Стать тем, кто тебя заслуживает

Когда Геральд, до этого не высказывающий мне расположения, подходит после урока Мифологии, сообщая, что моя помощь понадобится ему сегодня, я удивляюсь. Да, демон лояльно относился и к представителям своей фракции, и к белокрылым, и к непризнанным, но в его любимчиках я не числился, поэтому, честно сказать, подумал, что меня заставят, как и всегда, перетаскивать стулья из класса в класс или готовить зал для тренировок к использованию. Но в этот раз всё было иначе. Спустя примерно сорок минут мы совместно с педагогом покинули Академию, направившись на обрыв, на котором происходило распределение душ умерших: кто-то за грехи свои отправлялся в Ад, кому-то повезло нежиться в Раю, но были и такие, как я: те, кому была дана честь обрести крылья и место в этом новом для нас, смертных, мире. Проходит несколько мгновений, Геральд и Мисселина уходят в лес, в котором более трусливые души могут либо одолеть морского дракона, либо быть разорванными его пастью и огромными когтистыми лапами, а я, накинув на себя иллюзию невидимости, изученную на прошлой неделе, остаюсь караулить. Это мой первый раз в качестве проводника: дыхание спирает, ладони потеют, тело пробирает мелкая дрожь. И я возношу молитву к Создателю, чтобы всё прошло успешно, но не из благородства, нет, скорее из мелочного страха перед чьей-то повторной отвратительной гибелью. Не хочется слышать крики и видеть тело… Задумавшись, я не сразу отмечаю слабое свечение — вестник материализующейся души. А дальше всё происходит, как в замедленной съёмке: «Действуй!» — взметнувшиеся русые волосы, разбег и… прыжок. Никто, кроме меня, за последние несколько десятков лет не выбирал этого. Последней была небезызвестная серафим Уокер. Да и то, говорят, что она просто испугалась рыка дракона из леса, поняв, что лучше вновь умереть от того, что ты хотя бы видишь перед собой. У страха, действительно, глаза велики. И вот ты, моя милая незнакомка, стоишь передо мной, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Хочется обнять, утешить, объяснить, что теперь всё будет относительно хорошо. Перерождение — лишь этап. Из твоей спины вырываются новые пепельные крылья, так похожие на мои, и Геральд с Мисселиной отправляют нас обоих в школу: меня своим ходом, а тебя на морском драконе, Фыре, который впоследствии будет приручен твоей ласковой рукой. Улетая, я не замечаю, как преподаватели шёпотом переговариваются, упоминая имя твоей матери. Уже вечером, сидя в своей комнате, разделенной напополам с Астром, весьма заносчивым, но дружелюбным ангелом, имеющим, откровенно говоря, плохое чувство юмора, я думаю о своей жизни на Земле. И о том, что привело меня сюда. Честно сказать, я до сих пор не могу понять, как происходит отбор в Академию. В мире столько успешных, умных, талантливых людей, а в школу попадаем мы, ничем не примечательные. А может, здесь работает та же схема, что и со шляпой в Хогвартсе? И нам дают шанс не за то, кто мы есть, а за то, кем можем стать? Когда-то давно, перед тем как случилось событие, разделившее всё на до и после, я был обыкновенным парнем: дом, работа, подруга детства, с которой можно было провести пару вечеров, просмотр кино и хобби — бейсджампинг — экстремальный вид спорта, в котором используется специальный парашют для прыжков с фиксированных объектов. Мне нужен был адреналин, чтобы хоть как-то вырваться из череды безликих серых дней. С азартом я каждый раз забирался всё выше и выше, пока наконец… Меня не убило то, что я любил больше всего на свете. А теперь я обрёл крылья, непередаваемую радость от полётов и тебя, Вики Уокер. Уже не незнакомка, но ещё и не друг, даже не товарищ. Я старался помогать тебе во всём, всегда был рядом, заботился, оберегал, даже позабыл о Лоре, о чём, вероятно, сожалею. Нас не связывало ничего, кроме секса. По крайней мере, я так считал. А она… Девушки порой влюблены в саму мысль о любви настолько, что не могут скинуть розовые очки. Да, после её смерти, я скучал и жалел о её душе, покинувшей нас так рано, ушедшей в пустоту, но… К стыду своему, я испытал облегчение. Я так надеялся, что мы с тобой, Вики, сумеем построить нечто большее, чем просто связь, но своей отчаянной любовью я лишь душил тебя. И ты ушла. Да и правильно сделала. Кто угодно предпочёл бы Люцифера мне, даже я сам, так что осудить не могу. Тогда я закрылся в себе, начал гаснуть, как пламя свечи от внезапно подувшего ветерка, и уже хотел занести над собой нож, но не смог. Страшно уходить в неизвестность, но ещё страшнее знать, что там не будет ничего, кроме пустоты. Третий шанс нам не положен. Двух и так было слишком много. Спас меня на удивление тот, от кого я меньше всего этого ожидал: Геральд. Мудрый демон буквально за шкирку потащил меня на тот самый обрыв, где всё началось, и столкнул, выдрав крылья. Необходимая жестокость. В полёте я силой мысли и усилием воли сумел отрастить новые — почти что белые, с лёгким вкраплением пыли, табака и угля. Когда я поднялся и обтёр кровь со спины, учитель дал мне выбор: подохнуть от тоски или жить вопреки. Совершенствоваться. Расти. Стать достойнейшим. Я, естественно, выбрал второе. Начались тренировки, самые тяжёлые на моей памяти: даже в кадетском училище, куда меня, маленького субтильного мальчика, отправила мать, чтобы я возмужал, так не гоняли. Это каждый раз был бой не только с окружающими, но и с собой. Я ставил себе невозможные цели и достигал их. За несколько месяцев я окреп так, как не мог и мечтать. Но, главное, увидел гордость в глазах педагога, наконец-то став кем-то ценным, а не просто мальчиком на побегушках. Приглашение в отряд крылолётчиков прозвучало громом среди ясного неба. Страх вновь вонзил в меня свои мерзкие когти. Я никогда не думал, что могу стать военным. Я боялся не самих сражений, а того, что окажусь трусом и разочаруюсь в себе. Это до ужаса больно — видеть своё истинное лицо. Но я продолжил тренироваться с такими же, как я, будущими бойцами спецотрядов, состоящих в основном из бывших непризнанных. Так уж вышло, что мы, люди, привычнее к смертям и потерям. Мы знаем, что всё имеет цену, особенно — время. И там, где падёт первородный, человек пойдёт напролом. Может быть, в этом секрет Ребекки Уокер? В том, что она знает, какого это — терять. И, кроме того, умеет выгрызать внутренности врагам, но оставаться живой. Всегда. Вопреки. А дальше была война… Настоящая. И в ней нет ничего героического… Лишь боль, отчаяние, кровь и грязь. Мы уже и сами не знали, за что боремся. Оставался один инстинкт: выживание. Он перекрывал всё. Я не струсил. Напротив, помог несчастным укрыться в безопасном месте, а сам защищал их, выступая обороной с мечом в руках. Тогда я не думал о себе, лишь о том, чтобы защитить более слабых. И никакие благодарности после не стоили и гроша. Напротив, они в большинстве своём раздражали. Я спасал жизни не ради «Спасибо», а просто потому, что иначе не мог. Поняв это, я сумел принять себя всего. Больше не было страха, только желание быть полезным, независимо от цены. Поэтому-то я и вызвался в рейд за провизией. Поэтому не согласился перейти на сторону Мальбонте. Поэтому помог тому, кто отнял у меня любовь, сбежать из плена. И лишь тот, кто готов потерять всё, обретает намного больше. — Ты изменился, — произносит мой личный Ад, прижимаясь к моему плечу. — Я всегда был таким, Вики. Ты просто не замечала… — я едва ли лгал. Люди не меняются, нет. Вся наша гниль и свет сидят в нас с самого начала, ожидая триггера, момента, когда они сумеют выйти наружу. Ты пересаживаешься на мои колени и в этом жесте нет ни намёка на пошлость. Желание душевной близости намного больше, чем секс. Твоя ладонь бежит по моему лицу, задерживаясь тонкими пальчиками на губах. Я целую каждый: по очереди. Смотря в глаза прямо, не отводя взгляда и ничего не утаивая, произношу: — Я отошёл в сторону, чтобы дать тебе время подумать. Чтобы самому стать тем, кто тебя заслуживает, — это, пожалуй, ключевое. — И я пришёл взять своё. — Прости меня, Энди. — За что? — удивлённо вскидываю брови. — За то, что искала счастье в других, не понимая, насколько близко оно было, — ты приникаешь к моим губам в долгожданном первом поцелуе, и я понимаю, что теперь всё сложится иначе, так, как и нужно. Остаток ночи мы проведём вдвоём, просто разговаривая. Моё милое солнце, ты заслуживаешь куда больше, чем быстрая любовь на камнях. У тебя будет шёлк, и мягкость подушек, и время осознать, что ты действительно готова и делаешь это не из сиюминутного порыва или благодарности, а потому что и правда этого хочешь. А пока… Меня и моё главное сокровище освещает луна. Всё только начинается.