Ужас ночи.

Франческо Бернулли. Великое имя для всей Италии. Тут самый великий спорт для всех — автоспорт. Когда гонщики гоняют по трассе, изворачиваясь на сложных угловатых поворотах, это завораживает каждого. А Франческо всегда был виртуозом здесь. Местные трассы он объехал не один десяток раз, каждую. Выступает итальянец под опекой Формулы-1, на красивом болиде, полностью показывающем, откуда он родом. Все знают в Италии, кто такой Франческо Бернулли. Даже после его ухода из спорта. Но не все задумывались, а откуда вообще взялся этот итальянец? Как он пришел в элитный спорт? Франческо и его мама — Агостина, жили в провинциальном маленьком городке Италии, в котором даже не было дорог — Беллуно. Когда Агостина была беременна, её молодой мужчина был депортирован обратно во Францию, когда раскрылось, что он незаконно живет в Италии. Та работала на износ, даже будучи беременной. А после родов везде носила своего сына по разным подработкам, чтобы можно было хотя бы поесть. Назвала она сына — Франческо. Франческо Бернулли. Её муж был французом и она ужасно его любила даже после того, когда он даже денег не оставил ей, когда девушке была, хоть и не финансовая, но моральная поддержка. А Франческо был на удивление очень спокойным ребенком. Вырос он слишком замкнутым и молчаливым. Говорил только при маме и только с ней. Времени на ребенка не было совсем, а денег — ещё меньше. Стало проще, когда маленький сын пошел в школу. Он всегда тихо говорил с учителем, а одноклассников вовсе боялся. Он подвергался усмешкам, а позже, в более старших классах и избиениям. Продолжалось это класса до, может, седьмого. Внезапно тема на уроке была посвящена автоспорту. И тогда маленький Бернулли увидел свое предназначение. Вот оно! Но денег не было даже на велосипед. Зато он узнал о том, что на заброшенных трассах проводились нелегальные гонки. Туда он и бегал после школы, бывало даже не возвращался до позднего вечера домой, а маме врал, что учился. Но он и в правда учился. Учился водить. Один из гонщиков лет 20 увидел горящий взгляд оборванного мальчика. И по доброте душевной он пустил мелкого за руль, громко шутя, что тот разобьется. Но у Франческо был талант. Он на пробу проехал первый круг и вполне неплохо, если учитывать, что машины он только видел. Тогда ему бросили первый вызов. Трое людей, так же возраста примерно 20, смеясь, предложили Франу такие условия — он выигрывает хотя бы третье место и тогда парни попытаются добыть мелкому машину. А проигрывает — он никогда больше сюда не прийдет и вовсе забудет о спорте. И Бернулли выиграл. Он был самым первым, хоть на первых парах очень отставал. Всех поразил этот мелкий. Тогда ему действительно нашли машину — это был Фиат-500, пятьдесят седьмого года выпуска. Тогда-то будущий гонщик Формулы-1 обрел надежду. Сразу после получения личной машины возник вопрос, а куда её прятать и как отреагирует мама? Фран конечно не был эгоистом, понимал, что его маме тяжело каждый раз добираться на работу пешком. Она даже обеспечивала сына карманными деньгами. Но ведь именно сейчас Франческо получил шанс стать гонщиком. Его укромным местом стал один из старых мостов его родного города. Туда редко кто ходил, так что оставить машину там не составило проблемы. Мама очень беспокоилась, кудходит её сын после школы? Но Франческо всегда уверял её — это дополнительные занятия. Бесплатные. Он может учиться бесплатно и он хватается за эту возможность. И женщина свято верила ему. Каждый вечер Франческо гонял, гонял не один. Ему иногда помогали. В его возрасте бушевали гормоны и когда Фран дал им свободу, он приобрел свой стиль вождения — безумный, как прозвали его многие. Эти зигзаги, резкие повороты на грунте и набираете скорости. Это было нечто. На свои карманные Франческо покупал бензин и запчасти для малышки, которую назвал Амелия. С его языка это означало «надежда». К восемнадцати, когда школа была полностью пройдена, Франческо были необходимы права. Сдал он не сразу. Совсем непривычно было выезжать на реальную дорогу, соблюдая правила приличия. " — Мне явно нужны гонки». — думал Франческо, останавливаясь на очередном светофоре, пока его инструктор внимательно следил за выражением лица ученика. Сдал на права итальянец не сразу, но смог. Дальше — ещё хуже. Что было важно для гонщика? Спонсор и машина. Ещё живая машина была. Наклёвывался даже спонсор, который был готов глянуть, как водит Франческо! Но если всё получится, что он скажет матери? А если провалится? К горлу подступал ком, который невозможно было проглотить. Он не хотел думать об этом. Первый заезд прошел ужасно. Но лишь по мнению Франческо. Для спонсоров он оказался сносным и они согласились взять его. Но Франческо был твердо уверен — он может лучше. Скоро был новый сезон гонок. Франческо записали в него, как гонщика под номером 1. Он был первым, ведь сезон через пол года. Тогда уже Франческо усердно готовился. Ему предоставили классический гоночный болид. Привязываться к нему не советовали, ведь это лишь пример того автомобиля, на котором прийдется ездить итальянцу. Прощаться с Амелией почти на пол года было очень больно. Но чтобы та не простаивала под мостом, он решился рассказать обо всём матери. Агостина не верила ушам. Её сын — и гонщик? Когда? Когда это началось? И когда все дошло до этой грани? Она долго плакала по ночам, виня себя в том, что теперь её сын — гонщик. Она не считала это позорным, но опасным — ещё как. Со слезами на глазах женщина уговаривала сына бросить, стать как все, но Франческо стоял на своем. " — Мам, я уже есть в списке участников, я первый номер. Я сойду с трассы тогда, когда меня с позором выгонят. Но Я сделаю всё, чтобы не допустить этого.» — говорил он твердо, уверенно. Даже страшно для бедной женщины. Агостина всё же поддержала сына. Получив прошлую машину Франа в подарок, она, с тяжелым сердцем за сына, радовалась подарку. Теперь у неё больше возможностей, хоть и права покрылись вековым слоем пыли. Франческо очень усердно тренировался. День и ночь он изучал трэк и приспосабливался к болиду, которого заносило от гребаного камушка. Он не раз врезался в барьер со своим стилем вождения, не раз разбивал машину, но мастер только ворчал на молодого гонщика, мол: «Возраст такой. Рано ты пошел в спорт». Но слушать его Франческо не хотел. Фран перестал нормально есть и спать. Бывало, что засыпал прямо в болиде. Анорексия настигла его за месяц до гонки. Он сидел у врача с бледным лицом. Подступила тошнота, когда он увидел диагноз. Он решился попробовать самостоятельно выходить себя. За месяц у него получилось сделать немного. Он восстановил режим и стал нормально есть. Но этого мало для восстановления веса. Когда он проходил допуск к гонкам, на него с удивлением смотрели врачи, ведь тот еле дотягивал до минимума веса. Дотягивал, но все же. Бернулли с замиранием сердца ждал ответа. Его допустили. Радости не было предела. Когда он сел в болид, когда услышал рев моторов позади себя, когда увидел зрителей, отчаянно кричащих и болеющих за своих любимчиков, он понял — он здесь навсегда. Провалится один раз — ничего страшного, он попробует снова! Пришел в свою гонку он в пятерке лучших. От него ожидали хуже. Новый гонщик заинтересовал зрителей. Его особенностью была необычная внешность. Он больше напоминал француза, при чем очень худого. Но он имел итальянские корни, это было неоспоримо. Спонсоры сразу после гонки выпнули Бернулли на отдых. До следующей гонки две недели и целая неделя была для Франческо для восстановления веса. Ему пригрозили — если хотя бы не третье место — он полетит к своей чертовой матери из спорта. Несмотря на такие условия вес он так и не восстановил. Когда его проверяли на этот раз, он конечно весил больше на пару тройку килограмм, но врачи все еще были скептически настроены. Вышел Франческо с третьим местом. После этого поплыла череда удачи в спорте. Ему удалось выиграть свой первый сезон, он полюбился публике! Но анорексия жесткого его ударила в спину. Вместо подготовки к гонкам, на кои ему выделили три месяца, месяц он пролежал в больнице, а ещё месяц соблюдал строгую диету. Ему оставался месяц на тренировки и из этого месяца он высосал всё, что мог. И он выиграл. Дальше все шло, как по маслу. Он выигрывал, становился лучше и знаменитее. Бывали неудачи, но совсем незначительные. Социальная жизнь молодого гонщика тоже приобрела новые краски. Сначала лишь небольшая толпа фанаток, затем там появились и мужчины, а затем и знакомые Франческо. Бывшие одноклассники делали вид, что ужасно рады за своего «друга». Хвалили, Кто-то даже подарил бутылку наиотвратительнейшего дешевого вина. С улыбкой на лице и тихим голосом парень принимал поздравления и подарки. Он должен быть лапочкой. Правда даже такое поведение не нравилось его спонсорам. " — Франческо, будь более высокомерным! Смотри на всё с высока, покажи всем, что ты уверен в себе и своих силах! — наставлял его менеджер. — Создай образ и поддерживай его на публике!» Образ. Бернулли слишком хорошо вжился в роль. С возрастом он действительно стал более распутным и наглым. Только его настигла внезапная проблема — в спорте не любят геев. Не то, чтобы их обязывает любить представителей секс-меньшинств, но девяностые были явно не временем гомосексуальной ориентации. Флиртовать Франческо не умел, хотя усердно учился. Его первое мировое Гран-При было блеклым. Действительно большие гонки его жутко изматывали, ведь всегда смотреть на всё с высока его утомляло. Слишком вжился в роль. Ужасное чувство. Но ещё хуже был полёт. Казалось бы, он — гонщик Формулы-1, гоняет на самых лучших болидах, но его смог победить обычный самолет. Более 12 часов перелета были самыми кошмарными и долгими в жизни итальянца. Его постоянно тошнило, голова гудела и никакие средства не помогали. Хоть иди и бросайся в окно. Но гонки прошли хорошо для итальянского болида, наконец имя Франческо Бернулли вышло на мировой уровень. Казалось, с каждой гонкой Фран познавал всё новые и новые вещи. Что-то о гонках, что-то о машинах, что-то о людях. И всё больше людей узнавали самого гонщика. Наконец денег стало предостаточно, наконец Агостина смогла обеспечить себя хорошей квартирой, нормальным питанием. А скоро она вообще перестала работать! Пожалуй, именно о такой жизни и мечтал Франческо. Но очередное мировое Гран-При его подкосило. Тогда, когда они впервые в эфире заговорили о Молнии Маккуине, Франческ считал, что это лишь очередной выпендрежник из NASCAR, коих он наградил званием «самые грязные гонки». Но встретившись с ним лично, в голове итальянца перевернулось всё вверх дном. Как это называется? Любовь с первого взгляда? Да, именно она. Франческо имел к Молнии особое отношение. Не был с ним так груб, как с остальными, хотя и не давал слабину. Ему чертовски нравился Маккуин и так же чертовски бесил его лучший друг Мэтр. Но, это скорее, была ревность? Конечно она! Если бы между ними не было таких близких отношений, может, Фран и вовсе не смотрел в сторону деревенщины. А любовь к Маккуину всё росла и росла. Он просто не мог описать, что чувствует, как сильно бьётся сердце при виде блондина, как краснеют щеки и как язык заплетается, что и остается сказать какую-нибудь гадость, лишь бы не молчать. Они даже выпивали вместе. Тогда Франческ узнал настоящее имя Молнии — Майк. Майк Маккуин. Ему даже шло. Тогда, в Лондоне, когда они выпили, на следующий день оба проснулись в обнимку, в каком-то номере. Оба ничего не понимали. " — Я же натурал! — кричал голубоглазый. — Как так?!» " — Маккуино, давай без истерик. — Франческо было тяжело отпустить ту ночь. Которую он и не хорошо запомнил. — Что случилось — то случилось. Не переживай, Я не тот человек, что будет трепаться о своих половых связях на весь мир.» " — Ну и отлично.» — пробубнел Молния, натягивая штаны. Бернулли тогда так и не решился спросить, можно ли Маккуина звать Майком. Более в спорте они не пересекались. Но Франческо следил за карьерой Майка. Хоть и не был поклонником NASCAR. Ушёл Франческ из спорта после того, как начал проигрывать. Возраст брал своё и к сожалению он забрал последнюю причину жить у итальянца — гонки. Внимание падало, реакция снизилась. Пришлось уйти на пенсию. Деньги он получал неплохие даже после ухода. Каждый день Фран общался с любимой мамой, ездил в отпуск в другие страны. Но смысла в жизни он не видел. Тогда он впервые попробовал наркотики. Первый раз был отвратительным, что после него Бернулли бросил затею на год. А затем и Молния со страшной аварией ушел из спорта. Тогда это подкосило итальянца ещё сильнее. Хотелось ринулся в Америку, хотелось приехать к Майку, обнять, спросить, всё ли хорошо? Но Франческ так и не решился. Второй раз попробовав наркотики, он не думал сильно на них подсаживаться. А сильнее и не получалось, ведь дорогая мама каждый день проверяла сыночку, она бы не позволила даже упоминания о наркотиках. Но Франческо уже самостоятельный! Один из таких трипов мог окончиться для мужчины плачевным концом. Агостина была в отпуске в Турции. Это было отличное время, чтобы уподобиться наркоте. Одетый в одну рубашку с джинсами, конечно всё качественной итальянской компании, Франческо думал о том, что было несколько лет назад. Он перерыва всё самое прошлое, вплоть от его первых гонок и до сегодняшнего дня. В голове всплыл образ любимого — Молнии Маккуина. На глазах навернулись слезы, вспоминая ту ночь в отеле. А затем и утро. Захотелось сброситься с крыши. " — А почему нет? — говорил голос в голове. — Ну же, поднимай задницу. Ты никому не нужен сейчас. Ты спёкся в гонках. Твоя мама будет получать деньги даже после твоей смерти. Ты позаботился о ней, а теперь вали.» Всплыхивая, мужчина поднялся с насиженного места. Франческо обулся, накинул кофту и прихватив с собой телефон, он вышел на улицу. Италия всё же прекрасный город. Марать его своим бренным мёртвым телом не хотелось от слова совсем. Вызвав такси до аэропорта, стоя посреди оживленной улицы, он глядел в небо. Ни звездочки. А Маккуин рассказывал, как в родном Радиатор-Спрингс небо усыпано тысячей звезд. Машина подъехала и вытирая слезы, итальянец сел в неё. Уже в здании аэропорта, показав фотку паспорта, он оплатил самый ближайший билет на самолет в Америку. Конкретно — город Лос-Аджелес. Там сейчас проживает Молния по последним данным. Видимо, потому и этот город. Летел Франческо в эконом-классе, где до него не раз пытались докопаться обычные люди, но одного тяжелого взгляда итальянца хватало, чтобы заткнуть их. Прилетел в Америку Франческо к часам трём ночи. Он решил напоследок пройтись по городу. Он обошел только половину города и на это ушел час. На более его не хватило. Найдя достаточно большое здание и заплатив охраннику, он взобрался на самую крышу. Фран сел на самый край, свесив ноги. Тут было холодно. Уже четыре утра. Ещё по дороге на крышу Франческо записал огромное сообщение своей матери. Он просил прощения за то, что такой слабый, за то, что не сумел позвонить ей, за то, что вообще натворил и натворит сейчас. В последний раз проверяя свои контакты, он читает имена в слух. — Майк. — беззвучно шевелятся губы. Горько усмехаясь, Франческо вспоминает, как несколько часов выпытывал номер из несчастного. Он набирает. Идут долгие гудки. Ложась на холодный бетон, Фран не бросает трубку до последнего. И не зря. — М. Алло? — отвечает сонный голос. Франческ улыбается, очень глупо. — Хей, Маккуино! Сколько лет, сколько зим! Ты так и не поменял свой номер? — смеется в трубку Бернулли, стараясь не выдавать своего состояния. А голос дрожал. Это заметил даже сонный блондин. — Нет. Франческо, какого хрена? Ты вообще знаешь, сколько у меня время? — поднимается в постели Молния, протирая глаза. — Знаю. — кротко отвечает на вопрос брюнет. — Я просто хотел поговорить с тобой, Майк, в последний раз. — бывший гонщик прикусывает язык. И зачем он сказал это?! — Чт. Аргх, ты специально позвонил мне в такую рань только для того, чтобы поговорить? — Молния поднимает брови, услышав свое имя. Он не ожидал, что Фран всё ещё помнит. — Да? — глупо хихикая, отвечает итальянец. — Да брось, хотя бы пять минут? — в трубку дует ветер. Маккуину это не нравится. Да и вообще вся эта ситуация напрягала. Где этот идиот вообще? — Ладно, пять минут, так пять минут. — он встает с кровати. — Ах, отлично! М, помнишь наше с тобой первое и последнее Гран-При? — голос Франческо сильно дрожит. — Помнишь, как в Токио я смеялся с твоего «Скорость. Я — скорость.»? Буду честным, у меня тоже была такого типа фразочка. Она давала мне уверенности в первых гонках. — всё говорил итальянец. " — Знаешь, перед смертью мы часто вспоминаем моменты из прошлого. — тяжело вздыхает Луиджи. — Так обычно определяют самоубийц, они звонят, вспоминают прошлое… Тут главное вовремя понять, сидит ли твой друг на крыше или просто пьяный. Мы так чуть дядю не похоронили!» Эти воспоминания словно вихрь пронеслись в голове американца. — Ага. И как же она звучала? — осторожно спросил Маккуин. — «У тебя всё получится. Всё получится.» — посмеиваясь, уже скорее истерично, вторит себе Франческо. — Как вчера помню — на меня глазеют сотни итальянцев, все ждут зеленого света. А я, как мантру всё повторяю это, словно молюсь! — он стирает слезы. — Пожалуй, если верить, то всё сбудется. — он поднимается и опирается руками о ограждение. — Мило. — Майк неловко улыбается. — Ах, какая машина! Не думал, что встречу здесь Фиат-500! Я был о вас, американцах, более низкого мнения. Какого она цвета? Ааргх, отсюда не видно! — Да, у нас богатенькие часто покупают старые машины. — Молния вдруг напрягся. Фран в Лос-Анджелесе? Серьезно? Тогда где он сейчас? В голове рисовали далеко не радужные картинки итальянца на краю крыши с телефоном в руках. — А-а что ты ещё видишь? — он начал судорожно одеваться. Если это то, о чем сейчас думает американец. Сердце предательски заныло. Снова те чувства. Молния резко втянул носом воздух от боли. Он помнит ту ночь в отеле. И то, как он оправдывался перед Франческо, уже думая о том, что над чувствами Майка лишь посмеются. — Ну. М. Тут есть Супермаркет. Он только открывается, ещё банк… — перечисляет Фран, оглядываясь по сторонам. А Молния быстро одевается. Натягивает толстовку, носки, штаны. Обувается и несется к своей машине. " — Не молчи, не молчи!» — проносится в его голове. — Ах, да, тут есть бар! Жалко, не круглосуточный, я бы зашел туда. У него красивая радужная вывеска. — бинго! Майк понял адрес! Он садится в машину и заводит её. А Франческо не слышит этого. — А что ты ещё видишь? — судорожно дышит Макки. Он резко выворачивает из двора и несется по пустым дорогам к тому месту. — Ничего интересного… — расстроенно лепечет Бернулли. — Знаешь, Майк. Прости меня за этот звонок. — вдруг начинает Фран. " — Нет-нет-нет! Нет!» — проносится в голове американца. Он выворачивает на нужную улицу. — Наверно, это было очень грубо с моей стороны позвонить тебе так рано. Прости, я иногда очень опрометчив. — он вздыхает. И снова слезы. — Прошу, Франческо, не молчи. Мне нравится твой голос. — Молния оглядывается в зеркала. Он уже близко. Ещё минута! — Ха? — уже без улыбки усмехается брюнет. — Да брось, ты меня всегда терпеть не мог. Что тогда, что сейчас. Как ты сказал? Ризотто хвастливая. Видимо, ты был прав. — Да ладно тебе, я, это. Просто, ну. — голубоглазый выпрыгивает из машины, смотрит вверх. Да, свисают чьи-то ноги. Хотя, почему чьи-то? — Не оправдывайся, Маккуино. Я всё понимаю. Я. П-просто прошу прощения. И за з-звонок и. За мое о-отношение к тебе. Тогда. — слышится плачь. Как настоящая молния, Майк влетает в здание мимо спящего охранника, быстро вызывает лифт. — Н-нет, всё в порядке, Франческо, я знаю, ты не такой, да-да, прошу, только не бросай трубку, не сейчас! — он судорожно жмет на кнопку последнего этажа. — С-спасибо, Макки, спасибо. — тихо смеется мужчина. Он медленно убирает ноги из-под ограждения. — Я желаю т-тебе и. Круз, да? Удачи. Удачи в спорте. — он встает перед забором. Смотрит вниз. Уже не так страшно. — Спасибо, больше спасибо. — Молния стучит ногой по полу лифта. Слишком медленно! — Н-но, не бросай трубку! — Я пока не собирался, Я. — но брюнет не решается пока. Он не может сделать шаг. Слезы уже промочили кофту с рубашкой, они стекают на пол и ударяются, звонко для Франческо. Маккуин вылетает из лифта и бросается на крышу. Да, вот, стоит! За секунду он хватает итальянца за локоть и отводит от края. — ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ, ИДИОТ? — кричит мужчина, потряхивая уронившего телефон Бернулли. Ещё не до конца осознавая реальность, тот уткнулся в грудь американца и зарыдал ещё громче.