Очевидное

Бакуго кажется, что его невъебически тонкий музыкальный слух обманут, когда он подходит к соседней двери и слышит за ней всхлипывания. Он вообще не собирался нянчиться с Киришимой, просто они договорились встретиться в гостиной, чтобы обмусолить домашку, но парень не пришёл ни через пять, ни через десять минут, а Кацуки ненавидел опоздания. Раздражённый, он хотел было пойти в комнату и забить на не самого успешного ученика а-класса, но подумал, что стоило бы его отчитать, что потратил драгоценное время впустую и заставил ждать. Так что теперь Бакуго застыл в нерешительности, сжимая ручку двери и слушая, как его друг за дверью втягивает воздух через сжатые зубы - вздох кажется болезненным, задушенным. Кацуки слышал и видел не раз, как Киришима плачет - обычно он смешно морщил нос, жмурясь и всхлипывая, когда позволял пустить мужскую скупую над каким-нибудь особенно крутым поступком. Эйджиро не считал это чем-то постыдным, ведь он действительно был в восхищении от сильных духом людей и не стеснялся показывать свои чувства. Душа нараспашку - так про себя называл это Бакуго, закатывая глаза на такие приливы эмоций. Но сейчас было по-другому. Киришима давился собственными слезами, пытаясь успокоиться, не давая себе возможности сделать глубокий вздох, и Кацуки не был уверен, стоит ли ему сейчас что-либо предпринимать или просто уйти, ведь это совсем не его дело и, вероятно, лишняя проблема на его плечи. В голове крутился вопрос - что вообще может волновать этого парня? На тренировке он весь горел и был чертовски захвачен спаррингом, в гостиной он ржал над мемами, которые нон-стопом показывал Каминари, он сегодня даже сбегал проведать Эри, и всё было хорошо. Киришима должен сейчас пыхтеть из-за математики и получать в лоб за ошибки, его проблемой должна стать только завтрашняя самостоятельная работа. Что-то подсказывало, что не в ней было дело. Бакуго уловил, как за дверью началась суета. Услышал короткое сорвавшееся с языка "чёрт". Очнулся, поняв по шлёпающим по полу ногам, что Киришима идёт к двери. Он только успел отнять от неё ухо и опустить руки, как она распахнулась внутрь и на пороге встал застанный врасплох Эйджиро. - О, Бакуго! ты чего здесь?... Прости, я опоздал, совсем потерялся, не уследил за временем! - И чем же ты был так занят? Бакуго испытующе смотрел на Киришиму в упор. Сложил руки на груди. - Я задремал... Врать Эйджиро совсем не умел. А если и пытался, это всегда раздражало Кацуки только больше. Бакуго злобно зарычал, толкая Киришиму в комнату и влетая самостоятельно, захлопывая за собой дверь. - Почему ты рыдал? - Я не рыдал! - Я слышал, не пизди мне. Бакуго видит, как испуганные глаза снова заливаются влагой, не понимает, какого чёрта это происходит, опять застывая в нерешительности. - Уходи, Бакуго. - Какого хуя, дерьмоволосый? Что за фокусы? - Уходи, пожалуйста. Киришима всхлипнул и отступил назад, выставляя руки перед собой и слегка толкая Бакуго в сложенные на груди предплечья. Кацуки не собирался уходить, пока не получит ответ, и Эйджиро знал об этом прекрасно. - Почему ты рыдал? Снова с нажимом спросил Бакуго, наклоняя голову чуть вперёд, потому что терял терпение и старался как можно быстрее закончить эту странную пытку. - Я тебе не скажу, уходи, Бакуго. Киришима попятился ещё, но руки его теперь обнимали плечи, он прятал глаза, дёрнувшись, когда наткнулся на стену. - Эйджиро. Сядь. Расскажи, что случилось. Парень поёжился, удивлённо поднимая взгляд. Слёзы застыли, он сглотнул ком в горле, уныло добрёл до кровати, тяжело сел на её край, потёр ладонью плечо. Весь загнанный, весь дискомфортный, весь потерянный. Бакуго сел рядом. - Мне нравится один человек. Кацуки не требовалось много времени, чтобы сложить два плюс два. Эйджиро уже спалился со своими "я тебе не скажу", и Бакуго всем сердцем надеялся, что, может, сейчас он всё-таки ошибается в расчётах. - Блять, только не говори, что это я. Киришима мазнул по нему взглядом быстро, как будто его ошпарило, шмыгнул носом, отрывисто вдохнул, глаза снова на мокром месте. - Прости, Бакуго. Кацуки пытался догнать, почему перед ним извинялись. Он представил, как они выглядят сейчас - как в хреновом испанском сериале - два идиота, говорящие не как нормальные люди, а какими-то урывками, смотрящие друг на друга в удивлении. Бакуго казалось это кошмаром. Следующая фраза далась ему с трудом, но это было то, что стоило признать. - Эйджиро, я злой. Ты же прекрасно знаешь это. Киришима втянул воздух, потерянно моргая. - О чём ты? - Заткнись, ты знаешь, о чём я. - Правда не понимаю И смотрит заискивающе, утирая ладонью мокрые щёки. - Я не создан для отношений. Эйджиро выдаёт нервный смешок. - Тебя что, по заказу собирали? Что вообще значит "не создан"? Киришима злился, Бакуго не понимал, почему. Любой в классе сказал бы, что Кацуки несдержанный, крикливый, злой и вообще, кажется, заинтересован только в себе. Бакуго и правда думал всегда только о том, что для него важно - о том, как станет героем номер один, как будет преодолевать препятствия одно за другим, как покажет всем, насколько он крут. Но вопрос Киришимы заставал врасплох - парень давно уже решил, что отношения для него - табу, что они будут мешать ему на пути к успеху, что это лишние хлопоты и заботы, что какая-нибудь девчонка будет вечно маячить рядом и волноваться, звонить и писать, как будто родителей для этих целей ему недостаточно. Думая об этом, Бакуго невольно представил, как бы это было с Киришимой. И до него вдруг доходит - да точно так же, как есть. Ходить вместе поесть острого рамена с мясом, читать комиксы, смотреть бокс, в конце концов, сражаться бок о бок. Эта мысль показалась Бакуго ярче всех остальных - Киришима был ему равным с самого начала. Сражаться вместе. Побеждать раз за разом, убеждая других, насколько они круче, насколько они затмевают остальных, насколько они герои. Их причуды были судьбоносно совместимы - взрывы Бакуго не ранили Киришиму, если он достаточно укреплял тело, и это не раз уже играло им на руку. Фантазия Кацуки позволила ему представить, как они дерутся с каким-нибудь мощным злодеем. Как они побеждают, а потом держатся за руки или типа того, что там делают парочки. Последнее он добавил в картину только потому, что теория включает романтику и прочую херь, но, в принципе, это не портило общего представления. Бакуго смотрел на Эйджиро так, словно видел в первых раз. Он уже окидывал его оценивающим взглядом, но это было по-другому - сейчас, домашний, заплаканный Киришима с растрёпанным каре немного уже выцветших красных волос казался неизведанным ему. Он жал губы в недоумении, боясь прерывать задумчивость Кацуки и, похоже, на что-то надеясь? Бакуго видел пляшущие искры в его глазах, он видел их каждый раз, когда Киришима был готов проломить стену или начать бой со злодеем. Он видел их каждый раз, когда парень правильно решал задачу после долгих мучений или когда он сам соглашался провести вечер в компании Эйджиро. Кацуки почувствовал, как сердце его словно окунули в тёплую воду, и оно стало глуше, ощутимей биться, оно стало тяжелее. - Мы сделаем это. - Что? О чём ты? - Мы будем встречаться. Киришима вспыхнул, смаргивая оставшиеся слёзы и деревенея. - Почему ты?- - Мы всех разнесём. Мы покажем им всем. - Бакуго... - Мы будем самым охуенным дуэтом, ты меня понял? Эйджиро пришлось неловко кивнуть, хоть он и понятия не имел, что в голове у Кацуки. - И не смей больше рыдать из-за какой-то хуйни. И опаздывать тоже. Поднимай жопу, вытирай сопли и идём вдалбливать в тебя знания! Киришима покраснел ещё больше от (не)удачной формулировки, но тут же поднялся и не смог сдержать счастливой улыбки, хватая тетрадь и ручку и выскакивая из комнаты.