I'm with you

Когда-нибудь Феликс точно сойдёт с ума. Когда-нибудь он точно своими же руками задушит брата. Когда-нибудь он и Джисона убьёт. И его друзей тоже. И вообще это самоубийство - брать ответственность за брата, который должен был сделать это за него, хотя бы ответственность за самого себя. Феликс заставил маму поехать домой, отдохнуть, и покушать. Доктор сказал, что всё в норме, Минхо очнулся, но к нему пока нельзя. А Ликс и не особо хотел к нему попасть. Собственные мысли о том, зачем ему это понадобилось - мучают. Лезть в холодную воду, и бог знает сколько сидеть там, потреяв сознание. Глупо. Правда, глупо. Иногда просто самому хочется утопить его там. От этих мыслей Ликс усмехается, в шутку соглашаясь с самим с собой, что это было бы куда легче, чем продолжать бороться с его странным поведением. Когда Ликс точно убедился, что с братом всё в порядке, и взяв у доктора клятву, что не оставит этого идиота одного в палате, обязательно поставив к нему охрану в виде медсестры, Феликс помчался домой. Завтра у него, и только у него, пересдача всех пройденых тем по истории. Он не может сдаться вот так просто. Ему нужно учится. И он хочет учится. Поэтому просто так, ни за что получать плохие оценки по истории, которую он так любит, но в последнее время ненавидит из-за препода, он не будет. А к Минхо он придёт завтра. Обязательно придёт. Джисон и Чанбин уже давно ушли. Ещё до Бёль. Бину нужно было куда-то по делам, а Джисона Феликс выгнал. Ведь если бы Хо очнулся, Хан бы попёрся туда первым. А это последнее, что ему нужно. Да и вообще, Ликс думает, стоит ли его к нему подпускать?

***

С самого утра Минхо чуствует, ему точно светят нотации от брата, слёзы и объятия от мамы, извинения от Джисона, и докторские советы на будущее. Возможно он уже в голове уложил то, как Феликс будет ходить по комнате, туда - сюда, говоря много, и быстро, а в конце упадёт в объятия брата, и начнёт плакать, отчего Минхо захочется умереть ещё пуще прежнего. От слёз матери он захочет плакать, больше, чем когда однажды сломал руку. От извинений Хана, от которых ему будет очень-очень стыдно, и неловко смотреть тому в глаза. Возможно даже слова не сможет из себя выдавить. — Ну и натворил же я делов, — прошептал он жуя шоколадный пудинг. — мне хана. Уж лучше бы дали утонуть. Смеётся он слегка с грустью, и сам не понимает, чего он туда полез. Помнит только то, что жар в теле поднялся. Хотелось чего-то холодного, и срочно. Открыв окно, он понял, что этого мало. Это температура поднялась? И да, чего же гениального он мог придумать, кроме как забраться в холодную воду? Конечно, он идиот, и это уже всеми доказанный факт. Сейчас ему хочется попасть в прошлое, и исправиться. Или лучше закрыться в палате, и никого не впускать. К часам пяти вечера, он услышал знакомый голос в коридоре, и уже готовился к неизбежному. Вот только он не слышал голос брата. Его нет? Странно, он ожидал его первым увидеть. Ну или услышать. В палату стучат, и он уже немного напрягся, поджав губы, и ноги к груди, он сидел перебирая в руках ткань от пододеяльника,что укравал его ноги. — Ли Минхо, вы хорошо себя чувствуете? К вам могут зайти ваши мама и брат? Это была медсестра. И рядом стояли они. Люди перед которыми очень стыдно, и страшно. У матери глаза горели, а Феликс смотрел такими уставшими, что Минхо уже начал думать, возможно и не будут его ругать..? Минхо кивает, и тут же к нему забегает Ынбёль. Тут же присаживаясь с ним рядом, поглаживая его руку, и заглядывая в глаза. Она что-то очень быстро говорит. Что-то о том, что сильно перепугалась, а он сидит и смотрит вниз от страха, почему Феликс так спокоен. Это на самом деле пугает. Когда он кричит, и поучает его, это не так уж и плохо, думает Хо. Уж лучше бы поорал, ей бегу. Бёль пустила слёзы, обнимая сына, гладит его по волосам, обещая, что больше не оставит, и такого не повторится. И ей в голову даже не приходит, что сейчас в голове у её сына. У младшего сына. Феликс ни раз ей говорил, что ей не надо так сильно опекать его. И если что-то случилось, то это не её вина. А Ынбёль кивает, вроде соглашается, а потом всё заново. Ну не может она иначе, а Ликс понять этого не может. Ли стоит у стены, оперевшись спиной, смотрит прямо на Минхо. Взгляд такой, будто предупреждающий. И Минхо смотря на него в ответ лишь извиняется глазами, затем закрывает их, слушая маму, и её бешеное сердцебиение. — Ты покушал? Спрашивает женщина отстраняясь, и вытерев свои слёзы. Минхо указывает на съеденый пудинг, и улыбается невинно, понимая, что она уж точно принесла ему много чего из дома, чего он точно не сможет съесть. — Я так и знала, — она достаёт из пакета фрукты, и ещё куриный суп, который Минхо так обожает. —обязательно поешь. Не заставляй меня волноваться, о твоём питании хотя бы в больнице. — Хорошо, — кивает парень, поставив всё это на тумбочку. И снова смотрит на брата. Очень подозрительно. А Феликс молчит и дальше. Минхо с каждым разом, как смотрит на него, ловит какие-то предупреждения. Это правда сведёт его с ума, это чёртово молчание. — Мама, можно я поговорю с ним? Наедине? Наконец слышится его голос. Уставший такой. Будто всю ночь не спал. А ведь так оно и было. Ынбёль понимающе соглашается. Они вчера об этом договорились. Сначала она с ним поговорит, а потом уж Феликс. Но только с глазу на глаз. Чтобы она не вмешивалась, ведь уже не в первый раз такое было. Женщина уходит, обещая, что ещё вернётся. А Минхо снова ловит напряжение от голоса брата. Разочарованные вздохи последовали, стоило матери выйти закрыв дверь. — Я устал, Минхо, — старший и так это видит. Может поэтому он всё это время молчал? Подумал он. — поэтому, просто скажи мне, ответь на вопрос. — Зачем я это сделал? — предугадав его слова произносит Хо, и опускает голову. — Мхм. — выдаёт он измученно. — и скажи мне, что мы будем делать с этим? М? Может, ты хочешь переехать к нам? Оставить тебя одного - всё равно, что каждый день ждать звонка, оповещения о твоей смерти. — Ты правда считаешь, что я умру из-за холодной воды? — Пусть даже так. — пожимает он плечами, — это не имеет смысла. Если не от холодной ванны, то от чего-то другого? От этого глубокого и серьёзного голоса у Хо муражки по телу. Будто сейчас решающий момент в его жизни. — Прости, Феликс, я... — Мне надоело слушать твои извинения, и обещания, я собираюсь с этим что-то делать. Ты так скоро маму до инфаркта доведёшь. — нотка сарказма присутствует, что даёт старшему слегка расслабиться. — Что предлагает твоя безумная голова? — Моя безумная голова? Не ты ли вчера был найден в ванной? — усмехается парень. И Минхо наконец видит его изящную и сладкую улыбку. — я предлагаю переехать обратно к нам. Или же, — делает паузу, для больших мурашек по телу брата, — я перееду к тебе. — Агаа! Понятно теперь, хочешь съехать от мамы, но денег на квартиру нет? — он шутит конечно, и младший понимает, подигрывая тому. — Конечно, потом ты всё равно выкинишь что-то подобное, и окажешься на том свете, а квартира останется у меня. Минхо смешно от этих слов. Ему вообще кажется, что он бессмертный. Или это всё дело рук брата? — Засранец. — улыбается он уголками губ. — Но я говорю серьёзно. Минхо, я больше не могу оставить тебя одного. — Я давно уже не маленький. — Так почему тогда... — Дай мне последний шанс! — перебивает его Хо, и пытается подняться с места, но не получается, головокружение наступает, — последний. А потом делай, что в голову придёт. Я обещаю в последний раз! Он в отчаянии. Правда хочется снова завоевать доверие брата. А то как-то трудно на душе становится, когда Минхо осознает, что у него три матери, одна из которых давно мертва. — На чём будешь клятву давать? Библия? Минхо смеётся. Ему нравится, что он не кричит, а в кое то веки пытается поговорить с ним. — Да хоть на своей жизни, Феликс, пожалуйста дай мне шанс, ладно? Ликс тяжело вздыхает. Обдумывает всё, тщательно взвесив все "за" и "против". Тяжело и глубоко дышит, раздражая своей паузой старшего. Который губы кусает, и сжимает в руках простынь. — Ты и так её не ценишь. — Ой, — закатил он глаза театрально. — Я не знаю, Хо. Звучит не убедительно. — качает Ликс головой. — И что мне делать? Я правда клянусь! — Это порочный круг. — Да твою ж мать, Феликс! — Тише ты, не кричи. — Я сделаю всё, что попросишь, — выдаёт он еле как, если это сработает, то придётся потакать брату. — Это не так работает. Минхо, пойми уже, я это не для себя. Для тебя, и только! — Ликс потирает глаза, его голос стал грубым. — Я знаю, знаю. — разочаровнно опуская голову, он понимает, что это всё. Конец. — Я буду приходить к тебе каждый день, проверку никто не отменял. Серьёзно? Сдался? Так легко и быстро? И Минхо улыбается так счастливо. Кулачки сжимает от радости, и если бы были силы, он бы побежал к брату и обнял, но видимо не судьба. Да и Феликс не особо желает объятий, так что приходится смирится. — И не забывай, всё, что мы имеем в жизни... Начал было Ликс после небольшой паузы, как его тут же перебивают. — Это либо мы заслужили, либо допустили, — заканчивает фразу брата. Ынбёль сказала это невзначай однажды. А они запомнили навсегда. — Хорошо. Минхо правда не знает, как благодарить вселенную. Раньше бы его брат настоял на своём, и Минхо пришлось бы переехать обратно. Его бы даже не предупредили. И только когда его выписали, тогда он и узнал бы. — У тебя же должен был быть специальный тест по истории, как сдал? — с интересом спрашивает старший, и садится обратно в то положение, снова прижав к себе ноги. А у Ликса выражение лица меняется. — Не хочу портить ответом, твой прекрасный вопрос. — Ну уж постарайся. — шутливо поддерживает старший, не пытаясь заставить того рассказать о произошедшем, если он сам не хочет. — Минхо, я, как ты говоришь, человек - оптихуист. — улыбается Ликс обнажая свои красивые зубы, и глаза загораются. — но кажется всё наоборот. — Он подходит к кровати брата, и садится, — я ещё не в курсе, мне не дали бланк с результатами. — Почему тогда такой грустный? — Мне кажется я не сдал. — Ещё чего?! Я уверен ты устал, потому что всю ночь готовился, да? Феликс толкает брата, а тот двигается, давая ему прилечь рядом, и тогда младший обнимает его за ноги, и утвердительно мычит куда-то ему в одеяло. — Лучше перебдеть, чем недобдеть. — Всегда с тобой так. — гладит он его по волосам, гипнотизируя уснуть, и тут же не сильно бьёт по голове, — не смей засыпать тут. — осознает он внезапно. А Феликс недовольно морщится, и поднимает уставшие и обиженные глаза на него. — Давай давай, иди домой, прими душ, и отдохни, ладно? — Хо силой выталкивает парня с кровати, и раставляет ноги, чтобы тот снова не лёг туда. — мама ждёт тебя наверное. — У меня сегодня ещё танцы. — мычит он, и вдруг широко раскрывает глаза, поняв, что сказал, — ой. — Меня там ждут, нет? — Минхо, ты плохо работал. — начинает он с далека, — много раз брал больничные, отгулы, я еле как прикрывал тебя. Директор Хва сказала, что больше не может это терпеть, и платит тебе не за отгулы. — Уволили? — А сам как считаешь? — И как они меня ещё терпели, понять не могу, — с каплей грусти произнёс Ли, и опустил взгляд. — но я был хорошим хореографом, да? — Чаще всего ты танцевал для собственного удовольствия. — То есть? — Не совем учил младших, а на старшую группу давно поставил крест. — Да иди ты. Вы и сами справились бы, что там сложного? — Это твоя работа. Была, была твоей работой. — Ну, я же не был прям плох, правда? Феликс понимает, если сейчас не согласится, то придётся доказывать. А доказывать дело не лёгкое. Такому ослу, как Минхо нужно всё в идеале. Иначе он будет грызть тебе мозги, пока не согласишья или не докажешь. Нет, в другой раз Феликс бы не упустил шанса показать, что он не прав, но сейчас, изрядно устал, что кажется в автобусе по пути домой будет спать. — Да. — Точно? Ты то хоть понимал, что и как нужно делать? — Я учился сам, я не знаю, как остальные, но я понимал. — А другие что? Они совсем дундуки? Хваюн могла бы и постараться, это она говорит, что я плохой учитель? — Ликс тяжело вздыхает, и кивает, — вот же..я ведь знал, она совсем не уделяет времени на разминки, а потом ноет, что всё тело болит. — Да всё уже. Это уже в прошлом. — Я, что теперь должен искать другую работу? — Феликс кивнул, а у Минхо лицо искривилось в страдальческое, — О нет. Нет, нет, нет, только не это. — Я помогу тебе найти подработку, только позже, хорошо? — Ладно. Только не там, где нужно с кем-то разговаривать. — И кем ты это планируешь подрабатывать? — Ну ты же найдёшь мне что-нибудь. — Нет, я сказал, что помогу, а не найду. — Одно и то же. Феликс закатывает глаза, и снова вздыхает тяжело. — Джисон не приходил? — Не уходи от темы. — повышает он голос, а потом мотает отрицательно головой, — нет, ещё нет. Но ещё же есть время, думаю он придёт. — Как бы ни так. — Придёт. — Ладно, если так, то я пойду, не хочу видеть его, — младший поднимаясь, собирается уходить, но его хватают за руку. — Он же не виноват. — А кто тогда? — Я сам. Но не он, и не ты, и не мама. — Ну, я рад, что ты это осознаешь, но мне всё равно противно его видеть. — морщит он нос, а затем хмурится глядя на брата. — Ладно, как знаешь, мне он нравится. — отпустив брата, Ли пожимает плечами, а Феликс снова раскрывает глаза широко, и смотрит на Хо. — нет, не в этом смысле. Просто, хороший человек. — Ага, так я и подумал, — парень за кивал головой, и скрестил руки на груди, — помнится мне, ты и говорить с ним не хотел вовсе, а сейчас, нравится. — Ой всё, иди домой. — Хо отворачивается, а Ликс смеётся тихо, как тут же в палату стучаться. — мама наверное, идите домой. — Мама? Это медсестра, я думаю, лекарства может принять тебе нужно, — дверь открывается, и оттуда выглядывает очень, ну очень виноватое личико, с кепкой на голове, и с каким-то пакетом в руке. — Выйди! — Зайди! — Нет, выйди! — Феликс! Джисон. Помяни чёрта. Он не знает, что делать. Кого слушать? — Так выйти или зайти? Я мешаю? — невинно спрашивает Хан, и больше открывает дверь. — привет, как ты себя чувствуешь? — обращается он к Хо. — Норма... — Джисон! — Феликс, блин! — Минхо наконец находит в себе силы, и толкает брата сзади к двери, а Джисон отступает, давая тому проход. — Иди отдохни! У тебя крыша едет! — Ничего подобного! — Эй, не шумите тут! — закричала мать из-за их оров и криков. Наверное их было слышно на весь этаж. Братья Ли тут же замолкают, и извиняются перед проходящими людьми. — Джисон зайди в палату! Феликс, поехали домой! Минхо, люблю тебя, выздоравливай скорее! — громким голосом выдала она, и схватив за руку младшего, увела его к выходу. Хан делает так, как ему сказали. Зайдя в палату, он останавливается у тумбочки, оставив там пакет и свою кепку тоже. Минхо уже учуял запах мандаринов. — Еда? Я столько не съем, к тому же завтра уже выписывают, да ещё и мама еды принесла. — заглядывая в пакет, Хо возмущается. Ведь он и так много не ест, да и в больнице кормят, а тут два пакета с едой, слишком много. — Ну тогда заберёшь потом домой. — Ладно. Минхо садится на свою кровать, и смотрит на Хана, ожидая того, что он скажет. А Джисон боится поднять на него взгляд, ни то, что сесть рядом. Но его силой тянут, и усаживают рядышком. — Джисон? — Я не знаю, что говорить, — опустив голову, Джисон царпает ногтями мизинец левой руки. — всего лишь хочу извиниться. — Идиот, — выдыхает Минхо, и забирается ногами на кровать. Затем неожиданно для младшего обнимает сзади, соеденив свои пальцы в замок на животе Хана. Тот поворачивает голову недоверчиво, а Ли укладывается щекой к его спине. — вообще-то, это я должен извиняться. — Хорошо, я жду, — в шутку говорит Хан, и получает по животу несильный удар, и смеётся. — ладно, нам обоим нужно извиниться. — Фу, — отпустив парня, Ли двигается назад и упираясь спиной к стене смотрит, как тот разворачивается. — Что "фу"? — Я пока не хочу поднимать эту тему. — кажется кончики его ушей покраснели слегка. — прости, что заставил волноваться. — Прости, что оставил тебя одного. Затем они скрепляют свои мизинчики, и большими пальцами соприкасаются, словно давая немое обещание, того, что больше такого не повторится. Джисон молча движется ближе, и усаживается так же, как и старший. Затем берёт его правую руку, соеденяя их в замок. У Минхо уши больше краснеют. Хотя это не впервые, то, как они держутся за ручки. — Говоришь завтра выписывают? — Ага. — Я могу забрать тебя, — Хан укладывает голову на плечо парня, и большим пальцем поглаживает кожу под ней, — на машине. — Думаю Феликс придёт за мной. — Он сильно на меня обижен? — опасаясь чего-то спрашивает Джи, и немного поднимает голову, что бы посмотреть тому в глаза. — Кажется да. Но он скоро забудет, и всё будет нормально. — Почему ты так уверен? — Он Оптихуист. Человек, который верит, что всё будет хорошо, а если нет, то ебись оно всё конём. — смеётся Ли. А Джисон улыбается. — он не умеет долго обижаться. — Ну ладно. Поверю тебе на слово. — Правильно. Просто несколько дней не попадайся ему на глаза. — Скажешь тоже, а как мне к тебе домой приходить? — поднял он на него вопросительный взгляд, в сопровождении с ухмылкой, этой странной, — Прятаться потом в шкафу? Как настоящий любовник? Минхо промолчал, обратно силой уложив его голову к себе на плечо. Хан немного посмеялся, отчего получил ладонью по щеке. — Минхо? — Что? — Я не заставляю, мне просто интересно. И Ли уже знает, о чём пойдёт речь. Закатив глаза, и глубоко вздохнув, ждёт вопроса. На который у него нет ответа. — Ты свои последние мозги заморозил, или что? — Хан выпрямляется в спине, сидит к Минхо повернувшись, смотрит ему в глаза, этими серьёзными, хотя вопрос был несколько смешным. А у Минхо можно прочесть по взгляду, недопонимание, страх и ещё что-то, странное, — накой хрен ты полез туда? — Я могу не отвечать? — Просто..не делай так больше, хорошо? — и вот теперь всё нормально. Сейчас Минхо расслабился. Ведь его обнимают крепко-крепко, и на ушко шепчат успокаивающие слова, от котооых на самом деле плакать хочется. От осознания того, что ты подверг близких людей волнению, что каждый из них беспокоился о тебе, и места себе не находил, доводят. Хочется разреветься. Обнимая Джисона в ответ, цеплясь пальчиками за его джинсовку на спине, уложив голову на плечо, подступают слёзы. Которые он отчаянно пытался сдержать. Не понятно почему, но ему уже стыдно перед Ханом плакать, выглядеть, как полное не самоуправляемое существо, которое постоянно подвергается опасности от своих же рук. Довольно таки удручает, тот факт, что к нему относятся, как к ребёнку. С другой стороны, а как иначе? Они сидели так ещё около минуты три. Молча, обнимаясь. И наверное это было то самое тепло, которое он хотел получить от брата. Но увы. Хоть от другого человека, но зато приятно. Джисон на самом деле не хотел уходить. Но медсестра сказала, что пациенту нужно поставить капельницу, и таблетки выпить. Сначала Джисон удивился. Таблетки? Минхо принимает их? И без всяких "не хочу, не могу"? Девушка проводила Хана к выходу, держа в руке всё самое необходимое, что грозится вот-вот упасть. — Пока, Хани, — крикнул Ли ему в спину. А тот развернувшись помахал ему в знак прощания. Теперь то его не оставят в покое. Теперь у него откуда не возьмись появился адекватный брат. Мама правда всё та же. Но зато брат. Так ещё и Джисон, который боится оставить его. Наверное в его доме теперь будут почаще появляться гости. Ну сам виноват.