Прочитав в уведомлениях последние сообщения от Киты и Арана, Ойкава отбросил телефон в сторону и в трепетном ожидании посмотрел на Иваидзуми. На мягком кожаном диване тело буквально плавилось, а разум - вслед за ним. Усталость после таких приключений в Вегасе давала о себе знать: Тоору бы уже давно видел 7 сон, если бы не Хаджиме, облокотившийся о косяк двери и впившийся острым взглядом в сердце Ойкавы.
– Всем ответил? - с саркастичной ухмылкой спросил Ива-чан, складывая руки в позу Наполеона. Капитан Аобаджосай почти сразу рассказал своему парню о всех-всех событиях, происходящих в их группе «пассивов». Реакция того была весьма ожидаема: «Хм, понятно». Хотя Иваизуми тоже можно понять: что сказать на то, что какой-то придурок затеял абсолютно тупую игру с признаниями? Но тот факт, что в этом "челлендже" принял участие и сам Ойкава, не особо радовал: будто неудачная шутка.
– Угу! - Тоору сделал свою привычную милую гримасу, искренне надеясь, что, увидев его таким симпатяшкой, Хаджиме передумает начинать 3-часовую лекцию о произошедшем в Вегасе.
– Ойкава, - начал грубоватый голос, – тебе
очень повезло, что мне не пришлось ехать за тобой, - Ива-чан наконец оторвал спину от косяка двери и подошёл к уже поникшему возлюбленному. Связующий и так понял, что если бы не болезнь, то его бы здесь давно бы не было. Иваидзуми лично бы занялся вопросом его истребления.
– Почему? Зато все повеселились…все, кроме меня! - Ойкава шутливо надул щеки, мол, обиделся. Хотя и в душе ему тоже было грустно оттого, что упустил такую возможность со всеми оторваться. Но с другой стороны, они бы не начали встречаться! Одно несчастье породило новую радость, которую Ойкава явно предпочёл прочим бы удовольствиям.
– Ойкава, если бы ты знал, как «весело» было в нашей группе, то предпочёл бы никогда не веселиться вовсе! - Хаджиме слабо улыбнулся, присаживаясь к Ойкаве. Тот чуть подвинулся, поднимая ноги на диван и утыкаясь в колени. Это их первая ночевка…не дружеская. Любые прикосновения воспринимаются иначе, в них словно скрыт эротический подтекст. Но они ещё не разговаривали на эту тему, поэтому, вряд ли что-то такое произойдёт сегодня.
– Ой ну знаешь ли! - снова сгримасничал Тоору, игриво закатывая глаза и показывая язык. Он уже понял, что Иваидзуми на него не сердится, но осадок все равно неприятный.
Не успел Ойкава снова закрыться и чуть не запутаться в ногах, как его прекрасный Ива-чан приблизился к лицу и поцеловал в лоб. Связующий удивлённо поморгал и покрылся весьма заметным румянцем. Да, все-таки реакция на прикосновения полностью поменялась.
– Хм, у тебя нет температуры, ты выздоровел! - он улыбнулся, погладив уже умирающего от смущения парня по голове. Хаджиме не хотелось ставить его в неловкое положение, но он просто не мог удержаться от тактильностей.
Слишком долго ждал и хотел.
– Пф, давно уже! - Ойкава во все глаза смотрел на Ивадзуми, словно чего-то от него ждал. Хотя даже не словно, ему и правда хотелось, чтобы Ива-чан додумался ещё раз проверить его температуру, но промахнулся. Примерно на 13 сантиметров вниз.
Но тот либо не понял, либо не хотел, либо посчитал, что пока ещё рано. Хотя по выражению лица можно было сказать, что Ива-чан сдерживался изо всех сил, чтобы не наброситься на капитана и не выебать его до потери сознания.
Первым неловкую паузу разрушил Ойкава.
– Может, фильм посмотрим какой-нибудь? - он задумчиво перевёл взгляд на часы позади доигровщика. Они показывали 3:30.
"Мы 20 минут разговариваем?!" - мысленно охуел Тоору, не сдержавшись от закатывания глаз. Конечно, это не плохо, но ведь так и ночь может закончиться, не успеют они даже обняться!
– А ты, я смотрю, самый бодрый здесь: фильмы смотреть он собрался! - зевнул Ива-чан, устало отбирая пульт у Ойкавы, который уже выискивал интересные каналы с романтическими фильмами.
– Да! Вот сейчас налью кофе и буду всю ночь не спать! - пробурчал связующий, намереваясь встать с дивана. Но не тут-то было, ноги словно отказали; накопленная за день усталость дала о себе знать, и Ойкава благополучно свалился обратно на горячую от него же самого кожу сидения.
– Сиди, я сам сделаю, - потопал Ива-чан, чуть не споткнувшись на пороге кухни. Дурацкая ступенька! Ойкава постоянно на ней спотыкался, а однажды чуть не разбил нос! Но убрать её или сделать чуть более заметной никто не брался.
Полчетвёртого утра: солнце готовилось встать, отсвечивая огненно-оранжевой лентой; птицы уже высовывались из своих гнёзд, лаская слух утренней трелью, и, казалось, только Тоору с Хаджиме продолжали наслаждаться существованием друг друга, хоть и не в самой раскрепощенном виде.
Прелестный аромат раннего утра и сладостный запах молотого кофе создали неоспоримый дуэт свежести и подавляющей её приземленности. Любимое сочетание Ойкавы.
Электрический чайник вскипел, Ивадзуми сразу же снял его с подставки и, размешивая металлический ложкой, налил кипяток почти до края красной чашки с надписью “I ♥️ volleyball”.
Тем временем у связующего было все не так спокойно, как у доигровщика. Он не знал, что ему говорить, что ему делать! Поцеловать? Слишком много инициативы! Обнять? Пф, а вдруг это покажется странным? Переспать? Что? Ойкава помотал головой, ероша волосы. Чего он распаниковался? Они с Иваидзуми друзья детства; кроме особой близости и поиска постоянного подтекста ничего не поменялось, так зачем бояться даже прикоснуться к нему?
Не успел Тоору обратно сесть на диван, как рядом с ним оказался Ива-чан, заботливо дующий на горячий напиток. Умилительное зрелище.
– Спасибо…Ива-чан, - улыбнулся Ойкава, взяв кружку в обе руки и щурясь от обжигающего щёку пара. И правда, Хаджиме для него уже как родной; все переживания оказались бессмысленными!
Волейболист сделал один глоток и растянулся в блаженном лице. Ему так хорошо! Кто же знал, что какое-то вынужденное на спор признание приведёт к такому наслаждению?
Ива-чан с материнской любовью наблюдал за реакцией парня, похрустывая пальцами. Он так делал каждый раз, когда нервничал или испытывал какие-нибудь нежные чувства. Пытаясь скрыть эту «слабость»(как он сам считал), Хаджиме либо поглаживал волосы, либо хрустел пальцами, либо, не справившись с возбуждением, мило смущался.
С каждым глотком бодрящей жидкости тело Ойкавы нагревалось больше и больше, а, может, и не только из-за нее. Пристальный взгляд любимого заставлял внутренности сжиматься, а лицо покрываться краской, которую было заметно даже без освещения. Наслаждаясь кофейной горечью и почти что болезненной истомой предвкушения чего-то необычного, Тоору аккуратно, чтобы не разлить, поставил кружку на столик.
– Напился уже? - за маской серьезности и сдержанности слышался отголосок нарастающей возбужденности. Будто два зверя сидят рядом, держась из последних сил, дабы не наброситься друг на друга и не разорвать тела в порыве страсти. Атмосфера в комнате становилась все более и более накаленной; Ойкава знал, что если он сейчас установит зрительный контакт, то стоп-крану Иваидзуми придет конец, да и его собственному тоже.
– Угу..спасибо еще раз..- промурлыкал связующий, а затем, понизив голос, прошептал, – я люблю тебя.
Глаза Хаджиме вспыхнули, вот она - точка адекватного конца и безрассудного начала действий, за которые доигровщик нести ответственность отказывается целиком и полностью.
Ойкава не успел толком вздохнуть, как оказался в лежачем положении, придавленным тяжелым и накаченным телом, чье дыхание сбилось окончательно.
– А? Ива-..
– Повтори, - смотря прямо в глаза волейболисту, Ива-чан поджал губы в какой-то непонятной, словно подавленной, улыбке. Этот чертов Тоору даже не представляет, насколько слова, вылетевшие из его рта, делают парня счастливым. Да и никогда, наверное, не поймет.
– Что..?
– Повтори, что ты сказал, - дрожащим голосом прорычал доигровщик.
– Я люблю... - отведя взгляд, проговорил Ойкава, но тут же вскрикнул от неожиданного поцелуя в шею. Осязать раскаленный язык возлюбленного на своей коже вызвал не то, что бурю - смерч мурашек, вьющихся винтом вдоль позвоночника. Ему плохо и хорошо, жарко и холодно, приятно и в то же время невыносимо терпеть это ноющее желание дальше.
– И я тебя..- прожигая тяжелым дыханием нежную кожу, Иваидзуми проник горячими руками под футболку капитана, массирующими движениями поглаживая пресс, не оставляя ни одного участка без внимания.
– Поцелуй меня..! - голова шла кругом, эту фразу Ойкава составил с трудом.
Ива-чан послушно отреагировал на мольбу, медленно, словно дразня, приближаясь к немного пухлым губам, хотя и сам с радостью засосал бы до смерти. Не выдержав такой пытки, связующий из последних сил приподнялся вверх и, обхватив влажными руками лицо парня, впился в столь давно желанные губы. Поцелуй вышел не то, что идеальным, но неплохим для такой ситуации, хотя и Ойкава, и Иваидзуми не смогли бы поспорить, что они испытывали нечто лучше этого.
Они словно утопали друг в друге, но не проронив ни слова, оба понимали, что надо делать.
Остановиться.
***
Ласки длились около 15-цати минут, и за это время ни Иваидзуми, ни Ойкава не коснулись нижнего белья друг друга. Будто на этом стоял строжайший запрет, пусть оба и не договаривались об этом. Наверное понимали, что к этому не готовы и торопиться не стоит, насколько сильное влечение бы ни было. И это верно, в фантазиях это выглядело намного проще и менее страшно, а на самом деле требует длительной подготовки, как физической, так и моральной. Особенно Ойкаве.
Поэтому, закончив на очередном сладком поцелуе, Иваидзуми встал, еще раз чмокнув в шейку. Улыбка парней была ярче самого Солнца, которое уже встало и беспощадно светило сквозь жалюзи прямо в глаза. Хаджиме казалось, что оно им просто завидует и хочет отобрать его счастье, умещавшееся в 184 сантиметра и провокационную волейбольную бело-голубую форму.
– Ты мой, - с напыщенной серьезностью отчеканил доигровщик, хотя у самого голова шла кругом. Кроме злосчастной кружки "I ♥️ volleyball" с давно остывшим кофе, все еще лежавшего с закрытыми глазами Ойкавы и одинокого Солнца он больше ничего не видел, да и не особо было нужно. Если ему может подарить искреннюю радость и счастье такие вещи, смысл вообще переживать из-за всяких мелочей?
– Еще нет, - подглядывая одним глазом за реакцией другого волейболиста, парень улыбнулся, предчувствуя новую "атаку".
– Провоцируешь? - по-доброму улыбаясь, Ива-чан снова навис над капитаном, мучительно медленно целуя.
– Ни в коем случае, - сквозь поцелуй засмеялся Ойкава, пытаясь удержать отстранившегося парня.
– Я в душ, ты после меня, - словно приказ проговорил Хаджиме, поцеловав его руку и встав, облокотившись о стену.
-Да-да.
-Ты не хочешь вместе спать?
– Иди давай! - крикнул Тоору, демонстративно переворачиваясь на живот, мол, не слушаю. Доигровщик закатил глаза и, чуть не споткнувшись о свою же ногу, полетел в ванную. Уединившись и убедившись, что парень точно ушел, Ойкава повернулся снова на спину и еле слышно простонал. Из-за всего этого дурачества волейболист даже не заметил, что его возбуждение перекочевало в очень заметный стояк, от которого очень хотелось бы избавиться. Связующий выдохнул и, закрыв глаза, снова прокрутил все события, какие произошли за последние несколько часов. Нет, таким счастливым он не был никогда. И оба игрока Аобаджосай могли уверенно об этом заявить.
***
– Чур, я у стенки! - выскочив из душа и не успев толком обсохнуть, Ойкава прыгнул на диван, снеся Иваидзуми, уносившего грязную чашку на кухню.
– Это диван, Ойкава. У дивана нет стенки.
– Не душни, - крикнул парень, устраиваясь поудобнее и укрываясь одеялом.
Через несколько минут подошел и Хаджиме к уже заснувшему Тоору и, укрывая его потеплее, лег рядом, крепко обняв, закрыв глаза и прошептав прямо на ушко: "я тебя люблю, Ойкава".
Волейболист еле заметно улыбнулся.
***
Рассвет. Но кого это волнует? Два парня, безумно любящих друг друга, готовы назло Солнцу и Луне, обреченным на вечное одиночество, продолжать поджигать любовь и страсть в своих сердцах.
На часах было 06:06.
