пазл

Кэйа собирает Альбедо по кусочкам. В узких коридорах штаба, в пропитавшейся пылью библиотеке; на многолюдных, звенящих улицах, где пахнет одуванчиками и пряными блюдами, где отовсюду разливается громкий смех — Кэйа собирает Альбедо по кусочкам. Мучительно долго, но отнюдь не безрезультатно. Альбедо не жалует долгие разговоры, если только дело не касается докладов об очередных вылазках и заданиях или, быть может, если разговор не заходит об искусстве. К счастью для него, в искусстве Кэйа не силен. Но каждый раз, когда медовый голос ложится на стены и ласкает слух, Кэйа внимательно слушает и надеется запомнить хоть что-нибудь из того, что минутой ранее сказал главный алхимик Ордо Фавониус. Альбедо имеет привычку щуриться, резко обрывая свой рассказ и едва склоняя голову вбок, и тогда Кэйе кажется, что его уличили в самом страшном преступлении. Ты совсем не слушаешь, правда? Совсем-совсем нет. Порой Кэйе думается, что Альбедо чересчур скрытен, но все же с ним ему тягаться не под силу. Серьезно, неужто был пиратом? Приспуская вечно вежливую манеру, смеется он однажды, когда Кэйа в очередной раз рассказывает небылицы про свою глазную повязку. Впрочем, Кэйю эта колкость ни разу не трогает, однако растянутые в тонкой непринужденной улыбке губы отпечатываются в памяти надолго. Едва ли не пожизненно. Альберих считает, что улыбку Альбедо можно внести в достояние Мондштадта, отметить как восьмое чудо света и рассказывать о нем каждому жителю города. Возможно, Кэйа готов сказать это вслух, но навряд ли Альбедо оценит. Он не похож на девиц, мгновенно краснеющих после лестных речей капитана. Альбедо…совершенно ни на кого не похож. И поэтому… Кэйа собирает его по кусочкам, по грануле и не уверен, сможет ли вообще когда-нибудь собрать целиком. Он опирается о пыльную поверхность стола и легко улыбается, пока завсегдатай библиотеки бегает взглядом по забитым книгами полкам. — Неужели один из лучших алхимиков в стране не способен работать без учебников? — Кэйа складывает руки на груди, когда Альбедо оборачивается. По его отрешенному взгляду никогда нельзя сказать, о чем он думает: может, сейчас Альбедо представляет, как гладит маленьких котят на задворках штаба, а может, мечтает отправить Кэйю на тот свет. — Неужели у капитана кавалерии так много времени, что он решил составить мне компанию? Впрочем, учебники для Сахарозы, если Вам так интересно. Вам. Кэйа улыбается еще шире, напоминая довольного кота, греющегося под июльским солнцем. Ему нравится, когда Альбедо ехидничает и время от времени начинает «выкать». — А она способная, не правда ли? — Конечно. Сомневаетесь в моих способностях? — Я в Вас никогда не сомневаюсь. Кэйа собирает Альбедо по кусочкам, точно так же, как собирает копну его пшеничных волос в тугой хвост на затылке, пока тот застегивает ремешки на плаще. Он помнит, как еще утром расчесывал пальцами прядки пушистых волос, пока Альбедо не проснулся. Погладил по голове, спрятал спадающую на лицо прядь за покрасневшее ухо. Кэйю тяжело обмануть, даже если это пытается сделать сам Альбедо. И дрожащие уголки губ, которые так и не оформились в выдающую алхимика улыбку, Альберих конечно же заметил. Но ничего не сказал. — Тебе так ненавистна моя компания, что притворяешься спящей красавицей? — Кэйа стоит позади, смотря на Альбедо через зеркало. Один-единственный глаз сверкает изумрудным на солнце. — Будь она мне ненавистна, я не пустил бы тебя даже на порог, — Альбедо смотрит как и всегда: без единой эмоции. Даже когда натягивает ворот рубашки выше, чтобы скрыть красные отметины на шее, сложно сказать, что он раздражен. Хотя наверняка. Кэйе хочется выбить из него хоть что-нибудь, хватит одной сотой секунды, чтобы поставить в голове желанную галочку. — Тогда… Кэйа проводит пальцами по мраморной щеке и касается острого подбородка. — Тебе нравится думать, что ты меня перехитрил, — Альбедо приподнимает голову под давлением чужой руки. — А мне нравится, что я позволяю тебе так думать. Кэйа почти любовно касается ладонью тонкой шеи и нарочно стягивает ворот вниз. — Правда? Кэйа собирает Альбедо по кусочкам и точно знает, что парочку из них принц мела припрятал так хорошо, что Кэйа их никогда не найдет. У Альбедо мило краснеют кончики ушей, когда он смущается. На контрасте с бездушным взглядом выглядит это на порядок больше, чем просто умопомрачительно. У Альбедо красивая широкая спина с архипелагом родинок, которые Кэйа обводит подушечками пальцев. И он каждый раз недовольно хмурится, ведь руки у Кэйи ледяные. У Альбедо бледные веснушки на щеках, букет из сесилии в банке, стоящей на подоконнике, противно скрипучая кровать и маленькие косички, которые он заплетает каждое утро. Кэйа хмурится, когда мягкие пальцы обводят темную ткань глазной повязки и отводят длинную челку назад. Альбедо гладит смуглую щеку своей ладонью и думает, что контрастность в их оттенках кожи весьма живописна. Пожалуй, он напишет подобную картину в один из вечеров, когда Кэйа вновь придет без приглашения. Кожа Кэйи напоминает песок, теплый и приятный; сам Кэйа похож на летний день, на приятную прохладу в тени дерева, на циановое море, в котором он тонет, тонет, тонет. Кэйа так похож на того, кем не является. Альбедо знает, конечно, он все знает. Он наклоняется и замирает, пока Кэйа не тянется к нему сам. Губы у Альбедо теплые-теплые и пахнут отчего-то клубникой. А целуется он медленно, издевательски нежно, так, что у Кэйи поджимаются пальцы на ногах. Альбедо не дает ни единого шанса напористости капитана, глушит, растягивает минуты во что-то такое, что, Кэйа надеется, никогда не закончится. Кэйе нравится, когда от него ничего не требуют. И вместе с этим он не требует сам. Альбедо не лезет ему в душу, не ковыряется там, стараясь задеть старые раны. Альбедо вообще ничего и никогда. Он, в общем-то, и сам не любит, когда его трогают. Тактильность мне не к лицу, как-то выдал он. И Кэйа тогда решил, что это звучит как вызов. Но Альбедо как-то до странного быстро сдался, позволив касаться и трогать себя везде, где только капитану захочется. Акт добродушия. Или жалости. Альберих не уверен, что хоть один из вариантов ему нравятся, но то, что нравится ему наверняка, — это притягивать к себе теплое тело, зарываясь носом в пахнущие чем-то до боли родным волосы, зная, что Альбедо никогда не потребует большего. Кэйа собирает, собирает, собирает и в какой-то момент понимает, что весь смысл сводится к этому необъятному странному пазлу под еще более странным именем. Альбедо. Он смотрит в ясно-голубые глаза, вновь переводит взгляд на измученный годами альбом, который главный алхимик ордена не давал никому на своей памяти. Мягкие карандашные линии выстраиваются в знакомые очертания. Те, которые Кэйа каждый день наблюдает в зеркале. Затуманенный взгляд, приоткрытый в немом вздохе рот и раскиданные по сторонам волосы; у Альбериха сводит живот. Он улыбается, перелистывая страницы и краем глаза замечая неизменно краснеющие уши алхимика. Прелесть. И кажется, он думает громко, даже вслух, потому что слышит моментальное: «Ты о чем?» — Рисунки. — Твое эго размером с Тейват, — Альбедо смотрит на разворот с портретами капитана и отбирает альбом. Кэйа пожимает плечами. — Твои уроки с Сахарозой не отменятся сегодня случайным образом? — Капитан знает, что глупо просить Альбедо выбирать между наукой и собой. Потому что выбор тут вполне очевидный. Скорее, сложно в принципе назвать это выбором. — Позволь узнать, ради чего? — Мне грустно думать, что последняя бутылка «Полуденной смерти» опустеет в одинокий вечер. К тому же… — Кэйа заходит издалека, оттягивает, и Альбедо это донельзя веселит. — Мои уроки с Сахарозой обычно по четвергам. Сегодня пятница. Кэйа удивленно моргает и тут же щурится. — Стоило сказать сразу. — Мне нравится слышать в твоем голосе неуверенность, — Альбедо складывает альбом с учебниками в сумку. — Это немного тешит мое самолюбие. Так мы идем? Альбедо выглядит слишком уверенно для человека, который не умеет пить, думает Кэйа. Тебе нравится думать, что ты меня перехитрил, а мне нравится, что я позволяю тебе так думать. И Альбериху начинает казаться, что он остался в дураках. — Не думаешь, что это похоже на свидание? — мурлычет Кэйа. Альбедо давится воздухом и хлопает дверью в кабинет. — Глупость. Прелесть, проносится вновь в голове. Кэйа ускоряет шаг и догоняет светловолосого парня, так отчаянно старающегося вылететь на свежий воздух. Однако… Кэйа продолжает собирать Альбедо по кусочкам, пока тот, в свою очередь, пытается собрать себя сам.