***
У нас родилась дочь. Ей пять, и недавно мы с Игорем решили, что ее можно познакомить с Феней и остальными. Вечер. Снежинки хлопьями спускались с неба, разглядывающего нас звездами. Мы возвращались из садика через сквер, сжимая в руках пакетик с орешками и конфетами. – Мам, а им точно хватит? – Хватит, милая. Если мы с тобой их раскормим, то они не смогут за фонарями следить. А работа эта трудная и очень важная. – Приве-е-е-е-т, – дочь начинала кричать с первого фонаря и раскладывать презенты. Они весело моргали нам в ответ. Я достала из кармана конфетку и положила в рот. – Мам, а можно мне еще одну? – Можно, праздник все-таки. Декабрь – месяц, когда один день рождения плавно переходит в другой, заканчиваясь новогодним волшебством.Часть 1
30 января 2021 г. в 15:22
Вечерело. Июль месяц был в самом разгаре, и на улице было очень тепло. Я шла с работы через сквер, сжимая в руке свёрток с орешками.
– Опять белок в парке кормить пойдешь? Они, небось, тебя уже у входа встречают, – интересовалась тётя Марина каждый раз, когда я заглядывала в её лавку.
– Встречают, – я никогда и никому не рассказывала, для кого на самом деле я их беру. Почти никому. Рассчитавшись, я выскочила на улицу.
– Один, два, три... – я считала фонари вдоль аллеи, – пять. Ну, привет.
Свет фонаря стал чуть ярче, я положила сверток с орешками у его основания и отвернулась.
– Знаешь, я все еще не могу свыкнуться с тем, что больше не вижу и не слышу тебя. Я тебе там еще конфеток положила «Огни Москвы» и «Невские огни», как ты любишь, ну и все, в названии которых мне встретилось слово «ночь».
Я обернулась, подарок уже исчез. Присев на лавочку, стоящую чуть поодаль, я рассказывала, как прошел мой день, какие планы на завтрашний день, как мне повезло с Игорем, моим мужем, жаль, детишек завести не получалось.
– Но не будем сегодня о грустном. У меня для тебя новость, закачаешься! Я еду… – свет фонаря стал ярче, пока я рассказывала о том, как Игорь достал билет, как я выпрашивала дополнительные дни к отпуску и прочие приятные подробности будущего приключения. Не сказала только «зачем».
– Мне пора, – я поднялась, свет фонаря стал приглушеннее. – Не грусти, я скоро вернусь, – помахав рукой, я пошла домой.
Скинув босоножки, я забежала на кухню и поставила чайник. Пока он закипал, я переоделась, отправила несколько сообщений друзьям и снова вернулась на кухню. Игорь сегодня дежурил, поэтому дома я была одна.
Чай с мятой помогал расслабиться после трудного дня. За окном виднелся фонарь номер пять, свет его подрагивал – значит, мой друг был доволен. Я выложила из сумки пакет с конфетами, посмотрела в окно, задумалась, потом отхлебнула чаю, села и, прикрыв глаза, окунулась в воспоминания. Картинки из детства оживали, обретали цвет, звук, и у меня было такое чувство, будто я снова очутилась там – в детстве.
Мне пять. Июль. Мы до самого вечера были в гостях у бабушки. А потом шли домой, через сквер. Встретили соседей. Лера и Вика побежали на качели, а моя мама и тетя Люся разговаривали о чем-то важном. У них и у нас был отпуск, поэтому никто никуда не торопился, и все гуляли.
Я шагала под фонарями, рассматривая тени.
– Один, два, три…
Пятый светил тоскливо. Я долго разглядывала его, пытаясь понять, почему он светит слабее всех. Наконец, я увидела его. Маленький, он сидел на самом верху и грустно болтал ножками.
– Привет, – громко поздоровалась я и помахала руками. Человечек или все-таки обезьянка, я тогда не успела разглядеть. Он замер, встал на четвереньки, посмотрел на меня своими черными глазками и спрятался.
– Кого ты зовешь? – ко мне подошла мама, а потом тетя Люся с Лерой и Викой и тоже посмотрели наверх. – Лампочки не умеют разговаривать, милая, – мама погладила меня по голове.
– Там маленькая обезьянка, она грустит, поэтому фонарик плохо светит.
– Он так светит, потому что лампочка скоро перегорит. Идем домой, – мама потянула меня за руку.
Я не спала, наверное, всю ночь. Закутавшись в одеяло по самый нос, я смотрела на фонарь и думала, почему обезьянка была такой грустной. «Может, она замерзла? Так лето же. Или хочет кушать? Потерялась! – потом я думала, что ей надо помочь, но сначала подружиться. – Принесу конфетку. Все любят сладкое – с этой мыслью я и заснула».
Осуществить задумку не удалось. На следующий день мама заболела, и папа отвез меня к бабушке. Я рассказала ей про обезьянку, но и она мне не поверила, только сказала, что из меня получится «отличная сказочница». Я не стала спрашивать, кто это, и ушла рисовать. Через неделю мама поправилась, но меня решили оставить у бабули на все лето. Я расстроилась, потому что представила, как обезьянка будет грустить все лето, но сделать ничего не могла. Когда же родители меня забрали, я снова начала ходить в садик. Там я рассказывала всем об обезьянке, но ребята думали, что я говорю об игрушке, которую, видимо, кто-то закинул на фонарь. Воспитатели же просто улыбались и ничего не говорили. И я перестала рассказывать о моем друге. Конфетки, кстати, я клала под фонарик каждый раз, когда после садика мы с мамой или папой возвращались домой.
Они спрашивали, не жалко ли мне оставлять конфетки, потому что их, скорее всего, собирает дворник и просто выбрасывает в урну. Я мотала головой, искренне веря, что сладости забирает моя обезьянка. Я как-то однажды решила проверить и заглянула в каждую урну, встречающуюся мне на пути, но ничего похожего на конфеты не нашла, а значит, я была права. Огорчало меня только одно: сколько бы я не уговаривала обезьянку, сколько бы сказок не рассказывала, какие бы конфетки не приносила, она мне не показывалась. Так было до одного дня.
– А у меня сегодня день рождения, – положив конфету возле фонаря, я села на лавочку и раскрыла коробочку, в которой лежали подарки, – смотри, сколько подружки надарили.
Повертев коробочку под светом, я смотрела, как блестят заколочки с бантиками, набор бусинок, блестки, лак – все, что нужно для счастья маленькой девочки. На улице было холодно и руки из варежек доставать не хотелось. Рассказав, кто и какой подарок сделал, я потянулась за крышкой и увидела мою обезьянку. Сначала она сидела на спинке лавки, а потом переползла поближе к моей коробке и, ухватившись крохотными лапками за край, разглядывала ее содержимое.
– Можешь посмотреть, – дала я свое разрешения, – хочешь что-нибудь?
Обезьянка аккуратно перебирала подарки, а потом вынула упаковку орешков и пакетик с бисером и леской. Я одобряюще качнула головой и уже хотела спросить ее имя, но меня позвала мама. Когда я обернулась к коробке, обезьянки уже не было.
Потом началась новогодняя суета, подготовка к выступлениям, покупка подарков друзьям, гости и сам праздник. Гулять мы почти не ходили, но возвращаясь из садика, от бабушки, тети Люси или подружек у меня в кармане всегда лежала конфетка.
Вот уже и весна провожала зиму, молодые почки гордо пухли на тонких веточках, и яркие головки первоцветов тянулись к солнышку. Время прогулок увеличивалось, и, немного поковырявшись в песочнице с малышней, я шла на знакомую лавочку к своему фонарю.
– Я вспомнила, что ты утащила у меня из коробки орешки, – обратилась я к обезьянке, – у меня есть, правда другие, – я извлекла из кармана сверток. Обезьянка тут же очутилась рядом. – Теперь я знаю, чем тебя выманить, – довольная, я смотрела, как она берет кулек в свои лапки. Затем она убежала, но вернулась, протягивая мне браслетик из бисера. – Это мне? – я рассматривала фенечку со всех сторон. – Ой, какая прелесть! Спасибо!
Так началась наша дружба. Позже я узнала причину, по которой грустила обезьянка в тот день, когда я впервые ее увидела. Кстати, не ее, а его, как оказалось впоследствии. И не обезьянка он вовсе, хотя очень похож: круглая голова и тельце покрыты шерсткой буро-ржавого цвета, нетронутыми оставались оттопыренные ушки, лапки, выпирающее пузико и небольшая мордочка с глазками-пуговками – полностью черными с заключенными в желтое кольцо крупными зрачками. Длинный хвост заканчивался кисточкой.
Флайрис, так называл он существ своего вида, живут в больших библиотеках вместе с буукошами. Они ухаживают за книгами и берегут их истории. А здесь, Феня говорил о фонаре, оказался совершенно случайно – его унесло ветром, когда он трудился возле открытого окна. Вообще-то делать так нельзя, правилами запрещается, но окно открыли, когда он, Феня, был очень увлечен работой. Только грустил он по другой причине. Ходила к нему также девочка, подружились, потом она выросла, затем в волосах седины прибавилось, ноги болеть стали и давно она Феню не навещает, вот и заскучал он совсем. А новых друзей не заводил. Мало кто видит его почему-то, да и отвык он немного с людьми общаться.
Я вынырнула из воспоминаний и посмотрела на телефон. Пора спать, ведь завтра очень рано вставать. Самолет. Прочитав сообщение от мужа, я отправила ему смайл-поцелуй, выключила везде свет, легла и мгновенно уснула. Мне снова снилось детство, Феня, как мы с ним мальчишек на смелость проверяли. Я рассказывала страшилки о мигающем фонаре, Феня поддерживал игру светом. Много чего снилось, забавного и смешного. Даже мужа Феня мне помогал выбрать, и я очень хотела его отблагодарить.
Утро. Мы с Игорем уже летим. Несколько часов в небе и мы на месте. Город встретил нас легкой прохладой и удивительным пейзажем – мы будто в прошлое попали. Я бы даже кучеру с каретой сейчас не удивилась. Но вместо кареты подъехало такси.
Примерно через час мы с мужем были в библиотеке. Чтобы описать ее, мне не хватало слов. Сказочная, просторная, она напоминала широкую улицу, по обе стороны которой располагались скульптуры – титаны, поддерживающие сильными руками второй этаж. За ними, петляя переулками, выстроились рядами дома из стеллажей и книг. Вдыхая запахи дерева и старины, мы гуляли среди тишины и цветных корешков.
– Давай тут, – остановила я мужа, когда мы достаточно отдалились от входа. – Флайрис, – тихо начала я. Отбросив стеснение, я начала говорить громко и быстро, чтобы успеть закончить. – Феня живет на фонаре номер пять, по улице…
– Кто тут шумит? – полная дама в очках выглянула из-за угла.
– Ой, да я тут вспомнила, что принесла с собой сборник стихов времен войны, посмотрите, – сунув книжицу в кожаном переплете, я решила закончить начатое, – эту рукопись я хочу подарить вашей библиотеке. Моя пра, пра, – я задумалась сколько раз надо сказать «пра», – в общем моя прапрабабушка была бы рада, если бы вы приняли этот ценный подарок.
Подарок и правда был очень ценен, поэтому сотрудница чудесной библиотеки была приятно удивлена, что такой редкий экземпляр пополнил коллекцию уникальных изданий.
– Кстати, моя прапрабабушка жила по адресу… – я четко назвала свой адрес, несколько раз произнесла непонятное слово «флайрис» и имя Феня. Муж смеялся в кулак. Библиотекарша странно на меня посмотрела, попросила не шуметь и скрылась между рядов.
– Домой? – улыбаясь, Игорь обнял меня за плечи.
– Угу. Надеюсь, они услышали и все поняли, а то сюрприза для Фени не получится.
Я так нервничала и переживала, что не помню, как мы добрались до дома. А потом опять работа, дела. Кстати, о делах. Через несколько дней после нашего маленького путешествия, на почту пришло письмо из ЭКО-центра.
– Мы станем родителями! – прокричал муж, схватил меня и закружил в объятиях. По моим щекам текли слезы.