Стальные бабочки

1. Махина хрипела как загнанная лошадь, и все восемнадцать цилиндров зверя крутились, выбиваясь из сил, пилот давно не сдерживал мощь стального лин'а, и летательный аппарат рвался в воздухе ровно навстречу смерти - навстречу такому же лин'у, не сбавляя скорость - лоб в лоб. Пилот второй машины, отчаянно пытаясь заглянуть сквозь купол несшегося на него лин'а - в глаза противнику, сжав зубы, говорил, нет - кричал: "Не сверну! Не сверну! Не сверну!". А где-то далеко внизу на них смотрела юная жительница Пыльного города. Протянув руки ввысь, она просто наблюдала, как между летчиками сокращалось расстояние. Она не имела никакого к ним отношения. Просто смотрела. Реактивный двигатель гудел и выл, а его форсажная камера чуть не плавилась от двойной нагрузки, в нее вливалась дополнительное топливо, выделяемое восемнадцати-цилиндровым рядным двигателем для малых скоростей. Таким образом, выжимая жизнь из двигателей, пилот старался бросить все силы машины на увеличение скорости - здесь и сейчас - когда напротив несется враг. "Усы" лин'а давно задвинуты под основной корпус, двойные крылья свистели сквозь воздух, а их элевоны еле держались, дергаясь. Перегрузки похлеще, чем в тренажере для полетов, так любимом полковником-профессором Кро'Форсо - наистрожайшим человеком во всем военном училище. (Войн на маленькой планете фонтаривцев почти никогда не было, но выпускников этого училища часто брали на службу при императорском дворе, так что с рвением народ там учился разномастный). Но профессора тут не было - только они вдвоем несутся друг на друга - недруг на недруга - и голос: "Не сверну! Не сверну! Не сверну!". 2. - Свернул! Собака! Свернул ведь! Альсак уругваенный! Утопите меня в машинном масле - я свернул! - пилот, отфыркиваясь ругательствами, медленно доставал себя из кабины лин'а - онемение ноги, длинные, как у всех чистокровных фонтаривцев, он буквально вытаскивал за борт с помощью рук. Спускаясь с борта на землю, он успел в сердцах с силой, вернее - злостью, злостью безудержной - злостью на себя, ударить летательный аппарат. Тот отозвался тонкой струйкой дыма откуда-то из-под стального корпуса... Скорее всего - это неблагодарно выли восемнадцать цилиндров родного двигателя, расположенного дугой по форсажной камере средней турбины реактора... Но это не важно. Пилоту вообще ничего не было важно, кроме своего поражения. Эр'Эрнст буквально рвал на себе гриву - белую, как сливки молока, - Слабохарктерный дельтоид! Краб меня сожри! Свернул ведь!.. Да лучше бы я разбился в лепешку, чем жить, зная, что я прав - что Поверхность существует! ... И быть бессильным перед серой массой фонтаривцев, пребывающих в своем сером консерватизме и, как следствие - неведении... Эр'Эрнст отпустил гриву, руки его опустились и повисли - какая-слишком ровная фраза возникла его голосом. И тяжести не чувствовалось - гнев утонул в турбинах стальной бабочки. "Так неужели я не жалею... что проиграл?". - Тысяча триста километров в час! Ты это понимаешь?! Я выжал из этой швейной машинки тысячу триста километров! - только что спустивший уставший лин на землю, второй дуэлянт уже кричал кому-то, подходившим к летчикам училища - потихоньку, или бегом. И черная грива Лор'Кира ершилась и пушистилась, отдавая синевой в свете флуоресцентных фонтаривских облаков, "Я заставил Эр'а свернуть с его Пути! Пути неверного, пути гибели... Поверхность существует, - он говорил... Что ж, надеюсь, мне удалось завязать ему язык." - Тысяча триста из обыкновенного учебного лин'а! Из старенькой швейной машинки! - ничем не показывая свои внутренние тихие мысли, Лор'Кир орал подходившим. Его хлопали по плечу, хвалили и ругали. Примерно то же творилось у лин'а Эр'Эрнста, - Эр! Ты идиот! - сквозь слезы ругала его Ри'Рин - маленькая, но видная издалека, очень эмоциональная девушка с гривой серой, но душой, раскрашенной всеми возможными яркими цветами. - Ты почему вообще на это пошел?! Да все равно, что свернул! Ну и что?! Ты жив, Эр! Ты жив - и это главное! - Ри'Рин... я... - И было так неловко, даже стыдно, перед ней, что он мог просто не вернуться, и только сейчас стало немного страшно за все это - за все, что случилось, и что могло произойти - и что-то сжималось внутри... особенно, когда к ним с Лор'Киром степенно и важно, как обычно, гордо шурша полами мантии, подошел зам.директора всего училища, - Гауптвахта, - сказал он нараспев, с проскальзывающими тонкой змейкой чуть ли не радостью в голосе. - Три дня... с административными работами... Верно я говорю,уважаемый Кто'Форсо? Только что подошедший профессор усмехнулся и, вытянув свою сухую руку и согласившись с коллегой, окончательно испортил ситуацию, - Заборы будете красить, летчики. По площади пронеслось разными возгласами осознание происходящего. - Гауптвахта, стало быть... - зеленые яркие глаза Лор'Кира Черногривого сверкнули, и, улыбнувшись хищно, он отчетливо понял про себя: "Три дня, чтобы не просто убедить Эр'а повернуть в сторону, а повернуть в противоположную Поверхности сторону!". И быстрый взгляд - глаза в глаза. 3. Пыльный город расползся массивами строений разномастных и разноформных по просторам Под Поверхностью - в недрах холодной планеты возникла Жизнь миллионы лет назад - и зацвела под землей. И цвела, и цвела, и цвела. Возникли поля, леса, моря, стада зверья и общины фонтаривцев, поселения, города, государства, и то, что хочет пробиться к невозможному, прорваться, лететь все выше и выше и там, где уже кружится голова и дрожат руки, найти, наконец, выход сквозь черное каменное небо на Поверхность планеты! - это мечта. Это самая заветная мечта юных фонтаривцев, только недавно узнавших о том, что они живут... как в клетке внутри своей планеты. Узнавших, но не осознавших, так что вряд ли когда-нибудь эта мечта превратиться в стремление, цель, и расправит крылья... - Моя порванная душа уже стала дымиться сквозь трещины, а уставшее сердце забыло даже, как выглядит Ри'Рин....Под палящими лучами... флуоресцентных облаков и туманов...под каменным небом, которое готово рассыпаться осколками на мою потную, согнувшуюся от тяжкого труда, спину... я! Крашу! Забор! - размахивая с чувством малярным валиком, Эр'Эрнст Белогривый случайно больше красил своего товарища по несчастью Лор'Кира, чем этот уже известный забор у Административного корпуса. - А ты, Черногривый? Эй, Лор'Кир! Слышишь? - Эр'Эрнст взмахнул рукой театрально и пафостно, отчего полы его жаркой формы всколыхнулись как мантия какого-нибудь великого протагониста фонтаривской истории, и жирные, зеленые, цвета тусклой капусты, капли краски с его "скипетра"-валика чудом не упали на нос Лор'Киру. А тот, сидя на корточках, возил кистью по доскам забора, и так уже покрашенным, и лениво лишь двигался немного, чтобы оставаться в тени высокой фигуры Белогривого Эр'а, который говорил не умолкая, - Неужели тебе никогда не было интересно, что Там? Там - за облаками, выше неба - выше этого чертова каменного потолка?! Там, где, возможно, душа уходит в пятки, а руки отнимаются и уже невозможно удержать штурвал, а изнутри что-то рвется наружу радостным криком - да пусть одним лишь словом.... Но это слово, оно - океан, оно - это все, весь вихрь и спектр красок эмоций - и радости, и гордости, и страха, и уныния, смешанного с полным удовлетворением жизни своей! И это слово олицетворяет мою заветную мечту, самую-самую, хранимую в сердце, и цель мою, которой я непременно завладею! Дойду, добегу, доползу, долечу туда, где даже дрожат струны жизни, но она и стоит этой жизни! Она! Свобода!!!Да, я считаю, что Поверхность - это безграничная безудержная свобода! Свободная свобода! Дважды-свобода! Трижды!... - Ты не мог бы чуть подвинуться влево? - вся проникновенная проповедь Эр'Эрнста была оценена не как он рассчитывал - Лор'Кир очень спокойно и вежливо прервал его. - Ты...Ты... - Эр, в бессильной ярости опустил валик с краской вниз, а потом и вовсе выронил, ринувшись к Черногривому, кричал ему в лицо, схватив за воротник, - Неужели ты не понимаешь, что это - клетка?! Наш мир - клетка! Я хочу вырваться из плена! За Предел! На Поверхность! Однако упрямо и холодно глядели зеленые глаза Лор'Кира на Эр'а, проникая взглядом в туманно-фиолетовые мечтательные глаза Белогривого фанатика, выражавшие на сей раз отнюдь не пафосную театральность, а стремление - истинное и безумное в своей истинности. Лор'Кир, фыркнув на всю эту речь, отцепил резко руку противника от своего воротника, - Не мни мне одежду. Сжав кулаки, Эр'Эрнст не проронил ни слова, отпнув валик краски в угол, он последовал за этой вещью, шипя про себя о своей обязанности красить забор. - Ты просто не понимаешь, к чему стремишься, - пробормотал тихо Лор'Кир, оправляя одежду. - Надо докрасить уже этот дурацкий.... (В тени. Маленькая, тонкая, как саженец прямой сосны, фигура стояла в тени строения у части уже покрашенной вчера ограды - Вра'Нар. Он использовал выходной день также, как и любой будний - не шевелился почти, стоял где-то, никому не важный, чиркал в своем блокноте. Появлялся и исчезал.) 4. Этот день был буквально соткан из слов. Слова, слова... Он почти ощущал их физически - фразы витали в воздухе, и больше всего в мозг пытались проникнуть слова Кро'Форсо - учитель, с видом гипнотизера что-то втолковывал юным фонтаривцам, стоящим из себя прилежнейших учеников. (Вра'Нар, чуть ссутулившись, как обычно, сидел за последней партой, а под его полупустой тетрадью прятался желтый старый блокнот, с новыми кривыми строчками: "Динамическое уравнение сил...Хаха... Послышалось - демоническое уравнение. Похоже на правду)))".) Ри'Рин, сосредоточенно вертя на пальце локон серой гривы, смотрела на тетрадь, будто стараясь сдвинуть ее с места, слишком серьезной для самой себя девушка казалась. На ее коленях лежала скомканная бумага, прижатая ногами к низу парты так, чтобы ее не было заметно. За соседней слева от нее партой, Эр'Эрнст нервно стучал длинными пальцами по поверхности стола. Ждал ответа. Ри'Рин, шустро сунув руку под парту, смяла еще больше бумагу, и затолкала с тихим хрустом в карман. Впервые такая задача была взвалена ей на плечи - выбрать самых нужных в деле из самых лучших в учебе и самых достойных по темпераменту... многозначительное описание, нда уж... Она, медленно обведя взглядом аудиторию, наткнулась на профессора, и, усмехнувшись, коснулась карандашом листа - на бумаге аккуратным косым почерком начали выводиться завитушки букв:" Я похожа на секретаршу? Шутка.Знаю - Ри'Рин - Основательница - клей - и душа коллектива. Все и никто. Значит, 1. Ри'Рин 2. Эр'Эрнст - лидер - вечный двигатель с шилом в одном месте. Может, даже, фанатик этой идеи...Ну, в общем, без Эр'а - никуда". Белогривый нетерпеливо тянул шею, пытаясь заглянуть Ри'Рин через плечо. Меж тем, лист все заполнялся, " 3. Хи'Но. Я так считаю. Да, он странный. Но тем он и хорош -нам же нужен еще один сумасшедший, который способен отдаться идее полностью. Не думаю, что он такой же отважный, как Эр, просто - безумный гений, или гениальный псих, не знаю". В то время, Хи'Но, тщательно конспектировавший лекцию, вдруг, скользящим по носу движением, поправил монокль, и улыбнулся Ри'Рин, почувствовав взгляд на себе. Она быстро вернулась взглядом на лист бумаги. Эр цыкнул. "4. Ти'Ре. Беру ее не за красивые глаза и пышные формы, а за трудолюбие! Нескончаемое трудолюбие и изобретательность!.. Механик? Главный инженер? Та, кто ругает бездельников?" Ти'Ре, находящаяся под внимательными взглядами мужской половины аудитории, и учителя в том числе, разбирала свои часы. Правда, профессор смотрел на нее скорее сердито, чем с восхищением. Ри'Рин стучала каблуком по паркету - тихо и часто. Нужен еще кто-то? Эр'Эрнст вопросительно качнул головой. "5. Нужен рационалист. Нужен скептик. Нужен реалист и упрямец. Нужен Лор'Кир. Точка". - Все расступитесь! У нас будет бал! Профессора, идите к черту! Здесь будет вечеринка! Покрась дверь, нарисуй там крест запрета! Меня зовут Хи'Но и мне все равно на твое имя! - На последнем предложении Хи'Но чуть не сорвал голос, резко дернувшись со стула ко входу, согнувшись от тяжести собственных мыслей, он показывал пальцем на вошедшего Лор'Кира. Между ними было метра два бетонного пола давно забытой подсобки, пыли, сантиметры грязи, окурков, ошметки чего-то, рваные вещи и рваные надежды. В сером плохо освещенном помещении горела лишь одна лампа, выбиваясь из сил, моргая единственным не разбитым глазом. Шаткий стол, шаткие нервы, грязные стулья и светлая идея. Час после отбоя. - Меня зовут Лор'Кир. Для тебя - герцог Черногривый, - бросив короткий властный взгляд сверху-вниз на Хи'Но, он прошел к противоположной стене мимо, кивнул Эр'у, сидящему как король, на столе, готовом развалиться. - О! Все в сборе! Как здорово! - вошла Ри'Рин, умудрившаяся как-то открыть неслышно дверь, мощную и тяжелую, обитую металлом, или не обитую - местами, где сквозь трещины сыпался и вытекал изоляционный материал. - Эр'Эрнст...- Ри'Рин подошла к нему, встала рядом. Важно открыла черную папку с одним единственным листом бумаги - там были имена. - Список подсудимых? Огласите список подсудимых! - Хи'Но, сорвав с переносицы монокль, ринулся к "основательнице". - Ахк! О, прекрасная леди, простите, что не заметил Вас вначале! - по дороге споткнувшись о длинные ножки серьезной Ти'Ре, Хи'Но отнюдь не сконфузился, а тут же переключил полностью свое внимание на "прекрасную леди". - Позвольте поцеловать Вам руку? - Уйди, сумасшедший, я тут по делу! - Ти'Ре изящным движением отдернула руку, которой тот едва-едва не успел коснуться губами. - Мой друг, похоже - Вас послали! - Эр'Эрнст похлопал сочувственно Хи'Но по спине, вытянув руку ровно-прямо, чтобы балансировать на шатром столе. - Кха! Но она права! Давайте дело! Итак, дорогие мои... - Опираясь на стену, чтобы не упасть, Эр встал на столе - стол качало получше, чем хвост лин'а на скорости околозвуковой. - Эр'Эрнст. Ри'Рин. Хи'Но. Ти'Ре. Лор'Кир. Лор'Кир не шевелился, отчаянно игнорируемый Эр'ом. - Конечно, вы все догадываетесь или знаете, о чем пойдет речь, - сделав специальную томительную паузу, Белогривый воздел руки к обшарпанному осыпающемуся потолку темной подсобки. - Кампания по воплощению Великой Идеи о Поверхности в жизнь - да начнется! Все стихало. Первое собрание - первый трепет, и первый шажок к одушевлению мечты - завершилось. - Спокойной ночи, господа, за сим - кланяюсь! Всем спасибо. - Спокойной ночи! До завтра... прекрасная леди... - Да отстань ты от меня! Я тут за дело, за идею работать буду! А ты... ну тебя! Пока всем! - эх... спокойной ночи. - Спокойной... - Воистину. - Лор'Кир, - вот кто-то снова неловким движением тянет его назад из тишины и тьмы под покров света одноглазой лампы. - Да, Ри'Рин? - четвертая фраза, произнесенная Черногривым за все время собрания. В уже не пустующем помещении гулко отзывалось эхо ее голоса от стен - дверь открыта. Из-за этого Ри'Рин почти только шевелила губами как рыба, тихо-тихо шепча, - Я очень благодарна тебе, Лор'Кир, ну... что ты согласился участвовать в кампании ВИП... ведь вы с Эр'ом далеко не в лучших отношениях... и вообще недавно с ним спорили как раз на эту тему... - Я согласился, - вдруг перебил ее Лор'Кир, спокойно и уверенно глядя ей в глаза, чуть наклонившись, чтобы быть ближе, коснулся носом пряди ниспадающей ее серой гривы, - я согласился на это, чтобы чаще видеться с тобой. Вот и все. Примерно так дело выглядело со стороны. И сейчас, лежа лицом в подушку, Лор'Кир старался изгнать взашей корявые мысли свои. "Зачем я это сказал?! Зачем? Почему сказал именно это?! Первое, что пришло в голову? Неправда ведь! И что теперь?! Пиши - пропало! Эр и так всегда считал меня врагом!.. А теперь - тем более!! Ведь Ри'Рин!... Но мне просто очень надо участвовать в Кампании! А что сказать?! Ничего сказать не могу! Только так!.." Выстрел. Лор'Кир всегда хранил под подушкой карманный водный пистолет. На настоящий денег не хватало. Вода. И мысли остывают, остывают, плавятся...Клубок фраз в голове - запутанных, дымящихся нитей, трущихся друг о друга, не давал ему уснуть. Снова и снова появлялись слова и мысли, правда, более скромно - вода помогла. Ри'Рин. Зачем? Эр. Кампания. Лгун. Ри'Рин. 5. Темный угол у столовой, спрятанный в толпе постоянно движущихся людей. Тот самый угол, у которого даже крысы надолго не задерживаются. Идеальный темный угол. - Капитан! Капитан! Или - нет! - лучше - командор! - шепотом, истерно, не сдерживающим эмоции, кричал Хи'Но, цепляясь ногтями за угол - чтобы не рвануться навстречу Эр'Эрнсту. - Тише! Не то нас раскроют! - резким движением руки (возможно, это одно из самых любимых хватательных движений командора) Эр схватил Хи'Но за широкий ворот, согнувшегося под тяжестью тайны в своей голове. - Узнал? Про чертежи... - прижав Хи'Но к стене, и уже тише, настороженно, как лань, озираясь по сторонам, Эр'Эрнст спросил. Люди не оборачивались - всем было плевать на маленькое театральное действо где-то в углу коридора у столовой. - Да, но половину деталей придется снимать с давно пыльных аэролетов - за исправность... - Хи'Но виновато тряхнул головой. - И дальше... - тут он сам приблизил к себе Эр'а за свой же воротник. - как работать? Где собирать машины? Надо ведь по-тихому... - Замри! - женский голос вдруг вынырнул из толпы. - Замри! – повторил Эр для Хи'Но, дернувшись от неожиданности, его плечи удивленно поднялись, а воротник выскользнул из тонких пальцев. – У нее… она… как будто это… откуда у нее огнестрельное оружие?! Черт! Нас… - Раскрыли?! – Хи'Но глубже вжался в стенку, будто пытаясь пройти сквозь нее. Но она была каменная. Эр замер. Что-то уткнулось ему между лопаток – холодное, обжигающее. "Ты не выстрелишь здесь!" Как? Откуда? Так ты двойной агент, госпожа Ти'Ре?! Как подло! - Хи'Но, беги! – простонал Эр'Эрнст, тут же оглянувшись – на секунду выйдя из роли - "Мы не привлекаем к себе слишком много внимания?". - Бдыжь! – Ти'Ре резко отвела руку от спины Эр’Эрнста - "Отдача сильная" – палец, касавшийся его меж лопаток – исчез. - Ах! – Командор, вскинув рука, падает на руки своему верному помощнику. - Нет! Не убивай! Не убивай меня, прекрасная госпожа! – Хи'Но сползал по стенке – вслед за Эр'Эрнстом – или вместе с ним. – Тяжелый ты, однако, командор… - Уж какой есть, - откликнулся Белогривый, доставая из кармана рыжий платок – (истекая кровью). - Не забывай, что ты на мушке, наглец! – Ти'Ре снова направила указательный палец в сторону Хи’Но. - Да я за тобой и в стекло и в плазму, госпожа! – выйдя из роли главного помощника командора, он вдруг воплотился в образе ревностного поклонника Ти'Ре. Эр чуть дернулся от возмущения и удивления поведением своего друга, но не смел пошевелиться, ибо был "убит". - Перегибаешь палку, - она отвернулась. Занавес. - …Эр'Эрнсту бы в драм-кружок… или какой театральный коллектив… - вполголоса озвучивал свои чувства к Белогривому Лор'Кир, отхлебывая потихоньку компот из стакана в столовой. – Но – нет… Он хочет в небо, - Черногривый с усмешкой закрыл глаза от происходившего в углу у душной столовой. - Ты не разделяешь его Идею? – настороженно и тихо проговорила Ри'Рин, сидящая рядом. – Вернее – нашу Идею? Тогда зачем ты…? … Ну да, ты говорил… Но это ведь так… подло, что ли… Хотя, будешь ли ты продолжать помогать команде. Да и… в итоге, на что ты рассчитываешь?... с моей стороны…? – Ри'Рин запиналась, отламывая, и вновь сжимая хлеб, она пыталась понять, чего хочет этот молодой человек, сидящий рядом с ней. И почему он, собственно говоря, рядом?! Когда он успел подсесть так близко?! - А может… Может, Ри'Рин, моя цель – выше, чем та, к которой я, кажется, стремлюсь? Или, может, я сам не понимаю, к чему стремлюсь… Ты не знаешь, чего я хочу так же, как я не знаю, чего я хочу, и как не знаю, чего хочешь ты – пока все правильно, все честно, Ри'Рин, - и вот опять – эта очаровательная улыбка Черногривого! Его собеседница, однако, не ответила на эту улыбку, лишь с хрустом порвав очередную корку хлеба, она смотрела ему в глаза – и этим хрустом в ее серых глазах появилась какая-то новая искорка – угольки злости – на себя, на него, и на Эр'а, "Зубы заговаривает, креветка мохнатая!". "Прелесть двусмысленных фраз в том, что они двусмысленны, что тут еще скажешь…". Уголек все разгорался, разгорался, разгорался… - Лор'Кир! Подойдите-ка пожалуйста! А, впрочем, пойдемте в мой кабинет! Ри'Рин, приятного аппетита! – размахивая широченными рукавами, учитель Кро'Форсо, как вихрь пронесшись по душной столовой, как ураган, окликнул Черногривого – и Черногривый сорвался с места за ним, избавленный от серого взгляда угольков. (Вра'Нар, сидящий где-то как обычно у стенки, тихо улыбнулся корявым смайликом в блокноте.) - Я все помню, профессор, я помню все, - произнес оживленно Лор'Кир, как только за ним захлопнулась дверь. 6. – Какая красавица! На возглас обернулись обе девушки, но Эр'Эрнст восхищенно глядел на собранные машины – усовершенствованные лин'ы. – Нет! Две красавицы! Какие красотки! И ведь это сделали мы! Мы! Мы! – его восторгу не было предела. Казалось бы – к своей работе можно привыкнуть – ведь на нее потрачено столько времени! Но "командор" не уставал носиться вокруг двух творений, шептать, - Завтра старт! Уже завтра! Завтра! – и мир измениться навсегда! Вы представляете?! Вы понимаете это до конца? Во всей полноте и красоте волшебной идеи о Свободе! Ох, это надо обмыть, очень надо! И бутылку разбить о борт, как и полагается! Но! – нет! Никому не позволю коснуться и исцарапать бок моей стальной красавицы! Моя бабочка, ласточка, птеродактиль! Сколько гордости, сколько пламени в изгибе дополнительных реакторов! Да, мы понесемся ввысь! За облака, за небо, по пещерам, за Предел! На Поверхность! – Эр'Эрнст все носился вокруг своего нового лин'а, вокруг своего творения и машины по осуществлению мечты, прерываемый лишь настороженным шипением главного инженера и самого ответственного человека в команде – Ти'Ре. Но в подвалах резервного гаража было пусто, тихо и пыльно – лишь пятеро наглецов, собирающихся вырваться за Край Света – туда, где существуют лишь теории, догадки и смелые мечты… почти. - Да, господа! К черту испытательные полеты! - вторил Эр'у Хи'Но. – Две красавицы для двух джентльменов! Двух лучших летчиков! - Ах, право же, не стоит! – Белогривый был готов расцеловать от восторга и свою "стальную бабочку" и всю команду, включая, пожалуй, Лор'Кира – "за то, что вел себя тихо и верно". А Лор'Кир молчал – он просто смотрел на собранную машину, от одного вида которой захватывало дух и дрожали колени, и он улыбался, в тот момент Черногривый не думал о словах Кро'Форсо – ни о вчерашних, ни, тем более о тех, что были произнесены полгода назад на ту же тему. В тот момент, возможно, Лор'Кир был счастлив. 7. – Ожидание жрет меня все сильнее с каждым шагом! - Так пройди сквозь стену, командор! - Товарищи, кончайте ваш театр абсурда! - Тише, услышат ведь! - Х-м… Пять фигурок шли по темным коридорам, сливаясь с черной тенью фонтаривской ночи – замирая от шорохов, которые, в итоге, производили они сами, и оживая вновь – шагая вниз по лестницам – темным ржавым служебным лестницам – к резервным гаражам, задыхающимся в пыли времени – к стальным бабочкам. Тишина мягко стелилась по их следам, ночь окутывала, пеленала, и не давала уверенности в наступающем будущем. А будущее наступало неумолимо. Все молчали, и лишь в головах звенел вихрь: "Мы сделали! А теперь - Эр и Лор'Кир должны вырваться за Предел! Вырваться! – И вернуться – чтобы фонтаривцы поверили, наконец, в себя! Чтобы снарядили экспедицию – на Поверхность! Сквозь небо по пещерам, по пути вот этих двух безумцев или гениев! Что будет? Что будет? Узнаем! Лишь бы сейчас никто не поймал нас!" – и в сердцах этот вихрь отзывался бешеным стуком. - Я открываю ворота! – гулко отозвались от стен слова Хи'Но, сказанные в полный сильный голос. – Все, больше не имеет смысла прятаться! Сегодня утром мир должен узнать о Свободе! – и он дернул рычаг. Ворота резервного гаража со скрипом разъехались – со скрипом разъехались ворота к невозможному. - Ну что, снова ты да я, и снова за Идею? – крикнул, смеясь, Черногривому Эр'Эрнст под шум заведенных двигателей. Медленно и гордо набирали скорость "швейные машинки". "Ты даже не представляешь, насколько ты прав…" – снова гараж, училище, со всеми спящими еще людьми, все-все – оставалось за спиной. И снова только рев двигателей и рев и крик души, дерзнувшей лететь сквозь небо. Флуоресцентные облака едва-едва подернулись сиреневым цветом утра. Внизу просыпался Пыльный город, но это все уже далеко внизу – и люди, и облака. А вторые вор та все ближе – где-то там вход в туннели пещер неба – где-то там выход в будущее. Машины шли удивительно гладко – все-таки Ти'Ре – прекрасный инженер! А Хи'Но – прекрасный генератор гениальных идей? Ну, тех самых, что поражают своей смелостью. "Сейчас проверим! Он должен был увеличить тягу форсажной камеры…" – Лор'Кир погнал свой агрегат быстрее – яростно, и вырвался вперед. "Попробуй – докажи какому-нибудь фанатику Идеи мысль, противоречащую Идее – и он не послушает тебя. Лишь замкнется в себе еще больше и сочтет тебя искушением, трудностями, которые всегда возникают на пути к праведной цели" – так говорил Кро'Форсо. Выше! Выше! Пока Эр отвлекается на тщательнейшее высматривание того самого тоннеля в небе, который описан еще в древних легендах? Пока есть возможность оторваться еще на достаточное расстояние – выше! Выше! Выше! "Ты можешь устраивать публичные дебаты против фанатика и его сторонников, но это ни к чему не приведет – просто если ты выиграешь, они продолжат свою деятельность уже более тайно, но масштабно! Они не знают и не хотят знать то, что знаешь ты – почему ты поступаешь так. " Стальная бабочка Лор'Кира начала ругаться тарахтеньем перегруженного реактора. Еще выше! Хотя бы немного! "Ты прав. Ты знаешь. Ты знаешь, что ты прав. Но фанатичность этих людей ставит в тупик. Такое непонимание надо убивать изнутри. - Убивать? – тогда возмутился Лор'Кир. Профессор не ответил, он вдруг стал вспоминать экспедицию десятилетней давности – жестоко и правдиво. Лор'Кир помнил – он был маленький тогда, но все равно помнил – слишком бессмысленной и беспощадной та экспедиция обернулась затеей". У Предела. У Предела, резко отключив двигатели и идя лишь на основном реакторе, Лор'Кир повел машину в дрифт, развернул, и – вперед! Вперед! Снова на полную мощность, от которой сердце ухает в воздушные ямы! Черногривый летел ровно на Эр'Эрнста, в недоумении отвлекшегося от движения "змейкой" в поисках тоннеля. Командор положил стальную бабочку на прямой курс – прямо на Лор'Кира, - Предатель?! "Сейчас ты вроде что двойной предатель. Ты сказал им тогда, что больше не сражаешься против Идеи, что идешь в ногу с ними – ее адептами. Но – нет! На самом деле ты все тот же, и скоро ты откроешь свое лицо. Завтра? Послезавтра? Когда у вас старт? Ты сам это придумал, Черногривый. Вот сам и решай, кто ты – рыцарь Счастья и Мира во всем Фонтариве или двойной предатель, последний циник и рогатый бес. - Ты пытаешься перейти мне дорогу к Свободе?! Снова! Лор'Кир! Как мог ты?! Я ведь верил! Но теперь я! Не! Сверну! – орал Эр'Эрнст в рацию, злость и возмущение на поступок, нет – поступки – Лор'Кира вела его ровно на вторую стальную бабочку, - Не сверну! Не сверну! Не сверну! "Ты ведь помнишь это, да? Ты участвовал в экспедиции почти нелегально, только потому, что твой дядя позволил – капитан Нря'Кир… Хех, у него смешное имя, и он, возглавляя наше дело, тем не менее, хотел, чтобы над этим именем никто не смел смеяться после такой грандиозной и смелой затеи!.. А ведь мы вырвались-таки на Поверхность! Сквозь небо! Помнишь? Последние сотни метров до Поверхности бурили, считай, вручную. И вырвались! Сколько восторга! Сколько радости и гордости! Ты помнишь?.. Но там ничего нет. Пусто. Голая серая Поверхность, а вокруг – НИЧЕГО. Чернота! Пусто! Абсолютно Пусто… Только кто-то заметил едва-едва мигающий белый огонек – далеко-далеко… И ничего. А это Ничего стремилось проникнуть в наш мир! Оно лезло в наш туннель, заползало! Мы были не готовы ко встрече с этим. Ты ведь помнишь, как живой воздух фонтаривской земли выходил по тоннелю в это Ничего! Мы испугались… Тогда капитан отдал единственный верный приказ в такой ситуации… И мы стали закрывать проход чем могли – камнями с краев тоннеля… и собой. Таким образом, обратно вернулось лишь два лин'а из пятнадцати и лишь люди, выбранные по жребию, да ты – мальчик, дядей втянутый в это безумное предприятие… Общество еще не готово ко встрече с этой Пустотой. Просто не готово… - Да, я помню, профессор… Я помню все. Поэтому я здесь. И поэтому я остановлю его, - так сказал Лор'Кир Кро'Форсо. " И вновь две машины неслись друг на друга. Пилоты выжимали всю мощь из-под корпусов стальных бабочек – так проще не свернуть. - Не свернуть! Не свернуть! Не свернуть! 8. (За окном шел дождь. Сильно и напористо била вода в водосточных трубах. Мутные белесые облака ползли, брюхом задевая город, и город мок от дождя – людей смывало в дома. Везде стояла какая-то непреодолимая тяжесть, тягучесть, и прохлада. Дождь касался жизни своими противными, маленькими, холодными и липкими лягушачьими лапками. И стучался к нему в окно. Но Вра’Нару было совершенно никакого дела до назойливых лягушачьих лапок – он пристально разглядывал на титульном листе рукописи место для подписи – его подписи. Он кашлянул, чтобы приободрить себя, и коснулся пером жирной черной пленки в чернильнице. Надо, надо, давно надо бы подпись поставить – роман завершен… Но что-то ело изнутри, и не давало поставить окончательную точку в рукописи. Подписываясь, он должен был быть уверен во всем, что сказал – в каждом слове, что теперь красуется на страницах. А ведь на самом деле, что это за слова, и почему они возникали в его голове – Вра'Нар не знал. Он знал точно, что половина из них переписана из его старого пожелтевшего блокнота… Там – правда. Так почему не могла быть правдой и вторая половина? В конце концов, кто знает – что там? – за мутным флуоресцентным облаком, отдающим зеленоватой дымкой… Что там? А? Кто там был? И кто там не был? Учитывая характеры бывших сокурсников Вра'Нара…Кто знает? Кто ручается? Вот только Вра'Нару и приходится ручаться, и быть уверенным. Он поставил подпись.)