Василь и русал

Русалки в этих местах водились всегда. Люди еще не поселились, а русалки уже были. Поселок рыбаков перерос в городок, маленькие лодки сменили кораблики побольше, кое-где забелели паруса, а русалки все так же жили в прибрежных водах. Жили и развлекались, зазывая морячков уединиться. — Микош, Мииикош, зайди за камушек, рыбки дам. Свеженькой. И как имена узнают? Всегда по имени кличут. Василь в море ходил лет с четырнадцати, много русалок видел, красивых и безобразных, веселых и злых, женского пола и мужского. В порту чаще парни ошивались, далеко в море — девушки песни пели. Топить никого не топили, сказки все это, наоборот, спасали не раз, только потом проходу не дают, зазывают уединиться. — Питер. Пииитер, спустись ко мне. Покажу, где сегодня рыба. Русал улыбается зубасто и хитро, уцепившись за борт лодки. — Ребят, отвернитесь. — Питеру стыдно и одновременно не терпится нырнуть за борт, в прохладные объятья. Матросы гогочут, отпускают скабрезные шуточки, но отворачиваются. Русал не обманывает, и правда покажет куда лучше плыть. Питер быстро скидывает портки и рубаху, обвязывается веревкой и прыгает за борт. Василь тоже отворачивается, вцепляется в весло и слышит, как через плеск волн о борт лодки пробиваются стоны и ругательства. Питеру хорошо. И русалу хорошо. Они давно встречаются, прячась меж камней в бухте, но иногда русал приплывает к лодке и вызывает молодого рыбака. — Это он не хочет даром сказать, что рыба ушла в другое место, — смеется в просоленные усы Томас. — Почему? — Василь с готовностью подхватывает разговор, лишь бы не слышать возню за бортом. — Не положено. Это как товар без денег отдать. А так и плата взята и все не в накладе. — А у тебя тоже русалка была? — спрашивает Василь. Томасу уже сорок. Он старый по местным меркам. Море любит брать дань душами рыбаков, а Томас везучий, все еще жив, капитанит в их маленькой артели. — Почему была? И сейчас есть. Красивая, полногрудая. Хвост переливается, что радуга. Не веришь? Конечно, Василь не верит. Не бывает грудастых русалок. Грудки у них, как у земных женщин, только маленькие, к старости усыхают, а не обвисают. Питер за бортом вскрикивает, повисает напряженная тишина, наконец раздаются удары кулаком, и матросы втаскивают Питера на борт. Он как пьяный. Глаза блуждают, с волос течет, спина и плечи усеяны отметками от острых зубов. Один укус особенно сильный, это метка. У многих такие есть. У Василя пока нет. Томас сказал, что от Василя еще мужиком не пахнет, а русалки они по запаху выбирают. — Ты с девкой переспи перед выходом в море, и штанов не меняй, тогда точно учуют, — подучивал его Дирк. Видно, сам так делает, потому что в порту у него русал, а на островах русалка. Как воду заходят набирать, так они уединяются за камнями. Только Василю такой способ не подходит. Нет у него девушки, и денег на кабацкую девку нет. Да и не хочет он просто так, без любви. Пока Питер приходит в себя, русал уже переговорил с капитаном, указал направление. — Ну-ка, навались! — командует Томас, все налегают на весла, и лодка скользит и ныряет по волнам. На самом деле не у каждого моряка есть русалка. В их артели только у Питера. Остальные завидуют молча. Летом море манящее и приветливое. Василю нравится возиться с сетями, растягивать их на кольях для просушки, смотреть, как наступает ночь и на небе появляются звезды. — Василь. Васиииль, — раздается от воды, и Василь вздрагивает, как от удара. — Не бойся. Подойди поближе, я не обижу. — Я не боюсь, — голос внезапно становится хриплым и непослушным. — Откуда ты знаешь, как меня зовут? Русал лежит на песке, полоща хвост в набегающих волнах. Он коротковолосый, огненно-рыжий, широкоплечий и конопатый. Если бы не мощный зеленый хвост, и не скажешь, что подводный житель. — Слышал, как другие кличут. — Ты за мной следил? — А как же. Следил, смотрел, слушал, нюхал, — он низко смеется, закидывая голову. — Выбирал. И без вопросов понятно, что выбирал и уже выбрал, теперь так и будет таскаться следом. Русалы они такие… настойчивые. — А если я тебя не выберу? — Сперва попробуй, потом отказывайся. Я не тороплю. Не успел Василь придумать достойный ответ, русал плеснул хвостом и скрылся из вида. Рыжий не обманул, сильно не нахальничал, давал привыкнуть. Иногда приплывал к лодке в море, болтал с русалом Питера на своем свистящем языке, следовал одним курсом и пропадал без предупреждения, появляясь у берега с наступлением ночи. Василь не признается себе, что ждет Рыжего. (Настоящее имя русалы никогда не говорят, соглашаясь на любое прозвище.) Вроде, не ждет, но постоянно находит дела на берегу. Чаще всего возится с сетями. — Василь. Васиииль. Лови рыбку! Крупная скумбрия плюхается у самых сетей, брошенная сильной рукой. — А жемчужину принести слабо? — Каждый день Василь садится чуть ближе. Сейчас он может протянуть руку и дотронуться до покрытого веснушками плеча или подсыхающих волос. — Могу и жемчужину, если ты ее не продашь, а сделаешь серьгу и вставишь в ухо. Прохладный палец мимолетно касается мочки уха Василя. Совершенно невинно, но юноша чувствует, как жар заливает лицо и щекочет в паху. — У меня нет денег, чтобы заплатить ювелиру за работу, — признается Василь. — Тогда я дам тебе две жемчужины. Одну отдашь за золото и работу. И ухо я проколю тебе сам. Вот это совершенно неожиданно. У Василя холодеет внутри. Он не боится боли, просто русал станет его трогать, и находиться совсем близко. — Зачем это тебе? — Ты мне нравишься. Люди тоже дарят подарки тем, кто им нравится. Василю очень хочется спросить почему именно он? Сказать, что уже знает зачем русалы пристают к людям. Вовсе не для того, чтобы вести разговоры на закате. Хочется почувствовать пьянящее ощущение после секса и одновременно страшно, что будет больно. Все говорят, что первый раз больно и мало удовольствия, надо встречаться минимум три раза, прежде чем становится лучше. Василь не уверен, что готов терпеть боль ради призрачного наслаждения. — Мне пора идти, — сбежать — не лучшая идея, но ничего другого в голову не приходит. — Отнесу рыбу матери. — Встретимся завтра, — легко соглашается русал и ныряет в воду. Наверняка, как Василю невозможно долго находиться в воде, так и русалу некомфортно на берегу. Но он терпит ради Василя. Это… приятно. На следующий день море слишком бурное, чтобы выходить на ловлю, все остаются дома, моряки собираются в корчме, выпить и потравить байки. Обычно разговоры вертятся вокруг улова, женщин и русалок. Моряки хвастаются наперебой, сыплют байками, ржут и подкалывают друг друга. Василю грустно. Сегодня Рыжий обещал принести жемчужину и не сможет. Волны остервенело бьются о берег, того и гляди лодки оторвутся. Все лодки, что поменьше, вытащили на берег. Летом шторма не долгие, к рассвету может остаться легкий ветерок, но сейчас… Рыжий сидит на высокой скале, море клокочет у его хвоста, обдавая солеными брызгами, ветер треплет волосы. Бог знает, как он туда забрался, но Василь замечает его издалека и останавливается, чтобы полюбоваться. Ему бы скипетр и бороду, станет вылитый Нептун. — Васииииль! — прорывается мощный голос через бурю. Василь машет рукой и прибавляет шаг. Ветер рвет зюйдвестку с головы, распахивает полы непромокаемого плаща. Скоро хлынет дождь, уже видно, как он прочертил своими струями косые линии вдалеке. — Как ты туда забрался? — оскальзываясь, лезет по скалам юноша. — Запрыгнул с волны, — довольно лыбится Рыжий. — Я принес жемчужины. Он раскрывает ладонь и показывает две перламутровые горошины. Одна жемчужина обычная, круглая, другая вытянутая. Понятно, что редкую, каплевидную, Рыжий приготовил для украшения, а обычную для оплаты, но он все равно поясняет пристроившемуся рядом Василю. Места совсем мало, и они сидят бок о бок, только одежда разделяет. Василю одновременно холодно от пронизывающего ветра и жарко внутри. Рыжий приобнимает его за талию, склоняется ближе, чтобы они слышали друг друга, внимательно следит, как Василь прячет жемчужины в мешочек под ремнем. По русалу не видно, трепещет ли у него все внутри, как у человека, разве что то, как он поглаживает кончиками пальцев свободной руки чешую на бедре можно принять за легкую нервозность. Василю не хочется думать, что только он один такой горячий и неопытный юнец с вулканом в штанах. Под одеждой не видно, но он жутко возбужден, аж больно. Томас говорит, что это все русалочья магия. Тот, кого они выберут, не способен отказать. Даже если на суше у него будет семья и дети, без русала начнет болеть и зачахнет. Может это и байки. Моряки любят выдумывать всякие истории и верить в них. Когда-нибудь Василь проверит правда это или нет, а пока… Пока нужно срочно «оплодотворить икру», передернуть в тихом месте, подальше от чужих глаз. — Мне пора, мать будет волноваться, — продолжая сидеть неподвижно, говорит Василь, а сам сползает рукой по своему бедру, чтобы она оказалась зажата меж их телами. Чешуя твердая и упругая, шершавая из-за продольных бороздок, и немного скользкая. — Я найду тебя завтра. Скажи своим, чтобы выходили в море после рассвета, когда утихнет ветер. Мы покажем, где рыба. — Хорошо. Обычно на промысел выходят раньше, но Томас не спорит. — Добро, ждем рассвета. Рыжий не обманул, с восходом солнца море стало успокаиваться, оставляя легкую зыбь, небо прояснело, ушедшая на глубину рыба начала подниматься к поверхности. Русалы кувыркались и выпрыгивали из воды неподалеку, соревнуясь с дельфинами в скорости и проворстве, потом растянулись в цепочку, сделали большой круг и Рыжий подал сигнал забрасывать сеть. Загон удался, сеть еле втащили на борт, развернулись домой. Василь не удержался и помахал Рыжему на прощание, тот высоко выпрыгнул и кувыркнулся в воздухе, плюхнулся в воду, взметывая фонтан брызг. — Как бы голову не отбил, — хохотнул Томас. — Они и так на всю голову отбитые, — проворчал Питер, берясь за весло. После эйфории соития у него наступало неприятное похмелье. — Ты кончу-то русалочью не глотай, дурень, — тихо советует ему Томас. — Попробуй не проглоти, когда он в самое нутро спускает, — огрызается Питер и отворачивается. — О как, — многозначительно хмыкает Томас и уходит на нос лодки. Василь работает веслом и украдкой поглядывает на Питера. Расспросить бы, как это, с русалом, да ведь ничего нового не расскажет, отделается смешками, другие уже спрашивали. Вечер выдается теплый и ясный. Развесив сети, Василь устраивается на берегу и смотрит на морскую гладь, сливающуюся с небом. Солнце неприятно слепит, он прикрывает глаза, а когда открывает, нос к носу сталкивается с Рыжим. Тот навис сверху и примеривается поцеловать. С мокрых волос капает Василю на лицо, стекает по шее за шиворот. — Привет, — выдыхает юноша в холодные губы и тут же чувствует, как они прижимаются, а шершавый нечеловеческий язык скользит в рот. Глаза закрываются сами собой и в голове ни одной мысли, только горячо, будто тело греется за двоих. В этот вечер они не говорят, а только целуются с небольшими перерывами. Когда Василь уже изнемогает от накопившегося возбуждения, русал кладет руку ему на пах и сжимает член сквозь штаны. Василь кончает быстро и бурно, подергиваясь и резко выдыхая, некоторое время лежит, как оглушенный. — Мне пора, встретимся завтра, — целует его в губы Рыжий и скатывается к воде. На следующий день Василь забирает у ювелира серьгу. Они встречаются и сразу принимаются целоваться. Теперь это кажется совершенно естественным и необходимым. Василь чуть не забывает про украшение, спохватывается уже в полной темноте. — Мне серьгу отдали! — роется в мешочках на поясе, укалывается о рыболовный крючок, спрятанный в подкладке, наконец находит искомое. — Во. — Ляг на землю и ничего не бойся, — укладывает его как надо русал, мнет мочку уха, наклоняется и быстро кусает, пробивая острыми зубами дырочку. Не успел Василь дернуться, как серьга уже на месте. А он-то думал увидеть, где русал прячет иголку. — Все. Даже не кровит. — Спасибо. — Василь осторожно садится и трогает обновку. — Немного поболит, пока не заживет. Не загниет, не бойся, у нас слюна целебная. — Я не боюсь, — чуть качает головой Василь и чувствует инородный предмет в ухе. Теперь все время будет чувствовать, пока не привыкнет. — Спасибо. — Одним словом не отделаешься, — зубасто улыбается русал и вновь втягивает его в поцелуй, залезая языком в самое горло. Дальше поцелуев они продвинулись не так уж скоро. День за днем русал приучал его к своим рукам и необычному телу, постепенно заходя все дальше. Василь уже не дергался, когда тот нависал сверху, или укладывал его на себя и ласкал руками, постепенно спускаясь все ниже, чтобы в итоге отдрочить и вылизать пальцы, перепачканные спермой. Для юноши было открытием, что от человеческой спермы русалов торкает не меньше, чем людей от русалочьей. Взгляд Рыжего мутнел, а тело начинало мелко подергиваться. После первого настоящего минета русала так долго не отпускало, что начали подсыхать и скручиваться плавники. Пришлось катить его в море и ждать, пока очнется, стоя по пояс в воде. Русал не тонул и не всплывал, зависнув посередине, воздух сошел из легких мириадами пузырьков, и открылись жабры на шее. А еще спереди из щели на хвосте выскочил член. Гибкая розовая штуковина извивалась, словно змея, скручиваясь в штопор и кольца. Василь приложил руку, получилось от ладони почти до локтя. Почувствовав опору, русалочий член обвился вокруг человеческого запястья и замер, словно нашел то, что искал. Василь попытался отцепить его от себя, но не тут-то было. Пришлось ждать пока Рыжий очнется и заправит его на место, бормоча извинения. На следующий день они встречаются еще при свете солнца, потому что обоим не терпится понять, как оно, быть вместе. Рыжий устраивается в удобной выемке в земле, Василь перекидывает через него ногу и садится лицом к лицу, расстегивает штаны, рубаху и ложится кожей к коже, чтобы тут же начать целоваться. Член требует внимания, но положение не позволяет. — Перевернись, сядь ко мне спиной, — шепчет Рыжий и коротко целует. Теперь они не видят друг друга, зато Василь отлично видит извивающийся меж его раскинутых ног русалочий член. Тут же вспоминаются все страшилки, он поджимается, готовясь к боли, но Рыжий, как всегда, переиграл его. Гибкий и сильный орган обвивает прижатый к животу член Василя и принимается двигаться вверх-вниз, словно кольцо из сильных пальцев. Это не больно, а совершенно чудесно. Настолько, что Василь кончает очень быстро, заливая свой живот спермой. Белые капли собирают чужие руки, слышится чмокающий звук и не проходит и минуты, как Рыжий начинает петь, мешая слышимые и неслышимые звуки, дирижируя собственным членом, раскручивая и скручивая его в такт. Василю неприятен тонкий писк, но он может только смеяться, сев чуть в стороне. Трогать или говорить сейчас бесполезно, русал не видит и не слышит. Интересно, тот русал, который приплывает к Питеру, потом тоже так дурит под водой? Они расстаются, как только Рыжий приходит в себя. Василь впервые видит, что тот тоже может краснеть и смущаться. Видимо, приличные русалки где попало не поют. Сухой поцелуй и русал кувырком катится к воде, только хвост мелькает. Как-то раз Василь пробовал так кувыркаться по траве и камням, набил кучу синяков и оцарапал спину. На Рыжем нет ни одной царапины. Русалочья кожа гораздо крепче человеческой. Игрой член к члену они развлекаются больше недели. Это приятно, и сперма для Рыжего гарантирована. Когда любопытство Василя достигает новой черты, он склоняется, чтобы лизнуть гибкий русалочий орган, готовый нырнуть ему в штаны. Рот наполняется запахом сырой рыбы, именно такова на вкус смазка, обильно проступающая прямо сквозь кожу по всей длине. Рыжий пытается успокоить пляшущий член, вытягивает его в струнку, чтобы хоть немного походил на человеческий. Помятуя опыт Питера, Василь боится, что русал засадит ему с разбега до самого желудка, но Рыжий и тут проявляет терпение, позволив юноше приспособиться к новому занятию. Скоро Василь входит во вкус и с силой засасывает вертлявый кончик, придерживая остальное одной рукой. Рыжий моргает все медленнее и постепенно откидывает голову назад, выпячивая грудь. Значит, вот-вот кончит. Василь ускоряется, добавив вторую руку. В рот плещет соленым. От неожиданности он сглатывает и отпускает скользкий член. Некоторое время Рыжий расслабленно валяется, закрыв глаза и раскинув руки, а Василь сидит рядом, прислушиваясь к себе. Вроде бы ничего не происходит, только все цвета стали ярче и звуки громче. Он быстро забирается на камни и осматривается. Далеко в море резвятся дельфины в дорожке света от заходящего солнца. У причала кто-то возится с лодкой. В поселке ходят люди, у расшатанного плетня крайнего дома стоят парень с девушкой, говорят, смеются. Василь различает отдельные слова, что-то про море и подарки. Внезапно посещает шальная мысль, и Василь сбегает к воде, забредает по грудь и приседает, ныряя с головой. Теперь он слышит, как дышит море, перекликаются дельфины и видит разную живность, незаметную в обычное время. В легких заканчивается воздух и ему приходится вынырнуть. Он рассматривает подводный мир, пока на небе не показываются звезды. Рыжий очнулся и спустился в воду, сделал несколько кругов, устроился рядом. — Я весь мир вижу разом, — ошарашенный эффектом, повернулся к нему Василь. — И чувствую рыб под водой. — Как русалка. — Наверное. Столько всего нового. — Иди домой и спрячься в самый темный угол, к утру отпустит. — А если я не хочу прятаться? — Голова может разболеться. — Не хочу домой. Покатай меня? Почему бы и нет? — Держись за плечи! Василь быстро избавляется от мокрой одежды, выкидывает ее подальше на берег, чтобы волнами не унесло, и запрыгивает русалу на спину, цепляясь руками и ногами. У-у-у-х! Они стремительно мчатся под водой, выпрыгивают на поверхность, чтобы Василь вдохнул, и опять ныряют, распугивая сонных рыб. Только под утро Василь понимает, что поспать сегодня не придется. Они прокуролесили всю ночь, скоро выходить на промысел, успеть бы забежать домой переодеться и хоть немного поесть. Острота ощущений пропала, но и похмелья нет. Вымылось водой. Уже сидя на веслах, он случайно проговаривается, что ночь провел в море. Тут же начинают сыпаться шуточки про чешую и хвост, а Василь думает о вертлявом члене, скрытом в кармане на теле русала, там, где кожа сменяется чешуей. И интересном эффекте от соленой спермы. Получается, он у всех разный? Вон, Питер опять прыгал за борт и уже лежит на дне лодки дохлой рыбиной с улыбкой от уха до уха. После лова Василь устраивается спать на берегу, под крики чаек. Пропустить встречу даже в голову не приходит, а бессонная ночь дает себя знать. Проснулся от поцелуев и капающей с волос русала воды. — Привет, — хрипло тянет Василь и обхватывает Рыжего за шею, притягивая ближе. — Как улов? — Едва не перевернулись. Мы так всю рыбу не выловим? — Нет, ее много, — тихо смеется русал и укладывается на спину, чтобы Василь мог устроиться сверху, лицом в небо. Сегодня он настроен зайти еще дальше, поэтому расстегивает на Василе парусиновые штаны и приспускает сзади. Василь хватает его за руки, прижимает к груди, будто это помешает члену скользить меж половинок и потираться о поджатую дырочку. — Расслабься. — Не могу! — Почему? — Будет больно. — Ты пробовал? — Нет, другие говорят. — Мало ли, что говорят. Надо попробовать. Если будет больно, я остановлюсь. — Ладно, — наконец выдыхает Василь и поджимает коленки, спутанные штанами. Кончик русалочьего члена тверже и тоньше человеческого, а еще он может изгибаться во все стороны и это очень удобно. Василь лишается девственности под плеск волн и крики чаек, напряженно прислушиваясь к ощущениям. Как ни странно, он почти ничего не ощущает. Только когда гибкий член начинает извиваться внутри, становится приятно. Не больно. Только пугали, демоны. Удовольствие вспышками возникает и пропадает, пока Василь не догадывается сжать в кулаке собственный член. Теперь дело пошло на лад, делается все лучше и лучше. Русал тоже не отстает, уже начинает выгибаться, все активнее орудуя в человеческой заднице. Ах… Василь кончает чуть раньше, брызгает себе на живот и грудь. Рыжий прижимается сильнее, собирает сперму пальцами и пихает себе в рот, одновременно спуская в человека. Оба расслабляются, растекаясь друг по другу. Русалочий член становится короче и мягче, удовлетворенно уползает в свой карман. Эффект тот же. Русал отрубается, даже не поет, Василь видит до самого горизонта, замечает припозднившихся рыбаков и фонтан кита. Он уходит и сидит на скале, смотрит в море, пока совсем не темнеет, а потом ложится рядом с очнувшимся Рыжим и смотрит в небо, под неспешный рассказ о подводных красотах и огнях. Василь хотел бы посмотреть на это сам, но нельзя, большая глубина убьет его. Неприятные ощущения от настоящего взрослого соития начинаются позже, когда проходит эйфория. В заднице тянет и печет, каждое движение напоминает о Рыжем, и не всегда в положительном ключе. Первым дискомфорт замечает Питер, тайком сует в руку небольшую банку с мазью. — Намажь внутри, быстрее пройдет. — Это всегда так будет? — Не, скоро привыкнешь, если будете часто встречаться. — А вы часто? — Почти каждый день. Жена ругается, а я не могу, тянет. — Тянет, — соглашается Василь и налегает на весла. Ему проще, больше никого нет, только Рыжий. Хорошо. Вечером Рыжий обнюхивает Василя, усмехается, и туда, где болит, не лезет, ограничиваясь не менее приятным член к члену и ртом. Опять плавают вместе, и Василю кажется, что находиться под водой стало гораздо легче. Через неделю понимает, что не кажется, он и правда удерживает дыхание дольше самых тренированных рыбаков, и глаза не болят от соленой воды. Незаметно проходит лето, наступает осень, а значит и время, когда русалы откочевывают южнее на самые холодные месяцы. Василь ходил задумчивый и хмурый. Обычно люди, у которых есть русалки, оставались дома и ждали их возвращения. Василь тоже собирался так сделать, хоть от этого и становилось тоскливо и тошно, но Рыжий предложил плыть с собой. Не просто позвал в никуда, а нарисовал подробную карту с островами на которых есть пресная вода и еда, расстояниями от острова до острова, количеством переходов до конечной точки, направлением ветров и течений. Сразу было видно, что он давно обдумывал этот вопрос со всех сторон. — И как ты себе это представляешь? Я не выгребу в море. А если поднимется шторм? Или я заболею? Или лодка налетит на камни в темноте? — Если ты будешь не один, то поплывешь? — задумчиво перебирая волосы человека, поинтересовался русал. — Не один? — удивился Василь. — С другими русалками? — С другими людьми. Я знаю где взять лодку с парусом. Соглашайся, будет весело. Будет ли весело, Василь не знал, а что скучать не придется, это точно. Промозглая зима могла превратиться в захватывающее путешествие по новым местам. Разве это не заманчиво? — И что я должен делать, если соглашусь? — Познакомиться со своей новой командой, — просиял русал. — Когда? — Как только я ее соберу. Не жди меня завтра, я буду занят. Собирай вещи и приготовь сети и веревки. Они понадобятся в дороге. Василь посмотрел на мелькнувший в воде хвост Рыжего, на горизонт, и пошел собирать вещи. Была это любовь или русалочья магия, но упускать возможность находиться рядом с Рыжим и посмотреть мир, он не собирался. Конец.