Падение в неизвестность

      — Котёнок, ты можешь хоть на секунду оторваться от приставки?! — голос Куроо не был спокойным, милым или каким-то успокаивающим, хотя первое произнесённое им слово рушило всю серьёзность.       Акааши наблюдал за этой односторонней перепалкой вынужденно, потому что сидел на диване, напротив них. А в основном все его мысли были заняты вчерашним днём. Наверное, он никогда ещё так хорошо не проводил время. О чём говорить, если брюнет спал без задних ног, и ему снился Котаро?       Сон был мутным и без какого-либо смыслового содержания. Просто перед собой он видел его улыбку. Такую спокойную и тёплую.       Конечно, Кейджи хотел как-то мягко намекнуть своему мозгу, что это уже слегка странно, но с другой стороны… Что в этом такого? Всё равно они с Бокуто лишь друзья. Дружеские сны? Да, наверное, всё именно так.       — А что мне ещё делать, если мы сидим уже двадцать минут и ждём, пока Бокуто поговорит с сестрой? — такому спокойному тону можно только позавидовать.       — Со мной поговорить, например, нет? — хмуро произнёс Тецуро, как-то по-детски надувая нижнюю губу. Всем своим видом показывал, что он обижен.       Кенма поставил свою игру на паузу, смотря на профиль Куроо. Выглядел, как хмурый кот из мемов, что заставило Козуме издать тихий смешок.       — Что смешного?       Казалось, что Тецуро готов был взорваться, но блондин сделал то, чего даже Акааши не ожидал. Он положил свою ладонь на щёку брюнета и мягко поцеловал того в уголок губ, а затем вернул свой взгляд на дисплей приставки, прижимаясь всем телом к Куроо. Это был явно запрещённый приём. По крайней мере, об этом говорило поражённое лицо брюнета.       — Извини, Куроо, я сейчас пройду это задание и уберу. Всё-таки мне нужно качать скилы, если я хочу начать снимать стримы.       Акааши тихонечко встал, когда в глазах Куроо заискрились странные звёздочки. Что-то ему подсказывало, что Кенма не пройдёт это задание, но зато уйдёт зацелованным. И именно поэтому Кейджи решил пойти прогуляться, надеясь, что Котаро уже закончил разговор со своей сестрой.       Ноги его повели к лестнице. Ещё вчера он запомнил чудный балкончик, с которого открывается прекрасный вид. Наверное, самое время сделать хоть какие-то фотографии для мамы, чтобы она не считала, что Акааши пропадает где-то в непристойных местах. Всё-таки она у него женщина очень чувствительная.       Пройдя лестничный пролёт, брюнет остановился в коридоре. Дальше дорога была занята самим Котаро и его сестрой. Они стояли возле открытой двери, ведущей, наверное, в кабинет Ноэль-сан. И атмосфера, витавшая между ними, была, мягко говоря, неблагоприятная.       — Не веди себя как ребёнок, пожалуйста, — у девушки был строгий, но очень приятный голос. Они ругаются?       — Если мне просто неприятно, то это не значит, что я веду себя как ребёнок. Все вы так считаете, особенно мама и Айка, — нервно произнёс Котаро, сжимая свои кулаки.       — Не делай вид, будто не знаешь, почему так всё происходит.       Акааши знал, что прямо сейчас ему надо развернуться и уйти, но он не мог. Ноги совершенно не хотели двигаться, а взгляд был прикован к лицу друга. Эмоции светловолосого скакали неутолимо быстро: от боли к злости, а затем к грусти. И Кейджи готов был поклясться, что заметил дрожь в чужих руках.       — Извини, — тихо произнесла Ноэль. — Ты же знаешь, Котаро, что я с тобой. И никуда не денусь. Ты же мой брат…       Девушка повернула голову прямо на Акааши, не успев, кажется, договорить. Взгляд её золотых глаз был строгим и собранным. И теперь парень мог рассмотреть её поближе. У Ноэль были длинные белые волосы, собранные в высокий хвост. Одета она была в белое облегающее платье и такого же цвета каблуки. Хотя наличие данной обуви всё равно делало её ниже брата. И, скорее всего, у неё с Котаро была совсем небольшая разница в возрасте.       — Вам что-то подсказать?       Кейджи сразу же отрицательно закачал головой. Было такое ощущение, что его поймали за шпионажем для раскрытия государственной тайны.       — Я просто мимо проходил, — всё, что он смог придумать. Было стыдно.       — Это мой новый друг, Ноэль. Его зовут Акааши Кейджи. Акааши, а это моя сестра Ноэль, — на удивление, Котаро был спокоен, а голос его источал лишь уверенность. Не осталось ни следа от прежних эмоций.       — Приятно познакомиться, — неуверенно произнёс Акааши, теребя пальцы. Он всегда так делал, когда волновался.       — Мне тоже, — спокойно произнесла Ноэль.       — Мы пойдём, — как-то неожиданно подвёл итог светловолосый и развернулся, чтобы уйти.       Ноэль положила свою ладонь на плечо брата, останавливая его. Их взгляды встретились. Это был безмолвный разговор, но, кажется, они друг друга прекрасно поняли. И поэтому оба дежурно улыбнулись друг другу.       Однако девушка всё же подала свой голос, прежде чем Котаро дошёл до места, где стоял Акааши.       — Ты принимаешь таблетки?       Таблетки?       — Да, сестрёнка, не переживай.       Акааши услышал вновь прежнюю искренность. Или Бокуто так заговорил только в присутствии Кейджи? О таком было странно думать, но перейти на такой тёплый лад после ссоры очень трудно, что, впрочем, и выдавали глаза светловолосого. Кажется, он был очень обеспокоенным.       Ноэль ничего не ответила, лишь кивнула и скрылась в кабинете.       На самом деле у Акааши было миллион вопросов в голове, но он не стал их озвучивать. Всё-таки это не его дело, да и Котаро не выглядел так, словно хотел отвечать сейчас, поэтому брюнет просто лишь уголками губ улыбнулся, показывая, что он в любом случае рядом. И Котаро улыбнулся благодарно в ответ. Кажется, они тоже могли понимать друг друга без слов.       При Куроо и Кенме светловолосый вернулся в своё привычное состояние. Такой же весёлый, шумный и ни о чём не думающий Бокуто.       Учитывая, что ребята прибыли на остров, со всех сторон окруженный морем, Тецуро сразу заявил, что они идут купаться. Кейджи тогда переглянулся с Котаро и заметил, как тот как-то ехидно улыбается, играя бровями. Конечно, он, наверное, никогда не забудет о вчерашнем.       Акааши отказался купаться, когда увидел два самодовольных лица, которые готовы были его обрызгать, как только он ступит на их территорию. Парень просто решил лечь на шезлонг рядом с Кенмой, лежавшим в солнцезащитных очках. Интересно, он спит? Даже удивительно, что блондин не держал в руках джойстик. Видимо, он делает это для Куроо.       — Кенма?       — М? — сразу же откликнулся парень. Значит, не спал.       — Ты правда хочешь стать стримером?       Кенма приподнял свою голову и посмотрел на Кейджи. Их взгляды встретились, хотя последний не мог этого понять из-за аксессуара. Акааши было интересно, да и это отличный повод, чтобы немного подружиться с Козуме.       — Ага, — легко ответил блондин и вернулся в прежнее положение. — Так сказать, мечта детства. Моя семья никогда не была богатой, а я не единственный ребёнок в семье, поэтому приходилось особо ни на что не надеяться. Мне пришлось пойти работать к Бокуто, чтобы получить хоть какой-то толчок в будущее, иначе, в лучшем случае, пошёл бы работать продавцом в магазин рядом с домом.       Козуме замолчал на какое-то время, смотря куда-то вперёд. Он явно погрузился в свои мысли. Там, вдалеке, Куроо и Бокуто экспериментировали, кто дольше сможет пробыть без воздуха под водой.       — А почему именно стример?       — Мне нравятся игры, они всегда мне помогали уйти от реальности, где обычно нет никому дела до тебя. Там путешественника всегда по сюжету сопровождали люди, поэтому это какое-то время мне заменяло общество. Я просто необщительный. А потом я понял, что больше ни на что и не годен особо.       Кенма вновь умолк. Они оба смотрели на то, как Бокуто и Куроо навязались к группе детей, которые собирались поехать кататься на банане. И даже смогли, поэтому напялили на себя спасательные жилеты и сели сзади. Почему Кейджи даже не удивлён, что они залезли на такую странную вещь как банан? Всё-таки парни любили дурачиться. Настолько, что где-то на середине дороги Котаро неудачно повернулся к Тецуро и столкнул его в воду. Последнему оставалось лишь молча наблюдать за тем, как резиновая посудина уезжает от него всё дальше и дальше под дьявольский смех Бокуто.       Кенма издал тихий смешок. Акааши сразу же повернулся к блондину. Тот улыбался очень скромно, но так искренне.       — Забавно, мы говорим о серьёзных вещах, пока эти два балбеса катаются на банане.       Кейджи лишь тихо засмеялся, смотря то на сцену драмы одиночества Куроо Тецуро в открытом море, то на блондина. Кенма сейчас не казался закрытым, как в их первую встречу. Да и атмосфера рядом с ним была такой знакомой. Наверное, потому что Акааши был таким же, как Козуме. Они оба были закрыты, спокойны, в какой-то степени даже холодны к окружающим. Но это не значит, что у них нет чувств, как многие иногда думают.       — Но, наверное, так и надо. Мир же не крутится только вокруг твоих проблем…       — Как ты со всем справляешься? Ну, я имею в виду, заменить реальную жизнь на игровую тоже надо уметь. Наверное, тебе было очень одиноко…       — Было. Но как моя мама говорила… На каждого шизика найдётся свой психотерапевт, — тихо произнёс Кенма.       Акааши сразу понял, о чём говорил блондин, — о Куроо. Это было несложно понять. Что говоря о брюнете, его наконец-то подобрали назад на банан, а потом повезли к берегу с остальными.       — Ты его любишь? — Акааши произнёс это быстрее, чем успел подумать. Всё-таки они не так близки, чтобы говорить настолько откровенно, но обратной дороги уже не было. Кенма молчал, но всё, чего хватило Кейджи — это увидеть покрасневшие щёчки Козуме.       Он его любит.       Акааши не стал допрашивать блондина дальше, потому что это ввело бы того в ещё большую краску. Да и что-то подсказывало брюнету, что Кенма просто ещё не может признаться себе в этом. Просто проведя всю жизнь в играх, наверное, сложно представить, как неожиданно кто-то начинает питать к тебе ярый интерес. Наверное, то же самое сейчас происходило и с Акааши, ведь он также не может понять, почему Бокуто к нему так тянется.       Кейджи повернул свою голову на двух подошедших парней, которые начали загораживать им солнце. По ним текла вода. Маленькие капельки игриво бегали по блестящей накаченной коже, как бы глумясь над тем, что никто им не запрещает таких вольностей. Нельзя отрицать, что оба парня очень хорошо следят за своими формами.       — Ну что, депрессияляндия, вы ещё долго будете тут сидеть? Пойдёмте купаться! — озорно произнёс Куроо.       — У тебя уже губы синие, Куроо, может, передохнёшь? И почему сразу депрессияляндия? — Кенма поправил солнцезащитные очки; выглядело так, словно он сейчас отчитывал парня.       — Как мило, ты заботишься обо мне! Но всё нормально. А такое название, потому что у вас атмосфера какая-то невесёлая! Вы о чём говорите? Секретничаете? — последнее Тецуро произнёс с явным интересом, пока Бокуто слепил максимально удивлённое лицо. Сейчас у него было феноменальное сходство с совой.       — Неважно. Отойдите, вы загораживаете солнце, — было забавно понимать, что сейчас Кенма лишь строил из себя Мистера Строгость, но на деле пять минут назад краснел от мыслей про Куроо.       — Ака-а-а-аши, признавайся, о чём вы тут говорили? — начал напирать уже Бокуто, смотря очень пристально и с любопытством.       Кейджи тихо хмыкнул и так же надел на себя солнцезащитные очки. Им необязательно всё знать, да и брюнет не хотел так нагло раскрывать то, чем с ним поделился Кенма. Так что он произнёс лишь короткую фразу:       — Вы правда загораживаете солнце.       — Кенма, ты его заразил своим хладнокровием! — драматично произнёс Котаро и упал на песок спиной. Куроо прижал одну ладонь ко лбу, а другую — к сердцу и лёг рядом с другом. И оба делали очень печальный вид, словно непризнанные актёры.       Только вот их попытки узнать всю правду не увенчались никаким успехом.       Несмотря на то, что на пляже компания мало что делала, усталость накатывала с двойной силой. Как только Акааши вернулся в номер, всё, на что его хватило — принять душ и упасть в кровать. Сон пришёл мгновенно, хоть на часах даже десяти вечера не было. Возможно, Акааши просто перегрелся.       Сны снились не то чтобы неприятные, скорее странные. Он просто гулял по каким-то незнакомым улочкам. Вокруг было много людей, которые по началу не обращали на него внимания, но потом… Один за другим они приковывали свой взгляд к Кейджи, отчего становилось не по себе. Он испачкался? Или, может, у него что-то на лице?       Брюнет старался не смотреть на кого-то, просто продолжал идти вперёд. Дорожка становилась шире, выходя за поле зрения, превращаясь в огромную площадь. Было много людей, которые медленно, один за другим, стали поворачиваться на Кейджи, пока он шёл. К горлу подкатывала тошнота от такого внимания. Почему на него смотрят? Сколько себя помнит Акааши, никто особо не обращал на него внимания. А сейчас каждый приковывал свой безэмоциональный взгляд. Парень остановился посреди площади и оглянулся. Все глаза сливались воедино, стало как-то дурно. Он хотел даже сбежать, но вовсе не понимал куда, ведь был полностью окружён.       Дышать стало трудно. Акааши резко закрыл ладонями лицо, как маленький ребёнок, безнадёжно считая, что его никто не сможет увидеть.       А потом он неожиданно проснулся. Однако давление его не отпустило. На него пристально смотрели золотистые глаза. Они буквально светились в темноте, а по коже пробегали мурашки от того, как это было близко.       Бокуто буквально нависал над ним, а когда Акааши понял это, он невольно дёрнулся. Видимо, поэтому ему приснился такой странный сон. Просто на него смотрел Котаро сейчас так же, как те самые люди.       — Не пугай меня так… — прошептал брюнет, кидая взгляд на настенные часы. Два часа ночи, но почему светловолосый не спит? И почему он молчит и стоит над ним сейчас?       — Акааши…       Его голос был тихим и каким-то странным. Словно он был под гипнозом. Брюнет попытался встать, но Бокуто резко положил свою ладонь на его плечо и придавил назад к кровати.       — Бокуто, что ты делаешь? — забеспокоился брюнет. Всё стало слишком странным, слишком пугающим.       — Нет, ничего такого, можно мне просто…       Повисла тишина, из-за которой Кейджи слышал своё до боли быстро бьющееся сердце. Это ему не нравилось. Не нравилось, что Котаро молчит, покусывает нижнюю губу, как будто либо подбирает слова, либо ведёт внутренний монолог.       — Что? Что случилось?       Бокуто поставил одно колено на кровать Кейджи, прямо рядом с его бедром и наклонился ещё сильнее. Его свободная рука повисла над грудью брюнета и задрожала.       Что, чёрт возьми, происходит с ним? Акааши не мог понять. Может, это такая форма лунатизма? Нет, у него открыты глаза, такого не может быть. Тогда что?       Но ответ не приходил к нему. Он лишь смотрел на Бокуто, чья рука медленно опустилась ему на грудь и медленно поползла наверх. Подушечки пальцев скользнули по коже, и брюнет готов был поклясться, что его обдало огнём.       — Акааши, я просто потрогаю, ладно? Пожалуйста, позволь мне это сделать.       Кейджи лишь нервно сжал пальцами простынь и промолчал. Даже если бы он возразил, то это мало на что повлияло. Котаро был сильнее, ведь его рука продолжала вдавливать брюнета в кровать. Но не только это останавливало Акааши не начать кричать и биться руками и ногами. Во взгляде светловолосого проскользнули страх и неуверенность.       Чего он боится? Того, что домогается, или того, что Акааши как-то неправильно поймёт? Вообще-то он уже неправильно всё понял, потому как ситуация была до ужаса странной. Но брюнету не было страшно.       У него была твёрдая уверенность в том, что Бокуто ничего ему не сделает плохого. Он просто чувствовал эту добрую ауру вокруг друга, просто не понимал, почему тот сейчас делает это.       Пальцы скользили по шее, вызывая с каждым разом всё больше и больше мурашек, которые сбегались куда-то вниз живота и танцевали там хоровод. Прикосновения были тёплыми, нежными, словно не хотели напугать, но само их наличие приводило в недоразумение. Рука Котаро вновь опустилась ниже, останавливаясь только у края футболки, которую начали безбожно поднимать.       Акааши учащённо задышал, хватаясь за руку Бокуто, заставляя его остановиться.       — Котаро, зачем ты это делаешь?       — Пожалуйста… Мне надо, — в голосе Бокуто не было никакой уверенности, лишь какое-то странное маниакальное рвение.       Светловолосый вырвал свою руку и провёл пальцами по плоскому животу Акааши. Как далеко он сможет зайти? И почему Кейджи не мог нормально его остановить?       Ладонь легла на бок брюнета и чуть его сжала. Было ощущение, что он вот-вот оставит на этом месте ожог — так странно это всё ощущалось. Подушечки пальцев погладили бархатную кожу, а потом исчезли, забирая всё тепло с собой.       Котаро убрал ногу с кровати и полностью выпрямился, отпуская Акааши из своего плена. Они продолжали смотреть друг другу в глаза. Возникло странное напряжение.       Акааши быстро опомнился, натянул футболку как можно ниже и сел на кровати, опасливо смотря на Бокуто. Что он хочет предпринять теперь? Стоит ли Акааши серьёзно задуматься над тем, что добрая аура может быть лишь фальшью?       — Прости, — на выдохе произнёс светловолосый и медленно поплёлся к своей кровати, залезая под одеяло с головой.       И больше он не шевелился.       Акааши долго смотрел на, кажется, спящую фигуру, держа руку на груди. Это была жалкая попытка успокоить своё быстро бьющееся сердце. Ему не было страшно, он предугадывал, что Котаро ничего не сделает. Если быть точнее, чувствовал. Просто где-то на подкорке сознания ютилась пугающая мысль, что всё-таки Бокуто мог переступить черту.       Невольно разрушить весь тот хлипкий мостик доверия, который был пока что у них. Странно, но почему-то Акааши очень этого не хотелось, словно он начал проникаться этим парнем. Даже если так подумать, касания не были противными. Они были лишь… Странными? Акааши никак не мог подобрать нужного слова для описания, просто решил оставить все тяжёлые мысли и действия на завтра. Сейчас это до правды его не доведёт, слишком уж он был ошарашен.       Завтра он точно во всём разберётся.