквозь тихие всхлипы и прячет лицо в уже намокшей подушке, — но я слишком слаб, чтобы что-то сделать с этим. Мне легче пустить все по течению, которое в конце концов приведет меня к водопаду и острым камням у его подножия. — Эй-эй-эй! — возмущенно останавливает его друг и встряхивает за плечи, — я ценю эту красивую фразу, но знаешь что? Я не позволю тебе вновь пытаться убить себя. Пусть и руками другого человека. Нет-нет-нет. Даже не думай. — Почему ты так держишься за меня? У тебя сейчас такая прекрасная жизнь: музыка, Дилюк, друзья. Я лишь уродливое напоминание о прошлом. — Ты мой друг. Ты помогал мне бесчисленное количество раз. Без тебя у меня бы не было ничего, что сейчас есть. Я никогда не оставлю тебя. Ты — не прошлое. Сяо глухо кашляет и прижимается теснее к хрупкому родному телу. Венти всегда был таким… маленьким, юрким, напоминающим легкий ветерок, ускользающий в самую узкую щелку. Он почти не изменился с их юности, даже его руки были по-прежнему теплые и ласковые. Когда Сяо вырубается в его объятиях, ему снятся моменты из их общего прошлого. Грязь, серость, затянутое вечными тучами небо, много наркотиков и алкоголя, ничего не значащие отчаянные поцелуи и обещания, слова которых он сейчас уже и не вспомнит. А еще кровь, сталь, крики. Отвратительный болезненно пульсирующий водоворот событий, который не должен был происходить с едва перешагнувшими порог совершеннолетия мальчиками. Когда Сяо просыпается, Венти по-прежнему держит его плечи и гладит спутавшиеся волосы. На лице проступает вымученная улыбка. За друга радостно: хоть кто-то смог оправиться от перенесенного. — Ты проснулся? — Венти осторожно вылезает из-под него и разминает затекшую спину, — надеюсь, тебе хоть немного лучше. Можешь сходить в душ, а я закажу нам чего-нибудь поесть. Сяо благодарно кивает. От перенесенного нервного срыва по телу расползается какая-то извращенно приятная усталость. Сил думать нет, и разум опускается в желанную пустоту. Парень сидит под горячими струями дольше, чем это делают обычные люди, а потом с ненавистью трет кожу, будто пытаясь смыть с себя всю грязь. И горько усмехается, потому что знает, что это бесполезно. Эта грязь повсюду: в его синяках, в шрамах, в большой татуировке, сияющую клеймом на его плече. Он честно не знает, сможет ли когда-нибудь избавиться от нее. Решив, что достаточно уже насиделся, учитывая сморщенные подушечки пальцев, Сяо медленно вылезает из ванны и мельком кидает взгляд на часы. Три ночи. Почти как в старые и не совсем добрые времена. Когда они так же сидели поздно ночью и ели какой-то фастфуд. Только тогда это были съемные квартиры в неблагополучных районах, дешевая выпивка и таблетки, после которых в равной степени хотелось спать и творить всякие непотребства. Сяо вспоминает свой первый поцелуй. Не такой приятный и волнительный, как хотелось бы, но все равно запомнившийся ему. Они с Венти оба были не в себе, он сейчас даже не скажет, кто первый начал. Но помнит, как они неловко стукались зубами, как Венти сжимал его волосы и как в комнате пахло табаком. А еще как они смеялись, потому что в том состоянии казалось очень смешным — целоваться, лежа на старом матрасе и смотря какой-то боевик по телеку. Это был дружеский поцелуй двух укуренных долбоебов, таких у них было не счесть, сколько после, но Сяо помнил его. Потому что со всеми остальными людьми они были болезненными, с привкусом крови и распухшими губами. Он опять усмехнулся: к своим годам он ни разу не целовался по-настоящему. — Сяо! — звонкий голос Венти вырывает его из давних воспоминаний, — еда приехала! Выходи, а то я все сам съем. О способности Венти поглощать одному невероятные количества еды было известно каждому, так что Сяо переодевается в оставленную у друга когда-то давно одежду так быстро, как только может, и выбегает на кухню. Он не ел уже около суток, так что запах еды на некоторое время выбивает из него все мысли. — Ой кстати, мы послезавтра с Чжун Ли договорились встретиться посидеть где-нибудь. Пойдем с нами! Сразу говорю, что он против не будет, так что ты не волнуйся, — ставит его перед фактом Венти, продолжая, как ни в чем не бывало, жевать корочку. — Я что… — Сяо едва не давится куском пиццы, паникуя и тревожась, как самая последняя чихуахуа. Венти легко сказать «не парься», а потом заставить его… общаться… с людьми…