Сладкая месть

— Ебанные мелкие твари, я вас всех порешаю, — кричит Минхек во все горло, — ненавижу вас, ненавижу! Блять, да какой такой хер додумался создать это исчадие ада! Ненавижу! Презираю! Отправляйтесь в преисподнюю, убогие!       Ли швыряет на пол эти мерзкие создания и с упоением топчет их одного за другим, ему нравится слышать некий писк при их смерти, он буквально наслаждается их тонкими голосочками, умоляющими о пощаде. А ему все равно. Нет, даже не так. Он счастлив уничтожать этих монстров. Одного за другим. Они кричат, плачутся, умоляют, но бесполезно, их внутренности также, как и прежде продолжают разлетаться по полу. В их останках испачканы все стены маленькой комнатушки, но этого мало. Недостаточно для мести. Он мечтал об этом так долго, просто бредил мигом расплаты, и вот сегодня его никто остановит, наоборот у него даже есть помощник. Самый лучший напарник на Земле, они на пару ненавидят этих отродий с такой силой, что готовы упиваться их болью до бесконечности. Бэкхен совсем не промах, если Минхек яростно бьет их ногами и разрывает крепкими руками, то тот подходит к делу более изящно. Он до невозможности искусен в вопросах пытки. В его аккуратных, красивых пальчиках сжат острый нож, который кусочек за кусочком снимает слой кожицы. Бен не думает, что он делает что-то до нельзя жестокое, наоборот — это дар небесный. Через мучения они придут к лучшей жизни, правда не на небесах, потому что такие твари как они не попадают на небеса, а вот в черные полиэтиленовые мешки вполне себе попадают. Уже пять таких мешков стоят поодаль от них и это только начало. Шатен смеется во все горло и смотрит на Минхека, который одобрительно ему кивает в ответ.       Они победили свои страхи. Стали сильнее. Отважнее и выше. — Остались два последних, — кричит блондин, — предлагаю сотворить с ними то, чего мы еще не делали раньше. Давай поиграемся с этими подольше. Я хочу насладиться каждым жалобным стоном, хочу, чтобы они верещали и молили о пощаде неимоверно громко, а мы бы слушали и смеялись. Ненавижу. Всей своей сущностью ненавижу их.

***

Двумя часами ранее.       После выступления на сцене музыкального шоу у Бэкхена до ужаса сильно сводило живот, ему было не по себе и жутко хотелось есть. Хотя даже не есть, а жрать. Увидеть бы сейчас перед собой толстенную жирную отбивную и вцепиться в нее зубами, да так, чтобы куски мяса между зубов застревали. Возможно это не очень-то и эстетично, зато вкусно, а зубочистки после поправят все дело. Парень с удовольствием представляет себе, как ароматный сок будет литься по его подбородку, как слюни перемешаются с приятным волокном говядины. Решено. Он обязан пожрать. Прямо в сию секунду. И он знает у кого есть еда. У них всегда есть мясо. Эта группа не может жить без мяса. Шатен аккуратно тащится в сторону самой шумной гримерки, пока не упирается носом в вездесущего Минхека, тот заинтересованно смотрит на него и молчит. Смиряет взглядом. Впрочем, вскоре опомнившись, он вежливо здоровается, но не перестает сверлить глазами. — Я жрать хочу, есть мясо? — прямо в лоб жалобно спрашивает шатен. — Есть, но оно не наше. Сегодня мясной стол только у организаторов шоу. Жадные толстожопые выродки, огромные деньги на нас делают, а покормить жаба душит. В нашей комнате лежит всего лишь семь яблок! Семь, представляешь? — В нашей чуть побольше, но, впрочем, тоже ничего кроме них. Эй, давай украдем то, что по праву принадлежит нам. — А давай, — хитро улыбается ему блондин, — ненавижу таких пиздюков.       Оба парня следуют по пути мясного запаха и бесшумно заходят в ту комнату, из-за двери которой сильнее всего исходит аромат. Они прикрывают глаза от удовольствия, представляя дальнейшее пиршество, но открывая их понимают насколько сильно облажались. Это не мясной пир — это гребанный продуктовый склад, но только для одного овоща. Одного ебанного, зеленого, безвкусного, мерзкого овоща. Это склад огурцов. Тут только огурцы. Длинные, короткие, извилистые, пупырчатые и, блять, гладкие, но сука огурцы! Прикрывая глаза руками, они совершенно синхронно разворачиваются и направляются в сторону двери, но вот только она закрыта и не просто, а на ключ. Они слышали этот характерный звук в замке, но не смогли и слова выдавить. Да и что, собственно, те могут сказать в свое оправдание? Что пытались похитить мясо у важных дядек? Но они не милые котики, чтобы им все сходило с лапок. Они брутальные мужики, ну или почти брутальные. На них почти нет слишком открытой одежды и блядского макияжа, и даже вишневого блеска на губах как у принца Чарминга. Ничего такого нет. Да и быть котиками для таких дядек они явно не хотят, лучше уж оставаться тут, с огурцами. Их ведь совсем скоро схватятся, ведь они же не у себя в общаге, они в другом месте, в холодном ужасном здании наполненным ебанными огурцами и болью. Страдания текут по этим стенам в виде конденсата, а темнота на дальних полках надежно укрывает огромных жутких монстров. Бэкхен чувствует, как в его сердце заползает червячок сомнения, он неосознанно жмется к Минхеку, потому что доверяет только ему. Потому что тот не будет стебать и издеваться, потому что он ненавидит эти создания точно также как он сам. Они один единый организм, настроенный на войну с огурцами. День за днем оба ведут эту нескончаемую борьбу с особями, которые думают, что блять охуеть как смешно предлагать маску из огурцов, салат из огурцов, сок и блять все что угодно нахуй из этого ебанного зеленого монстра. Объяснить, что это не смешно, не круто, да блять, что это уебищно они не могут. Их не слушают. Что уж говорить о согруппниках и фанатах, даже их родные предлагали немалые деньги, лишь бы те хоть кусочек этого убожества съели. Нервы начинают скакать и у Минхека, по его спине бегут сотни мурашек, а в голове пульсом отдается липкий страх. Ему кажется, что пространство вокруг них начинает сужаться, а количество ненавистных овощей увеличиваться в геометрической прогрессии. Он ненавидит их. Всем сердцем ненавидит. Блондин ума не приложит почему всех так веселит их неприязнь к этим тварям. Очень блять смешно нарисовать картинку с ним и огурцом, охуенно блять шипперить его с этим монстром, укладывая в различных позах. Конечно, он такой не один, с ним в одной лодке Бэкхен, но зная этих извращенцев, они и их вдвоем могут так нагнуть, что им будет не спастись от огуречного, мать его, рабства. Охуеть как не смешно. Это отвратительно. Нелепо и подло. Вот почему бояться клоунов, этих забавных чуваков с разрисованной мордой — это ок, почему опасаться змей или даже определенных цифр отлично, дайте две, а блять нелюбовь к огурцам нужно обстебать с головы до ног. Какого хера? Это безумно злит Ли, настолько, что он аж поворачивается к полкам лицом и с силой сжимает кулаки. — Вам тоже смешно, мелкие вы твари, охуеть как смешно? — шипит он.       Бэкхен смотрит на Минхека и вполне себе одобряет его действия, ведь он тоже заметил это. Они начали шептаться за их спинами. Переговаривались и строили планы. Но не важно, что те задумали, потому что у них преимуществ больше. Да и на их стороне сам Господь, прости Господи. Он этих тварей не создавал, это явно проделки темных сил. Да только при взгляде на них все становится понятно: мелкие, продолговатые и с черными колючими пупырками. Защищаются твари. Бен, теряя контроль, ржет в голос, он даже задыхается, забываясь в безудержном смехе, а всего лишь потому, что осознал классную иронию судьбы. Она их тоже презирает. — Вы настолько ничтожны, что те люди, которые не хотят вас есть, в прямом смысле пихают в самую глубь задницы.       Блондин смотрит на коллегу с некоторым охуеванием и не знает, что ему делать. Надо, наверное, как-то помочь ему, подставить свое плечо и поддержать. Он, не раздумывая ни секунды, приближается к шатену и смотрит так нежно на него, с пониманием, гладит по спине и прижимает к себе. Целовать он, конечно, его не станет, они хоть и окружены ебучими огурцами, но не скатываться же совсем в пидарасню. — А знаете, что делает вас еще более ущербными? Что даже на это вы не годитесь, — Минхек с презрением рассматривает каждого из них, — вас уже давным-давно заменяют морковью. — Мы ебанутые, — выдает Бен. — Зато мы вместе. — Только ты и я против всего мира, как Сэм и Дин. — Как Гензель и Гретель. — Как хлебушек и масло. — Как кола-кола и лед. — Как кей-поп и обтягивающие штанишки.       Минхек и Бэкхен с пару секунд смотрят друг на друга, прежде чем воинственно заорать и ринуться в гущу полок с огурцами. Они переворачивают коробки, прыгают на них сверху, применяют на тварях удушающие приемы. Словом, купаются в изувеченных телах зеленых монстров. Им нравится мстить им за все страдания и боль. Это делает их безумно счастливыми. Больше не важно ничего на свете, ведь тут, в тухлой каморке, забитой огурцами, есть только двое воинов, готовых сражаться не на жизнь, а насмерть, за все, что дорого их сердцам. Они не собираются сдаваться. Даже когда те пробираются сквозь одежду и шепчут непристойности на ухо, каждый из них надежно прикрывает тыл другого. Минхек и Бэкхен действительно стали одним целым, а именно грозой ебанных огурцов. — Итак, — Минхек вальяжно разваливается на свеженьких трупах, — съедим до последней крошки? Пусть знают, с кем имеют дело. Да и я тут заметил, что не такие они и крутые, как говорили. Только и умеют скользкие шутки отпускать, да и в ширинку лезть. Безмозглые жопоебы. — Жопоебы. Хорошо сказано, коллега. Мы с тобой совершили сегодня не просто геноцид ебанных врагов человечества, это был подвиг, который здание этого музыкального шоу не забудет никогда. — Ну что же, до последней семечки, герой? — До последней очистки, герой!       Они на манер стаканов чокаются очищенными огурцами, после чего широко открывают рты и прикасаются холодной мякотью к горячим губам. Не разрывая зрительного контакта, они засовывают продолговатый объект все ближе к глотке, но вскоре с матом выплевывают их и пальцами вцепляются в языки. — Тут мы конечно сами ебу дали. — Согласен. — Уничтожим их по-другому, — улыбается блондин. — Зададим им жару, выбьем всю дурь, раздавим задницей в конце-то концов. Они же так хотели туда попасть, но правда другим способом.       После того, как последние монстры были уничтожены, а все останки и следы преступления расфасованы по пакетам, не оставалось ничего больше как сидеть, покорно ожидая спасения. Громко звать на помощь глупо, потому что к ним явно придут не их мемберы, а писюкастые злобные извращенцы. В том, что остальной народ в этом здании именно извращенцы сомневаться не приходится, какому адекватному человеку нужно иметь комнату, заполненную огурцами? Блять, да только самый отчаянный ебанат до этого сможет додуматься. Они переглядываются и не знают, как поступить, мобильного под рукой ни у кого из них нет. Глупо, наверное, надеяться и ждать, что в эту минуту кто-то из участников услужливо откроет дверь и проводит обратно до гримерки. Нужно выбираться своими силами. Бэкхен встает, начиная тщательно разглядывать помещение, он идет в самый дальний угол и в полной темноте отыскивает нечто, что меняет все на корню. Он нашел дверь. Дверь, ведущую в рай. Шатен громогласно зовет Минхека и вместе они оказываются там, куда попадают люди, совершившие за всю свою жизнь миллионы добрых и хороших дел — в мясном раю. Тут на столах лежат всевозможные деликатесы: шашлыки, вяленое мясо, жаренное, варенное и запеченное под различными соусами. У обоих парней подкашиваются ноги, в глазах темнеет, они падают на колени и едят. Едят все, что можно и нельзя. Набивают свои животы до тех пор, пока их за уши не оттаскивают лидеры обоих групп. — Хэй! — оба ворчат в унисон, — мы едим! — Домой пора, хватит. Тем более это не наше мясо, нужно убираться отсюда, пока нас не застукали. — Ебанным ублюдкам с самого начала не стоило жадничать! Твари! Нелюди, пиздюки с мелкими членами! — Согласен! Импотенты, тонну огурцов им в задницы! — хохочет Бен, вцепившийся зубами в очередной кусок сочного мяска. — Ребят, а что произошло в соседней комнате? — Геноцид, — сурово отвечает Бен. — А если серьезно? — Героический подвиг, — с невероятно серьезным видом отвечает Ли. — Они совсем ебанулись кажется, — тяжело вздыхают оба лидера, — потащили их отсюда. Смотря на то, как тощих парней на плечах утаскивают из каморки, остальные мемберы лишь гаденько хихикают, думая в какую бы еще неловкую ситуацию поставить этих двоих. Ведь страхов у них еще полным-полно, а вот бороться с ними они упорно не хотят. Хорошо, что у них есть настолько заботливые друзья, которые помогут во всем. Ведь жизнь — это борьба. Не с огурцами, конечно, но и с ними тоже.