Welcome to the night club

Ночной клуб — это всегда место с особой неповторимой атмосферой. В неоновом свете полуголые тела извиваются на танцполе, всецело отдаваясь ритму и ярким переливам прожекторов. Напыщенные и броские, как павлины, и просто пьяно угоревшие от алкоголя они трутся друг о друга, но сейчас почти каждый то и дело кидает мечтательный томный взгляд в сторону блондина, что словно существует отдельно от этой единой захваченной клубной какофонией толпе. Кацуки умиротворен, кончик его языка то и дело проходит по губам, ловя с них привкус виски. Сердце бьется в такт громкому ритмичному треку и движения под музыку расслабляют и заводят одновременно. Ему нравилось, когда они вместе с Мидорией выбирались сюда оттянуться. Неплохой алкоголь, приятная обстановка да и сама атмосфера явно располагали. В полумраке, освещенном лишь яркими всполохами, почти ничего не видно, но Бакуго знает, где сидит его любовник и, о черти, он был уверен, что тот смотрит на него еще более блядски, чем идиоты вокруг. Разноцветные огни танцуют вместе с ним в растрепанных колючих волосах, по которым он проводит рукой, игриво очерчивают рельеф мышц, что виднеется из-под рукавов футболки с неоновыми взрывами на принте, проскакивают и по животу, когда ткань задирается выше. Какой-то потерявший рассудок зевака притирается слишком близко и пытается устроить непослушные от алкоголя или иной дряни руки на упругой заднице, обтянутой узкими рваными джинсами, но Бакуго ловко изворачивается, словно продолжая свой танец и хватает тупицу за горло. Красноречивый взгляд алых глаз и глухой рык в чужое лицо говорят за себя лучше любых слов и тот пошатываясь на полусогнутых ногах отступает, едва не упав, когда рука резко отталкивает и разжимает хватку. Сильный, уверенный и невероятно притягательный. Изуку видит это зрелище и тихо смеётся, отпивая из своего стакана. Золотистый виски переливается в слабых, практически не доходящих до его укромного местечка отблесках с танцпола. Кубики льда ударяются о хрусталь, но звон тонет в слишком громкой музыке. Парень и подумать не мог, что будет когда-либо сидеть вот так и спокойно попивать что-либо крепче сока — слишком воспитанным и тихим он слыл, но Кацуки помог разбудить в этом омуте огромное множество отвязных потаенных чертей. И самому Изуку они явно нравились. Трек меняется на какой-то сопливый медляк и Бакуго останавливается, переводя дух. Широкая грудь тяжело вздымается, а челка липнет к мокрому от пота лбу, но выглядит блондин до одури довольным. Он вальяжно подходит к барной стойке, жестом подзывая бармена, и берет свой полученный стакан. Грубо, не церемонясь, он толкает плечом какую-то вырвиглазно накрашенную девицу, пробираясь сквозь толпу в сторону своего возлюбленного. Эта курица явно верещит что-то ему в след, но Бакуго не до этого. На ходу отпивая горячительный напиток, он ухмыляется, находя в полумраке знакомое до одури лицо. — Ты был потрясающ, как и всегда, Каччан — Изуку улыбается, склоняя голову, и заискивающе смотрит в чужие глаза. — О да, я знаю, — Бакуго самодовольно скалится и, проигнорировав то, что рядом с любовником на мягком кожаном диване достаточно места, демонстративно усаживается прямиком на чужие бедра, прямо так, нагло, не выпуская из руки стакан с алкоголем, — и знаю, что ты на меня пялился. — Будто на тебя хоть кто-нибудь тут не пялился, — Изуку хмыкает в ответ, приближаясь и обнимая восседающего на нем блондина за шею. Наполовину тонущий в музыке горячий, соблазняющий шепот обжигает ушную раковину, — один бедолага так долго не мог оторвать взгляд, что убежал дрочить в сортир. — Ого, удивлен, что это был не ты, — Кацуки глухо смеется и чуть отстраняется, чувствуя как от горячего дыхания по позвоночнику проходит волна вожделения. Он вновь делает глоток, прикрывая глаза от удовольствия, когда виски обжигает пищевод, горячим клубком оседая внутри. — Ты действительно хотел бы меня в грязном толчке, а не тут, на более удобном диване? — Изуку вызывающе усмехается в ответ на колкость и распускает свои объятия, откидываясь на мягкую спинку. Во мраке изумруды глаз кажутся чёрными и лишь редкие всполохи позволяют разглядеть их истинный цвет. Исцелованные солнцем щеки юноши покрывал легкий после алкогольный румянец и Кацуки готов поклясться, что тонет в этой пучине тёмного взгляда, когда Мидория перед ним медленно проводит по своему животу выше, к груди, приглашающе выпуская заправленные в штаны пола и задирая ткань рубашки. Бакуго сглатывает и прикусывает внутреннюю сторону щеки. Этот чертенок бессовестно соблазнял его прямо в гребаном клубе! — Пожалуй… ты прав. Тут куда лучше. — Кацуки с заминкой ухмыляется, замечая краем взгляда парочку неподалеку от них, что в страстном сплетении языков передавала друг другу таблетку экстази, зажимаясь в тёмном углу. Наличие людей вокруг, музыка, что снова сменилась на более ритмичную и глубокую, такой пленительный любовник под ним. Превосходно. И он плавно наклоняется ближе, покачнувшись на чужих бедрах, и проводит кончиками пальцев следом по открывшемуся подтянутому животу, к груди. У Изуку Мидории было охуительное, со стороны в меру хрупкое, но при этом сильное тело, что принадлежало лишь самому Бакуго. Во всех смыслах. — Но если захочешь, в следующий раз мы можем и там, Каччан — тягучий игривый голос плохо слышно из-за громкой музыки, но Кацуки жадно хватает каждое слово. О да, такими темпами они определённо попробуют везде. Парни начинают целоваться резко, несдержанно, в едином порыве потянувшись друг к другу, отдаваясь громкому гулу музыки в ушах и терпкому привкусу алкоголя. Деку сперва было зарывается пальцами в светлые пряди, но Кацуки запястьем отбивает его руку, чтобы отстраниться и, сделав на прощание еще один глоток, небрежно отставить стакан на столик позади. Изуку тут же нетерпеливо хватает любовника за воротник футболки и притягивает к себе, слизывая алкоголь с чужих губ и довольно урча. Блондин цокает языком, припадает ближе и проникает в чужой рот, властно углубляя поцелуй. Легкое возбуждение после танца разгорается безудержным огнем, когда Изуку прикусывает бесстыже исследующий его нёбо язык, и Кацуки осознает что просто хочет втрахать в диван столь желанного паренька, прямо тут, в темном углу дешевого клуба среди полусотни кайфующих тел. Почему бы и нет? Мидория же бесстыже постанывает в губы и сам нетерпеливо ерзает, дразня, завлекая. И блондин припадает ближе. Напирающий стояк в и так тесных джинсах при движении трется о выпуклость в чужих брюках и, кажется, на них определённо кто-то смотрит, но… пусть завидуют, кретины. — Блять, Деку, — Бакуго шипит сквозь зубы, когда Изуку разрывает очередной долгий поцелуй, и чужие руки мягко, но настойчиво принуждают слезть с бедер и направляют плюхнуться рядом на диван. Искусственная кожа неприятно скрипит под тяжестью тела. — Расслабься, — Изуку сверкает глазами из-под челки и с грацией сам нависает над Кацуки, перекидывая ногу и банально меняя их обоих местами — теперь уже парниша с крашеными зелеными волосами оказывается восседающим сверху, и Кацуки обессиленно опускает руки. Мидория смотрит прямо в душу, прогибается в спине и нарочито медленно делает движение бедрами. Вперед, назад, плавно, но у Бакуго воздух вышибает из легких и он по-хозяйски устраивает ладони на чужой талии. Изуку умел быть чертовски сексуальным. — Так помоги мне это сделать, тупица, — блондин одним резким движением притягивает парня к себе так, чтобы его задница оказалась не на бедрах, а прямиком на твердой выпуклости джинс, а чужой стояк плотно уперся в низ живота. Свои слова он произносит на ухо любовника сипло, с чувством, и прикусывает за мочку. — Мхм, нетерпеливый, — Изуку смеётся и юрко проникает руками под футболку, оглаживая напрягающиеся кубики пресса и рельефную грудь. Короткие ногти слегка царапают кожу у ключиц, — Мне… помочь тебе ртом или сразу…– Юноша прикусил губу и с легким полустоном демонстративно покачал бедрами из стороны в сторону, елозя задом по длине скрытого за плотной тканью члена. — Нахуй, не хочу слишком долго, — Кацуки шипит, тяжело выдыхая, кусает губы и принимается спешно одну за другой расстегивать слишком тугие пуговицы рубашки — хотелось вдоволь насладиться красотой тела, столь манящей в этом полумраке. Последней оказывается пуговка на нагрудном кармане, из которого блондин извлекает презерватив. Как раз на случай разового перепихона в подобном месте. Изуку понимающее мычит, забирает квадратик фольги и принимается за пряжку джинс. — Но в следующий раз отсосешь. Будто милостиво добавляет блондин, по-хозяйски оглаживая и крепко сжимая бока любовника. Рассудок начинает плыть сильнее, чем от алкоголя, когда ладонь накрывает возбужденный орган. Изуку поглаживает чужой член сквозь трусы медленно, любовно, свободной рукой поднося квадратик упаковки к лицу дабы зубами бесцеремонно порвать фольгу. Свет разноцветными бликами мелькает на усыпанном темными точками лице и зажатой меж припухших после многочисленных поцелуев обертке. Изуку, сейчас восседающий на нем оказывается чуть выше и, замерев на секунду, смотрит сверху прямо в алые глаза своим подернутым желанием взглядом. Бакуго же глядит в ответ жадно, словно запечатывая на пленку памяти, руками поглаживая бедра, так призывно расположенные по обе стороны от его собственных. И Мидория ерзает, наслаждаясь даже такой мимолетной, но приятной лаской, приспуская белье и ловко натягивая влажный латекс на стояк любимого — не хотелось бы возвращаться домой с полной спермы задницей. — Иди ко мне, — голос Кацуки еще более хриплый чем обычно и он привлекает Изуку к себе, прижимаясь грудью к чужой груди. Грубые шероховатые пальцы на удивление ловко справляются с пуговицей на чужих штанах и до ушей доносится сладостный вздох, когда ткань перестает сдавливать напряженный орган. Бакуго точно знает, где нужно дотронуться и как именно надавить, чтобы довести Деку до исступления, но сейчас он не намерен этого делать, растягивая, грубовато, но всё же заботливо, подготавливая, пока чужие руки в такт надрачивают его член, а сам Изуку горячо дышит в нетерпении на покрасневшее ухо едва сдерживающего себя в руках блондина. И хочется взорваться, когда до него доносится чужой голос. — Ну же, Каччан… — язык плохо слушается, а щеки горят и Мидория сам начинает насаживаться на разрабатывающие его пальцы, прогибаясь в спине, — я… готов… а еще, ах, — он не сдержанно стонет, когда Кацуки с неприличным звуком покидает достаточно, на его взгляд, растянутый вход. — А еще… мнх… за твоей спиной… на нас смотрят. Изуку тихо смеётся, путаясь в собственных ощущениях, что переливались коктейлем из стыда и какой-то странной эйфории. — Не плевать ли? — Блондин улыбается бешено, представляя на своем затылке шокированный взгляд и испытывая от этого какой-то детский восторг. Вряд ли секс в подобном месте редкость для посетителей, хоть это и не «Тёмная комната», по крайней мере их еще ее выперли, а значит… — Тебе проще… говорить, мхх, — Мидория при этом явно не выглядевший недовольным — лишь покрасневший больше обычного, приподнимается, приставляя головку к своему входу и прикусывает губу, медленно опускаясь на член возлюбленного. — Если так паришься, я могу трахнуть тебя… вжав лицом… в столешницу, — Кацуки усмехается и шумно выпускает воздух сквозь плотно сжатые зубы, жмурясь. Внутри Деку… охуенно. Изуку облизывает губы и лишь отрицающе мотает головой. Двигаться самому не очень удобно из-за не до конца снятых штанов и скованности в ногах по этой самой причине, поэтому он начинает медленно, плавно, цепляясь руками за чужие плечи. Бакуго такой темп явно не устраивает и он сам подхватывает любовника за бедра, помогая двигаться глубже и резче. Толчок. И сквозь их тела буквально проходят разряды. Толчок. И Кацуки глухо рычит, когда чужие пальцы впиваются в его спину до легкой боли, а чужой протяжный стон тонет в громкой музыке. И они трахаются прямо на диванчике в темном углу клуба под взгляды каких-то посетителей, несдержанно, наплевав на нормы, да еще и оба ловят при этом какой-то странный особый кайф. Невероятно. — Кач…чан, — Мидория развязно подмахивает задом, приподнимаясь и падая на чужой член с глухими пошлыми шлепками и буквально скулит когда головка каждый раз вбивается в простату, а мышцы сфинктера непроизвольно сжимаются, доставляя больше удовольствия и партнеру, — Да… Он слишком разгоряченный, развратный, иногда бросающий расфокусированный куда-то за широкую спину и Кацуки сходит с ума. Кажется, что музыка отходит на второй план, ведь шум в ушах от адреналина и жадные стоны перекрывают собой всё остальное. Уже совсем все равно смотрит и слышит их кто-либо или нет, да даже если бы сейчас к столику подошел охранник с просьбой покинуть заведение — Кацуки показал бы ему средний палец, продолжая вбиваться в узкую задницу Деку. Всё это так неправильно, но сумасшедше горячо, что держаться слишком долго под обоюдным напором нет никаких сил. В этой пляске тяжелого бита Мидория кончает первым, до предела падая на стояк блондина и коротко вскрикивая он широко распахивает глаза и хватает воздух, а после блаженно улыбается, потеряв на мгновение ориентацию в пространстве. Перед глазами словно огни светомузыки с танцопола скачут разноцветные круги. — Грх, Деку — Бакуго особенно сильно сжимает в руках его зад, явно оставляя синяки, и приподнимает, прижимается вплотную так, что сперма с живота Изуку явно пачкает яркий принт, и после нескольких завершающих толчков кончает следом с хриплым глубоким стоном. Какое-то время они оба еще приходят в себя, пока привычные ощущения и громкие звуки музыки не начинают возвращать два расслабленных тела в реальность. Изуку сползает на диван, берет со столика салфетки и буднично оттирает с кожи белесые капли, а Бакуго брезгливо стягивает наполненный презерватив и бесцеремонно бросает прямо на пол, на что получает осуждающий взгляд и легкий подзатыльник. Кацуки лишь дергает плечом, мол, похрен. Сейчас он слишком в сладкой неге, чтобы раздражаться на партнера и уж тем более чтобы думать куда деть использованный гондон. Лучше уж под стол, чем на стол. Мимо них проходит пара человек и присвистывает, на что любовники переглядываются и обо глухо смеются. — Надо бы заходить сюда почаще, — Кацуки, более менее приведя свой вид в порядок, откидывается на спинку и прикрывает глаза, привычно хмурясь, но приподнятые в довольной полуулыбке губы выдают его настроение с потрохами. — Согласен, — Мидория все еще сохраняет нотки смешка в голосе, теплым взглядом осматривая своего возлюбленного, и тянется к его лицу, большим пальцем мягко разглаживая залегшую меж бровей складку, — если нас сюда еще пустят. Блондин небрежно взмахивает рукой мол, куда денутся, и Изуку оставляет ему в ответ легкий поцелуй в уголок губ. Лед в забытых на столике стаканах давно растаял.