Оттиск

Чжун Ли привык проводить свои дни в привычной стабильности. Его время не было расписано по минутам и он не тревожился, если планы менялись, но в привычном распорядке все равно был свой комфорт.       Начинать утро с теплого чая в глиняной пиале, читать сообщения от знакомых, доезжать до работы и парковать машину в паре улиц, чтобы дойти до бюро пешком и насладиться природой и движением города. Это было приятно и спокойно, это позволяло чувствовать уверенность в себе и в своей жизни.       Чжун Ли ополаскивает чашу после чая холодной водой, ставит ее и чайник на место, и мельком окидывает взглядом дом. В теплых тонах, чистая, уютная, но… слишком пустая. Мелочи и безделушки, принадлежащие только ему самому, картины, которые выбирались в одиночестве, отсутствие каких-либо звуков. Мужчина позволяет себе на минуту подумать о том, как бы смотрелись в прихожей чужая обувь, как бы он чувствовал себя, если бы в холодильнике были продукты, которые любит другой человек. Это было… желаемо. Очень.              Убирая в шкаф домашнюю одежду, он поднимает телефон со стола и набирает номер Венти. — Приветик! — голос Барбатоса доносится немного глухо, потому что он, скорее всего занят очередным очень важным делом. — Здравствуй, Венти, — Чжун ли поправляет кардиган и просовывает ногу в обувь, — все в силе? — Да, да, конечно. Приезжай, я нам поесть закажу, я как раз не завтракал… — Разве Дилюк не следит за этим? — мужчина хмыкает, проверяя наличие в карманах ключей и бумажника. — Следи-ит, но он уехал совсем рано утром, чтобы доделать какие-то дела перед тем, как мы улетим. Так что давай там резче.              Чжун Ли улыбается и кладет трубку, чтобы в последний раз окинуть взглядом одинокий дом и выйти на улицу.       Дом Венти даже в пасмурную погоду выглядит довольно жизнеутверждающе. Вообще… Чжун Ли никогда не думал, что у такого человека, как Барбатос, будет такой хороший вкус. Он вспоминает их первую встречу и посмеивается, открывая входную дверь. Когда их впервые представила друг другу Гуй Чжун, Венти был… сомнительной персоной. Чжун Ли тогда еще подумал, что, наверное, этот молодой человек — ветреный и безответственный. Что ж, время показало, что часть насчет ветреного была правдой, а вот насчет безответственного – нет. Барбатос оказался очень громким и занимающим собой (что было удивительно, учитывая его небольшие размеры) все помещение. Он пел красиво и пил красиво, но вот пролитое на белую рубашку Моракса вино немного перекосило отношение к нему в худшую сторону. Когда позже Чжун Ли узнал от Гуй Чжун, что этот парень нигде не работает, но постоянно находит деньги на хорошую выпивку, это все поставило на свои места. Венти был бабочкой однодневкой, которая должна была, обязана была сгореть в пламени какого-нибудь фонаря после непродолжительного завораживающего полета. Чжун Ли ждал, когда образ жизни Барбатоса, о котором он узнавал все больше и чаще не по своей воле, доведет его до чего-то плохого. За это время они успели стать близкими приятелями. Поэтому, когда Венти пришел к нему и сказал, что нашел нормальную работу музыкантом, он почувствовал радость. После того, как все прошлые проблемы ушли, их приятельство переросло в крепкую дружбу. — Чжун Ли-и! — Венти прыгает на него из ванной, с намотанным на волосы полотенцем, и обнимает, окружая его облаком сладкого запаха шампуня, — иди в гостиную, я сейчас переоденусь, заберу еду и приду!       Моракс кивает и занимает свое обычное место по центру белоснежного дивана, думая о том, как Дилюк умудрялся сохранять его таким чистым, когда в доме жила огромная собака и сам Венти. — Все, я тут, бери, что хочешь, — Барбатос опускает на низкий кофейный столик несколько контейнеров с завтраками и два бумажных стаканчика с кофе. — Андриуса уже отвезли к Люмин? — Чжун Ли делает небольшой глоток кофе. — Не, у Люмин дела, так что я передал его в надежные руки Джин и Лизы. Я уже по нему скучаю… — На сколько ты уезжаешь? На два месяца, верно? — Да, два месяца и неделя, потому что мы решили с Дилюком хоть немного времени провести в Инадзуме, как туристы, а то в прошлый раз ничего не успели. Нужно будет вытащить из дома Эи, но с этим должна помочь ее жена, так что проблем не будет. — Желаю тебе удачи. Я рад, что у тебя все так сложилось. — Спасибо… А что насчет тебя? Всем доволен? — несмотря на расслабленное лицо, взгляд Венти остреет, намекая на то, что это важный вопрос, который к чему-то ведет. — Вполне. О чем ты хотел поговорить? — Чжун Ли откидывается на мягкую спинку и складывает ногу на ногу, ожидая друга. — О Сяо, — отложив в сторону вилку, Барбатос прищуривается, — что у вас там? — Я не знаю, — пожимает плечами мужчина, — он постепенно открывается мне. У нас было свидание. — Это серьезно для тебя? — Венти. За кого ты меня принимаешь? — Прости-прости… я просто волнуюсь о Сяо, — Венти вздыхает, складывая руки на груди, — я знаю, что ты относишься к этому серьезно, но я хочу убедиться, что ты понимаешь, что такое отношения с Сяо. На всякий случай уточню, это — пиздец. Ты сейчас влюблен, тебе кажется, что ты со всем справишься, но даже не представляешь, с чем тебе придется столкнуться. Личность Сяо разрушена, он состоит практически полностью из травм. Я не уверен, что даже спустя много лет получится это исцелить. — За то время, что мы провели вместе, я заметил это. — Ты заметил, но еще не ощутил полностью. Просто… если ты не справишься, я боюсь представить, что произойдет с ним. Если ты понимаешь, что ты не сможешь, тебе нужно обозначить это сейчас. Не заставляй его снова оставаться одному.       Взгляд Венти становится мягче, и у Чжун Ли теплеет в груди от того, что у Сяо есть человек, который так о нем волнуется. — Послушай. Ты прав, я не знаю, что мне предстоит.. Но я готов с этим столкнуться, — Моракс прикрывает глаза, вспоминая что-то очень далекое и уже туманное, едва видимое среди воспоминаний, — в моей жизни был только один человек, который превращал эту жизнь из унылой спирали однотипных дней в что-то совсем другое. Ты знаешь, Гуй Чжун была таким человеком для каждого, кто знал ее. После ее смерти я думал, что никогда не смогу ощутить это снова. Может, это звучит эгоистично, но, надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. Когда появился Сяо, я вновь испытал это. И это чувство не зависит от того, проводили мы вместе время за чем-то расслабляющим или я был рядом, когда ему было плохо. Оно просто есть. Я не хочу потерять его. — Я понял тебя, — Венти выдыхает так, будто держал в себе воздух все это время, и улыбается, — это хорошо. Да… Его прерывает телефон, на котором высвечивается имя «Алатус», и в груди у Венти холодеет, потому что Сяо звонил только в критичных случаях, а обычно предпочитал переписку. — Блять… — парень прикладывает телефон к уху и поглядывает на наручные часы, до того, как приедет Дилюк остается минут пятнадцать, самолет у них через два часа, — да? Понял. Жди и не делай глупостей. — Что случилось? — Чжун Ли напрягается, подаваясь вперед. — Ничего хорошего, — нервно потирая виски, Барбатос пролистывает список контактов, — Сяо нужна помощь, а я вылетаю вот прям сейчас уже почти, о, архонты… нужно позвонить Ху Тао или… ммм… — Я могу поехать к нему. Что у него произошло? — Ты уверен?.. Впрочем, раз ты сказал, что готов сталкиваться со всем этим дерьмом, то ладно, — Венти отстукивает неровный ритм по столешнице, — ты же знаешь, что он провел недели две с этим своим уебищем? Очевидно, там были наркотики все это время, а Сяо было легче принять, чем сраться с мудаками вокруг. А теперь представь, что происходит, когда ты две недели марафонишь, а потом прекращаешь? У него отхода адские, и нужно побыть с ним рядом хотя бы несколько дней. — Я понял. У тебя… был опыт с этим. Что мне нужно делать? — Ну… из основного — вообще не оставляй его одного. Его сейчас так кроет, что он неиронично может себя убить. Он пытался и без этого, понимаешь? А сейчас вероятность новой попытки просто заоблачная… потом… нужно следить, чтобы он много пил воды и нормально ел, у него организм обезвожен и истощен до крайней степени, — Венти кидает в свою сумку вещи, параллельно собираясь к приезду мужа, — ему очень херово физически, кости болят, горло болит, тошнит. А еще в таком состоянии человек похож на оголенный провод. Его выводит из себя буквально все. Поэтому, пожалуйста, не принимай на своей счет крики и оскорбления, он просто не в себе. — Хорошо. Я… постараюсь. — Если что, звони мне или Люмин, если у меня связь пропадет. Ну и если он что-то с собой сделает или будет совсем все плохо, то набери вот этот номер, я тебе в чат скинул. Это Тигнари, он как раз врач в этой области. Я тебе доверяю, Чжун Ли, иначе бы не позволил к нему поехать. Сейчас очень важно ему помочь.       Барбатос закидывает на плечо сумку и выходит вместе с другом из дома, у которого уже стоит машина Дилюка. — Все, давай. Удачи вам обоим… А, и вот, ключи от его квартиры.       Чжун Ли добирается до дома Сяо так быстро, как только может, благодаря архонтов за то, что на дорогах в это время почти пусто. Подъезд встречает его запахом сырости и табака, и ступеньки лестницы мелькают под быстрыми широкими шагами одна за другой. Ключ оказывается не нужен — дверь не заперта.       Мужчина аккуратно проходит внутрь, ища глазами хозяина. В прихожей и на кухне его не видно сквозь распахнутые двери, поэтому он сразу направляется в спальню. Внутри темно из-за плотных штор и душно, но это не сильно волнует. Сяо лежит на кровати, свернувшись клубком и мелко подрагивая. Кажется, он даже не понимает, что в комнате не один. — Сяо… — Чжун Ли опускается на колени перед ним и протягивает руку, но юноша дергается, отскакивая к стене и ударяясь об нее затылком. — Чжун Ли?! — он смотрит на него бешеными глазами, под которыми залегают темные глубокие тени, — почему ты здесь? — Венти не смог приехать, у него самолет. Я помогу тебе. — Нет… нетнетнет… — Сяо в ужасе вжимается в стену, силясь слиться с ней, — уйди, пожалуйста, я прошу тебя, просто уйди! — Я не уйду. Тебе нужна помощь, я так тебя не оставлю, — Моракс распрямляется и садится на край тонкого матраса. — Чжун Ли, блять, уходи! — брови Сяо сходятся, и черты его лица заостряются, — ты не должен быть здесь. Ты не должен видеть меня т-таким. Это пиздец, архонты, умоляю, оставь меня. Со мной все будет хорошо через пару дней, но я не позволю тебе смотреть на все это. — Я уже здесь, — мужчина перехватывает его запястье, мягко потирая большим пальцем косточку сустава, — давай договоримся. Я клянусь, что это все не изменит мое к тебе отношение. Все это мы обсудим потом, когда тебе станет лучше. А сейчас просто не сопротивляйся и дай мне тебе помочь. Я все равно никуда не денусь, ты просто потратишь силы. — Блять… — Сяо закрывает глаза, дергано поведя плечом, — как же я все это ненавижу… ладно. Оставайся. Делай, что хочешь. — Мы поедем ко мне. Там тебе будет легче, поверь мне. Тебе нужно взять какие-то лекарства, вещи? — О, архонты… просто дай мне сдохнуть… — он говорит это полушепотом, скорее в пустоту, чем лично другому, — сейчас, я… сейчас принесу.       Сяо встает и неровной походкой добирается до шкафа и резким движением вытаскивает ящик. Порывшись там несколько минут, он достает оттуда две пачки каких-то таблеток и кидает их в рюкзак, куда потом отправляются телефон, зарядка и пачка сигарет. — У меня нет чистой одежды, — юноша невесело хмыкает, с каким-то мазохизмом пытаясь выставить себя в еще более плохом свете. — Все в порядке, я дам тебе что-нибудь свое. Пойдем.       Чжун Ли терпеливо улыбается, стараясь убедить Сяо в том, что все действительно в порядке, и выводит его из квартиры, закрывая за ними двумя дверь. По пути к своему дому, он периодически поглядывает на него: по слишком худому телу периодически пробегает крупная дрожь, иногда дергается само по себе колено, Сяо дышит поверхностно и часто и не знает, куда деть руки. Создается впечатление, что все его нервы натянуты, как струны, и иногда лопаются, заставляя делать хоть какое-то движение.       Когда они заходят внутрь здания, Алатус останавливается в коридоре, не зная, куда приткнуться. — Мне, наверное, стоит сходить в ванную, — он потирает щеку ладонью, смотря куда угодно, только не на Чжун Ли, — я в душе неделю не был, наверное, если не больше, да и… химией пахнет сто процентов. — Вот здесь. Я принесу тебе полотенце и вещи, только… — Чжун Ли старается подобрать слова, которые бы его не обидели, — не закрывай дверь, пожалуйста. — Боишься, что я что-то с собой сделаю? Я бы не стал в твоем доме… — Я… просто оставь, ладно? Я не буду врываться или что-то такое. — Хорошо.       Сяо кивает и скрывается за дверью, оставляя ее приоткрытой на пару сантиметров. Ванна у Чжун Ли просторная и светлая, с большим зеркалом в витиеватой раме и икебаной на тумбочке. Сяо замечает у цветочной композиции какую-то бумажку, и любопытство перевешивает общее херовое состояние. «От Яэ и ее карманной хикки с любовью!» — гласит надпись на кусочке картона, украшенная витиеватой росписью. Думая о том, была ли эта Яэ той самой Яэ Мико, владелицей успешного издательства и женой очень популярной стримерши, юноша залезает в ванную, сбросив грязную одежду в корзину. Вполне вероятно, что да. Она со своей супругой были близкими подругами Венти, а Венти был близким другом Чжун Ли… это было логично.       Сяо опускается на эмалевое дно ванной, вспоминая свой последний эпизод, когда ментальные проблемы растерли его в порошок. Ничего, кроме ванны, общего не было, но он все равно нервно вздрагивает. Горячая, может, даже чересчур, вода приятно отрезвляет, нагревая сутулую спину. Зрение все равно плывет и туманится. От усталости, от интоксикации, хуй знает от чего еще, если честно. Привалившись головой к стене, Алатус проводит по бедрам ногтями, стараясь привести себя в чувство. Светлые красные полосы перечерчивают уже белые рубцы. — Сяо? — голос Чжун Ли глухо звучит за дверью, — я принес все. — А… да, заходи… — он задергивает шторку, не горя желанием показываться мужчине обнаженным.       Судя по звукам, Моракс складывает вещи на стиральную машинку и останавливается, заставляя юношу напрячься, вглядываясь в тень на занавеске. — Ты хочешь поесть чего-нибудь конкретного? Я могу заказать доставку. — Э… нет, спасибо… если честно, меня тошнит, поэтому я вряд ли смогу съесть что-то кроме детского питания, — Сяо стыдливо прижимает подбородок к груди и подтягивает к себе колени, даже когда его никто не может увидеть. — Хорошо. Я дойду до соседнего магазина, посмотрю, что там есть. Меня не будет минут десять. Можешь отдохнуть в любой комнате.       Парень не отвечает и, когда Чжун Ли уходит, заставляет себя вылезти из теплого душа и вытереться полотенцем. Резкий химический запах от синтетики отступает после того, как он почти в кровь растер себя губкой с тонной геля для душа, и это немного радует. Напрягать друга еще и этим было бы выше всяких сил.       Сяо натягивает футболку, в которой почти что утопает, и шорты. Хотелось бы, конечно, что-то более закрытое, но, учитывая рост Чжун Ли, любые другие штаны смотрелись бы на нем нелепо. Закончив с этим и вытерев волосы, юноша проходит вглубь дома. Он одноэтажный, поэтому двери во все помещения видны из коридора. Сяо толкает одну из них и попадает в спальню самого хозяина. Это видно по личным вещам. Сначала кажется, что их не очень много, но это только потому, что все расставлено очень аккуратно. Пока мужчины нет, он решает немного осмотреться, чтобы хоть немного отвлечь себя от ломоты во всем теле. На полках стоит множество каких-то сувениров, хотя, учитывая интересы Чжун Ли, это скорее всего были настоящие экспонаты. На столике у кровати о вазу со свежей глазурной лилией опирается единственное фото. Сяо узнает на нем девушку, которая смотрела на него с мраморного камня на кладбище. Наверное, она никогда не приносила Чжун Ли таких проблем.       Выйдя из комнаты, Алатус чувствует головокружение от навалившихся мыслей. Каким жалким и отвратительным он был. Почему он вообще кому-то нравился. Чувствуя, как слезы начинают неконтролируемо течь по щекам, он возвращается в гостиную и практически падает на диван, заворачиваясь в мягкий кофейный плед, от которого сильно пахнет Чжун Ли. Этот запах, такой приятный и успокаивающей, заставляет его подавиться рыданиями еще сильнее. Он не заслуживал его. Он не сделал за свою жизнь ничего, что могло бы объяснить появление в ней такого человека. Влюбленность в него ощущается камнем, привязанным к шее и душащим ее до темноты в глазах. Это невероятное чувство, но такое сильное, такое отягощенное всем остальным, что испытывать его больно.       Спустя несколько минут раздается хлопок двери и шаги: сначала на кухню, а потом в гостиную. Сяо прячет лицо в бархатной подушке, притворяясь спящим, потому что встретиться взглядом с Чжун ли — невыносимо. Он напряженно вслушивается в шорохи за спиной. Всей его концентрации не хватает, потому что, когда организм так напряжен, естественная реакция на прикосновение к спине — дернуться. — Не спишь? — Чжун Ли мягко улыбается, не убирая руку, удобно умещающуюся между острых лопаток.       В ответ Сяо рвано качает головой, сильнее зарываясь лицом в наволочку. — Я не буду сейчас тебя грузить, — Моракс ласково гладит вдоль позвоночника, — просто… я понимаю, что ты сейчас не в лучшем состоянии, но я все равно хочу сказать тебе, что ты очень для меня важен. — Мы знакомы всего несколько месяцев… — голос у Алатуса такой тихий и изможденный... — Я знаю. Это ничего не меняет… хочешь пить или есть? Я купил немного. — Да, но… — Сяо со сторон поднимается, все еще скрывая лицо за копной растрепанных влажных волос, и приваливается лбом к плечу мужчины, — можем остаться так еще немного? — Конечно. Можно тебя обнять?       Юноша кивает, позволяя чужим рукам прижать себя к широкой и теплой груди. Он чувствует, как под крупной вязкой свитера ровно бьется сердце. Его собственное стучит совсем не так. Тахикардия была ожидаемым последствием, но все равно неприятно. Сяо разрешает себе посидеть так минут десять, вслушиваясь в дыхание Моракса и редкий шорох ткани. — Пойдем. Не думаю, что будет хорошо, если я упаду в обморок. — Ты вообще ел там? — Чжун Ли критически оглядывает его, замечая, что ключицы выделяются еще сильнее, чем обычно. — Почти нет. Это… то, что происходит в таких местах, оно не лучшее зрелище, поверь.       Мужчина кивает, решая не развивать неприятную тему, и проводит его на кухню, где стоит еще неразобранный пакет с продуктами. Он достает из них пару йогуртов без добавок и несколько банок с фруктовым пюре. — Это подойдет? — он убирает остальные продукты в холодильник и ставит перед ним чашку с подслащенным чаем и ложку. — Вполне. Спасибо.       Сяо отрывает от йогурта фольгу и заторможено перемешивает белую жижу перед тем, как отправить ее в рот. — Завтра приготовлю что-нибудь нормальное, но чтобы тебе было легче есть, — присаживаясь напротив с чашкой чая, Чжун Ли скользит взглядом по человеку перед собой, отмечая, что хотя бы следов от игл на сгибах рук нет. — … — Алатус замирает, продолжая мешать йогурт по пятидесятому кругу, — почему ты так обо мне заботишься? Что во мне такого? — Мм… — Чжун Ли задумывается, прикрывая глаза, — то, что я чувствую к тебе, оно нерационально. Я не могу разложить это на пункты. Да и потом, ты не должен быть каким-то особенным, чтобы… мх… конечно, я вижу в тебе очень много прекрасных вещей. Но самое главное, это так, как я себя ощущаю рядом. Я не позволю себе потерять это снова. — Ты любишь меня? — Сяо поднимает уставший взгляд, впервые позволяя мужчине взглянуть себе в лицо. — Я думаю, это можно так назвать.       Думая, юноша съедает еще одну ложку. Ему никто никогда не говорил, что любит его. Говорили «я хочу тебя», говорили «мне легко с тобой», говорили «мне нравится, что ты не ебешь мне мозги», «ты красивый», «я хочу провести с тобой больше времени», «не хочу тебя отпускать», но ни разу он не слышал этой простой фразы, даже от тех, с кем у него были долгие отношения. — Ты не спросишь, люблю ли я тебя? — Не сейчас. Мне достаточно того, что ты позволяешь быть мне рядом. — А если я никогда не дам тебе в ответ то, чего ты действительно хочешь? Ты действительно готов испортить свою жизнь ради этого? Любить такого человека, как я сейчас… это ужасно, — Сяо доедает йогурт и отставляет пустую упаковку в сторону, не зная, зачем вообще задает такие вопросы, когда на деле знал, что сам влюблен в Чжун Ли и постарается изменить в своей жизни хоть что-то. Наверное, хотел проверить, как далеко готов тот зайти. — Я не знаю, — Моракс пожимает плечами, — я не оставлю тебя, если ты сам этого не захочешь, когда действительно все обдумаешь. Сейчас ты не в том состоянии. Давай мы обсудим это позже. — Ладно. — Хочешь спать? — Ага. — Ты не против, если ты будешь спать со мной? Мне так будет спокойнее. — Я сейчас выгляжу не очень, ты уверен? — пытаясь усмехнуться, Сяо поднимается из-за стола. — Я не собираюсь лезть к тебе, — Чжун Ли вздыхает, убирая мусор со стола, — могу достать отдельное одеяло. — Шучу, — юноша медленно плетется через гостиную к спальне, — я могу долго спать в первый день. Не пугайся.       Моракс не идет за ним следом, решив дать ему немного пространства. Да и нужно было доделать кое-какие дела по дому и по работе. Он садится, раскрывая ноутбук у себя на коленях и лениво пролистывая список товаров, которые нужно было заказать в бюро. Благовония, ткани, подставки, цветы для церемонии, которая будет на следующей неделе… мысли витают совсем далеко от этого.