где-то в сумерках чистилища

Миронов поднимался в свою комнату, перебирая в голове моменты с участием Романовой. Каждая ступень отдавалась отдельно всплывающим кадром в голове. Ещё и запах того зелёного чая так намертво застыл в голове. Душно. В доме неимоверно душно. Голова начинает кружиться. Злость добивает состояние организма. Вот он дошёл уже до двери своей комнаты. Буквально ввалившись в неё, едва устояв на ногах, альфа подбежал к окну, открывая то настежь. Вздохи полной грудью заполонили комнату, убивая тишину напрочь. На лбу проступило несколько капель пота, что те Миронов смахнул тыльной стороной ладони. - Блять... - Какого... - Черта! - От тихого к громкому прозвучали слова, а после них удар кулаком о подоконник. Парень сморщился от боли в руке, явно позабыв, что этим утром не сладко пришлось одному из деревьев, что попал под агрессию парня. Слегка пожмурившись, его взгляд упал на вид из окна. Он рассматривал родительский двор, тяжело дыша, при этом стараясь сбавить пульс хотя бы до 90 ударов в минуту. Голова все также трещала, разрывалась от мыслей и флешбеков. Блядство. Напоследок взглянув на проезжающую мимо машину и не выдержав, тот сорвался в душевую комнату, намереваясь смыть остатки неприятного дня ледяной водой. Согласись, Миронов, не сладок вкус сомнений и разочарования. *** Вещи одна за другой летели в бельевую корзину, пока комнату заполонял шум воды, что набиралась в ванну. Стоило лишиться нижнего белья, как тело тут же обдало теплом воды, в которой уже находилась девушка. Единственно верным решением сейчас было опустешение от лишней, изнуряющей информации. Сейчас есть только она, и вода, которая так прекрасно убирает усталость и беспокойство. Всё это время за громоздкой дверью стояла Мария, вслушиваясь в каждый звук, что исходил с обратной стороны. Такое поведение юной леди уж больно насторожило женщину, что та предпочла побыть немного в роли телохранителя. Как никак, но женское чутье никогда не подводит. Стоило сделать минутной стрелке полтора оборота, как послышался удар о поверхность судна. Такой, что казалось в него постарались вложить все свои силы, но получилось не совсем то, что ожидалось в начале. Голову Вероники все не покидал этот разочарованный взгляд, разгневанные глаза, в которых кроме пустоты не виднелось ничего. Это воспоминание прожигало дыру в душе, что ныла и изнуряла её обладательницу, пока та отчаянно пыталась не обращать внимание на наличие таковой. В конец рука не выдержала, непроизвольно сжавшись, одарила безобидное судно некоторым ударом. - Миронов, мать твою... - Что же мы натворили... - Что я натворила... - За стеной все также караулила Мария, которой удалось разобрать фразы, преисполняясь удивлением и непониманием. Она подозревала, что у детей, что помнят друг друга ещё с меньшего возраста возраста появятся некоторые чувства, но чтобы так быстро. /чему ты удивляешься, Мария, им уже по 17. Будет забавно, если они окажутся истинными/ *** Тянулись томно минуты их дни пребывания друг без друга в приятных чувствах. Они все также ходили в школу, не позволяя и одарить друг друга хотя бы взглядом, секундой соприкосновения глаз. Толпа на лестнице, собиравшаяся после каждого звонка, предвещающего начало перемены, стала пыткой, ведь каждое невзначай касание превращалось в удар током, пробивающего до мозга костей. Невыносимо. С того дня похода они не смели заговорить друг с другом. Он отвлекал себя друзьями и развлечениями в виде компьютерных игр и написанием текстов. Она повседневной рутиной, учёбой, написанием работы для поступления. Но было все же нечто общее меж этих двух: тяжкие ночи и плачевные вечера, мысли которых заканчивались фразой "вряд ли все вернётся на круги своя". Их родители ничего не подозревали, все также собирали посиделки двумя семьями, где обсуждали планы на совместный отдых и поездки. Дети сидели непоколебимо, превращаясь в искусных актёров, не выдающих свои истинные эмоции. Им удавалось посмотреть друг другу в глаза ради сохранения образа и приличия, и... каждый ценил эти секунды... когда он ещё сможет так завуалировано взглянуть на ту, которая засело наглухо в голове, заставляя дрожать кончики пальцев от подскочившего пульса? когда она ещё сможет посмотреть на эти полюбившиеся глаза, вспоминая которые подушка пополняется очередной порцией слёз? День за днем, школа, после дом и вечер с очередной встречей с ним. Не выдерживают оба. *** - Гена, что ж вы так рано, как обычно бежишь впереди паровоза! - Александр хлопнул по спине поистине брата своего в знак приветствия и радушно обнялся гостям. - Сань, ну не начинай, а! - Мужчины задорно посмеялись, после чего обнялись по парно с дамами их сердца. - Проходите, щас Мария принесёт мороженое. - Светлана провела гостей в зал, пока те заметили мелькнувший силует работницы, направляющейся в кухню. - Доченька, Голубины уже здесь, спускайся, поздоровайся! - Да, хорошо, мам... - Где то издали прокричал голос обеспокоенной матери, в то время Вероника подобно визажист пыталась спрятать настоящую себя путем наигранных эмоций и взмахом пудровой кисти. Перед зеркалом сидела напрочь опустошенная девушка, всякий раз думающая насколько тяжело будет в этот раз искренне улыбаться и мило болтать о школьной жизни. Последние взмахи и инструмент падает на поверхность. Тяжкий вздох, уверенный взгляд, можно идти. Дверь комнаты отдала небольшим скрипом, напоминая, что все таки настало время смазать петли. Окончив наконец все ступени, пару шагов спустя, она в зале. - Добрый вечер, - словно паинька, сцепив руки перед собой, произнесла девушка, замечая, что одного члена семьи Голубиных в комнате не хватает. - Здравствуй, Никусь, как твои дела? - отозвался глава семьи, что сейчас была в роли гостей. - Все хорошо, только... - А, точно, Глеб немного задержится, проспал, соня. Он подойдёт через минут 15, не волнуйся, ещё поиграете. - Гена, Господи, им уже по 17,какие игры. - Недовольно высказалась супруга, на что другие ответили смехом. - Я пойду наверх, хорошо вам посидеть. - Дочь, оставайся с нами, чего гнить в комнате. - Да нет, пап, мне нужно повторить пару теорем. - После этих слов юная леди исчезла. Слова о скором приходе Глеба стали мёдом для ушей и болью для девичьего сердца. Расстроенный вид Вероники все не давал Марии покоя. Когда она была столь скованной при виде таких гостей? Женщина хвостиком прошла за девушкой, заходя за ней в комнату. - А, Мария, это вы. - Перебирая ногами Ника уже сидела на кровати, втыкая пустым взглядом в пол. - Я заметила тягость на вашей душе, не уж то ли это связано с сыном Геннадия, дитя моё? - Около полминуты молчания а затем всхлипы ответили за девушку. Женщина не спешно подошла, приобнимая ту за плечи, иногда гладя. - Да, Мария, вы права... - Сквозь плач смогла вымолвить девушка. - Я обвинила его в том, чего он не совершал, не рассудив сама толком ничего. Я его обидела, оскорбила, наплевала на все то, что он сделал для меня, что он сделал с собой ради меня. - Она молвила о своих чувствах безостановочно, иногда прерываясь на приступы слез. Мария успела сходить за стаканом воды, уложить девочку на колени, не переставая поглаживать волосы пшеничного цвета. Тем временем послышался звук открытия ворот, а спустя некоторое время и щелчок входной двери. - О, а вот и Глебка подоспел. - Парень скинул поношенные Vans'ы проходя на звук к самой оживленной из всех комнат этого дома. - Здравствуйте, дядь Саш, теть Свет, выглядите сегодня изумительно. - Парень приветливо приобнял женщину, после пожал руку мужчине. - Ты не голодный? Тут ещё мороженное осталось. - А где Ника? - На данный момент его интересовало лишь это. - Она в своей комнате. - Я поздороваюсь с ней? - Да, конечно - К чему был тот вопрос, ведь вроде поздороваться с человеком в рамках приличия и не требует какого - либо одобрения. Перескакивая через две ступени, он торопился наконец взглянуть на неё, пусть и на расстоянии пары метров, не снимая маску гордого парня, но торопился. Сквозь все те омрачающие чувства. Взгляд на свою девочку был словно глоток воздуха среди школьных будней. Но вмиг парень замер. За дверью послышался разговор. - Мария, я так виновата перед ним. Меня не хватает на разговор, ведь я попросту не смогу сдержать слез, я ничего не могу сделать, он даже не дышит в мою сторону, не то что смотрит. Как дальше мне вести себя перед ним, ведь перед родителями все происходит истинной фальшью. Я не могу без него, каждый вечер остаётся рваными ранами на душе. Когда приходят Голубины - это единственный шанс ощутить себя так, будто ничего и не было. Я уже не выношу. - Девушка не переставала рыдать взахлёб, изредка прерываясь на тяжкие вздохи. А он все слышал... Он готов был убить себя на этом месте, как только понимал сколько получилось боли от того лицемерия и недоговоренности обоих. Решается нажать на ручку, начиная замечать интерьер комнаты. Тот самый скрип его и выдал, заставляя Марию и Веронику обратить внимание на его источник. Как только девушка заметила своего возлюбленного, вмиг пол ушёл из под ног, звук, казалось, пропал из этого мира. Даже прикосновения Марии перестали быть ощутимыми. Все замерло на своих местах. Очнулась Мария - Глеб, давно ты там стоял? - С надеждой спросила женщина в голосе. - Достаточно, - ответил он, потыкая на дверной косяк. - Много слышал? - Хватит, чтоб рассудить... - Я думаю, вам есть о чем поговорить. - Работница отчалила от тела девушки, оставляя свободное место около неё самой. Глеб сделал шаг в комнату, пропуская женщину в коридор, а сам закрыл дверь, при том на щеколду. В то время Вероника опрометчиво старалась скрыть следы от слез и истерики, вытирая ладонями потекшую тушь и остатки консилера. Начать было тяжело, да и никто не знал как. Первым рискнул Глеб. Он подошёл к кровати, оставаясь напротив сидящей девушки. Та, секунд 15 спустя, не выдержав, подлетела к тому, крепко обнимая, не сдержав себя, начав истошно плакать и вторить одно и тоже. - Прости меня, Глеб, пожалуйста, я не хотела так... - Да кто ещё б мог подумать, что сама Романова - девушка, знающая себе цену будет просить парня простить её, да при том со слезами на глазах. Правильно, никто... Опешив от таковых действий, парень не сразу, но обнял ту что есть сил, прижав так близко к себе, боясь отпустить. - Прости, солнце, я не думал, что все выйдет так... - Они стояли так с минуту, две, пять, не отдавая себя отчёта о прошедшем времени. - Ник? Ты слышишь? Я никому никогда тебя не отдам и не отпущу. По крайней мере, я все для этого сделаю, - Он говорил это ей в плечо, но разобрать слова было возможно. - Мы поняли ошибку друг друга, все будет хорошо, слышишь? - Он слегка отпрянул от её тела, дабы взглянуть в столь любимые глаза серового цвета. Слегка поглаживал щёчку, выдавая небольшую улыбку, означающую конец истошных дней одиночества. Он понял ответ без слов, наконец примыкая к таким желанным губам, вкладывая все то желание наконец прекратить это бремя, а та покорно отвечала на поцелуй, поглаживая нежными ладонями шею Миронова, стараясь оставаться как можно ближе.