Рядом

Они долго смеются, не стесняясь быть слишком громкими, слишком живыми для этого мрачного и жуткого места. Денису впервые за долгое время по-настоящему весело, он искренне улыбается, заглядывая в клетку к несчастному попугаю, и заливистый смех двух парней сотрясает пустой деревенский домик. Никого, кроме них двоих и маленькой зелёной птички. Денис выглядит намного более расслабленным, чем ранее, не отстранённым и холодным, а напротив, мягким и открытым. Видя на красивом бледном лице такую широкую и лучезарную улыбку, Макс чувствует, как внутри у него разливается спокойствие. Не настолько сильное, чтобы забыть о том, где они находятся, и какие странные вещи здесь происходят, но его хватает, чтобы немного угомонить роящиеся в голове беспорядочные мысли, догадки, вопросы. Обнулиться. Максим не сразу замечает, как постепенно стихает смех и сменяется размеренным дыханием. Столкнувшись взглядами, они ещё некоторое время продолжают друг на друга смотреть. В глазах у Дениса — что-то, что невозможно прочитать, особенно глубокое, гипнотизирующее. Кольцов протягивает руку вперёд, к лицу Дениса — на лоб упала прядь волос, должно быть, неудобно, закрывает обзор (и когда же ты стал таким заботливым, а, Макс?). Убирая волосы с лица, мягко касается кожи кончиками пальцев. Денис сидит, не шевелясь, даже кажется, не дыша, лишь внимательно смотрит карими, почти чёрными глазами, наблюдая за каждым движением Максима. Кольцова словно накрывает тактильный голод — хочется ближе, хочется дотронуться весомее, и он кладет руку на щёку Титова, поглаживая скулу большим пальцем. Денис смотрит из-под длинных густых ресниц прямо в глаза, еле ощутимо льнëт к руке, даря своё молчаливое согласие. Макс поддаëтся порыву, даже не пытаясь ничего анализировать — они в Топях, в конце концов, здесь в любой момент может произойти что угодно, так есть ли смысл ставить себе барьеры? Между их лицами ничтожные сантиметры, но Денис отворачивается в последний момент. Макс шумно выдыхает, прикрыв веки и уткнувшись носом Денису куда-то в район скулы. С досадой замечает, что плечи Титова снова напряжены, и они сидят молча, без движения, ещё какое-то время. Рой мыслей снова поднимается в голове, идиллия спадает, накатывает тревога. Дениса что-то тяготит. Это было заметно все время поездки, но тот факт, что эту тяжесть нельзя никуда отодвинуть, даже на время, беспокоит Максима ещë сильнее. И пока он в голове перебирает сотни слов поддержки, не встречая ничего подходящего, Денис первый прерывает тишину. — Я умру скоро. И всё. Совершено спокойно эта фраза срывается с его губ, без малейшей дрожи в голосе, словно они говорят о погоде или чем-то ещё совершенно незначительном. Макс даже зависает, но лишь на доли секунды. — Да ты чего, дурак что ли, мы выберемся отсюда, все вместе, вот увидишь. Никто не умрёт. — Нет, ты не понял. У меня опухоль, я реально умру скоро. Я в этот монастырь, можно сказать, за чудом поехал. Хотя, скорее, чтобы матушка уже успокоилась... Денис скрывал свои эмоции слишком долго, а теперь просто не мог остановиться. — Вот тебе и чудо, блять! Ещё и вас во всё это втянул. Пиздец просто. Теперь в голосе Титова отчётливо слышалось отчаяние. Отчаяние, боль, вина и страх смешались в адский коктейль, и Максим, честно, был в ужасе, думая, как этот хрупкий с виду человек мог просто держать это всё в себе. В голове выстроилась целая библиотека из всевозможных слов утешения, но ответственность за то, что Денис доверился и открылся именно ему, Максу, давала понять, что всё это — не то. А время нещадно утекало, и Кольцов не мог позволить себе размышлять дольше. Не найдя варианта лучше, он обнял Титова так бережно, как только мог. Гладил по волосам, по спине, пока тот неровно дышал ему куда-то в ключицу, сжав в руках ткань футболки Максима, словно тот был его последним якорем, последней надеждой на спасение от самого себя. — Знаешь, я буду рядом. Обещаю, что буду рядом. И Максу не нужно было ничего больше говорить. Денис лишь прижался к нему ещё сильнее, и это было его безмолвное "спасибо".