Зачем нам прятаться в метро?

Будущее – это что-то необъяснимое. Его невозможно предугадать, и никогда не знаешь, что ждет тебя. Можно сказать, что это – одна из главных загадок человечества. Так или иначе, я об этом задумывалась очень давно, когда еще росли деревья в парках, когда озера, моря и океаны не были засушены, когда трава была зеленой, когда ездили поезда, когда в домах хоть кто-то жил, когда все было… хорошо, а может плохо, я не помню этих давних событий. Что же такое случилось с миром, из-за чего все так кардинально изменилось, неужели человеческие железяки не смогли спасти человечество? Я попробую рассказать вам, как все было. Вряд ли вы мне поверите, мол, всё, что я скажу – чушь, и этого никогда не случится. А что, если случится? Люди с самого своего появления на свет желали «оседлать» мир, обмануть судьбу и захватить всё, быть величественными существами, которым преклонялись бы все. Они так рвались это сделать, что уничтожили планету (а может, и то, что находится за её границами). Бог отвернулся от них, и они остались под собственным управлением. А что люди сделали, когда мир перешел в их власть? Убежали. Эти трусы попрятались в метро, проклиная судьбу, что им достались такие муки. Под радиационным излучением животные превратились в ужасных тварей, которые теперь нашли себе пристанище на свалках, где и лежат великие изобретения человечества, поржавевшие и брошенные своими создателями. Как это – осознавать, что больше не погреешься на солнышке, которое теперь может ослепить жителей метро, привыкших к темноте? Осознавать, что не намокнешь под дождем? Осознавать, что не увидишь блестящий снег, полотном налегающий на крыши домов? Те, кто не успели насладиться спокойной жизнью, больше не смогут этого сделать. Если существует рай и ад, то адом и является нынешнее метро. Люди цепляются за жизнь зубами и не хотят отпустить, хотя знают, что скоро всему настанет конец. Они не могут сдаться, считают спасение метро своим долгом, а станции – домом. Можно ли принимать место, где настоящий чай пьют только по праздникам, а деликатесом являлись жареные крысы, домом? - Э, ты что спишь? – промычал Аркадий и вывел меня из раздумий. – Проворонишь тварь какую, проползет незаметно на станцию, и, коли захватят её – всей ветке каюк, потом на Кольцо попадет, а там уж метро – сказал он, и сделал движение, словно пытался ладонью отрубить себе голову. Какая разница? Метро – это ничто. Пусть оно будет уничтожено, все равно это рано или поздно произойдет. Его жители умрут в муках, а я – не хочу. Не хочу видеть, как все погибают. Нет, жить так я не могу, да и не буду. После дежурства я пошла к Ботаническому саду, где стояли охранники. Заботятся, чтоб не случился несчастный случай, и никто на поверхность без указа не пошел, да и тем более – без специального оборудования. Створки так и не закрывались, говорили, что спаситель метро по имени Артем случайно их открыл, поэтому поставили охрану. Два громилы развели костер посреди станции и уселись вокруг него, а, когда увидели меня, встали и загородили собой огонь. После того, как мне удалось убедить их в том, что меня послал на поверхность Аркадий, я надела противогаз, защитный костюм и поднялась наверх. Здесь было поистине ужасно. Сразу видно – воплотились все самые страшные человеческие кошмары. По паркам бегают какие-то нелюди, здания заброшены. Пройдя по асфальту и осматриваясь по сторонам, я остановилась у одного из подъездов с распахнутой дверью. Наверное, сюда забежало немало тварей, и дом кишит крысами, но зато можно подняться на чердак. Шаги по ступенькам отдавались гулким эхом по пустынному зданию, я благополучно дошла до последнего этажа и нашла дверь, явно ведущую на крышу. Заперто, но старые дверцы легко поддавались удару ногой. Наверху была видна, наверное, вся Москва, а от взгляда вниз кружилась голова. Как же ужасен и одновременно прекрасен тот мир, который мы уничтожили. Темнота. Звезды блистали на ночном небе. Подойдя к краю, я приготовилась к прыжку. Я не хотела бежать от смерти. Она настигнет каждого из нас, и не важно, сколько мы потеряем. Я заметила черную точку внизу, но, наверное, это был просто какой-нибудь монстр. Мы считали разгуливающих по улицам монстров ежедневной мукой, и нечему было удивляться. Итак, ладно. Как это – знать, что сейчас умрешь? Раз, и нет тебя. Я приготовилась, закрыла глаза и шагнула вперед. *** Темнота. Всепоглощающая, таинственная темнота, и ничего больше. Я не могла ни о чем думать, словно мой разум уничтожили. Голова раскалывалась, и у меня как будто отсутствовали конечности. Всё болело, так, что хотелось кричать – но у меня словно ком в горле застрял. Я хотела открыть глаза. Это, наверное, невозможно. Что я могу увидеть? - я же умерла (может быть…)! Но глаза, к моему удивлению, открылись. Я лежала в больничной койке, рядом со мной стоял Аркадий и врач, закончивший перебинтовывать мне голову и начавший ту же процедуру с ногой. - Очнулась, наконец! – улыбнулся Аркадий. – Ушла ты, значит, с дежурства, странная какая-то была. Я и подумал – куда ты пойдешь? Начал следить за тобой, а ты на поверхность подниматься хотела, мол, я тебе приказал. Ничего я не приказывал! – возмутился он. – Иду, значит, тихонько, а ты – на высокое здание. Ну, я сразу понял, что к чему. Позвал людей, пока ты размышляла там, на крыше, – летать училась, походу, нырнула вниз! Мы тебя и поймали! – горделиво продолжал Аркадий, пока врач усаживал меня в инвалидную коляску.