Танцы бесконечности

      У них нет начала и не будет конца, они всегда существовали. Собирались из крошек взорванных звёзд, рассеивались пылью по планетам, гоняли ветром по космическим станциям, танцевали в бесконечности, наблюдая за жизнью галактик.       Они изучали других, мимолётных и маленьких, запертых в тесных клетках из мяса без возможности когда-либо выйти за их пределы. Сначала это вызывало интерес, и боги учились у ограниченных самой судьбой. Принимали формы местных жителей, выбирали модели поведения, каждый раз испытывая что-то новое, и каждая низшая тварь реагировала по-своему.       И однажды вечные решили создать из имеющегося себе подобных.       Зеллин долго и основательно изучал каждую планету и все звёзды на пару с вечной спутницей — Рокайей, теряясь и запутываясь в чужих мыслях, захлёбываясь чужими мечтами и кошмарами, зажигаясь от любого неизведанного мотка жизненных путей, заставляя тех выяснять всё обо всём, ведь так они станут лучше, и время лишь помогало. Что такое года бессмертным?       Боги создавали измерения и собственные создания по примеру уже существующих, пытались наделять их сознанием, старались сделать их всезнающими, идеальными, себе подобными, но лучше оригинала не получалось. Куда интереснее постоянного контроля и нескончаемых команд было исследование. Люди почему-то богами не становились.       Зеллин не желал кому бы то ни было зла, ему не нужны кровь, души и остальная придуманная низшими ерунда, он хотел лишь понять. Почему каждый в одинаковых обстоятельствах с одинаковым набором всего поступал абсолютно по разному? И даже тот же человек в одинаковых обстоятельствах с разницей в года поступал по-другому оба раза. Что ими двигало? Почему никто так и не вырастал до идеальных и всезнающих, спокойных вершителей судеб? Но люди кончались быстро.       Мгновения пролетали незаметно тянущимися веками для людей. Вечные не желали становиться чьими-то богами, хотели жить среди богов, пусть и искусственно созданных, и наконец жители очередных двух планет оказались интуитами. Это было интересно. Такие, ощущая чужую боль, не должны испытывать негативные чувства друг к другу, должны стремиться к лучшему, должны были понять мотивы вечных, но всё равно обернулись друг против друга, обвинив во всём их наблюдателей. Рокайя оказалась слишком увлечённой экспериментами и добровольно сдалась в плен, всё равно этот плен ей ни по чём.       К тому моменту оба уже слышали о неком Докторе, одна часть Вселенной его боялась, вторая ненавидела, третья боготворила. Зеллин сразу почуял в нём выходца с другой галактики, тёмной, постоянно находившейся в войне, так называемому таймлорду всегда в затылок дышала смерть, за ним всюду следовало облако несчастья, сначала окружающих, потом его, а ныне горя самого Доктора и всех, с ним соприкасавшихся. Костлявая старуха оставляла метку, и радости она не несла.       Беспечному галлифрейцу стоило бы знать о происхождении, о том, что он приносил окружающим, чтобы знать, как их обезопасить; вечные увидели в нём потенциального равного, и так и не похороненная мечта воспылала верой вновь.       Доктор никогда не оборачивался, не анализировал окружение, что делало Зеллину и Рокайе любое исследование легчайшим из заданий. Можно только направить пару вражески настроенных космолётов на Землю, втолкнуть навязчивую идею о захвате в чью-то умную голову, подбросить и перетасовать факты безумным учёным, и таймлорду уже достаточно объяснений. Тот никогда не копал достаточно глубоко, чтобы понять, он уже давно лишь игрушка.       Которой по желанию кукловодов предстояло найти настоящий дом.       Доктор даже не представлял, что сталкивался с вечными, когда тому удалось сбежать с Галлифрея, когда его учитель обернулся против него, когда взрывался мир, когда его подружка замерла в последнем мгновении жизни, когда ТАРДИС заносила его в неизвестные концы света, когда… Зачем перечислять все когда?       Со временем невидимо манипулировать заносчивым галлифрейцем стало не интересно, и Зеллин с Рокайей решили явить себя так, словно бы их можно победить, заперев в сфере.       Что глупышка Доктор и сделала, с помощью вечных неумолимо приближаясь к разгадке происхождения галлифрейцев.       Стоило позаботиться о настоящих соплеменниках прародительницы таймлордов, оставалось подготовить последние акты масштабного спектакля. Танцы обещали закончиться.       Нельзя бегать от правды вечно.       А Доктор…       Его они ещё подготовят.