О любви и квиддиче

      Рон задумчиво глядел в окно поезда и изредка вздыхал, бросая короткие взгляды на неоткрытую упаковку конфет. Аппетита у парня, что удивительно, не было от слова совсем. Уизли безмолвно смотрел на кроны мелькавших за окном деревьев и маленькие цветные дома с занятной формой крыш.       Ехать в полной тишине было некомфортно, но на то были причины. Во-первых, говорить было просто-напросто не с кем, а во-вторых, настроение было хуже некуда, и, даже если в купе были ещë люди, разговор явно у них не состоялся бы. В битве за Хогвартс победа осталась за ними, но жертв оказалось немало, раны от потери на сердце не успели затянуться до конца, да и вряд ли это получится. Такое просто так не забывают.       Прошло уже больше полугода, а воспоминания по-прежнему душат по ночам, заставляя подскакивать на кровати, тяжело дыша и обливаясь холодным потом. Чужие крики, казалось, навсегда засели в голове, а картины умирающих друзей, товарищей и даже родных отпечатались на обратной стороне век. Вот и сегодня ночью было так же, а ведь Рон так хотел выспаться перед поездкой к брату.       За неделю до этого Чарли отправил младшему брату письмо с предложением приехать к нему в Румынию и немного развеяться, отдохнуть и просто увидеться наконец после всего произошедшего. Над этим предложением Рон не собирался даже думать, так что он быстро отправил сову с ответным письмом и принялся паковать чемоданы. Хоть достать билеты оказалось тем ещё квестом, и попотеть Уизли пришлось изрядно, он был уверен, что впечатление от поездки окупит это с лихвой. Путешествие пришлось проделать в два этапа, одним из которых был полёт. Летать парень разлюбил ещё после второго курса учёбы в Хогвартсе (хватило всего-навсего одной разбитой машины и целой кучи потраченных нервных клеток, чтобы прибавить к списку своих страхов ещё и полёты). Слава Мерлину, уже скоро он мог спокойно устроиться в уютном купе, и сейчас он уже несколько часов ехал к брату. "Я этого всю неделю ждал, а настроение ни к чёрту… – парень отвернулся от окна, сложил руки на столе и опустил на них голову. — Проклятье, нужно как-то отвлечься!» Рон начал лихорадочно шарить глазами вокруг себя, надеясь найти то, что могло бы помочь ему отвлечься от далеко не радостных мыслей, и его взгляд упал на газету, которую он по привычке купил по дороге к вокзалу. При этом Уизли не удосужился даже посмотреть на заголовки газеты.       Рон пожал плечами, выпрямился и взял в руки газету, скучающе раскрывая её. Однако, скучать ему пришлось недолго, на первой же полосе красовалось фото с Виктором Крамом, а заголовок кричаще заявлял: «Самый перспективный ловец этого века, Виктор Крам, поставил новый рекорд».       Виктор… Сразу вспоминается четвёртый курс Хогвартса, захватывающий дух Турнир трёх волшебников (ну, четырёх, волей судьбы) и устрашающие студенты Дурмстранга. Рон вспомнил свою выжигающую всё вокруг, прочно засевшую тогда в голове, ревность. Один вид Гермионы в компании болгарского ловца вызывал у Уизли желание наложить на обоих заклятие, да такое, чтобы до конца турнира их не было ни видно, ни слышно. Тогда в вечно лохматой и рыжей голове казалось, что ревновал он именно Гермиону. Она умная, хоть ей явно стоило иногда отрывать нос от книг, красивая, самоотверженная, находчивая… Плюсов у неё, хоть отбавляй, но с возрастом стало ясно, что никем, кроме как друзьями, они не будут.       Рону понадобилась пара лет, чтобы признаться самому себе в том, что тогда ревновал явно не Гермиону. Успокаивал Уизли себя тремя вещами. Первая: "Это гормоны и скоро пройдёт." Вторая: "Много кто сталкивался с влюблённостью в свой пол, и это не означает, что он гей. Нет, просто случайность, и ничего более." И, наконец третье: "Кто из нас вообще не влюблялся в знаменитостей? Ха, вы можете врать остальным, но себе не выйдет. Все через это проходили или пройдут." Так или иначе, за это время парень задвинул свою влюблённость подальше и старался лишний раз не думать о Краме. Это даже влюблённостью назвать нельзя. Нет-нет, точно не она!       Выходило так себе, но это лучше, чем просто оставить в своей голове мысли о человеке, который даже имени твоего наверняка не помнит. Надо делать вид, что вообще не знаешь этого человека. Действительно, кто вообще знает этого знаменитого почти на весь мир, словно сошедшего с картины и покоряющего сердца людей обоих полов, ловца с холодным взглядом?       Уизли недолго рассматривал фотографию, отмечая, что Виктор определённо похорошел с их последней встречи на свадьбе Билла и Флёр, и сложил газету. Он некоторое время сосредоточенно проглаживал пальцами сгиб, а после осторожно положил её рядом с собой и всё же решил перекусить. Всё равно осталось ехать всего ничего. ***       День у Рона выдался насыщенным: по приезде его заключили чуть ли не в медвежьи объятия и дали всего час на то, чтобы привести себя в порядок, прежде чем потащить на экскурсию по городу. Несколько часов Чарли, почти не замолкая, рассказывал о местной архитектуре и истории, не забывая следить за тем, слушает ли его Рон. Тот слушал, но довольно быстро его интерес заглушило урчание желудка, и братья заскочили в какую-то крохотную кафешку. Рон решил взять себе пончик в сахарной пудре, а Чарли решил ограничиться кофе. — Рон, подождёшь меня на улице? Народу много, нечего тут толпиться. – на это младший Уизли коротко кивнул и зашагал к выходу. Солнце уже начало клониться к горизонту, окрашивая пушистые облака в малиновый цвет, небо было окрашено в гранатовый, янтарный и пастельно-жёлтый цвета, создавая невероятно чарующий градиент, а ветер лениво тащил за собой опавшие листья по тротуару. Стояла приятная прохлада. Рон осторожно откусил от ещё горячего пончика кусок и тут же задышал ртом, понимая, что немного обжëг язык, но это ему впечатление от сладости не портило. Он блаженно прикрыл веки, но не успел парень расслабится, как в него кто-то врезался. Гриффиндорец распахнул глаза от неожиданности и чуть не грохнулся на пятую точку, но тот, кто столкнулся с ним, успел схватить его за запястье, резко потянул на себя и уберёг тем самым от падения.       Рон поднял взгляд и снова оказался на грани знакомства своей задницы с асфальтом. Виктор Крам. Именно он сейчас стоял перед ним и придерживал его. У Уизли появилось желание провалиться сквозь землю прямо здесь и сейчас, а челюсть "поздоровалась" с землёй. Да чего уж там, ему сейчас даже компания Пожирателей показалась бы более удачной! А они явно не чай с шоколадными лягушками решили бы с ним попить.       Столкнуться со своим романтическим интересом прямо на улице, когда ты весь помятый, с торчащими в разные стороны волосами, словно только что выполз из кровати, и испачкан сахарной пудрой. Ну чем не наказание? Почему всё не может быть, как в романтических магловских фильмах, о которых ему рассказывали Гарри и Гермиона? Закат, случайная встреча, руки на талии, неловкие взгляды… — Прошу прощения, не заметил вас. – Виктор отпустил чужое запястье, пригляделся к парню и удивлённо поднял бровь, — Рон? Рон Уизли! Какая неожиданная встреча. — Да… Действительно неожиданная. – Рон неловко отвёл взгляд в сторону, кашлянув, – Привет, Виктор. Какими судьбами?       Уизли нервно откусил ещё кусок от пончика, сделал он это почти неосознанно, предпринимая попытку успокоиться. Обычная подростковая влюблённость его не отпускала со школьных времëн, но чёрт бы с ней, если не тот факт, что Виктор, мать его, Крам прямо сейчас тут. Взгляд у парня был устремлён куда угодно, но только не на стоявшего перед ним болгарина.       "Да-да, Рональд, так держать. Ты смотришь на вон тот почтовый ящик, обдёрганную клумбу, криво покрашенную дверь, но никак не на широкоплечего ловца, являющегося твоим кумиром. Ха-ха!" – даже самого Рона эти попытки не замечать слона в посудной лавке жутко веселили, и он даже позволил себе совсем уж тихий нервный смешок. Уизли поджал губы сразу же, как понял, насколько странно выглядела эта усмешка. Словно он пациент, сбежавший из психбольницы, которого веселит не понятно, что. — Тренировки. А ты тут с какой целью? – Крам почти не изменился. Не считая внешности, разумеется. Всë так же говорит коротко и по делу. Это было даже мило в какой-то степени, но Рону явно было не до этого.       " Эмоциональный диапазон, как у зубочистки..." – почему-то Рон вспомнил именно эту фразу Гермионы. Прозвучала она в тот раз не в адрес Виктора, а в адрес самого Рона, но подходила сейчас идеально. Спортсмен стоял, скрестив руки на широкой грудной клетке, смотря на своего собеседника сверху вниз из-за своего роста, да и в целом габариты у него были впечатляющими. Взгляд карих глаз, так напоминающих раухтопаз или янтарь, когда в них отражались блики от солнечных лучей, несмотря на всю их красоту, оставался довольно равнодушным. Оставалось только гадать, что прячется за этим взглядом и какие секреты на деле хранит их хозяин. — Я к брату приехал. – Уизли стал теребить двумя пальцами салфетку, за которую держал всë ещë горячее лакомство, — Он сюда ещë давно переехал, но только недавно предложил приехать. Работа.       Виктор на этом моменте даже как-то оживился, что, наверное, должно было успокоить Рона, но как бы не так. Ему сейчас хотелось либо самому смыться под максимально глупым предлогом, либо, чтобы Крам потерял к нему интерес и просто ушëл. Судя по ощущениям, у Уизли были напряжены все мышцы в его теле, даже те, о которых он и не знал. — А кем он работает? — Разводит драконов. Помнишь драконов, с которыми вы должны были сразиться во время турнира? Он их тогда привёз. – Рон почувствовал, как уголки губ сами собой поползли вверх, и на его лице появляется лёгкая улыбка. Своим старшим братом парень гордился, всё же люди до сих пор почти ничего не узнали о таких величественных созданиях, как драконы, а Чарли делает в их изучение вклад.       Крам на это лишь сдержанно улыбнулся, даже скорее просто слегка усмехнулся, и Уизли показалась, что в его глазах блеснуло что-то ещё помимо солнечных бликов. — У тебя скоро очередная игра? – плавно увёл обсуждение в другую сторону, и разрушил недолгое молчание Рон, — Я читал про твой последний матч в газете. Поздравляю с новым рекордом.       Виктор лишь совершенно безразлично кивнул и просто стал изучать вывеску кафе. Такая реакция выбивала Уизли из колеи. Он недолго постоял просто удивлённо, хлопая пушистыми ресницами, пытаясь понять эту запредельную безучастность. Неужели ему совершенно не хочется поговорить о квиддиче? Это же ведь спорт, которому он посвящает почти всё своё время. – Кстати, о тренировках и квиддиче, – Рон вздрогнул, услышав высокий голос, — Ты ведь тоже играл, верно? Не хочешь вспомнить былое?       Парень не сразу понял, к чему вёл его собеседник, несколько мгновений он смотрел на Крама круглыми от удивления глазами, пока наконец-то не догадался, к чему вёл болгарин. Рон был по-настоящему ошеломлён и даже не мог поверить в это до конца. Он, немного не веря, пробормотал: — Ты предлагаешь поучаствовать в вашей тренировке?       Виктор на это молча кивнул и выжидающе стал смотреть на Уизли. Хоть он и был выше, крупнее, но он умудрялся даже так не взирать на него сверху вниз, не было надменности или брезгливости. Несмотря на свою известность, Крам казался простым, малоэмоциональным, слишком отстранённым, но это Рону в нём и нравилось. Было в этом холодном, северном спокойствии что-то экзотическое. — Я даже не знаю... Я не профессиональный игрок, но если ты считаешь это возможным, то как я могу отказаться? — Гермиона так много рассказывала о твоих немалых успехах, а ей я верю. У нас вратарь не сможет поучаствовать в тренировке, и раз уж ты здесь, ты отлично подойдёшь. – спокойно протянул Крам и пожал плечами. Он залез в карман своих брюк и достал оттуда блокнот с ручкой. Виктор быстро начиркал адрес стадиона на листке бумаги, вырвал его и протянул Рону, - Заодно оценю игру студента Хогвартса. Тренировка будет в понедельник, в 9:30.       Уизли как-то криво и неуверенно улыбнулся, старательно складывая бумажку. Рон убрал её в нагрудный карман своей клетчатой красной рубашки и мысленно несколько раз прокрутил в голове время проведения тренировки, чтобы наверняка записать его потом и точно не забыть сразу после того, как Виктор уйдёт. Крам улыбнулся и прежде чем попрощаться, похлопал Рона по плечу. — До понедельника, Рон. — Да, до понедельника, Виктор. – Уизли и сам от себя не ожидал, как непривычно ласково прозвучало чужое имя, но кажется, сам Виктор этому значения не придал и просто направился дальше по своим делам. А Рон просто стоял и смущённо пялился себе под ноги, пытаясь успокоиться и прийти в себя.